Илья Деревянко
Хроники майора Корсакова. Том 1. Книга первая

Глава III

Машину я оставил в подворотне, в квартале от Оксаниного дома, заскочил на минуту в ближайший подъезд и вышел обратно в облике бородатого, опустившегося пьянчуги. Картину дополняла, купленная мною по дороге, бутылка дешёвой водки, которую я бережно прижимал к груди. Посудина была наполовину пуста. (Вторую половину я вылил на пальто). Изо рта у меня торчал потухший «бычок» беломора. Покосившись на собственное отражение в луже, я удовлетворённо хмыкнул: – «Экий, «красавец»! Родная мама не узнает» и пьяно раскачиваясь, побрёл вперёд. К тому времени ливень уже утих, но мелкий дождик продолжал накрапывать. Моё влажное рубище воняло сивухой. Редкие прохожие брезгливо шарахались в сторону, а собаки облаивали. Тоже с явным отвращением. В общем, маскарад удался на славу! В интересующем меня дворе-«колодце» стояла синяя «Вольво» с приспущенным боковым стеклом. В салоне, на передних сидениях расположились двое темноволосых молодых людей. Внимательно присмотревшись, я узнал в них тех самых горцев от которых, неделю назад «спас» Оксану в баре «Нирвана»! На лицах джигитов ещё сохранялись следы моих кулаков. Они оживлённо беседовали по чеченски. Этот язык я знал не многим хуже, чем родной русский и, благодаря хорошей акустике, сумел разобрать обрывок разговора – … поганый, неверный пёс!!!

– Да Джохар, неплохо нам досталось. До сих пор внутренности болят!

– Мамедов, собака, специально подставил!!!

– Поаккуратнее с выражениями! Юсуф Алиевич наш начальник. Не будь мы с тобой родственниками…

– Прости, брат, но очень уж обидно!

– Ничего. По крайней мере, дрались мы в полную силу. Просто русский оказался сильнее!

– Не-на-ви-жу!!! Живьём бы зажарил!!!

– Ха, тебе обязательно представится такая возможность! Когда из него вытрясут нужные сведения…

– Скорей бы! Я того ублюдка сперва в жо…

Тут Джохар, наконец, заметил мою скромную персону, осёкся на полуслове, сунул руку за пазуху но, опознав во мне «синюшника», досадливо вытащил её обратно.

– Убырайся атсуда старый казол: – с сильным акцентом прорычал он: – Зарэжу на хрэн!

– Не шуми сынок, лучше дай прикурить: – заплетающимся языком пробормотал я, вплотную приблизился к машине и незаметно достал из-под полы ствол. «Пф, пф» – сработал «Макаров-особый». Головы чеченцев превратились в кровавое месиво, а я, продолжая качаться, проследовал дальше. К подъезду номер четыре. Зайдя во внутрь, я бегом взлетел на пятый этаж, забрался на чердак, прошёл по нему до подъезда номер два, где проживала Оксана, поднял люк и сразу увидел третьего джигита, дежурящего на площадке между четвёртым и пятым этажами. Скрежет поднимаемого люка, конечно же, его встревожил, но не слишком. Ведь по их расчётам я должен был спокойно подниматься по лестнице, прифуфыренный с букетом цветов, а вовсе не лазать по чердаку в непотребном виде. Тем не менее, он лениво вынул из кармана пистолет (вероятно проформы ради) и… мгновенно скончался с застывшим на губах беззвучным криком. Пуля угодила ему точно в сердце…

Перешагнув через труп, я спустился на третий этаж, поправил бороду, натянул шапочку до бровей, перехватил бутылку в левую руку и требовательно прижал палец правой к кнопке звонка двадцать девятой квартиры.

За дверью послышались лёгкие женские шаги.

– Димочка, ты? – кокетливо мурлыкнул Оксанин голос.

– Какой те на хрен Димочка?! – гнусаво заорал я: – Мужа, блин, родного не признала?! А ну открывай, шалава!!!

– Вы ошиблись адресом. Убирайтесь немедленно! – голос приобрёл неприятное металлическое звучание.

– Ах ты, падла! Прошмандовка вшивая! – громогласно возмутился я: – Небось кобелей в хату привела?! Ну, погоди шлёндра! Ща рыло чистить буду! Вот только замок вышибу!!!

В подтверждение означенных угроз я принялся ожесточённо пинать дверь ногами. Спустя секунд десять она резко распахнулась, на пороге возник плечистый горец, вознамерился засветить мне кулаком в глаз и… отлетел назад, сражённый бесшумным выстрелом в упор. Оставшиеся двое засадников, видимо никак не ожидали подобного поворота событий и не успели воспользоваться оружием. Одному, неспешно выходившему из туалета, я разбил о темечко бутылку, а второму, ошалело выскочившему из кухни, врезал каблуком в печень и, для верности добавил локтем сверху в позвоночник. Оба безжизненно распластались на ковре в просторном холле.

– Ещё гости в доме есть? – захлопнув входную дверь, и поигрывая пальцем на спусковом крючке, обратился я к белой как мел, вздрагивающей губами Оксане. Она отрицательно помотала головой.

– Тогда бери мужиков за ноги и по одному тащи в комнату… Живых, дура! Мертвец мне без надобности!

Осведомительница послушно принялась за работу. Не опуская пистолета, я пристально наблюдал за ней. Под моим мрачным, немигающим взглядом Оксана зябко ёжилась и дробно постукивала зубами. Вместе с тем, толи от страха, толи ещё по какой причине, она проявляла совсем не женскую силу и завершила переноску тел в считанные минуты. При ближайшем рассмотрении один из мужчин оказался кавказцем, а другой – ярко выраженным славянином: курносым, голубоглазым, с короткими светлыми волосами.

Жестом велев Оксане стоять смирно, я обшарил их одежду, изъял два «Стечкина» с глушителями, гранату «Ф-1», шприц, несколько ампул пентонала-натрия^[2], две пары наручников, паспорт и… служебное удостоверение с до боли знакомой обложкой!

Девушку я трогать не стал, поскольку под короткой полупрозрачной комбинацией спрятать чего-либо было невозможно. Сковав пленникам руки за спиной, я просмотрел документы. Кавказец значился по паспорту Имрамовым Ахматом Рахимовичем, уроженцем города Ведено, а славянин являлся, согласно удостоверению, Прокопенко Анатолием Ивановичем, старшим лейтенантом Федеральной Службы Безопасности. Я поднапряг память и припомнил, что действительно встречал этого типа у нас в Конторе. Выходит – «корочка» не липовая.

«Вот он первый из оборотней. Попа-а-ался, засранец!!!»

Так как чечен со старлеем пока не подавали признаков жизни, я решил начать допрос с бывшей любовницы.

– Предлагаю два варианта: – придав лицу людоедское выражение, загробным голосом объявил я: – Либо ты раскалываешься добровольно и с предельной искренностью отвечаешь на все заданные вопросы, либо придётся развязывать твой язык при помощи раскаленного утюга на живот, засунутого в задницу паяльника, иголок под ногти и прочих подобных штучек. Выбирай!

– Димочка, милый! Я же тебя по настоящему любила!!! – узнав-таки меня под «синюшным» камуфляжем, отчаянно возопила она и зарыдала навзрыд, трогательно вздрагивая обнажёнными плечами.

– Заткнись, стерва! – свирепо рявкнул я: – Ты вешала мне лапшу на уши семь дней подряд. Хватит! Лимит исчерпан!.. Короче, какой из предложенных вариантов тебе больше нравится?

– Пе-е-ервый! – жалобно простонала осведомительница.

– Отлично, тогда начнём по порядку: – я достал из-под одежды диктофон, нажал кнопку включения и отрывисто спросил: – Твоё настоящее имя, фамилия?!

– Вика… Виктория Антонюк.

– Небось с Украины на заработки приехала?!

– Да.

– И где трудишься?!

– Ночной клуб «Кактус»: – видимо смирившись с судьбой, девушка прекратила реветь, утёрла слёзы и отвечала ровно, без запинки, обречено глядя в пол.

– Профессия?!

– Чеченская подстилка: – губы Оксаны-Виктории скривились в болезненной усмешке.

– Ну-ка, уточни! – с трудом подавив всколыхнувшуюся в сердце жалость, суровым тоном потребовал я.

– Обслуживаю чеченцев, закулисных владельцев клуба, а также их подставное лицо, официального директора «Кактуса» Виктора Альбертовича Кошакова – тяжело вздохнув, пояснила девушка и добавила после короткой паузы: – Иногда выполняю особые поручения. Как, например, с тобой!

– Виктор Кошаков связан с цыганами-наркоторговцами из области?! – вспомнив недавние события в Хомутовке, резко спросил я.

– Не знаю: – развела руками Антонюк: – Хозяева не посвящают меня в свои дела.

– Ну а вообще, «дурь» в клубе продаётся?

– Естественно!

– Гм, понятно. А старший у чеченцев некий Мамедов Юсуф?

– Да.

– И давно ты на них работаешь?

– Полтора года. С тех пор как прибыла в Н-ск и польстилась на объявление в газете «Солидному заведению требуются красивые танцовщицы. Высокий стабильный заработок гарантирован»… Пришла по указанному адресу: – тут Антонюк снова вздохнула: – А дальше чеченцы отобрали паспорт, избили, «хором» изнасиловали и сделали штатной подстилкой. Денег, разумеется, не платят. Но мне ещё относительно повезло! Большинство девушек оптом переправляют на Кавказ или в страны Персидского Залива. Особо строптивых, предварительно, сажают на иглу.

– И много таких девушек?! – настороженно встрепенулся я.

– Навалом!

– Н-да уж, весёленькая картинка! – сквозь зубы процедил я: – Невольничий рынок в центре России… Кстати, имя Марина Самсонова тебе ничего не говорит?

– Нет.

– Симпатичная шатенка, среднего роста, зеленоглазая, восемнадцать лет отроду, коренная жительница Н-ска. Исчезла две недели назад. Следы ведут в клуб. Ты с ней там не встречалась?

Вика отрицательно мотнула головой.

– А если хорошенько напрячь память? – не отставал я.

– Может она «транзитная»? – неуверенно предположила Антонюк.

– ???

– Ну, из тех, которых перепродают дальше. Тогда я вряд ли могла её видеть. Их изначально содержат отдельно в подземном бункере, где-то на окраине города. Адреса не знаю…

– Проклятье! – стиснув кулаки, в сердцах воскликнул я и, кое-как справившись с эмоциями, поинтересовался: – Кто именно поручил тебе затащить меня в постель?

– Вот он: – Вика указала пальцем на бесчувственного старлея.

– Что за гусь?!

– Феэсбэшная крыша. Мамедов и Кошаков поддерживают тесные контакты с местными чекистами. А те их всячески прикрывают и помогают вести бизнес.

– Яс-нень-ко-о!!! – я не сумел сдержать раздражённой гримасы. (Стало обидно за родную Контору).

В следующий момент, треснутый бутылкой Ахмат заворочался на полу, бессвязно выругался по чеченски, открыл глаза, быстро оценил обстановку и с ненавистью уставился на злосчастную «подстилку».

– Много болтаешь, шалава: – ядовито прошипел он: – Наши люди тебе язык вырвут. Для начала! А потом вырежут под корень твою семейку в Ивано-Франковске. Адресок-то у нас записан!!! – Имрамов зачем-то выразительно покосился на стол.

В глазах девушки плеснулся животный ужас, руки мелко затряслись, на хорошеньком личике выступили капли пота.

– Не того союзника выбрала: – продолжал между тем чеченец: – Капитан Корсаков действует на собственный страх и риск. Скоро он однозначно погибнет. Нельзя противостоять в одиночку мощной организации!!!

– Закрой пасть, баран чесоточный! – вмешался я, направив на Ахмата дуло пистолета: – Или пристрелю на хрен!

– У тебя, девка, остался последний шанс! – не обращая на меня внимания, заявил нохча^[3], вновь зыркнув на стол: – Не забывай, с кем имеешь дело!

– Ну, урод, ты мне надоел! – разозлился я и, прицелившись, прострелил Имрамову правое плечо. Чечен содрогнулся всем телом и безвольно свесил голову на грудь.

– Болевой шок: – спокойно пояснил я лихорадочно вздрагивающей Вике: – Может, очухается, может, нет. Пёс с ним! По крайней мере, вякать больше не будет! Итак, на чём мы остановились?!

Однако дальнейшая беседа с Антонюк не дала сколько-нибудь существенных результатов. Девушка отвечала вяло, односложно и ничего интересного не сообщила. Видимо исчерпала запас знаний. Тогда я вскрыл одну из ампул, наполнил шприц пентоналом натрия и начал приводить в чувство белобрысого старлея, которого приберегал «на десерт». Тот постанывал, надрывно хрипел, но «просыпаться» упорно не желал. Похоже, я перестарался с последним ударом в позвоночник. Промучившись с оборотнем три-четыре минуты я вдруг спиной почуял неладное и проворно обернулся. «Кавказская пленница» стояла теперь возле стола, напряжённо глядя на стрелки стенных часов. Подскочив к ней, я моментально сообразил, что произошло, и зачем Ахмат косился на стол. Там лежала включённая на передачу мобильная трубка.

– Чёртова сука! – прорычал я, сунув под нос Антонюк пахнущее пороховой гарью дуло: – Зачем ты это сделала?!

– Семья в Ивано-Франковске: – еле слышно пролепетала она: – Отец, мать, трёхлетняя дочурка… Беги, Дима! Чеченцы уже едут сюда из клуба!!!

– Давно ты нажала кнопку «REDIAL»? – справившись с гневом, отключив мобильник и прикинув в уме расстояние от «Кактуса» до дома Оксаны-Виктории, спросил я.

– Сразу как ты занялся феэсбэшником: – всхлипнула девушка.

– От блин горелый! – ругнулся я: – Времени осталось в обрез! Эх, курица безмозглая! Всю малину испоганила!!!

Антонюк виновато промолчала, зажмурила глаза и, судя по всему, приготовилась к смерти.

– Надень плащ, да какие-нибудь туфли на низком каблуке! – вернув её в реальность лёгкой пощёчиной, скомандовал я: – Живее, дура! Уйдём через чердак!!! Моя машина в квартале отсюда!

– Дима, Димочка!.. Значит, ты меня не убьёшь?!.. Господи Боже! Прямо не верится! – растеряно прошептала Вика.

– Хватит нюни разводить. Счёт идёт на секунды! – буркнул я, выстрелами в головы добивая Прокопенко с Имрамовым.

Покинув квартиру, мы вместе поднялись на чердак, пробежали до четвёртого подъезда, рысью спустились вниз по лестнице и лишь только очутились во дворе, как туда влетели на бешеной скорости два «Джипа» до отказа набитых чеченцами. Нохчи, надо отдать должное, сориентировались почти мгновенно и, не вылезая из машин, открыли по нам беглый огонь из автоматического оружия.

– Ложись!!! – рухнув плашмя на мокрый асфальт, крикнул я Виктории, но было поздно. Длинная очередь прошила девушку насквозь. Она молча упала рядом со мной, словно выброшенная тряпичная кукла.

«Несчастная, запутавшаяся девчонка! Не видать тебе дочурки!» – с острой жалостью подумал я и прицельным выстрелом пробил бензобак первого «Джипа». Машина исчезла в яркой вспышке взрыва. По двору с воплями заметался кривоногий нохча в горящей одежде. (Остальные, находившиеся в салоне, видимо сдохли сразу). Чеченцы из второго автомобиля успели выпрыгнуть наружу, залегли и продолжили стрельбу. Тогда я метнул в них трофейную «лимонку», аккуратно целясь, укокошил тех, кто подавал признаки жизни, вскочил на ноги, несколькими гигантскими прыжками преодолел открытое пространство, нырнул за угол ближайшего здания и дворами добрался до оставленной в подворотне «девятки». Там я перевёл дыхание, сорвал с себя «синюшный прикид» запихнул его в мусорный бак, уселся за руль, завёл мотор и выехал на оживлённую улицу. Наручные часы показывали семнадцать сорок пять…

Глава IV

Я гнал машину к своему дому, нарушая все мыслимые и немыслимые правила уличного движения. Ситуация обострилась до предела, а о секретности проводимого расследования можно было спокойно забыть. Моё инкогнито раскрыли с самого начала. Врагам известны фамилия, имя, звание, домашний адрес… Чёртовы оборотни оказались не лыком шиты! Теперь, поскольку ловушка «любовное гнёздышко» не сработала, они обязательно возьмут под контроль собственное жилище капитана Корсакова. Удачное уничтожение чеченской группы немедленного реагирования, правда, давало мне некоторую фору, но, к сожалению, не очень большую. Пока противник опомнится от нанесённого удара и осуществит ответный ход пройдёт минут тридцать. Максимум – сорок.

До сих пор связка оборотни-нохчи работала весьма оперативно, и мне не следовало недооценивать их возможности. Ничего не поделаешь! Придётся временно «уйти в тень» и продолжать действовать оттуда, вплоть до окончательного выполнения задания. Однако, без денег и без документов прикрытия, сиё довольно проблематично. Новых же у полковника просить не хотелось. Ему сейчас тоже не сладко! Потому-то я так и спешил домой, стремясь опередить тех, кого пришлют ко мне на квартиру.

Проигнорировав истеричные свистки гаишников и улизнув проходными дворами от погнавшейся за мной милицейской машины, я, наконец, добрался до конечной цели путешествия, вышел из «девятки» и, держа палец на спуске спрятанного под курткой пистолета, настороженно огляделся. Ничего подозрительного в окрестностях не – наблюдалось. Припаркованные во дворе автомобили принадлежали жильцам нашего дома и были мне хорошо знакомы. Облегчённо вздохнув, я поднялся к себе на этаж, отпер ключом дверь, держа оружие на изготовку быстро обследовал квартиру (бережённого, Бог бережёт) и, убедившись в отсутствии засады, начал торопливо собираться. Открыв полковничий «дипломат» я положил в него известную читателю папку с тесёмками, документы прикрытия, трофейные «Стечкины» и паспорта, «корочку» покойного старлея, ампулы с пентоналом, зубную щётку в футляре, полотенце, а также все имеющиеся в наличии деньги. (В том числе цыганские доллары). Напоследок, уже стоя на лестничной площадке, я присобачил к дверной ручке учебную гранату «РГД-5». Пускай незваные гости, прежде чем войти, повозятся с «разминированием»!..

Когда я заруливал за угол, то успел заметить, как к дому подъезжают два «Джипа» и чёрная «Волга» с феэсбэшными номерами. «Ага, оборотни больше не верят в хватательные способности чеченских подельников! – мысленно позлорадствовал я. – Во избежание очередного срыва решили сами подключиться к операции. Ну, ну, родимые. Давайте! Вперёд и с песнями! Чем сильнее вы засветитесь, тем проще будет с вами разобраться!».

Удалившись от дома на пару километров, я загнал машину в безлюдный переулок и поменял на ней номера. (Несколько запасных комплектов всегда лежали у меня в багажнике). Затем, устало облокотившись о капот, прикурил сигарету и задумался. Невзирая на изначальную потерю инкогнито, узнал я за сегодняшний день немало! Под сенью чёртова «Кактуса» бурно процветает работорговля, прикрываемая двурушниками из нашей Конторы. Один из них уже отдал дьяволу душу и хоть не пооткровенничал со мной перед смертью, зато оставил в наследство служебное удостоверение личности. Грязный бизнес поставлен на широкую ногу, а живой товар гуртом содержится в подземном бункере где-то на окраине города. Кроме того, я выяснил имена-фамилии кактусовских паханов и убедился в наличии тесных связей между ними и цыганами из Хомутовки. (Кто кому поставляет наркотики, ещё предстояло уточнить). Ну и, конечно же, племянница Рябова исчезла именно в этом змеином гнезде!!! Вместе с тем секретного расследования не получилось. На меня начата активная охота. А поскольку я не бессмертный киношный супермен, рассчитывать на обязательный хеппи энд не приходится. В любой момент я могу погибнуть. Значит, пока не поздно, нужно передать полковнику собранную информацию.

Я вынул из потайного кармана листочек с номером экстренной связи, заучил наизусть цифры, сжёг бумажку над огнём зажигалки, рассыпал пепел над первой попавшейся лужей, сел в машину и отправился на поиски работающего телефона автомата. Звонить с мобильника было нельзя. Он стопроцентно на прослушке у оборотней…

* * *

Исправных телефонов-автоматов у нас в городе хватает. Однако, большая их часть сосредоточена у вокзалов и станций метрополитена. По понятным причинам ни там, ни там маячить я не собирался. В результате поиски заняли не менее полутора часов. В конце концов, я зашёл в разрисованную матерными ругательствами будку у пивбара «Кружка», набрал номер и вставил в прорезь купленную по пути магнитную карту.

– Вас слушают: – после четвёртого гудка послышался в трубке надтреснутый старческий голос.

– Валерий Петрович?

– Да.

– Говорит Дмитрий: – представился я: – Ситуация развивается не по плану. Противная сторона с самого начала знала моё имя. Вместе с тем мне удалось собрать ряд ценных сведений и вещественных доказательств…

– Погодите, молодой человек: – вежливо перебил Валерий Петрович: – Остальное не по телефону. Давайте встретимся в девять вечера у ворот старого завода сельхозтехники в Силикатном переулке. Сумеете найти?

– Да!

– Отлично. Постарайтесь не опоздать и не привести «хвоста»: – Валерий Петрович повесил трубку. Я посмотрел на часы – восемь ноль пять. Силикатный переулок находится далековато отсюда, на северной окраине Н-ска, но я надеялся поспеть вовремя. Тем паче, что дневные пробки на улицах почти рассосались…

По дороге к месту встречи я старался не нарушать правил, не привлекать к себе внимания и несколько раз «проверялся». «Хвоста» за мной не было. В Силикатный переулок я прибыл без трёх минут девять, вышел из машины и огляделся по сторонам.

На город спустились вечерние сумерки, усугубляемые плотными тучами, затянувшими небо. Силикатный переулок являл собой жалкое зрелище. Выщербленный, годами не ремонтированный асфальт. Повсюду грязь и кучи мусора. Вокруг не единой живой души. Ворота удушенного реформаторами завода стояли нараспашку. По угрюмым, лишённым стёкол коробкам производственных корпусов, хозяйски гулял ветер. Во дворе виднелись проржавелые остовы тракторов, комбайнов и сенокосилок. В сгущающемся полумраке они напоминали скелеты каких-то мифических чудовищ.

– Здравствуйте, Дмитрий: – внезапно прозвучал за спиной голос Валерия Петровича. Обернувшись, я встретился взглядом с худощавым седым стариком, одетым в старомодное, чёрное пальто.

«Откуда он взялся?! – озадаченно подумал я: – Минуту назад здесь точно никого не было! С неба что ли свалился?!».

– Вашу машину придётся на время спрятать: – притворившись, будто не замечает моего смущения, сказал старик.: – Дальше отправимся на другой. С этими словами он деловито уселся на водительское кресло «девятки», жестом указав мне на переднее сидение рядом с собой. Мы заехали во двор, осторожно миновали захламлённую заводскую территорию, завернули за последний из корпусов и… неожиданно уткнулись в массивную бронированную дверь. Валерий Петрович щёлкнул пультом дистанционного управления. Дверь медленно отодвинулась в сторону, открывая проход в большой подземный гараж, в котором одновременно вспыхнул яркий свет.

Внутри гаража стояло полтора десятка автомобилей различных марок. Все в прекрасном состоянии и с заправленными баками горючего.

– Не ожидал, а? – краешками губ улыбнулся мой спутник.

Я утвердительно кивнул.

– Это запасной автопарк начальника Управления.: – пояснил Валерий Петрович: – На случай непредвиденных обстоятельств. Кроме генерала Макарова, полковника Рябова и меня о нём никому неизвестно.

– А кто Вы, если не секрет? – отважился спросить я. Старик сделал вид будто не слышит и окинул критическим взором стройный ряд машин.

– Пожалуй, вон та подойдёт: – после некоторого раздумья проворчал он, указав пальцем на неприметную серенькую «Ниву»: – Отрегулирована по всем параметрам, движок форсирован, подвеска усилена. В общем – зверь тачка! А смотрится достаточно скромно. Забирайся на заднее сидение. Я сам поведу…

* * *

Валерий Петрович привёз меня в какой-то небольшой, заброшенный пансионат за чертой города. Окна двухэтажного здания из грязноватого кирпича были заколочены фанерой. Хозяйственные постройки во дворе выглядели настолько ветхими, что казалось, вот-вот развалятся прямо на глазах. На обшарпанных дверях пансионата криво болталась вывеска «Закрыто на капитальный ремонт».

– Прошу – отперев замок, посторонился загадочный старик.

Пройдя в просторный, освещенный холл я удивлённо присвистнул. Никаким «проводимым ремонтом» тут даже не пахло. Да он, собственно, и не требовался. Внешнее убожество оказалось обычным маскарадом. Внутри же дома было чисто и уютно. Резные деревянные панели на стенах, изящные светильники под потолком. На полу – новенький линолеум с красивым узором. На лестнице красная ковровая дорожка.

– Твоя комната на втором этаже. Первая справа: – сказал Валерий Петрович: – Располагайся там как дома, помойся с дороги, передохни. Ужин будет часа через два…

– А как же доклад? – встрепенулся я.

– Потом, потом, ещё успеешь…

Пожав плечами, я поднялся в отведённую мне комнату (комфортно обставленный номер с отдельным санузлом), разделся, наполнил ванну, погрузился в горячую воду и только тогда почувствовал, как страшно вымотался за день. Измученное тело болезненно ныло, мысли путались, глаза слипались. Полежав в ванной минут десять, я выбрался из воды, вяло обтёрся махровым полотенцем, обнаружил на стенном крючке чистый домашний халат, набросил его на плечи, тяжело ступая, добрел до кровати и, едва коснувшись щекой подушки, мгновенно уснул…

Снилась мне невероятная гадость. Убитые мной сегодня чеченцы и цыгане азартно играли в футбол. Арбитром выступал старший лейтенант Прокопенко, в полной парадной форме и с размозженным пулей черепом. Вместо мяча они использовали отрезанную человеческую голову (чью именно я не мог рассмотреть), а вместо ворот – два поставленных «на попа» гроба без крышек. В отдалении молча застыла Виктория Антонюк в наглухо запахнутом плаще. В процессе варварского «матча» игроки наперебой осыпали её грязными ругательствами. Из глаз девушки катились крупные кровавые слёзы. Я хотел вмешаться, остановить творящееся безобразие, но ни руки, ни ноги почему-то не повиновались. Голос тоже куда-то пропал.

– Мячом завладел нападающий ичкерийской сборной Ахмат…. ведёт к воротам противника…. но промахивается! – гундосил, между тем, дохлый оборотень: – Инициативу перехватывает форвард цыганской команды Дофуня… Удар… Го-о-о-ол!

Проклятый Прокопенко наглым образом соврал. «Мяч» угодил отнюдь не в чеченский гроб, а с силой треснул меня в грудную клетку. Захлебнувшись воздухом, я упал на спину. Отрезанная голова скатилась к моему подбородку и тут, я с ужасом узнал, лицо майора Пескова, искажённое гримасой запредельного страдания. (Похоже, обезглавливали Андрюху заживо.) Покойники разразились сатанинским хохотом.

– Поздоровайтесь, коллеги!.. Пообщайтесь тет-на-тет!.. Обсудите план операции! – на звериный манер завывали они: – А после мы отпилим ножовкой твою дурацкую башку. Неторопя-я-ясь!!! С удовольствием!!! Так же, как и ему!!!

Во исполнение означенной угрозы мертвецы вооружились тупыми пилами и, кровожадно урча, двинулись в мою сторону.

– Господи Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй мя грешного! – мысленно взмолился я. В ту же секунду полыхнул ослепительный свет, земля разверзлась, поглотив агрессивную нежить, а в ушах зазвучал приглушённый голос Оксаны-Виктории: – «… отобрали паспорт, избили, «хором» изнасиловали и сделали штатной подстилкой. Денег, разумеется, не платят. Но мне ещё относительно повезло. Большинство девушек оптом переправляют на Кавказ или в страны Персидского залива. Особо строптивых, предварительно, сажают на иглу…». Я медленно открыл глаза. В номере мягко светил торшер с розовым абажуром. На столе лежал открытый дипломат. А напротив кровати сидел в кожаном кресле полковник Рябов, слушал диктофонную запись с показаниями Виктории Антонюк и, одновременно, просматривал трофейные документы…