Илья Рясной
Бандиты и психи
© Рясной И.В., 2024
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024
Глава 1
На границе света и тьмы
Начало 2000-х. Москва, Житная, 16, четвертый этаж, где приютилось руководство МВД. Я терпеливо жду отданных на подпись бумаг в приемной замминистра Бобровского, куратора криминального блока.
Тут обычно толчется самый разный народ. Это и замученные тяжелым бюрократическим трудом сотрудники оперативных Главков, сжимающие папки, в которых ждут высочайшей подписи всякие важные, или совсем неважные, документы. И смущенные, напряженные от близости к вершинам московской власти представители регионов, прибывшие за наградой или за выволочкой. Встречаются всякие посторонние личности, начиная c известных артистов и заканчивая неизвестными, но влиятельными коммерсантами.
Сидящая напротив меня парочка была непосредственна, расслабленна и говорлива. Мне сперва подумалось, что они из беспокойного и всепроникающего племени новых русских. Такие все приземленно-кряжистые, крепкие, мордатые, кровь с молоком. И разговоры все о том, какой у них шикарный новый джип и как они лихо сегодня объехали на нем все пробки.
А потом присмотрелся. Добротные дорогие костюмы и галстуки сидели на них как-то неорганично, впрочем, как и на большинстве новых русаков. Только костюм на среднестатистическом барыге хочется заменить на какой-нибудь лапсердак или кафтан, а то и на косоворотку. А этим ребятам так и просится на могучие плечи камуфляж. Это же их рабочая одежда! Спецназовцы? Похоже на то.
Парочка тут же подтвердила мои выводы. Их разговор перешел в мемуарную плоскость. Они вспоминали общих знакомых и былые горячие дела. Бросились обсуждать какого-то сотрудника. Тот, кто покрупнее телосложением, сделал неутешительный вывод:
– Нет, дела настоящего он не знает. Это разве работа – издалека пулять по цели. Врага нужно встречать лицом к лицу. И брать за горло. Вот это работа.
– Это факт, – кивает его напарник.
Дальше здоровяк пускается в воспоминания о местах и лицах, хорошо им известных, но о которых не грех рассказать и в сотый раз:
– Заходим мы в тот домик. А там эти, террористы хреновы, расслабляются. Даже глаза продрать не успели. Попытались что-то изобразить. Я одному ногой по шее – готов. Другому прикладом в лоб – хорошо получилось. Окончательно. Вот это работа. Лицом к лицу.
Потом их вызвал замминистра. И я услышал доносящиеся из кабинета радостные приветствия, обнимания с похлопываниями по плечам. Видимо, ребята пришли не за тумаками от начальства, а за плюшками и пряниками. Ну что же, заработали они все свои плюшки честно. Хрясь – прикладом, бах – ногой. И двумя террористами стало на земле меньше. И теперь те не отнимут чьи-то жизни. Спецназовцы отлично выполнили свою работу.
Полицейский спецназ. Всю свою службу в МВД мне было как-то спокойнее, что есть «тяжелые», как их называют в оперском народе, на которых всегда можно положиться. Люди, чья судьба – это война без конца и без края. Долг которых сломать врага, взять живым, а то и уничтожить. А если надо, то самому лечь на амбразуру. Есть те, кто посвятил себя странной жизни на границе между светом и тенью, где они выступают защитниками, а порой и карающим мечом, и судьей.
Что такое жизнь на этой самой границе добра и зла? Это вообще трудно описать в обычных повседневных категориях. Доводилось и мне по службе входить в квартиры, где тебя могли встретить выстрелом в грудь. И «паковать» бандосов на улицах, рискуя получить ножом в живот. Ощущения непередаваемые. Все твое существо вытягивается в натянутую тонкую струну, протянувшуюся между нашим вещественным миром и Вечностью. И порвать эту струну может одно лишь малейшее движение пальца на спусковом крючке. Но ты шагаешь вперед, потому что так надо. Потому что ты на это заточен.
А потом, когда все закончено, приходишь в себя, не давая разгуляться воображению в его любимом стиле «а вот если бы…» Нет никаких «если бы», есть только сейчас.
Впрочем, такой экстрим у обычного опера бывает не так часто. А для полицейского спецназовца он становится смыслом и содержанием всей жизни. «Спецы» всей душой пребывают в пространстве насилия, боли, побед и поражений. В пространстве войны. Это их самоотречение. Их вечный нескончаемый подвиг.
Я не намерен расписывать историю полицейского спецназа, какие-то вехи развития, геройские образы героических бойцов. Это просто мои личные воспоминания о моментах, когда вместе с этими людьми приходилось вторгаться в пространство вечной войны за закон и справедливость. То самое пространство, где и наша жизнь, и страна, и процессы, происходящие в ней, видны четко, ясно и сжато – как в магическом кристалле.
При этом не ставлю цель приукрасить что-то, сгладить углы. Пишу то, что осталось островками в океане моей памяти. И что явилось иллюстрацией лихолетья, в которое опустилась наша страна, и того тернистого пути, по которому нам приходится сейчас выходить из него…
Глава 2
От ОМОНа до спецназа
Я подошел к крыльцу желтого двухэтажного особняка в одном из Колобовских переулков, ветвящихся рядом с Петровкой. Тут же ко мне подлетели молодые, подтянутые ребята со специфической уверенностью в движениях, голосе и в поведении.
– А вы к кому? – подозрительно спросил один из них, меряя глазами меня и привычно оценивая, свой ли я, чужой или просто мимо прохожу.
Я продемонстрировал удостоверение МВД и сообщил:
– К командиру. Назначено.
Больше десяти лет не был здесь. Внешне тут мало что изменилось. Тот же особняк. И ребята тоже очень похожие. Только помоложе. Первый состав был более возрастной и матерый.
С муровским спецназом я столкнулся – страшно даже представить – в 1979 году! Сколько уже поколений прошло! Сколько эпох сменилось. И я все жив, здоров и, как и тогда, полон надежд. И спецназ московских правоохранителей жив до сих пор, хотя сильно трансформировался.
Я был школьником. Появились тогда и вошли в моду, особенно у подрастающего поколения, всякие каратистские фильмы типа «Пиратов ХХ века». И все пацаны мечтали стать заправскими каратистами, наводить справедливость, чистя морды всем недоброжелателям и прочим гадам. Поскольку секции по карате я не нашел, коллега отца по МВД предложил:
– А потренируйся-ка с ОМОНом.
Так я и попал на прием к одному из руководителей только что созданного подразделения. Помню отлично его типично самбистскую, кряжистую фигуру. И значок «заслуженного мастера спорта» – это большая величина в мире спорта, обычно их зарабатывали чемпионы минимум масштаба Союза.
Впрочем, тогда в ОМОН других и не брали. В основном костяк состоял из самбистов с похожими мастерскими значками.
ОМОН ГУВД Мосгорисполкома был создан к знаменитой Олимпиаде 1980 года. Прогнозировалось, что это грандиозное мероприятие прилично встряхнет спокойную и размеренную советскую жизнь, в том числе и в криминальном плане. Съедутся люди со всего мира. Среди них могут пожаловать и крайне редкие для СССР «звери», террористы, для которых любая Олимпиада – хороший повод отличиться. Не будет спать и отечественный криминальный элемент, встревоженный притягательным шелестом валюты. А ударить в грязь лицом нельзя – на кону репутация Советского Союза как самой спокойной в отношении правопорядка страны. Нужно быть готовым ко всему. Подстраховаться. Вот тогда и вспомнили о практике зарубежных стран, в большинстве из которых имелся полицейский спецназ, заточенный на борьбу с вооруженными преступниками и террористами. Так был создан ОМОН.
Чего в России всегда было в достатке – уникального человеческого ресурса. Ученых, мыслителей, инженеров, спортсменов. Было из кого выбирать под решение любых задач в любых сферах. В том числе и в сфере спецназа. Вот и подобрали в ОМОН самых лучших, сильных и отчаянных.
На Олимпиаде, к счастью для ОМОНа, работы по задержаниям и ликвидациям не нашлось. Оно и неудивительно. Я с тех самых пор не видел Москву такой тихой, чистой, сытой, спокойной. Все магазины были завалены деликатесами, притом и импортными, ранее не виданными, типа нарезок колбасы в вакуумных упаковках и пирамидок с соломинками – это такие были импортные соки. Из столицы нещадно выдавили за сто первый километр всех алкашей, дебоширов и криминальный элемент. И милиции нагнали столько, что вдоль моего дома прогуливались аж два патруля. Прошло все без эксцессов.
Олимпиада канула в Лету, а ОМОН остался. При этом его перевели в оперативное подчинение МУРа. И это было правильное решение. Скучать в последующие годы бойцам не пришлось. Были и задержания вооруженных преступников. И освобождение в 1981 году взятого в заложники ребенка. И нейтрализация угонщиков при попытке угона самолета в Шереметьево. И во всех случаях отрабатывали на пять баллов.
Появился и тяжелый счет. Правда, пока только раненые при исполнении. Но все же.
Между тем страна начинала уверенное движение в пропасть, в криминальный кошмар. Ушли старые лидеры страны. На их место пришел молодой да ранний перестройщик. Свобода, гласность, демократия и кооперативы со всеми прелестями массового перевода безналичных денег в нал. Вообще, будь Горбачев шпионом-диверсантом, он бы такого не наворотил – побоялся бы засыпаться. А по дури чего только не сотворишь.
Будто шлюзы открылись. Ранее загнанный в узкие ниши преступный элемент не только хлынул во все уголки нашей жизни, как прорыв канализации, но и стал консолидироваться в банды. А потом вооружаться. И вот настало время спецназа. Время горячей войны.
Резко пустели полки магазинов. Исчезали еда и промтовары под бессмысленную трескотню про «новое мышление, углубление и перестроение». Росла нездоровая гиперактивность населения, которое будто сам черт толкал на митинги под лозунгами типа «Партия, дай порулить!». То там, то здесь вспыхивали массовые беспорядки, в том числе криминального характера. Уже и незазорным виделось для всякой шантрапы и гопников разнести отделение милиции на Арбате.
Наверху наконец поняли, что в нынешних условиях разнузданности и накатывающей анархии для выживания власти необходим стальной милицейский кулак. Притом достаточно многочисленный. И в конце восьмидесятых был создан так называемый «большой ОМОН», в том примерно виде, в котором мы знаем его до сих пор. Он входил в систему охраны общественного порядка, был ближе к патрульной службе. И заточен в основном на борьбу с демонстрантами и массовыми буйствами.
Но и от старого «малого ОМОНа» отказываться никто не собирался. Потому как тот был нацелен на самые опасные проявления криминала, и вся подготовка была именно такая – зайти на бандитскую малину, ликвидировать преступника, освободить заложника. Отточены необходимые навыки у «спецов» были до филигранности. В этих смертельных играх одно неотработанное движение может стоить жизни боевым товарищам или заложникам. Поэтому «спецы» тренировались, не жалея себя. А потом, так же не жалея себя, шли в бой с криминалом. Так что старый отряд оставили, переименовав его в ОМСН – отряд милиции специального назначения…
В том ветхозаветном олимпийском году со спортивными занятиями в ОМОНе я быстро завязал – школа заканчивалась, впереди поступление в институт, ни на что не хватало времени. И вот теперь, более чем через десять лет, в 1992 году, снова поднимаюсь по этим ступенькам.
Двор перед зданием заполнен легковыми оперативными машинами. Номера на них в целях конспирации меняются как перчатки. Тут же застыл желтый автобус пазик – можно сказать, надежная боевая машина спецназа. Страшно представить, сколько драм и коллизий видели его глаза-фары.
Прохожу в тесный кабинет командира. Докладываюсь – мол, так и так, спецкорреспондент журнала «Милиция», буду писать очерк о вашей героической деятельности.
Тот пожимает плечами, интересуясь: мол, рассказать или показать? Я согласен и на то, и на другое. Договорились, что буду ежедневно в поте лица скучать с дежурной сменой, ну и заодно выезжать с ней, пока не надоест. Так и завис там больше чем на месяц.
– А что, оборону держите? – с легкой усмешкой спрашиваю я, кивая на прогуливающихся будто ненароком по двору «спецов». Мне показалось это перестраховкой – все же Москва не на осадном положении в ожидании немецких десантов.
Неожиданно резко и холодно командир произносит:
– Значит, для этого есть веские причины.
Уже потом узнал – причины и правда веские. На одном из последних сходняков московская братва на полном серьезе обсуждала вопрос объявления милицейскому спецназу, да и МУРу в целом, безжалостной войны на уничтожение.
Дело в том, что на проспекте Мира, прямо у Крестовского моста, во время операции спецназовцы ненароком пристрелили лидера одной из ОПГ.
Неудобно, конечно, получилось. Зажали бандитскую машину. В ней авторитетные братаны чинно терки терли о жизни и за баксы – кого напрячь, кого нагнуть, кому из коммерсов провокацию устроить. И тут нате вам, громовой глас:
– Милиция! Руки поднять! Выходим из машины!
И парни в камуфляже на мушке держат. Братве бы поостеречься, ан нет – взыграло ретивое: «Да кто вы такие?! Да я вас всех!»
Трудно стать авторитетом, не будучи психом. И трудно выжить, будучи психом, когда пошли по-настоящему серьезные игры.
В общем, потянулся браток за стволом сдуру. Спецназ на то и спецназ, что у него рефлексы отработаны как раз на такие случаи. Рука бойца не дрогнула. Бандит заработал предназначенную ему судьбой пулю и в лучших драматических традициях умер на руках у милиции, постанывая:
– Спасите. Кровью истекаю!
Истек. И как-то не жалко. Потому как братва в ту пору была просто инфернальным врагом всего доброго и вечного.
«Менты братана ни за что замочили! Беспредельщики!» – прошел шелест по Москве. Находящаяся тогда на пике безнаказанности и самолюбования, а также сильно оторвавшаяся от реальности московская братва собрала большой сход. Тщательно изучили материалы уголовного дела, возбужденного по факту перестрелки. Они его удачно сперли в прокуратуре. Хуже всего, что там были фамилии причастных к операции сотрудников. Хорошо еще без адресов – в графе «место жительства» по всем правилам числился Колобовский переулок и номер кабинета.
В порыве негодования решили бандюки подписаться на вендетту. Мол, сейчас строго в рамках кровной мести весь этот спецназ уложим. Не то чтобы консолидированно решили, но наиболее молодые, дерзкие и глупые в голос орали: «Всех положим, держите меня семеро!» А кто поумнее, опытнее и шустрее, напряженно продумывали пути отхода, переходящего в полезное для здоровья и жизни бегство.
Естественно, об этом сходняке оперативники МУРа узнали моментально. Не то чтобы это было очень серьезно. Все эти визги на сходняках с разрыванием тельника на груди и демонстрацией оскала с фиксами обычно так и остаются пустыми причитаниями и угрозами. Но все же ситуация была настораживающая. Да и давать бандитам уверовать в свою силу и безнаказанность нельзя – все это обернется большой кровью. Поэтому МУР слушок запустил среди братвы: сверху дан приказ всех авторитетных бандитов при задержании мочить. Мол, недолго либеральная музыка играла. Пора и честь знать.
Конечно, в разваливающемся «демократическом» ельцинском государстве, жрущем как свинья все отбросы «общечеловеческих ценностей», заботящемся о слезинке невинного бандита, такой приказ никто бы никогда не отдал. Прорвавшейся во власть кодле бандиты были куда ближе, чем милиция. Но «большая малина» поверила.
Днем опера запустили слушок, а уже следующим утром стали поступать новости. Бугры со всех более-менее приличных группировок, как лоси во время гона, ломанулись в США и Европу – или куда там еще, – оставив своих подпевал и шестерок мужественно погибать за правое дело в сече с проклятыми ментами. Потому как истинный бугор и пахан – все же человек не только жестокий, истеричный и наглый, но еще и умный, с повышенной чувствительностью на грядущие невзгоды и испытания. И он отлично понимает, что стоит вся эта истерическая, на гране сумасшествия, бандитская бравада перед государством, которое надумало за кого-то взяться всерьез.
В общем, когда бандиты узнали, что МУР пошутил, убивать их никто не собирается, то тут же счастливо вернулись обратно в Москву, к своим бригадам и бригадирам, которыми надо управлять, к коммерсам, которых надо щипать. Чуток успокоившиеся и уже без желания воевать с московской милицией. Но определенное напряжение осталось. Все же душа отморозка – потемки. И кому что в голову треснет – неизвестно. Поэтому ОМСН держал оборону неустанно, готовый к любому раскладу.
– Работайте, – напутствовал меня командир отряда.
С этого дня началось у меня странное, какое-то ирреальное существование – в русле измененной реальности воюющего с бандитизмом спецназа.
Особняк в Колобовском переулке. Это для меня была та самая точка, в которой, как нигде в другом месте, ощущался прерывистый пульс тяжело больного мегаполиса. И его постоянные судороги, которые заканчивались вызовом милицейской «скорой помощи». То есть восклицанием дежурного:
– Группа, на выезд. По тяжелому варианту!
Это значит, где-то прорвался криминальный волдырь. И кому-то нужна неотложная помощь. А кому-то и ампутация…
Глава 3
Адреналиновый шторм
Дежурная группа расслабляется в комнате отдыха. Это тоже искусство, которое отлично прививается в армии и полиции-милиции – расслабляйся по полной, пока есть возможность. Потому как долго отдыхать не дадут. На стол дежурного все время ложатся новые завизированные по всем правилам служебные записки: «Для задержания вооруженного преступника просим выделить группу в составе шести человек, вооруженных тем-то и тем-то…»
Доносятся смех, подначки. Ребята смотрят видик, играют в шахматы, ржут, вспоминая былые дни или, как обычно, беседуя о бабах. Веселая беззаботная атмосфера, которая обычно и бывает в коллективах вооруженных и решительных людей. Плывет аппетитный запах – это в помещении, приспособленном под кухню, готовят что-то очень вкусное.
По телевизору показывают дешевый и беззаботно-глупый советский фильм про партизан. Еще при Брежневе пошла мода снимать такие легкие фильмы, где прям не война, а парк развлечений, и наши одной левой уничтожают целые дивизии захватчиков.
Как раз идет сцена, где худосочный очкарик, подойдя к мордатому немцу, изящным, небрежным и явно не отточенным движением бьет «фрица» под дых, тот тут же послушно сгибается и получает тонкой и изящной ладонью, медленно и неторопливо, по загривку. Немец с готовностью падает.
Здоровенный спецназовец – мастер-рукопашник – взрывается от возмущения:
– Ну щас! Как же! Размечтался, дохляк!
Да, здесь ребята знают, как порой приходится попотеть, пока свалишь более-менее подготовленного, да даже и неподготовленного, противника.
Добрый мордобой – это основа основ нашего милицейско-полицейского спецназа. Огневые контакты все же достаточно редки. Да и законодательство наше, защищающее трепетно бандита и прочую шваль, к перестрелкам со стороны силовиков не расположено. Поэтому основная работа – это настичь, сбить с ног, спеленать. А так как пеленают в основном тоже ребят неслабых – большинство бандитов из профессиональных спортсменов, боксеров, борцов, – то нужно соответствовать и быть лучше, сильнее, профессиональнее. Это уже такой «спорт» высоких достижений. Вот и мордуются «спецы» до потери пульса в спортзалах, на полигонах, а также постигают спецназовскую мудрость на занятиях в классах.
Брали в ОМСН всегда очень крепких спортсменов. Сперва исключительно мастеров, теперь и КМС в ход идут. Четкий перечень видов спорта, с которыми светит стать бойцом отряда. Шахматы и городки – мимо. Равно как и большинство всяких легких атлетик. Берут в основном спортсменов по мордобойным и борцовским видам. А еще гимнастов. Ну и биатлонисты – куда без них? Этих в снайперы – очень востребованная специальность, и с каждым днем все востребованнее, притом с обеих сторон линии боя.
Затесался в ОМСН даже бывший каскадер. Парнишка молодой, крепкий, страшно подвижный, мастер спорта по самбо. Перечислял, в каких фильмах выполнял трюки – список внушительный, более тридцати. И на вертолете висел, и с шестого этажа прыгал, кувыркался. Но всегда не хватало накала праведной борьбы. И нашел себя в спецназе, благо физическая форма позволяет совершать маленькие чудеса.
Но спортивный уровень стоит в спецназовском деле не слишком много без соответствующей психологической подготовки. А также специфических навыков – действия в одиночку, в группе, в помещениях, на пространстве, в самолете. Все должно быть отточено до автоматизма.
Саша, матерый спец еще из старого состава, инструктор по физподготовке, вся грудь в орденах, невысокий, мышцы не бугрятся, вида мирного и даже немного рассеянного. Никто не скажет, что он неукротимая машина рукопашного боя.
– У «спеца» главное – наработанный рефлекс, – говорит он. – Первое побуждение, как действовать, – оно обычно и есть правильное.
Ну да, если, конечно, это не побуждение сбежать. Но вся подготовка, вся физическая и психологическая ломка заточена на одно – взять, нейтрализовать, уничтожить противника любым способом. Грудью закрыть гражданского. И срабатывало это всегда. Не было такого, чтобы кто-то из бойцов испугался, дрогнул, сдал назад.
Брали недавно бандитов в одной из гостиниц. Этот самый Саша с одного удара срубил чемпиона мира по вольной борьбе. Тот весил больше ста килограммов – как отъевшийся на очистках и комбикорме колхозный хряк, но сложился и даже не крякнул. А другие «спецы» так же резво упаковали его напарника, тоже титулованного спортсмена.
Тут опять психология. Спецназовец с диким криком «Милиция! На пол!» вводит человека в ступор и убивает всякое желание сопротивляться и возражать. Неожиданность, быстрота, натиск. Очень немногие из «клиентов» способны психологически противостоять такому напору – а если нет немедленной ответной реакции, то уже проиграл.
Правда, иногда приходится и повоевать. Когда не срубят сразу какого-нибудь особо продвинутого затейника, и он идет вразнос. Тогда уж наваливаются всей толпой и крутят, пока не скрутят. Хотя это опять гримасы нашего законодательства. По идее, человек, оказывающий сопротивление полиции, пытающийся пришибить сотрудника, избежать ареста, должен получить пулю. Вон в Штатах, шевельнешься не так перед полицейским, и уже на семь дырок больше. А все наши спортивные молодецкие забавы – стенка на стенку – это от какого-то тянувшегося уже много веков попустительства государства к разбойникам.
В комнате отдыха царит ленивая скука. Ни выездов, ни сигналов. И это грустно. Вся психологическая атмосфера в отряде заточена на одно – на бой. Бой не пугает. Он притягивает. Каждый «спец», и молодой, и старый, мечтает о хорошем выезде. О горячем бурлении крови в жилах. О доброй схватке с адреналиновым штормом. О поверженном враге. О преодоленной опасности. И о том, как потом со смехом в хорошей компании будут вспоминать этот подвиг…
– Группа на выезд! – звучит голос дежурного. – Вооруженная банда. Захват заложников.
Доносится одобрительное кряканье. Вот это по-нашему. Вот это работа подоспела!
Что, где, как? По ходу разберемся.
А пока бронещитки, каски-сферы, оружие. Загружаемся в проседающий под весом «тяжелых» пазик. И он отчаливает со двора…
