Илья Рэд
Первый шаг Некроманта

Глава 1. Архимаг ставший никем

– Может, передумаешь?

Я отрицательно покачал головой.

– Жаль, – вздохнул Валлард.

Этот знатный муж был владельцем полуразрушенного замка и правителем Хессии – северного рубежа человечества. Во всём облике короля сквозила сила и достоинство защитника, а ещё он был моим учеником. Единственным за много лет, поэтому я не мог допустить, чтобы молодые умирали раньше стариков. Мне девяносто, и я сильнейший архимаг-целитель в этой части мира, но половину годков можно сразу сбросить. На свой возраст я никак не тянул.

– Давай прощаться? – мы стояли у огромных двадцатиметровых ворот и смотрели друг другу в глаза.

Неподалёку напряжённо ждала свита из вельмож, у всех на лице паника, оно и немудрено, скоро орды мертвецов заполонят округу, и Хессия падёт. Это последняя крепость, дальше – свободный проход к слабым мирным королевствам.

Мужчины обнялись.

– За пятнадцать лет ты стал мне как родной, – тепло сказал молодой король

– Живи достойно…

– …или умри! Да, я помню, мог бы и не повторять, – улыбнулся Валлард. – Ты с этой присказкой всю плешь мне проел, Аластор.

– Прощай, – я хлопнул по плечу своего талантливого ученика и кивнул солдату, чтобы приоткрыл воротину.

Ненавижу долгие прощания, поэтому не оборачиваясь, покинул это уникальное во всех отношениях место. Здесь жил цвет человечества, храбрейшие из храбрейших, для кого слова «честь» и «долг» не были пустышками. Я объездил весь мир, и у меня есть с чем сравнить.

«Пришло время умирать, но сделаем мы это с размахом», – от этих мыслей я усмехнулся в бороду и почувствовал прилив сил – ведь мой поступок войдёт в легенды. Я тщеславен, есть такая слабость, а ещё любил в детстве читать сказки про героев и великих магов.

«Надеюсь, и про меня что-нибудь сочинят».

Пройдя первые десять километров, я столкнулся с группой из тридцати мертвецов. Рука привычно ощупала ритуальный нож на поясе. Без лишних слов оголил его и сделал лёгкий надрез на пальце.

Шторм иссушающего песка острыми частичками изрешетил противника в труху. Обычная сталь их не брала, поэтому приходилось изгаляться магией. Рана тут же затянулась, и я продолжил свой путь.

Чем дальше шёл, тем больше попадалось врагов, но особых препятствий они мне не чинили. Пока что.

Вторые десять километров закончились на травянистом холме. Отсюда открывался вид на равнину, где меня уже ждали три сотни мертвецов.

«Пустяки».

Тем не менее я присел перекусить. Правильное питание – залог здоровья, хотя к чему мне оно сейчас?

«Признайся, Аластор, ты просто любишь хорошенько набить брюхо».

Увы, это правда. Возможно, сегодня последний обед в моей жизни, и я хотел им насладиться сполна. Разложив скатерть и прихваченные яства, я потёр руки и снова достал нож. Крест-накрест поранил кисть и создал метеоритную руническую печать. Дальнобойное заклинание разверзло небеса, и огненные сгустки полились прямо с туч на головы ничего не подозревающих тварей.

«Так пейзаж намного лучше», – я с наслаждением впился в куриную ножку в кляре и жирными руками надломил хрустящий и ещё тёплый с печи хлеб.

Поляну сотрясал гром, и вибрация доходила даже до архимага, но что это по сравнению со вкусом острой аджики с ароматом перца и чеснока? Приятная кислинка растекалась во рту, а травяные нотки зелени и специй просто сводили с ума.

– Как же ховошо, – я глубоко вздохнул и прикрыл глаза, следующим на очереди были фаршированные кабачки – шедевр местной поварихи и её последний подарок в дорогу, впрочем, как и жаркая ночь.

Что поделать – я слишком люблю красивых женщин, а если они ещё и умеют готовить…

Трапеза прошла выше всяких ожиданий. В конце, правда, попортил общее впечатление мертвец, проползший до меня от самого взрыва. Точнее, его верхняя половина. Нечисть не так-то просто убить даже магией.

Я не стал забирать скатерть и посуду, ни к чему. Вытер рот платком и, наступив на голову ожившему трупу, пошёл дальше. По пути мне всё больше и больше встречались как простые человеческие мертвяки, так и трёхметровые исполины, когда-то бывшие травоядными магическими существами.

Их мощные челюсти без клыков могли размозжить и перетереть кости живых только так, но для архимага эти парнокопытные – мелочёвка. Хоть моя специализация – исцеление, боевой магией я владел виртуозно, но этого мало, чтобы покончить с угрозой вторжения. Нужна жертва.

Тут требуется сложный обряд, и я единственный, кому под силу его провести.

Чтобы не чувствовать усталости, перелил жизнь окружающего мира в себя. Закон равновесия. Если где-то что-то берём, значит, где-то что-то исчезнет. Так и вокруг на пару десятков метров тут же образовалась мини-пустыня. Растения, соки земли и питательная среда разом покинули этот клочок местности. Зато теперь я чувствовал себя прекрасно и готов был продолжить путь.

Километр за километром мой ритуальный нож прокладывал дорогу сквозь полчища врагов. Кислотные дожди, всеуничтожающий вакуумный молот, стены огня – что только я не испробовал, чтобы сократить мёртвое поголовье, и всё равно до конца не убивал заразу. Тут нужно бить в корень, в саму причину.

Моя цель – закрыть червоточину в загробный мир.

На пятидесятом километре, когда солнце уже давно покинуло небосвод, я устроил каскад землетрясений. Враг был слишком силён, и убить его не представлялось возможности. Ведь там были и другие погибшие до меня маги. Они думали, что смогут взять под уздцы смерть и проехаться на её костлявой шее, но в итоге сами стали её послушными лошадками.

Сонмище врагов провалилось в глубокую пропасть, а я всё резал и резал своё тело, рисуя в воздухе руны. На их изучение ушли десятки лет, не один остров отправился под воду, прежде чем я на практике освоил это смертоносное и разрушительное заклинание, но оно того стоило.

Через десять минут всё прекратилось, и появилось время, чтобы преодолеть опасный участок. Нужно было сделать это как можно быстрей ведь рано или поздно погребённые выползут на поверхность. Атака отняла у меня порядочно сил.

Некромантская напасть пришла к нам совсем недавно. Обычно северяне сдерживали натиск лишь диких магических существ, с которыми справлялся как меч, так и заклинания.

Никто не знал, как бороться с нечистью. Отважные маги гибли десятками в попытке сдержать нашествие.

«Нас и так слишком мало, а тут такая беда», – нахмурившись, подумал я, вспоминая, сколько сил уходит на обучение одного адепта. Не меньше сорока лет, а на архимага все сто. В моём случае сыграла наследственность и талант. С ранних лет отец и дед натаскивали меня в этом нелёгком ремесле, готовили к достойной жизни.

Ещё тысячу врагов разбросало по округе бешеным торнадо. Нож так и мелькал в правой руке. Десять порезов, двадцать, тридцать…

Ярко-синие круги рун мельтешили перед глазами. За десятки лет концентрированной работы над собой я научился охватывать сознанием сразу тысячи символов. Простому человеку такой поток труднодоступен, так ещё эти переменные постоянно менялись, стоит только подправить направление, давление, интенсивность ветра или влажность воздуха.

Высшая степень мастерства – способность оставаться в сознании и реагировать на окружающую среду. То есть не стоять истуканом в трансе. Я же контролировал всё, мог даже сражаться на мечах, не отрываясь от процесса.

Этого удалось достичь благодаря магии исцеления. Мои коллеги всегда относились к ней с пренебрежением и дальше стандартного лекарства не уходили, но я потратил тридцать лет на изучение возможностей человеческого организма и добился значительных успехов.

Особенно это касается области сознания и работы мозга. Я смог достичь многофункциональности, не прибегая к стандартному переключению внимания. Проблема решалась двумя путями: перераспределением всех мощностей мозга, либо клонированием сознания без заимствования Эго. Второй открылся мне совсем недавно.

В общем, это сложная тема, и объяснить её в двух словах не получится. Хотя бы потому что наш мозг работает круглосуточно. Начнёшь раскрывать один нюанс, появляется другой и так далее. Выжимку своих многолетних изысканий я оставил Валларду в виде внушительного трёхтомника. Это должно помочь будущим магам.

Рука зачесалась от затянувшихся порезов – путь был проложен. Чем дальше я отходил от границ, тем реже встречались живые участки суши. Леса, кустарники и даже трава – всё подвергалось коррозии смерти, поэтому черпать силы было неоткуда.

Я старался не мельтешить. Гнетущая темнота давила со всех сторон, но разжигать огонь и привлекать к себе ещё больше внимания не хотелось.

Бесконечное мёртвое поле и не думало кончаться, стоило убить одно полчище, как на смену ему приходило другое.

Так прошла вся ночь, и рассвет я встретил в бою с сильным личом. Тварь и не думала сдаваться, собирая вокруг себя приспешников: от простых скелетов до недавних защитников и жителей окрестных мест. Среди них встречались стражники, фермеры, мужчины, женщины и даже дети. Этой мрази было всё равно, какой «расходный материал» брать.

Щедрой рукой коллекционера смерти лич кидался несчастными людьми как пешками. Терпеть подобное я не стал и отправил трёх огненных элементалей объяснить мертвяку, где его место. Они повалили трёхметровую дистрофичную каланчу и втоптали её кости в потрескавшуюся землю, пока плоть не превратилась в раскалённые пылинки. Но даже после всего этого пепел лича собрался в одном месте и образовал водоворот, кружившийся как вода в омуте.

Во рту пересохло, надо двигаться дальше. Фляга утолила жажду, но скоро и эти запасы кончатся и тогда придётся бороться с обезвоживанием и усталостью.

Противники усложнялись. Личей становилось больше. К ним присоединились всадники на гигантских оленях. Они уклонялись от атак благодаря высокой скорости передвижения, и бой пришлось вести вблизи. Помогла сфера из обломков мечей и металлического мусора.

Притянутые острые куски развили страшную скорость, сталкивались друг с другом и снова разлетались, разбрасывая искры и нагреваясь. Всё, что пыталось попасть внутрь, безжалостно распылялось. Внутри была и вторая сфера с уже приемлемой температурой для моего выживания.

Сложность была не в создании, а в способности бежать в таком состоянии. Так как жизни вокруг не осталось, я не мог подпитываться извне. Поэтому пот вскоре застлал глаза, а ноги заныли от напряжения.

«Надо идти, тварей становится больше. Червоточина совсем рядом».

Весь следующий день прошёл в битвах, как и вторая ночь. На одной воде долго не протянешь – телу нужен строительный материал, поэтому организм стал брать пропитание из подкожного жира и мышц.

Внешность неуклонно портилась: ногти трескались, волосы выпадали, под глазами образовались круги, и кожа ссыхалась. Всё из-за специфики работы заклинаний – когда закончился собранный за девяносто лет резерв, я одолжил ману из собственного тела. Только это и позволило выжить.

На четвёртый день без сна концентрация стала шалить, и пару раз меня чуть не отправили к праотцам. Сражения перешли в стадию непрекращающегося напора армии мёртвых.

«Жаль, я не умею летать».

Да, это решило бы все проблемы, но отвлекаться нельзя, и так пробило на сухой кашель – скоро лёгкие перестанут выдерживать.

Мучения закончились на закате, когда впереди показалась мерцающая в воздухе сорокаметровая червоточина. Она рябила чёрной как смоль плёнкой. Что было за ней, понять невозможно, но создавалось жуткое ощущение пустоты и тревоги.

Область на километр вокруг чиста, будто огороженная святыня, и ни одна тварь не смела переступить этой границы. Я с облегчением снял барьер и обнаружил, что могу дышать воздухом внутри аномальной зоны.

Более того, в отличие от остальной земли, тут росла сочная на вид трава. Такую даже топтать жалко. Прислушавшись к своим ощущениям, я с удивлением обнаружил избыток уровня жизни в воздухе.

«Да она тут зашкаливает!»

Появился соблазн «подпитаться» от местной флоры, но вовремя себя одёрнул: это может быть ловушкой. Неизвестно, что со мной станет, а проверять как-то не очень хотелось. Я тут не ради экспериментов.

Ладонь нащупала на груди заветный Сумеречный Гем, реликвию королей севера. Владеть таким мог лишь доверенный архимаг государства Хессия. В мирное время он был простым знаком отличия, не более. Никто не знал истинного потенциала этой вещи, но были смельчаки, что отдали свои жизни ради его изучения.

Обряд было под силу провести только архимагу, так что попыток выяснить работу артефакта предпринималось мало, но во всех случаях проявлялся один специфичный эффект. В местах использования ключом начинала бить жизнь.

Хессия – это бывшая пустыня, и камень впервые был использован тогдашним неизвестным бедуином-архимагом. По словам очевидцев, артефакт поглощал в себя людей, не оставляя даже магического фона. Взамен его сила очищала от злых существ тысячи километров вокруг.

Больше всего эффект заметен в центре страны, где сейчас и находился мой ученик, Король Валлард. Там средоточие жизни, её нерв. Это до поры до времени защищало от мёртвых тварей.

Я доковылял до червоточины и остановился в двух шагах. За тёмной рябью было нечто противоположное термину жизнь, точнее, то, что порождает это явление.

Стоять стало неудобно, поэтому я с облегчением опустился на колени и положил артефакт перед собой. Размером с медальон, он был шарообразной формы, помещённый в кожаный мешочек с верёвками.

Убрав всё лишнее, я приступил к обряду. Пять часов непрерывной концентрации и завершающий штрих – окропить артефакт кровью. Я делал на себе надрезы миллионы раз, неужели это последний? В чёрной плёнке червоточины виднелось моё уставшее от земных забот отражение.

«Вот и всё».

Перед тем как провести лезвием по руке, я сказал, глядя сам себе в глаза.

– Живи достойно или умри!

Раз – и багряная вязкая жидкость капнула на Сумеречный Гем. А затем меня дёрнуло, как рыбу крючком, тело подкосилось. Кровь быстрым потоком рванула в новую открывшуюся червоточину, но уже размером с камень.

В мозгу промелькнуло странное сравнение, что в отличие от области вокруг сорокаметровой стены, пышущей жизнью, клочок травы, где лежал камень, вымер моментально.

«Получается, если с этой стороны смерть… то с той – жизнь?»

Крови ушло уже больше половины, и в сознании я был лишь благодаря инстинкту самосохранения: лекарские навыки сами активировали нужные руны, чтобы не умирать, но я всё равно умирал.

Тогда в последний момент в голову пришла совершенно безумная идея. В экспериментаторском порыве я поменял местами версию сознания с Эго на пустышку, предназначенную для вычислительных мощностей. Делать этого категорически нельзя, потому что назад уже не вернёшься – воли у копии нет, она лишь инструмент, как топор или молоток.

Тело моментально потеряло контроль и упало вперёд. Камень втягивал в себя ткани, мясо, кости. Из-за этого труп дрожал в конвульсиях, и в какой-то миг кончик пальца попал за смолянистый полог, и я навсегда покинул свою физическую оболочку.

* * *

– Евгения Никитишна, он опять несёт какую-то ахинею, сил моих нет, – в сердцах причитала незнакомая мне сухонькая женщина с повязанным на голове синим платком.

– Валериановый настой давала? – выкатилась её толстая подруга, трепыхаясь складками, как гармошка с жиром.

– Не пьёт, посуду побил. Буянит ирод.

– Ты про эту дрянь, что всучила мне? Как разговариваешь с архимагом Хессалии, ты, карга старая? Я тебе что скотина, тыкать мне в рот? – женщина действительно была груба и едва не сколола мне зубы кружкой, заставляя пить.

Худосочная баба наклонила голову набок, что-то разглядывая во мне.

– Плохо дело, Никитишна, зови Петра.

– Аничкова?

– Ну, какого ж ещё, не алкаша же нашего Петьку.

– Будет, будет тебе сейчас, архимаг кондовый, тьфу! И за каргу попомню… Марфу Павловну обижать, свою-то тётку, ну что за наказание-то такое? Ох…

Я решительно ничего не понимал, где я. Стоило мне раствориться в темноте, как закружилась голова, и я очутился на деревянном полу какого-то большого дома. Встал, осмотрелся, и тут, шурша юбками, появилась эта новоявленная родственница.

Я только что спас мир от вторжения нечисти, а со мной обходятся как с малолетним идиотом!

– Зови своего Петра, – сказал я, оглядываясь по сторонам, звук собственного голоса резал слух, но я уже понял, что тело не моё, слишком уж молодое. – Может, хоть кто-то вразумительно объяснит, что тут происходит, а то приторно от ваших причитаний.

Женщины переглянулись, одна из них аккуратно показала расширившимися глазами на дверь, думая, что я не вижу.

– Это моя комната? – спросил я Марфу, странные тут имена, однако, та скрестила руки и не смотрела на меня, присев на краешек кровати.

Не дождавшись ответа, я сам сказал вслух.

– Вижу, что моя.

В углу стоял широкий сундук с тряпками, на столе книжка с красочными вензелями и рисунками, а чуть дальше – игрушечная сабелька и конь-качалка. Всё потрёпанное и старое. На полу сор, подоконники в пыли, а пододеяльники и постельное бельё в подозрительных жёлтых пятнах.

– Хуже хлева, – презрительно сморщился я, чтобы разговорить старуху.

Моя злость потихоньку отошла на второй план, и я понял, что погорячился, но извиняться не собирался.

– Ох-х, – устало выдохнула она и закатила глаза.

Временами она смотрела на меня с интересом, но скорее как на какую-то зверушку, не слишком умную, взбрыкивающую, но выкинуть которую жалко или нельзя.

По ощущениям мне в этом теле лет восемнадцать. Если подбирать наиболее точное слово, чтобы описать первое впечатление о себе: «щуплый». А ещё болезненный, сутулый, и в животе бардак – повышенная кислотность. В общем, проблем с этим организмом не оберёшься.

Важно другое: после подмены сознаний я каким-то образом выжил и попал в незнакомую страну.

Марфа, скорее всего, была моей сиделкой или воспитательницей. Женщина разглаживала стрелки на длинном платье и прислушивалась, чего-то ожидая. Точно. Этот Пётр. С мужчиной я бы поговорил, но о чём?

Тут я задумался. Опыт подсказывал, что в незнакомой обстановке сразу выкладывать все карты – верх глупости. Ну, хотя бы постоять за себя могу. Поискав глазами что-нибудь острое, я приметил ту самую игрушечную сабельку.

Отлично. Конечно, не ритуальный кинжал, но если зачаровать, можно ускорить создание слабеньких заклинаний. И тут я вспомнил, что тело-то не моё, а значит, и способности к магии под вопросом.

«Нет-нет, я чувствую, точнее, знаю, что талант тут есть, но…»

– Твою ж мать!

– Ты чего ругаешься? А ну, прекрати, иначе всыплю, сукин ты сын!

Я с удивлением вытаращил на неё глаза. Во баба даёт, других учит, а сама за языком не следит.

– Тише, тише, я женщин не бью, не в моих правилах, – плохо дело, сабелька-то совсем тупая, даром, что из железа. – Лучше точильный камень дай.

– Зачем, горе ты криворукое?

– За языком следи. Тащи камень, иначе и это убирать будешь, – кивнул я на поднос с чашками на столе и угрожающе взялся за его край. Саблю, само собой, положил обратно, чтобы эта дура ничего не заподозрила.

– Может, тебе ещё что принести? Станцевать, а?

– Ты моя служанка, выполняй, что тебе хозяин велит, – я не понимал, почему эта женщина не слушается, ведь всё в ней выдавало статус прислуги, со мной никогда ещё так пренебрежительно не обращались, даже в молодости.

– Ах, ты, мелочь шкодливая, щас я тебе дам… – она угрожающе достала откуда-то палку с привязанным кожаным хлыстиком. На конце эта штука разветвлялась пучком в несколько полосок.

Худое тело сиделки тряслось от негодования, и, признаться, я не ожидал от неё такой прыти. Свист – и вот на моей руке появился след. Снова замах, и заалела вторая красная полоска. Затем третья, четвёртая. Я отпрыгнул к столу и схватил спасительную сабельку.

– Отойди, дура, или я прикажу выпороть тебя! – эти слова ещё больше разозлили гордячку, и она с истошным рёвом кинулась ко мне уже с кулаками.

Чудом отпрянув, я попытался проскочить мимо, но меня схватили намертво за серую рубашку и от всей души ударили по лицу той самой плёткой. Когда тётка захотела сделать это второй раз, моя сабелька ткнулась ей в подмышку. Послышалось визгливое «Ай!», и я нечаянно наступил на край её длинной юбки.

Ненормальная, визжа, покачнулась и повалилась на пол.

– Сучёныш, ну всё, теперь ты с погреба не вылезешь! Всё батюшке твоему расскажу, достаточно я терпела!

Я ощутил стекающую с виска кровь и потрогал её пальцами. Да уж, странные тут порядки. Тем не менее дольше оставаться в этом сумасшедшем доме я не собирался. Прибьют ещё чего доброго.

Схватившись за ручку двери, я вышел из комнаты в коридор. Там прогуливалась бабёнка с огромным кольцом ключей на поясе, преклонных лет старик, оттопыривавший всё время ухо вперёд, и совсем мелкий парнишка, лет двенадцати, с красным веснушчатым носом и в каком-то соломенном недоразумении вместо обуви.

– Эй, головастик, иди сюда, – подозвал я его жестом, голова у него действительно непропорционально большая для столь щуплого тельца.

– Да, Артём Борисович? – шмыгнул ребёнок, смотря снизу вверх хитрым заискивающим взглядом.

– Отведи меня на кухню, – приказал я ему, ну хоть кто-то нормальный, знает своё место.

– Сей момент, сюда пожалуйте, – он маршировал впереди, словно полководец.

Мы прошли по коридору к ступенькам и спустились, мимолётом я выглянул в окно. Ничего особенного: деревенская местность, яблочные сады, примерно третий этаж. Значит, дом богатый. Похоже, тут живёт знатный род. Это хорошо. Не хотелось бы попасть в тело нищенки и влачить жалкое существование.

На нас почему-то глазели со всех сторон и перешёптывались, а когда я приближался к кому-то из обитателей поместья, люди тут же отводили глаза и куда-то торопились. Никто не хотел говорить со мной. Ладно.

– Вот тут, прошу, – служка уважительно отошёл в сторону, пропуская меня внутрь.

Я гостил во многих местах и чего только не перепробовал. Если бы не страсть к магии, то стал бы поваром, но место, куда я зашёл, и близко не напоминало кухню.

– Куда ты меня привёл? – я обернулся, и дверь тут же захлопнулась, а снаружи послышался щелчок, я дёрнул её – бесполезно. – А ну быстро открой!

– Артём Борисович, матушка будет ругаться, – заливисто рассмеялся шкодник. – Вы и так вышли из комнаты, а вам нельзя, ха-ха!

Злость с новой силой накатила, но я сдержался. Не хватало ещё спорить с несмышлёным созданием. Уже стало понятно: я дворянский отпрыск. Надо только разобраться, почему вместе с показным уважением ко мне так странно относятся?

Говорить, кстати, было довольно сложно, и все звуки получались какими-то натужными, вымученными. Будто язык давно отвык от речи. Даже челюсти немного болели от диалога с незнакомками.

Заперли меня в кладовке с продуктами. Порыскав взглядом между стеллажами, я нашёл старый заржавленный серп. Потрогав пальцем, я ощутил остатки его остроты.

«Пойдёт».

Такой точно мог рассечь ладонь. Взяв с ящика свежее яблоко, я впился в сочную мякоть и впервые ощутил вкус пищи новым телом. Интересно, наши предпочтения в еде совпадут на биологическом уровне?

Ответ на этот вопрос мне предстояло найти позже, потому что снаружи послышалось оживление, потом топот и снова щелчок. Я отбросил огрызок в сторону и вытер лицо рукавом. Наконец-то, слышу мужской уверенный голос. Похоже, это тот самый Пётр, но кое-что сильно насторожило меня.

В женщинах я едва чувствовал магический фон. У них слабый дар, если по-простому. А вот сейчас, когда на пороге стоял с колючим взглядом гладко выбритый мужчина сорока лет, всё во мне прямо-таки встало на дыбы.

– Ты… Ты… – у меня просто слов не было, ярость душила изнутри настолько, что воздуха не хватало, ведь передо мной стоял маг, пропитанный мертвяцкой пакостью, предатель всего человечества. – Не подходи!

Сказав это, я рассёк ржавым серпом себе ладонь, а с порога тут же разнёсся истошный женский крик.