Илья Евгеньевич Беляев
Театр абсурдных теней
Театр абсурдных
теней.
Посвящаю другу своему
и прелестной девушке,
оставшейся ко мне равнодушной.
Предисловие.
Уважаемый читатель, в ваши руки попал этот роман «Театр абсурдных теней». Вы, собираетесь его читать. Я – автор сего произведения хочу сказать пару слов о людях, кому он посвящён.
Перед другом хотел извиниться за свой ужасный характер. В персонажах он может прослеживаться. Даже некоторые ситуации похожи. Вообще ещё я хотел бы выразить свою признательность. Также хочу сказать спасибо за многое. В основном за поддержку. Что говорить про девушку? Когда я начал писать пролог, который раньше был как первая часть. Да, при первой задумке данный роман должен был быть как трилогия. Первая часть «Хохотун», вторая «Красное лето» и третья «Под цилиндром», которая в свою очередь делится ещё на две части. Конкретно первая часть была начата в декабре 2022 года, писал я её под большим впечатлением от «Шинели» Николая Васильевича Гоголя. Потом через месяц уже в январе 2023 года я начал работу над «Красным летом». Набросав небольшой план, ко мне в голову прилетела очень интересная фамилия. Она казалась мне очень знакомой, я недолго размышлял об этом, а решил спросить у своего друга. Он рассказал мне возможно про кого я думал. Я посмотрел и убедился во всём сам. Эта фамилия принадлежала именно ей. И тогда в феврале я в неё влюбился. К слову эту фамилию я менять не стал, она отлично вписалась в контекст и сюжет. В мае этого же года началась работа над «Под цилиндром». Эту часть я писал уже с чётким знанием, что посвящу ей свое творение. Ту историю, которая тогда происходила, я пересказывать не хочу, лучше сказать про эту девушку. Она не захотела со мной что-либо иметь. Я не грущу по этому поводу. Я не упавший человек чтобы рыдать из-за этого. К ней у меня была настоящая любовь, может быть, это звучит глупо, но мне плевать. Я любил её по-настоящему. Когда-нибудь хочется написать произведение «Голубоглазка», в котором я расскажу всё своё к ней отношение, но это план, всего лишь планы. «Театр абсурдных теней» – это история о другом. Во время писания я действительно о ней много думал. Даже сейчас я вспоминаю её глаза. Она не выходила из моей головы. Сейчас мне сложно признаваться, но я её ненавидел, обвинял её во всех своих неудачах. Пускай они были мелкими, но мне всё равно стыдно из-за этого. Одновременно с этими чувствами я испытывал к ней ещё более сильные, но уже положительные чувства. Я не знаю, как так можно было. Я привязался к ней, пускай у неё со мной никогда ничего и не было. Может это и к лучшему. Если бы это было, нужно было бы меняться, а я этого не хочу. Добавляя к этому, её увлечения мне не особо нравятся, но неважно. У нас с ней очень мало общего… очень мало. Я не думаю, что с ней можно было бы обсудить, например «Двенадцать стульев» или послушать пластинки. Да и я не смог бы поддержать её тему. Один важный мне человек сказал, что тема найдётся всегда, но в нашем с ней случае – такого не случиться. Её развлечения я перенимать не хочу, иногда я понимаю, что они мне противны Я не хочу пока никак меняться. Мне этого ненужно я люблю себя такого, какой я есть. Если людям это не нравится – пускай уходят, а если не будут уходить, я уйду первым, но перед этим несколько раз подумаю нужно ли мне это. За своё мнение я извиняться не буду. Осуждайте меня, как хотите, и кто хотите – мне всё равно. А этой прекрасной девушке я посветил этот роман, чтобы она осталась в моей памяти на всю жизнь. Иногда я вспоминаю своих бабушек. Они многое рассказывают мне про свои жизни. Я хотел бы также рассказать эту историю кому-либо через много лет. Пускай многие люди, прочитавшие предисловие, посмеются, или воспримут негативно. Вообще мне будет наплевать на это, я делаю то, что делаю. Мне нравиться, что я делаю, к тому же если это вам не нравиться просто не читайте меня и всем будет хорошо. Никто не заставляет вас, уважаемый читатель, знакомиться с «Театром абсурдных теней», это только ваше дело. Этот роман никакого вреда физического не несёт. Я не думаю, что с ним произойдет, что и с романом Дж. Д. Сэлинджера «Над пропастью во ржи». Но если уж на крайний случай не дай Бог произойдёт, я не виноват. Я не хотел никого оскорблять этим романом. В этом виноват лишь тот, кто это сделал, лишь он понял всё не правильно. Хочу дать не большую справку и сказать ещё раз: я не хочу никого оскорбить. Ещё стоит добавить, что все места, события и персонажи – выдуманы. Ещё что я могу сделать для вас, уважаемый читатель, дать лишь некоторые рекомендации.
Нужно читать данный роман вдумчиво, не торопясь. При прочтении понимать, что за человек является автором, сего произведения. Нужно понимать ещё, что каждый из важных персонажей наполнен отдалёнными чертами моего характера и характеров некоторых знакомых мне людей. Также все они состоят и пороков и возможно лучших для них качеств. Но я сейчас не буду об этом говорить, я надеюсь, что через всё повествование вы почувствуете эти проблемы и пороки. Здесь я не стремлюсь никого оскорбить или осудить без причины, что я и говорил ранее (в таких важных моментах, я считаю повторяться можно). Так что и вам не советую этим увлекаться, а вообще человека можно осудить, если вы разберётесь в его жизни, но вы не разберётесь, вы её не переживали…
Моё вступительное слово подходит к концу, я хочу пожелать вам чтобы, вы уважаемый читатель, всё поняли правильно. Но если вы в чём-то не разобрались или что-то не поняли, я могу, лишь вам только посочувствовать. Чтобы понять всё правильно перечитайте данный роман ещё раз. Но уж если и не разобрались сами во второй раз, посвятите этой теме беседу с другом только с тем, который его читал, не то из этого только хуже будет, весь смысл затеряется непонятно, где и зачем.
Я желаю вам удачи.
«У каждого человека под шляпой -
свой театр, где развёртываются драмы,
часто более сложные чем, те, что даются в театрах».
Томас Карлейль.
Пролог. Хохотун.
****
В городе Сталинграде-младшем, по улице Горького стоял небольшой трёхэтажный дом. В нём на третьем этаже в квартире 12 на своём уже потёртом, но не таком уж очень сильно, но достаточно нормальном по возрасту для мебели диване, проснулся мужчина. Нельзя сказать, что уже слишком стар и в летах, но и нельзя сказать, что был молод. Легче будет сообщить, что родился он в 1899 году. Наружность у него была интересная: бритая до гладкости голова, на лице вообще волос у него не было. Ещё на его лице была интересная деталь, а именно левый глаз. Он смотрел неровно, когда мужчина сильно волновался или нервничал, веко глаза начинало дёргаться. Имя мужчина носил Андрей Валентинович Дунаев. Никакой истории появления имени и рождения его – нет. Кто были его родители – никто не знает, хотя иногда от некоторых языков можно было слышать разные дурные истории. Но, несмотря на это, жизнью его мало кто интересовался. Андрей Валентинович работал в Средней школе № 42. Он был заслуженным учителем города Сталинграда-младшего, потому что был у истоков школы с самого её начала. Андрей Валентинович был одним из тех людей, какие не значат многого, те которые не могут ответить на незаметные насмешки, те которые всегда остаются позади. Но если уважаемый читатель начал размышлять, что Андрей Валентинович никчёмное создание, нет – это заблуждение, он добился определённого уважения в определённых кругах. Да, пускай он живёт в маленькой квартире, носит потёртую одежду, не бывает на крупных мероприятиях. Но ему этого и не нужно, у него своё счастье, он доволен, он не любит массу людей.
– Лучше проверить работы учеников, а затем погрузиться в книгу с головой, – считал он сам.
Семьи у него никакой не было, он жил в одиночестве и поэтому даже не нужно задумываться есть ли у него дети или нет. Знаю только, что у него имеется племянник, живущий в Ленинграде. Он к слову очень был похож на своего дядю. О нём я считаю заикаться не нужно, ибо это совершенно другая, не относящаяся к этой истории, история. Детство его было не известным, так как Андрей Валентинович не любил говорить о нём. Когда дети спрашивали у него про его жизнь, он говорил:
– Этого знать вам не надо, – или отвечал более растянуто, – что есть моя жизнь? У вас, уважаемые, своя будет. Она моя и судить её не нужно, всё, что я говорю – то говорю, а что – нет, то значит знать и ненужно, это лишнее.
Вероятно, он молчит про своё детство не просто так. Возможно, он жил не в лучшие годы. Его отрочество и юность тоже никому не известны, если судить по историческим фактам и его дате рождения, то все те светлые годы проходили во время Первой Мировой войны, за тем была Революция. Никто из людей, кроме учащихся средней школы номер сорок два не спрашивал его о том, что было. Из его коллег его жизнью интересовалась только директор. Наверное, только из-за своего статуса, а может и не только поэтому. Немногие знают, но раньше Андрей Валентинович и Любовь Фёдоровна, так звали директора школы, имели слишком близкие отношения. В молодости они встречались и хотели быть вместе, но только один случай всё испортил. Этого в подробностях рассказывать я смысла не вижу. Это будет глупая история, со странным началом и более странным концом, но в нескольких словах сказать всё-таки, можно. Когда всё уже приближалось к свадьбе, Андрей Валентинович не хотел жениться, он этого испугался. К слову Любовь Фёдоровна, бывшая умной и мудрой женщиной, не стала никак мстить или его увольнять, она просто отпустила. Действия Андрея Валентиновича были непонятны. Почему он боялся? Зачем они подали заявление в загс? Никто не знает и я – не знаю. Скорее всего, обычная боязнь ответственности, но сейчас не об этом. В жизни Андрея Валентиновича была, и любовь, и дружба и было много хорошего, порой было трудно. У кого в жизни нет трудностей и проблем? Даже у лентяев они есть. Что-то отвлёкся я.
Проснулся Андрей Валентинович рано утром около шести часов утра. На дворе январский зимний день, год на дворе тысяча девятьсот шестьдесят второй от Рождества Христова. Он сказал сам себе:
– Доброе утро.
Обычно учитель сразу хватает книгу и продолжает читать её, попутно собираясь на работу. Иногда он просыпается и поступает по-другому. Например, не говорит себе доброе утро, а просто несколько минут сидит на диване. Иногда Андрей Валентинович собирался медленнее, несколько раз он приходил в школу глубоко заранее. Чаще всего утро его проходило одинаково, он просыпался, брал книгу, читал её и собирался на работу. В этот раз было всё по-другому, Андрей Валентинович даже не посмотрел в сторону зелёной книжки с пожелтевшими страницами и красиво выведенными желтоватыми буквами на обложке, которые можно прочесть как: «Александр Сергеевич Пушкин «Дубровский». Дунаев перечитывал её уже не первый раз, так как этот роман ему очень нравился, и каждый год он освежал память, потому что преподавал литературу. Андрей Валентинович любил читать, он читал всё: покупал каждый новый номер газеты, у него было много исторических книг по российской и зарубежной историям, он брал почти каждую неделю несколько книг и зачитывался ими каждый день. В его квартире стоял большой книжный шкаф, заполненный книгами. Там стояли множество книг русских классиков и классиков зарубежной литературы. Заниматься ничем другим Дунаев не хотел, хотя возле стены в его квартире, на небольшой тумбочке стоял квадратный телевизор. Этот телевизор учителю подарил на юбилей его племянник из Ленинграда, о котором я уже заикался. Тогда Андрей Валентинович ему сказал, что это слишком дорогой подарок, он долго сопротивлялся и не хотел брать его, но в итоге согласился. Андрей Валентинович редко смотрел телевизор, при просмотре ему становилось скучно.
На улице ещё было темно из-за столь раннего времени суток. В комнате было прохладно, и Андрей Валентинович недовольно фыркнул.
«Жара костей не ломит, – подумал он, – а мороз – да. Замёрзну так».
Дунаев не любил холода, поэтому взял со стула коричневые, немного потёртые брюки, живо натянул их на себя, затем надел жёлтую рубаху. Зевая, Дунаев направился на кухню, чтобы заварить себе чая. При входе он включил тусклую пыльную лампу. Если читатель начал сомневаться в опрятности Андрея Валентиновича, то он ошибается. Андрей Валентинович мало смотрел на потолок, он его не интересовал, он всегда ходил с книгой в руках. На столе сидела и что-то грызла маленькая серенькая мышь. От неожиданности Андрей Валентинович испугался и чуть не закричал, но вовремя прикрыл свои бледные губы сухими руками, сделал он это в первую очередь из-за своих противных соседей, а в частности соседа пьяницы. Толстого мужика с плешивыми не расчёсанными волосами всегда ходившего в месяцами не стиранной клетчатой рубахе и такой же бежевой майке. Противная личность ничего не ест, а только пьёт. Сколько раз на него жаловались всё, без какого-либо толка. О таких людях говорили все плохо. От воспоминаний о борзом мужлане у Андрея Валентиновича задёргался левый глаз, такое всегда случалось, когда он нервничал. У него были проблемы с нервной системой, начались они после драки, которая произошла ещё в отрочестве. Случилась она из-за девушки. Андрей Валентинович остался, как можно было подумать, в проигрыше. Та девушка, которая была «яблоком раздора» лишь посмеялась и над Дунаевым и над его соперником и ушла совершенно с другим человеком, не выбрав из них никого. После такого момента из биографии задумываешься. Кто был тут прав? Зачем была драка, если та девушка никого из них не выбрала? Осталась лишь проблема с нервами и веком у Дунаева. Вопрос остаётся открытым. На этот счёт Андрей Валентинович иногда размышлял:
«Если не вышло значит, так решил Бог. Если Господь так решил, значит так правильно».
После того как мышь убежала Дунаев придвинулся к столешнице и с потерянным взглядом заваривал себе чай, при этом размышляя сперва о своём соседе, а затем о грядущем дне. О том, как расскажет своему 7 «А» классу об интересных моментах из жизни, каких-либо деятелей прошлого, как он проведёт с ними интересную дискуссию на литературную тему. Он вроде бы успокоился. После скромного завтрака Андрей Валентинович накинул на себя старое чёрное пальто. Вышел из квартиры. В подъезде стоял мерзкий запах старья и мышей, но для Андрея Валентиновича это был привычный аромат, да и не только для него, а для всего подъезда № 4. К слову в подъезде было всего три семьи, сосед пьяница и сам Андрей Валентинович. Я считаю, что не много нужно рассказать и о районе города, в котором жил наш учитель. Это был неблагополучный район города Сталинграда-младшего. Здесь стояли старые дома, в которых жили очень мерзкие, противные и злые люди. В этом районе были очень узкие улочки. Вообще одна из основных черт постройки этого города – это переулки. Все они были очень тёмные и грязные. В них валялось множество бездомных пьяниц, в таких переулках совершалось и совершается большое количество преступлений, в основном это были кражи, избиения и убийства. Всего и не упомнишь, чего там происходило. В основном жителями были шарлатаны, мелкие бандиты и, конечно же, пьяницы. Вообще алкоголь это огромный грех нашего русского народа. Но с этим нечего не поделаешь, потому что каждый человек сам себе хозяин и как говориться другому человеку свою голову не поставишь. Андрей Валентинович никогда не пил, но очень любил шутить на эту тему. Чаще всего эти шутки звучали в понедельник, пятницу, до праздников и после них. Все люди понимали, что это шутки.
На улице властвовал мороз, пройдя около восьми минут, Дунаев добрался через метель до троллейбусной остановки, запрыгнул в троллейбус и, зацепившись за торчащий толи болт, толи гвоздь порвал левое плечо. В троллейбусе было мало людей: пару ребятишек и несколько взрослых. По времени прошло где-то в районе получаса, и Андрей Валентинович оказался возле места своей работы. Это была «Средняя школа № 42» построенная ещё при Сталине после Великой Отечественной войны. Раньше на её месте был дом какого-то богатого чиновника, но потом когда к власти пришли большевики его разбомбили и через несколько лет построили небольшой медпункт. Во время войны гитлеровские войска разрушали это здание. И после 1947 года построили школу на этом месте и переименовали улицу в «Образовательная», а район города Сталинграда-младшего переименовали в «Школьный». Само учебное заведение выглядело, как четырехэтажное здание из белого кирпича некоторые уже были немного раздробленны от старости. Одной из отличительных черт этого здания является большое крыльцо, у которого были круглые колонны, что и объединяло все постройки стоявшие на этом месте. Школа была образцовая, за это конечно нужно поблагодарить директора, но и про других работников забывать не нужно. Все они являются частью одного организма, если одного не будет, то система собьется.
Андрей Валентинович зашёл вовнутрь, детей ещё было мало. Все ученики, попадавшиеся ему на пути, здоровались с ним, от этого он наполнялся счастьем, так как очень любил детей. Он подошёл к столу, за которым сидела вахтёрша. Андрей Валентинович сказал ей:
– Здравствуйте, Зинаида Павловна, как вам погода?
Вахтёрша, молча, смотрела в книгу. Через несколько секунд она подняла голову и сказала:
– И вам не хворать, – помолчав, продолжила, – нормальная погода.
– Да, я бы сказал, она прекрасна!
– Угу, кому как.
– Это тоже верно.
Он приблизился к столу, расписался в тетради, улыбнулся и пошёл к себе.
Кабинет Андрея Валентиновича был на третьем этаже, номер он имел тридцатый. В коридоре был тусклый свет. Сам он покрашен в зелёный цвет снизу до подоконников, а потом в белый. Андрей Валентинович шёл по школе, от его ходьбы был слышен звук биения каблуков его коричневых туфлей, об пол, сделанный из покрашенных в вишнёвую краску досок. Поднявшись на третий этаж, и пройдя ещё по коридору, учитель заметил, возле кабинета математики стояла Варвара Андреевна Шапкина. Это учитель математических наук. Требовательная, высокая женщина. Она была замужем, но с мужем они жили раздельно. В этом Варвара Андреевна виновна не была. Её муж был не очень приятным человеком, он очень часто начинал ругаться, с формулировкой, что жена испортила ему жизнь. Он очень долго пытался устроиться на завод № 6, но его не брали. Поэтому он приходил домой и ругался с женой. Варвара Андреевна долго не терпела, забрала сына и они вдвоём теперь живут отдельно. Сначала её муж обрадовался, но через месяц просил прощения, его супруга на это была холодна. С Андреем Валентиновичем у неё были хорошие отношения. Один раз они даже вдвоём отправлялись на конкурс в Ленинград. Она всегда была одета в бежевый костюм, с не понятно зачем-то висящими на тоненькой золотой цепочке очками. За весь свой стаж Андрей Валентинович ни разу не видел, чтобы Варвара Андреевна надевала их. Ещё можно сказать о её необычной прическе, а если быть точнее, о большом каштановом кудрявом зачёсе на её голове. Её чувство юмора просто бесподобно. Она шутила как профессиональный комик. В её шутках была и добрая ирония, и злая сатира на жизнь, иногда люди, над которыми она смеялась, не понимали, что она смеётся, а принимали всё за чистую монету. Андрею Валентиновичу и его коллегам казалось, что после школы она подрабатывает комиком. Несмотря на это она очень хорошо знала математические науки, редко она ошибалась.
Рядом с Варварой Андреевной стояло низкое существо, причём во всех смыслах. Это была Маргарита Семёновна Тупакова учитель географии. Её никто не любил: ни учителя, ни дети. При каждом поводе она начинала кричать, оскорблять людей и тому подобное. Один раз, уж точно с ней ругались все учителя. Был даже конфликт с классом Андрея Валентиновича. Всё началось с того, что она поставила одному ученику несправедливую оценку. Тогда Саша Тубунов, он являлся старостой, сказал ей:
– Вы не правы, Маргарита Семёнова.
– Закрой рот! – крикнула она, скорчив своё противное лицо.
– Вы не правы, почему вы поставили ему эту оценку? Он рассказал всё прямо по тексту. Почему у него два?
– Потому что он не сказал последний пункт.
– А почему вы мне поставили пять, хотя я меньше рассказал?
– Я могу исправить!
– Исправляйте.
Тогда она просто вышла из класса, а вернулась с классным руководителем, кем и являлся Андрей Валентинович. Он поддержал точку зрения Тубунова. Оба этих учителя остались после уроков и вместе с директором, выясняли кто прав. В итоге Тупакова получила выговор.
Её внешний вид совпадал с её характером. У неё были рыжевато-коричневые немного растрёпанным волосы, собранные в пучок. Всегда в коричневом свитере и белой блузой под ним, и эта длинная юбка до пола с потёртым подолом на конце. К этой персоне многие люди испытывали не симпатию как к Варваре Андреевне, а отвращение. Её выходки были неприятные. Она иной раз могла просто оскорбить почти любого человека. Часто любила бить указкой. Один раз от удара она сломалась. Она очень любила насмехаться над людьми. Все её проблемы были из-за её бездетности и не имением мужа. Все знали, что во всём виноват её мерзкий характер.
– О, видите, Варвара Андреевна? – злобно пробормотала Маргарита Семёновна.
– Что? – сложив руки на груди, сказала Варвара Андреевна.
Судя по её позе и лицу, она не хотела разговаривать с Тупаковой.
– Идёт, – перебила Тупакова Варвару Андреевну, – Андрей Валентинович, здравствуйте, – с ухмылкой брякнула Маргарита Семёновна, раскинув руки, в стороны задев правой Варвару Андреевну. Та в свою очередь отошла чуть назад.
– Здравствуйте, здравствуйте. Дорогие коллеги.
Он понял, что хотела Тупакова, но не обратил на коварные помыслы внимания, и правильно сделал, из этого было бы больше проблем.
Дунаев вошёл в свой кабинет. Там было темно, так как время было около восьми часов утра. Он включил свет, стояли деревянные парты, на стенах, покрашенных в топлёно-молочный цвет, висели портрет Ленина и великих русских литературных деятелей. На окнах висели оранжевые шторы. Андрей Валентинович подошёл к своему учительскому месту, на котором лежали разные книги и учебники. Позади него стоял стеллаж, на котором находились стопки зелёных тетрадей то ли по русскому языку, то ли по литературе, а может и вовсе по истории. И не удивляйтесь дорогой читатель, Андрей Валентинович преподавал и историю тоже, потому-то был очень начитан и замечательно разбирался не только в истории России, но и зарубежной тоже. Дунаев сел за стол открыл кожаный чёрный портфель и обнаружил, что забыл положить свою книгу, которую он читал на протяжении нескольких дней.
«Как же, – подумал Андрей Валентинович, – и что мне сейчас делать? Как вести урок без книги? Как-нибудь нужно. Возьму в библиотеки».
Он не растерялся и пошёл протирать доску, ему, же нужно как-то провести эти полчаса. За это время он раскрыл все шторы, поправил книги на стеллажах, полил своё небольшое дерево, подаренное на какой-то праздник его классом. Затем сходил в школьную библиотеку за книгой.Так прошло время, и в классе уже собрались дети. Прозвенел звонок, дети встали и поздоровались с учителем. Андрей Валентинович открыл школьный журнал со списком учащихся, взял перо обмакнул её в чернильнице и со своей фирменной улыбкой искал себе «жертву».
– К доске пойдёт, – лукаво произнёс Дунаев, в классе была мёртвая тишина, – к доске пойдёт. Прошу, Александр Тубунов, пожалуйста.
Я всё-таки думаю, что нужно вам рассказать уважаемый читатель, о классе в котором Андрей Валентинович был классным руководителем. Ведь как принято, чтобы читатель понимал, с каким человеком Андрей Валентинович имел дело. Так вот он носил название 7 «А», в нём училось тридцать пять человек. Дружный, сплочённый. Один из самых активных в школе. Каждый учащийся был уникален. Особенно Андрей Валентинович выделял Сашку Тубунова и друга его. Александр добрый, умный заинтересованный литературой и историей молодой человек. Говорит, что хочет тоже стать преподавателем как и его мать он была учитель немецкого и английского языков, также работает в этой школе. Зовут её Елизавета Витальевна Тубунова. Можно поведать ещё и о его отце он также работает в этой школе, но только не учителем, а бухгалтером. Зовут его Роман Дмитриевич. Что о втором мальчике? То имя, данное ему при рождении, было Дима Шапкин. Иногда грустный, но чаще всего был весёлый, хитрый блондин. Как можно было догадаться, его мама была учителем математики, но, несмотря на это он был не отличник в математической сфере. В своём происхождении он не имел никаких привилегий. В классе стояла тишина, все боялись, что их спросят. Никто не хотел плохих оценок. Тубунов поднялся с первой парты со стороны окна и пошёл к доске.
– Давайте, товарищ Тубунов, расскажите мне, о чём было произведение вашего тёски Александра Пушкина «Дубровский»?
Андрей Валентинович говорил захватывающе и завораживающе. Он никогда не повышал голоса, он только смотрел, школьнику или школьнице, попавшимся под этот взгляд, становилось страшно.
Саша начал повествование. Так Дунаев спросил многих учеников. Плавало много «красных лебедей», но пять тоже, были у трёх человек, включая Тубунова. Все уроки Андрея Валентиновича прошли, он проводил последних учеников. Андрей Валентинович собрал тетради, которые нужно проверить дома взял своё пальто, закрыл кабинет и пошёл домой. В коридоре стояло сборище учителей. Он подошёл к ним и сказал:
– До завтра коллеги.
Его обратный путь был такой же, как и на работу, только он шёл пешком. По пути ему встретилось несколько учеников. На улице шёл снег, но сильного мороза не было. Прейдя домой, Андрей Валентинович разложил все тетради, заварил себе чая и погрузился с головой в их проверку. Это занятие доставляло ему огромное удовольствие, а особенно когда доходил до своего 7«А» класса наполнялся гордостью абсолютно за каждого мальчика, за каждую девочку, за отличника, за двоечника. После часовой проверки работ Андрей Валентинович посмотрел в окно. За ним была чудесная погода, светил месяц, мерцали дальние звезды, хранившие в себе столько тайн, столько загадок. Андрей Валентинович подумал:
«Ах! Какое небо, прекрасное небо! Что есть лучше чтения на свежем воздухе вечером? Конечно, лучше ничего нет. Нужно отправиться прогуляться в парк. Да!»
Вскоре собравшись, Дунаев вышел из квартиры. В подъезд, в котором был слышен пьяный ор соседа. Чтобы не слышать, его Андрей Валентинович поскорей вышел из дома. Пройдя около пятнадцати минут, он был уже вблизи парка. Жёлтые фонари освещали аллеи. Деревья покачивались от лёгкого ветра. Порхали снежинки разной формы и с разными узорами. Из ночных аккордов зимы самый громкий был хруст снега, напоминавший звук разлома свежеиспечённого хлеба. В парке казалось, не было никого кроме Андрея Валентиновича. Он шёл по аллеям вглубь. Наконец Дунаев подошёл к одной из скамеек, обмахнул её от белого пушистого снега. Присел на неё и достал из внутреннего кармана пальто зелёную ранее описанную книгу. Продолжил её читать. Во время этого примерно около часового сеанса Андрей Валентинович пару тройку раз вставал и разминался, чтобы не замёрзнуть. Он размышлял:
«Какой, однако, холод. Нужно отправиться домой».
Андрей Валентинович встал с лавки, поправился и отправился домой. Он был очень доволен своей прогулкой. Ах! Что могло произойти такого в жизни, за что Бог так наказывает людей? Дунаев шёл воодушевлённо домой, ничего не могло произойти плохого. Так думал учитель. В Сталинграде-младшем происходило множество непонятного и странного. Много было несправедливости, злобы и ненависти людей друг к другу. Страха и недоверчивости было столько же. Многие люди просто боялись выйти на улицу рано утром и вечером. В этом городе было за всю его историю много убийц и опасных преступников. Андрей Валентинович обо всём этом знал. След в след сзади за ним шёл человек, учитель не оглядывался. Этот человек выждал момента, и неожиданно набросившись на Андрея Валентиновича, повалил его за пределы дорожки. Дунаев, конечно, испугался, вскрикнул, но его рот закрыла рука нападавшего. Учитель отбивался и спустя несколько попыток, чуть отбросил его от себя, барахтаясь в снегу, словно маленькая мышка в мышеловке, он пытался встать. Злоумышленник тоже не отставал, а поднявшись, посмотрел серыми безумными глазами на бедного учителя, пронзая насквозь его беспомощную душу. Медленно мучая свою жертву, он направлялся к учителю. На правой руке этого сумасшедшего была надета перчатка с лезвиями, они отблёскивали от луны. Со лба Андрея Валентиновича струился пот, он вообще весь был мокрый от страха. Чуть опершись на руки, учитель привстал, окинул взглядом местность, по правую сторону от себя он увидел небольшое бревно. Убийца уже хотел напасть, Андрей Валентинович закрыл глаза, перед ним пронеслась вся его жизнь. Злоумышленник уже схватил Дунаева за пальто, улыбнулся и хотел пронзить лезвиями. Андрей Валентинович схватил бревно крепче и со всей своей силой, которую он мог только собрать ударил его по голове. Тот упал на правый бок прямо в сугроб, потекла алая кровь из затылка, пропитывая белый снег. Отбросив бревно, Андрей Валентинович не мог отдышаться от страха.
– Спасительница мать, это же Щекотун! – вскрикнул он в недоумении.
Быстро поднявшись, учитель побежал домой. Он не заметил дороги домой. На эти тридцать минут он выпал из реальности, он не мог вообще ни о чём думать.
****
Андрей Валентинович, словно пуля домчался до своего дома. Глаз не давал ему нормально жить, он всё дёргался и дёргался. Забежал в квартиру. Скинул с себя верхнюю одежду и приземлился на бордовый диван. Учитель весь дрожал. Он размышлял вслух, ходил из угла в угол:
– Я не хотел! Что же мне сейчас делать? Как жить дальше? Я, наверное, его убил, я убил Щекотуна. О-о-о-а-а-а! что теперь со мной будет? Как я буду продолжать жить с таким сильным грехом? Как после этого я буду смотреть в глаза детям? Этим безгрешным детям? Я же не хотел его убивать. Это была самооборона. Любой другой бы так же поступил на моём месте. Кому ни дорога собственная жизнь? Наверное, только сумасшедший.
Иногда Андрей Валентинович замолкал на несколько минут, а потом снова продолжал свои размышления:
– Я не хотел. Это было неправильно. Я не должен был его убивать! Зачем он напал на меня? Зачем? Что я сделал плохого? Кому я сделал плохо? Зачем ему захотелось меня убить? Кто меня заказал? Зачем вообще этот человек убивал людей? Что в жизни у него могло произойти, чтобы он начал убивать? Он убил много людей. Очень много! Возможно, я даже сделал лучше для общества. Теперь больше не будет стольких убийств? А что если у него были семья и дети? Как они теперь будут без него? О-о-о! Как я мог? Как я мог?