Илья Морозов
Медведь, собаки и люди
Его голос утонул в яростных криках толпы, несколько крепких мужчин бросились на Ава и Кору.
– Стреляй в них стрелами, сын! – скомандовал Ава.
– Их слишком много, отец! – Кора растеряно посмотрел на Аву. – У меня нет столько стрел!
Подбежавшие люди повалили их в снег. Они били их кулаками и ногами, и только толстые шубы и шапки спасали их от страшной смерти. Ава закрыл голову руками и ревел, как дикий зверь, а Кора пытался отбиваться единственной рукой.
– Стойте! – громко велел Улу. – Поднимите их на ноги и подведите ко мне.
Ава и Кору подтянули ближе, они стояли все в снегу и тяжело дышали. Улу строго осмотрел их.
– Почему ты просто не попросил у нас еды, если ты и твои дети голодны? Неужели у тебя совсем ничего нет, что ты мог бы поменять на еду?
Ава плюнул кровью под ноги Улу.
– Я хотел бы убить тебя, Улу, а не торговать с тобой! Я хотел бы снять с тебя скальп, как делают вогулы, потому что в волосах мужчины живёт одна из пяти его душ! Я повесил бы твой скальп на дерево рядом со своим домом, чтобы белые люди видели и боялись меня! И скорее я и мои дети умрём с голоду, чем будем говорить с тобой, как с равным.
Улу печально смотрел на кровавый плевок под своими ногами и внимательно слушал Ава. Он хмурился всё сильнее и наконец ответил.
– Ава, ты и твой сын пришли к нам с войной и сделали нам плохо, и мы должны вас убить. Но мы не будем этого делать. Я знаю, что дома тебя ждут ещё двое детей, поэтому мы вас отпустим, чтобы ты мог их прокормить. Мы заберём ваш лук и стрелы и сломаем их об колено, чтобы вы не стреляли в нас. Я оставлю тебе твой посох и твоё копьё, чтобы ты мог охотиться и добывать себе еду сам. Теперь вы уйдёте и больше никогда не вернётесь. Потому что, если ты придёшь к нам снова, я велю согнуть две берёзы, привязать к ним твои ноги и отпустить. Это будет страшная смерть, потому что тебя разорвёт на две части.
Кто-то отнял у Коры лук и стрелы, сдёрнул их с плеча. Не дожидаясь ответа, Улу повернулся спиной и пошёл прочь. Остальные тоже стали расходиться, приговаривая различные проклятья.
Ава и Кора остались одни. Кора посмотрел на отца, тот оглядывался по сторонам, выкатив глаза, будто не мог понять, что произошло.
– Идём домой, Ава? – тихо попросил Кора.
– Это всё ты, – процедил сквозь зубы Ава. – Почему ты не осыпал их дождём из стрел, когда они бросились на нас? Ты струсил? Теперь из-за тебя мы опозорены, нас изваляли в снегу, как толстых тетёрок!
– Но их было так много, Ава, – возмутился Кора. – Я не могу стрелять из лука так быстро! Я мог бы убить или ранить одного или, может быть, двоих, но они всё равно бы схватили нас и тогда бы точно убили!
Ава засмеялся на весь лес.
– Точно, Кора, я и забыл, что у тебя ранена рука и поэтому ты плохой охотник и плохой воин! Своей рукой ты можешь только бесконечно качать люльку Уджугэ Эши, но она всё равно будет плакать всё время!
– Но ведь это ты сделал! – Кора закричал в ответ и толкнул отца. Ава отступил на шаг, но не упал. – Ава, зачем ты это сделал? Когда я впервые пошёл с тобой на охоту, ты велел прижать руку к дереву и ударил по ней своим посохом! Ты поломал мне кости этой руки! С тех пор моя рука только сохнет и не шевелится. Скажи только, зачем ты это сделал?
Ава ухмыльнулся и посмотрел прямо в глаза Кора.
– Так велели духи.
– А я так не думаю, – Кора снова толкнул отца.
– Не толкай меня, сын, – Ава зло посмотрел на него.
Но Кора уже не сдерживал себя и толкал отца всё сильнее, а тот отступал всё дальше.
– Я так не думаю! – кричал Кора. – А знаешь, как я думаю? Я думаю, ты сломал мою руку, чтобы я не стал охотником лучше тебя и не приносил домой больше мяса, чем ты! Ты видел, как ловко я бью белок и зайцев, как они не успевали убежать от меня. И ты испугался меня. Если бы у меня было две руки, я бы приносил медведя каждую зиму, а каждое лето я бы ловил сома больше своего роста!
Ава ударил сына копьём прямо в грудь, и только тогда Кора замолчал. Ава всадил копьё так глубоко, что они оказались лицом к лицу. Кора испуганно смотрел на отца и ничего не мог больше сказать, только старался зажать тёплую рану руками.
– Я великий шаман, – сказал Ава сыну и бросил его на землю.
– Закройте свои зубастые пасти! Убирайтесь прочь, пока я всех вас не перерезал!
Совсем озверевшие от голода собаки встречали холодного и злого Ава, как чужого. Они облаяли его всей стаей и пока ещё трусливо пытались укусить за старую доху и за пятки сквозь унты. Ава, отмахиваясь от них посохом, зашёл в нашу землянку.
– Где Кора? – тут же спросила Нё.
У Нё были красные глаза на исхудавшем лице, она не спала вторые сутки.
– Ох, – Ава печально вздохнул, сняв шапку и тряся волосами. – Кора оказался плохим воином, побелевшие люди убили его, а один я ничего не смог сделать.
Нё отвернулась, упала на лежанку лицом вниз и тихо заплакала.
– Они отрубили ему голову? – в ужасе спросил я. – И украсили ей свои дома?
– Нет, – Ава отрицательно покачал головой, проходя ближе к печи. – Нет, они не стали этого делать из уважения ко мне. Я сказал им, чтобы они этого не делали, и они не стали.
Он сел у огня, откинулся спиной к стене и прикрыл глаза от усталости.
Поборов сон, он сказал:
– Нё, встань и накорми меня чем-нибудь.
Нё ничего не ответила, она всё ещё плакала, тогда я сказал за неё:
– Ава у нас нет больше еды.
Ава недовольно оглядел хижину.
– Тогда сварите мне собаку! Хотя бы вот эту! – он указал на маленькую белую сучку.
Это была собака Мен.
– Нет, Ава, только не её! – взмолился я.
Ава сморщился, будто пережевал полный рот клюквы.
– Тогда любую другую, мне нет разницы. Они все на вкус одинаково паршивые. Нё? Нё, ты слышишь? Хватит лежать, встань, пойди на улицу, поймай первую попавшуюся собаку и приготовь мне её. И сделай мне ещё отвар из дурман-травы. Дурман-травы-то у нас вдоволь, правда?
Нё тяжело встала, вытерла последние слёзы и молча вышла из землянки.
С того дня Ава почти не вставал со своей лежанки. Он с самого утра пил отвар из дурман-травы, пил его пока не засыпал, а когда просыпался снова пил его. Мы ели собак одну за другой, потому что ничего другого у нас не было, а Ава совсем не ходил на охоту или рыбалку. Когда он просыпался, он недовольно ворчал, а когда он просыпался в дурном расположении духа, например, когда его своим плачем будила Уджугэ Эши, тогда он кричал на нас, раскидывал вещи и грозился убить внучку.
– Нё, заткни свою дочь! – кричал он. – Заткни её или я встану и брошу её в огонь! Она кричит так громко, что я не могу спокойно спать.
Тогда Нё аккуратно закрывала ладонью рот Уджугэ Эши и пыталась её убаюкать, незаметно поглядывая на Ава, пока один из них не заснёт.
Однажды ночью Нё тихо разбудила меня.
– В чём дело? – спросил я.
– Тише! Не разбуди Ава, – она прислушалась к его храпу. – Мы с Уджугэ Эши уходим, пойдёшь ли ты с нами?
– Как это вы уходите? – я ничего не понимал, едва проснувшись. – И куда?
– Мы пойдём за большой лес к побелевшим людям.
– Нет! – воскликнул я.
– Тише! – Нё вжала голову в плечи. – Ты разбудишь Ава, а он не должен знать, что мы уходим.
Я стал говорить еле слышно:
– Вы не должны идти к ним. Они убьют вас, как Кора, и повесят ваши головы на коньки своих изб, потому что некому будет вас защитить.
Нё покачала головой.
– Если мы останемся, то умрём с голоду.
– Но мы ещё можем есть собак, как-нибудь дотянем до весны, а за весной будет лето, а летом никак нельзя умереть с голоду, тайга прокормит нас своими дарами.
Нё опять покачала головой.
– Мы съели почти всех маленьких собак, кроме Мен, а оставшиеся большие собаки озлобились от голода и разбежались по округе. Теперь они бродят по лесу, как дикие волки. Ещё совсем немного и уже не мы будем их есть, а они нас. Они пока ещё признают мой запах и не трогают меня, но голод скоро победит их верность. Поэтому нужно уходить сейчас.
Я пытался придумать ещё что-то, чтобы отговорить Нё.
– Разве ты знаешь, куда идти?
Нё печально пожала плечами.
– Я видела, в какую сторону уходили Ава и Кора, пойду в ту же сторону и понесу Уджугэ Эши на руках. Буду идти пока не услышу речь других людей или не почувствую запах дыма. Если нас съедят дикие звери или мы замёрзнем насмерть, это всё равно будет лучше, чем долго умирать от голода здесь.
Нё в темноте и тихо, как мышка, оделась и тепло укутала Уджугэ Эши. Я вышел за порог проводить её.
– Почему ты не пойдёшь с нами? – спросила Нё.
– Я чувствую, что должен остаться. Это мой дом. А ты иди, сестра Нё. И береги Уджугэ Эши. А боги сберегут тебя.
И Нё пошла, она быстро растворилась в темноте леса. Несколько собак, поджав хвосты, пробежали с ней рядом, но ни одна не залаяла, они тоже сохранили секрет Нё.
– Ава, проснись! – я пытался растолкать Ава только под утро, когда ленивое зимнее солнце ещё только собиралось ненадолго взойти над землёй. – Ава встань, ты должен пойти на охоту сейчас!
– Что ты хочешь от меня, Кхай? – Ава укрылся с головой и повернулся на другой бок.
– Ава, иди на охоту и принеси зверя, иначе мы умрём с голоду, – я продолжил его будить.
– Пусть Нё сварит собаку, – лениво пробубнил он.
– Нё ушла. Она ушла и взяла с собой Уджугэ Эши.
Теперь Ава приподнялся и в сумерках оглядел хижину.
– Как она ушла? – строго спросил он.
Я присел и всё ему рассказал:
– Она ушла ночью, она пошла за большой лес к побелевшим людям, потому что боялась, что она и Уджугэ Эши умрут от голода.
Ава долго хмурился и тяжело дышал.
– Нё заблудится и сгинет в лесу. Духи запутают её. Так ей и надо, она была плохой дочерью. Зато теперь я смогу спокойно спать и не просыпаться от криков Уджугэ Эши.
Он выпил отвар дурман-травы и хотел снова уснуть. Но внезапно я разозлился на него и со всей силы ударил его по спине.