Игорь Юрьевич Литвинцев
Два шага назад и в светлое будущее! Но вместе с императорами Том I. До и После
Первое представление о начале новой альтернативной истории
07.07.1807 г. Середина дня – лепота вокруг. Погоды прекрасные. А реальность-то уже новая.
Перенос Российской Федерации (с партнерами по ЕВРАЗЭС, но пока без Калининградской области) только что состоялся, 14% мировой суши как-никак (ну никак не могу этого представить). Со всем населением РФ в 150 млн (плюс до 40 млн в Армении, Белоруссии, Казахстане, Киргизии, всех признанных и непризнанных пока республиках и Сербии – пока только Европу рассмотрим) и современными возможностями стран, в том числе военными, экономическими и т.п. и т.д. в границах, существующих на данный момент. Последнее (за редким исключением, уже отмеченным выше) было обязательным условием. Никаких старых границ СССР.
Потому я и эфемерный ЕВРАЗЭС притянул. Сущность с таким вариантом в итоге согласилась, хотя и интересовалась, имею ли я реальное представление о его жизнеспособности? По моим соображениям, она практически никакая, но все-таки плюсов я увидел больше, чем минусов.
А в это время Наполеон готовился к встрече с Императором Александром. Прибывает на плот первым. А на русском берегу – никаких конных эскадронов. Только небольшая группа пеших военных в странной форме, на чем прибыли – непонятно. Правда, и знакомая фигура русского Императора среди них четко выделяется в привычном для них красочном оформлении. И все императорское окружение наблюдает посадку пяти человек в небольшую закрытую лодку странной конструкции с двуглавыми орлами на бортах и ее непонятно быстрое прибытие к плоту.
А вот тут-то и пошли сюрпризы: вместо Александра первым из нее по трапу спускается совсем другой человек (тут включайте воображение, но не сильно), значительно помолодевший по сравнению с периодом тридцатых годов двадцатого века. А в конце небольшой группы ближайшего окружения и мой черед на плот ступить пришел. Прямо как на картинке, которую мне Сущность ранее продемонстрировала. (Перед отъездом разные мнения были по поводу включения в состав делегации Императора Александра – может, пригодится для убедительности и в качестве связующего звена, но моя ссылка на картинку из будущего решила вопрос. Оставили на берегу, пусть ждет, если потребуется – быстренько доставим. Вспомнил, наверно, тут наш новый и будущий соратник о своем прусском друге, тогда тот также томился в ожидании. Теперь его черед пришел.) Наполеон, увидев наше появление, естественно, ошарашен, и ему совсем не до объятий. И спутники Императора молчат, но их руки уже к оружию потянулись, на всякий случай.
Понятно, что необходимо немедленно для всех ситуацию прояснить. Вот наш Президент и берет инициативу. Хорошо хоть, в данной паре Наполеону голову задирать вверх не придется. И разговор начинается на чистом французском языке 19 века (вот уж не проблема для Сущности – хоть десять новых языков в голову внедрить за короткое время. Уже и я заявочку сделал: кроме уже приобретенного французского двухвековой давности, на испанский того же времени, а также итальянско-пьемонтский и провансальский диалекты. Не перестаю надеяться на удачу для себя и постоянно к ней готовлюсь).
Вы нас извините за такую внезапную смену декораций (так я наше вступление представляю), но теперь я – Верховный правитель России, хоть и не Император, зато многократный Президент. Как и вы – голосованием всего народа выбранный. На прочный союз России и Франции заранее согласен. И вас уверяю, ни разу про отсутствие Императора Александра Вы не пожалеете, возможностей у меня столько, сколько ни Вам, ни ему даже и присниться не могло бы никогда. Я ведь не той России правитель, которую вы себе представляете, хотя и плохо. Не вашего времени, а страны будущего, только что перенесенной сюда из двадцать первого века (про наш любимый ЕВРАЗЭС пока умолчим – дай бог, Наполеону бы эту новость переварить). Не спрашивайте – как, это не наш секрет. Божественные силы поспособствовали. Зато сейчас вам расскажу, зачем они это сделали.
Во-первых, чтобы мы с вами, Ваше императорское величество, планету нашу Землю от будущей неизбежной природной катастрофы спасли.
Во-вторых, и все человечество тоже. А для успешного решения этих сложнейших проблем весь сегодняшний мир под наше с вами совместное управление и забрали.
Каким образом? Вот это мы и приехали с вами обсудить. Свои предложения выскажем и ваши обязательно выслушаем и во внимание примем. Но для начала переговоров хочу заверить сразу и искренно, Англию я тоже ненавижу и вам обещаю – скоро останутся от ее могущества только воспоминания. И никакой долгой, дорогостоящей и трудоемкой блокады не потребуется. И не по принципу «хайли лайкли», а на все сто процентов вероятности!
– Многоуважаемый Император, – продолжил бы наш Президент. – Я, конечно, понимаю, что новость ошеломляющая. Трудно так сразу ее принять, поверить и с новой реальностью согласиться и примириться, но всем нам это сделать придется. Я к вашим услугам, готов ответить на любые вопросы. А пока, чтобы наглядно продемонстрировать уже свершившийся факт – взгляните на наш берег. Вон там Император Александр I стоит, живой и невредимый, выделяется в окружении наших людей и осанкой, и мундиром. Только сильно ошарашенный до сих пор, хотя уже второй день такую новость переваривает. Узнаете? Если хотите его ближе лицезреть, катер быстренько отправим – подвезем. Но зачем? Его время уже безвозвратно прошло, только мешать будет нашей беседе. Ну что, пройдемте в шатер?
Как дальше развиваться переговоры будут, точно не знаю. Вдвоем они их сначала проведут или Наполеон на этот раз на такой вариант не решится – думаю, не имеет значения. Зато какое в итоге продолжение последует, для меня очевидно: с просьбой и предупреждением:
– Чтобы перенос страны полностью завершить, мы вас со всей армией и всеми, кто вам дорог, попросим слегка перебазироваться. Я на карте покажу, куда можно будет из района Восточной Пруссии немножко отойти. Недели хватит? Потому как вскоре не будет больше прусского Тильзита начала 19 века, да и восточной Пруссии с Кенисбергом тоже. Ведь в нашем времени на этом месте российская область располагается, и городок этот теперь Советск называется. Специально ее перенесение задержали на недельку, а то прибыла бы она вместе с нами и аккуратненько так прямо на места дисклокации частей вашего войска, да и вашей ставки и опустилась. Уверен, не хотелось бы этого ни нам, ни вам. Так что придется вам эту часть территории Восточной Пруссии покинуть. Через неделю сами все изменения увидите. Такие вот пироги нонче – с котятками!
Последнюю фразу, мной вместо Президента придуманную, Наполеон бы, естественно, не понял, но и переспрашивать бы наверно не стал. Не до нюансов ему в данном случае.
Далее в процессе общения много чего должно последовать. Начали бы мы, конечно, с обещания блистательного будущего, которое Императора ждет в новой реальности. И с нашего супер подарка ближайшего же времени – лишения Великобритании всего флота. А уж потом приватно ознакомили с рядом ожидающих бы его неприятных фактов, если бы история с нашим появлением не поменялась: тут и неудачные испанские войны, и начавшиеся на других завоеванных территориях национальные волнения. Ну и как апофеоз – бегство Великой армии из России и общий печальный конец всей его имперской эпопеи. Про предательство ближайших соратников, в частности Талейрана, тоже бы добавили обязательно. Ну и про то, как его английские джентльмены притравливали на Святой Елене. Пусть все узнает – злее и умнее будет.
Но тут не знаю, не мне решать, может, и не стоит в самом начале на него все сразу вываливать. Пояснить, что информация есть, – пусть обращается, будем выдавать порционно и обязательно приватно.
И как будущую затравку – можно и книжку биографическую про него, из нашего времени захваченную, вручить – на французском, конечно, и с картинками. Интересно же про себя почитать. Включая описание его любовных забав с Жозефиной около шеста. И подробнее о ее забавах, но уже в отсутствии и шеста, и супруга. Французские популярно-библиографические книги без таких пикантных подробностей не обходятся. По крайней мере, я именно такую читал, поэтому и порекомендовал ее захватить.
А вот изложенный в красках ожидаемый трагический конец нашей Земли с соответствующими цветными фотографиями умирания природы по всем азимутам, такие, что любого жуть должна охватывать, – это надо будет в первый день всему его окружению показать обязательно. Ведь теперь мы совместно должны будем это безобразие обязательно предотвратить.
Вот она – главная причина нашего появления в этом мире. Начнет ее вдалбливать! Наверно, хватит на первый раз, потом документальные фильмы о наших возможностях можно будет показать – не помешает всему императорскому окружению внимательно их просмотреть. Мы что, в Советске после переноса подходящий зрительный зал не найдем? А лучше сразу в Калининграде. Естественно, последует демонстрация всех достижений и возможностей страны, военных – в первую очередь. Я не сомневаюсь, что увиденное не только впечатлит соратников Наполеона, да и его самого, а потрясет до самого мозга костей (в записках Императора со Святой Елены есть фраза: «кто осмелился бы мне сказать на неманском плоту, что наступит момент, и русские будут расхаживать в Париже как господа?» Как предчувствовал – теперь и про это прочитает.)
Да и с перенесенной территории к Неману скоро современные российские военные игрушки подтянутся. Современная бронетехника, амфибии, да и вертолеты с дронами, пусть над французами полетают, так, достаточно низехонько – для усиления эффекта. И внушат сразу и навсегда нашим будущим партнерам – союзникам и Бонапарту, в первую очередь, что никакой талант полководцев их времени, даже супер-мупер гениев, против такого современного оружия ну ни с какой стороны не поможет. Представляю, как они с открытыми ртами фильмы будут смотреть, вопросы нелепые и лепые задавать – новой реальностью проникаться. А вы попробуйте себя на их место поставить – то же бы обалдели полностью.
Ну вот на таком фоне и к основе переговоров можно переходить. Но пусть сначала все-таки с новой ситуацией свыкнутся. Некоторые фильмы французские исторические посмотрят, но это по выбору Императора, вряд ли он согласится на фильм про их поход в Россию, лучше что-нибудь из истории до 1807 г. А уж после этого получит Его Корсиканское Величество предложение наше по разделу и Европы, и мира, причем такое, от которого просто невозможно будет отказаться.
По некоторым европейским моментам должно перекосить его довольно сильно, поскольку совсем не такой раздел будет предложен, как лично им для Александра разрабатывался. Детали его уже в тексте выше приводились, ну а в третьей главе с подробностями выдам.
Но Бонапарт как правитель гениальный, а еще и реалистичный, должен будет быстро в новой обстановке сориентироваться. Даже в такой, кардинально изменившейся. Справился же в Египте. А уж про гадюшник Директории и не говорю!
Тем более что будет предложено ему стать не просто французским Императором, а возглавить Латинскую Империю (если название не нравится, пусть свое предложит, например, Западную, никаких проблем; действительно: немецкий Рейнский союз в Западную Империю гораздо проще вписать, чем в Латинскую), включающую все западное Средиземноморье, Апеннинский и Пиренейский полуострова, Южную и центральную Америку, побережье Северной Африки (без Сахары) от Мавритании до Суэца и т. д. А громадье и размах планов – это точно его стихия. Недаром как-то Европу даже с крысиной норой сравнил. И действительно ведь – есть где развернуться, не какие-то там хилые Пондишерри отвоевывать у англичан.
Ну и наш начальный супер подарок, о котором уже упоминали в первый день, должен свою роль сыграть, такой, о котором он и мечтать не мог, неслыханный и невообразимый, исполняющий его самое заветное желание – ликвидация, вернее, нейтрализация и экспроприация всего английского флота, ну ВООБЩЕ всех их кораблей, причем везде (и военных, и торговых) для нужд и Западной, и Восточной империй.
Вот уж чему я тоже вместе с ним безмерно рад буду. Ведь и наша действительно доблестная Средиземноморская эскадра адмирала Дмитрия Николаевича Сенявина и качественно, и количественно пополнится (вместо того, чтобы французам корабли передавать, как было предусмотрено в их соглашении с Александром). И она под его же командованием еще с честью послужит в Средиземноморье, да и будущим правителям Восточной Империи очень пригодится в местных реалиях. И все его завоевания, как и его славного и талантливого предшественника адмирала Федора Ушакова (Ионические острова, в частности), никуда не пропадут и в нашей сфере влияния останутся.
А остров Корфу я вообще хочу заповедной зоной под контролем МК объявить – пусть вернувшийся в наш мир Джеральд Даррелл там тоже исполнением своих желаний займется. И на этот раз и порадуется, и поностальгирует. А я с ним – с превеликим удовольствием. Прекрасное место будет для организации улучшенного подобия Джерсийского зоопарка, предназначенное для восстановления и фауны, и флоры этой, уже к началу 19 века тоже значительно пострадавшей от человеческой деятельности, территории, включающей и Балканы, и Ближний Восток, и часть северной наполеоновской Африки. Нам для союзника ничего не жалко, тем более помощи (а, скорее, и организации обучающей структуры) по экологическому направлению.
Что-то из этого точно получится, по крайней мере, все под нашим контролем пройдет. Но пока люди Наполеона будут на западе Европы и севере Африки порядки наводить и с противниками решительно разбираться, хотелось бы и восточного Императора на престол константинопольский посадить. Забегу вперед – возможно, это Константин Романов и будет, хотя в его пользу, честно говоря, пока только один довод работает – надежда, что не зря же мудрая бабушка так мальчика назвала. Явно с перспективой в ближайшем будущем именно ему на проливах в Константинополе и утвердиться. Ну у нее не вышло, может, у наших стратегов МК получится.
Хотя я для себя этого однозначно не решил и предлагать такой вариант не хочу. Мне, например, кандидатура сестры его Екатерины больше на душу ложится, но к этому вопросу еще вернемся. Как и к проблеме, связанной с одной из идефикс Наполеона получить одну из Романовых для роли своей детопроизводительницы и будущей французской Императрицы (вместо любимой, но бесплодной Жозефины).
Но кто бы в итоге эту Восточную империю ни возглавил, турками придется капитально заниматься, и не только на Балканах. Наполеона настойчиво и убедительно попросим про этих своих традиционных для Франции союзников забыть, были раньше – и нет их больше, остались в старой истории. А заодно и про Габсбургов, он же про них правильно на Святой Елене думал – зачем спасал и помогал на свою голову: «Мог дважды ниспровергнуть трон Австрии, но вместо этого – укреплял его основы. Моя ошибка».
Вот и у меня желание появилось – помочь ему пораньше эту мысль осознать. Ну зачем в новой истории нужно существование Австрийской Империи и, главное, кому? Вот и давайте проработаем этот вопрос общими силами. Пусть себе дальше австрийцы спокойно существуют, скажем, в формате Венского герцогства (как сегодняшняя Австрия, и даже с горными территориями, итальянцам несправедливо отданными), но на территории венгров, чехов и южных славян больше не заглядываются. Да и Сербия со своей стороны не даст им теперь на Балканах ничего сделать. Я в детали этого вопроса, честно скажу, не вдавался. Хватит в России и своих специалистов, да и Сербию не зря вместе с нами трансформировали. Разберутся.
А прикиньте-ка, в принципе, ведь неплохая Восточная империя может получится (от проливов до будущего Суэца). А мы будущему правителю в ее образовании, естественно, поможем (хотя и гложут меня сомнения в ее жизнеспособности, слишком уж много разнородных компонентов должно в ее составе состыковаться).
Главное, что потом всем императорам и другим правителям, доставшимся нам в наследство от старой истории (включая и новые образования с центрами в Сербии и Армении), понять придется: никаких привычных козней и интриг за спиной друг друга. Иными словами, инициативу проявлять, конечно, можно, но от главных принципов нашего разработанного плана в стороны отступать – ни ногой. Шаг влево, вправо – возможен и расстрел. Никто с ними церемониться не собирается и никто им не обещал, что будет легко и безболезненно.
Вот в таких условиях мы бы с Наполеоном и встретились сразу после трансформации России, а заодно и познакомились. Мне кажется, что вся его армия сначала вернется во Францию, где Император все еще раз обдумает в относительном покое от новых реалий. Ну а мы пока ни новой Польшей, ни разворошенной им Германией тоже заниматься не станем.
А чтобы французскому истеблишменту удобнее и продуктивнее было думать, снабдим его информативными материалами и даже киноустановками обеспечим: донести же надо будет и до более широкого окружения, и вообще до своего народа новую реальность. Пусть заодно привыкают и гражданами Западной империи себя чувствовать. Ведь уже скоро придется ему приступать к вовлечению в ее сферу пиренейских соседей, а это вовсе будет не подарок. В Испании ситуация находится на грани народного бунта против временщика Годоя (этот нашего Платона Зубова по всем параметрам переплюнул, кроме глупости) и короля, а, может, и гражданской войны (просто уверен, что обогащенный собственным опытом Бонапарт станет эту проблему решать совсем не так топорно и самоуверенно, как раньше, а постепенно и уж точно без водворения брата на тамошний королевский престол). Да и завершить недоделанное ему в Италии придется. Теперь в отсутствии и австрийской, и английской конкуренции эти Апеннинские планы должны много спокойнее реализовываться. Но все это чисто его дела и внутренняя политика новой империи. Мне просто за ними наблюдать и сравнивать с прошлым будет интересно. И еще сложнейшая нас ждет проблема – все центральные альпийские горные районы Европы (с Карпатами аналогично) природными заповедными зонами сделать. Конечно, тут ссылка на Сущность (Божья воля) должна быть для имперцев непрошибаема. Но не для Наполеона, он прагматик и атеист в душе, а это же кусочки его Французской Империи. Что-то совместное предпринимать придется. На порядок полегче будет имперцам внушить подобные зоны самостоятельно организовать в Пиренеях и Апеннинах и потом за заповедный порядок там с их организаций и спрашивать. И вот прямо нутром заранее чувствую: не разрешат мне в самом начале развития наших отношений со своим вопросом к нему соваться. Да я бы на месте нашего руководства и сам такое решение принял. Придется подождать (пока даже не знаю, где и как такой разговор сможет получиться), а пока про земли бывшего Савойского герцогства, а теперь Сардинского королевства, временно забыть. А это очень тяжело, они так и стоят перед глазами.
А как хочется побыстрее этот вопрос решить и обустройством там заняться. Я про это уже ранее писал, но очень больной и принципиальный для меня вопрос – вот и повторяюсь. Ну, в общем, буду всячески стараться (по мере развития событий и появления возможности личных контактов с Наполеоном) эту проблему поднять и попробовать решить. И хотя велел себе ее пока в сторону отложить, не получается. Новая мысль возникла: а если предложить ему вторую столицу Западной империи на Корсике создать и паромное современное сообщение из Тулона туда помочь организовать? В качестве компенсации за мои будущие земли. И от парижской суеты отдохнуть там сможет, и бедность населения ликвидировать как класс, а, значит, и базу возникновения будущей мафии порушить на корню. Хотя думаю, не только в бедности тут дело, да и боюсь, не сильно хорошие воспоминания о последних днях на Корсике у него остались. Что-то больше совсем туда Императора не тянуло. Тут сильно подумать придется и почву предварительно прощупать. А если для одного из его братьев такой вариант предложить – корсиканского монарха (ну это уже меня понесло, лучше к глобальным проблемам вернуться).
Ну, например, как потом Император будет уже общими западноевропейскими силами Северную Африку (эти пиратские гнезда и рабовладельческие образования) принуждать к совместному миру и процветанию. Хотя, это опять же его дело. Девиз понятен – Даешь Новую Реконкисту: возврат этих территорий к временам Римской и Византийской империй. И конечная задача тоже – чтобы все будущие африканские провинции Западной империи (которые уже столько завоевателей и грабителей видели) четко и однозначно представляли свое место в ее системе уже в ближайшем будущем (он эту проблему хорошо должен представлять: когда-то, в период замирения, предлагал англичанам обеспечить его войскам транспортировку туда, чтобы с пиратами раз и навсегда покончить, но не срослось).
Вы только представьте, ведь для Наполеона теперь Средиземное море станет внутренним бассейном, в котором англичан не надо будет бояться ВООБЩЕ! Просто свое большое озеро (естественно, собственное только в юго-западной части), где и торговым, и военным операциям помешать может только погода. Правда, мне почему-то кажется, что у Наполеона даже в таких условиях не появится повторного желания самому еще ни в Египет, ни в Африку по морю наведаться. Разве что по воздуху – с нашей помощью. Но это его дело, мы имперцам даже Мальту передадим, жаль, уже без рыцарей.
А если уж очень-очень ему захочется Лондон навестить (с военной ознакомительно-поучительной миссией, например), то и все проблемы десантирования через Канал решить тоже поможем – точно в наших возможностях. Только зачем? Англия без флота и торговли скоро сама начнет задыхаться и приползет к новым хозяевам мира (то есть к имперцам и нам) в надежде получить ну хоть какие-то послабления, предлагая в обмен – что? Если отказ от всех своих претензий на колонии, то последних уже и нет. А что еще есть у нее за душой? Да ничего (хотя я и насчет наличия души у англичанки очень сильно сомневаюсь). В будущем все будет крутиться вокруг оси отношений МК и Западной империи (а, точнее, русско-французских). Вот мы и опять к ним вернулись. Очень непростую историю последних и предлагаю вам рассмотреть.
Русско-французские отношения
Как вы уже знаете, идеей фикс Наполеона, ставшей основной темой его переговоров с Александром, было создание прочного военного союза России и Франции. Поскольку возникла она у него не спонтанно, давайте бросим взгляд на всю историю развития русско-французских отношений на фоне изменяющейся политической конъюнктуры в Европе.
Долгое время в основе французской внешней политики была борьба представителей династий Валуа и Бурбонов с Габсбургами. Считается, что она началась с войн между королем Франциском I и императором Карлом V, начавшихся после их непримиримого соперничества за императорский титул, доставшийся в итоге Карлу в 1520 г.14
Тогда соотношение сил соперничающих сторон было явно не в пользу Франции. Габсбурги, правившие в Австрии и Испании, словно сжимали ее в стальных тисках по всем ее границам. А Англия и Бургундия тоже были не против воспользоваться моментом и проверить Франциска на прочность для решения своих проблем. В итоге и сложилась антифранцузская многонациональные коалиция, ядром которой стали габсбургские монархии. Она значительно превосходила Францию по своей совокупной мощи, и загнанное в угол королевство было вынуждено в основном активно защищаться, прибегая к помощи любых союзников, способных хоть как-нибудь навредить Габсбургам. Религиозные расхождения при этом не играли никакой роли – доминировал принцип «враг моего врага – потенциальный союзник».
В качестве примеров можно привести союз Франции с Османской Портой, долго являвшейся страшной и реальной угрозой для Империи: ее войска осаждали Вену и в 1529, и в 1683 г. И оба раза судьба города висела на волоске. Или франко-шведский союз, который заключил кардинал Ришелье, чтобы переломить ход тридцатилетней войны между немецкими и испанскими католиками и протестантами Центральной Европы и Нидерландов. Беспощадно борясь с протестантизмом (гугенотами) у себя на родине, он, тем не менее, встал на их сторону за рубежами страны и поддерживал финансово шведские армии только потому, что они весьма успешно вели войну с Фердинандом Габсбургом в Германии (закрыв глаза на то, что перед этим скандинавские союзники успели сильно пощипать поляков-католиков, традиционных союзников французов). Последних хотя и считали в Париже дикарями даже в 17 веке, но союзниками полезными. Границы Речи Посполитой и Габсбургских владений совпадали на большом протяжении, и противоречий хватало, поэтому военное выяснение отношений между ними велось почти постоянно. Вот Франция и поддерживала дружественные отношения с Польшей. Даже попыталась посадить своего ставленника на трон этой страны (Генриха III Валуа), правда, неудачно: последний, хоть на него и вскарабкался, но и года в этой роли не продержался.
В общем, идея создания «Восточного барьера» против Габсбургов за счет военных союзов со Швецией, Польшей и Турцией очень долгое время доминировала во французской внешней политике. А вот далекое и непонятное Царство Русское, оно же Московия, во внешнеполитических планах Франции просто отсутствовало. Однако в начале 18 века ситуация на востоке Европы резко изменилась. В результате побед над шведами в Северной войне через прорубленную Петром дверь на Балтику в европейскую политику ворвалась Российская империя. И французский полномочный посланник Жак де Кампредон, весьма впечатленный мощью российской армии (о чем и информировал свое правительство после переговоров о заключения Ништадского мира, в которые неудачно попытался вклиниться в роли посредника) в течение нескольких лет пытался заключить в Петербурге первый русско-французский союз, но неудачно. У императора Петра не сложилось мнения о его необходимости, в какой-то мере основанное и на результатах его дипломатического визита во Францию (1716 г.). Не глянулись ему галантные французы на фоне деловых голландцев и англичан. Да и похоже, что французы просто зондировали ситуацию, такое быстрое появление новой мощной державы еще долго не вписывалась в их уже существующие политические расклады. Да и Российская империя сама находилась во вражде со всеми странами выстроенного французами «Восточного барьера». Исторически все ее предшественницы постоянно воевали со шведами и турками, ну а военные конфликты с Польшей были настолько тяжелы и принципиальны, что на кону как-то даже стоял вопрос государственности Царства Русского. Но военное доминирование поляков и шведов осталось в прошлом. И теперь, после победы над последними и окончания «вечного мира» с Польшей (заключенного аж в 1686 г. и продержавшегося, однако, больше ста лет), Россия начала сама оказывать давление на своих западных европейских соседей. Доходило до того, что фактически именно она определяла кандидатуру польского короля.
Именно такая ситуация и сложилась в самом конце 18 века. Россия поддерживала возведение на польский трон нужного ей кандидата – Августа II Cаксонского (Сильного). Его основным конкурентом был французский принц де Конти – кузен Людовика XIV. Учитывая, что при этом Франция традиционно поддерживала Турцию, в случае его победы возникла бы реальная угроза потерять Польшу как союзника в борьбе с турками и крымскими татарами.
В этих условиях Петр практически предъявил панам «радным» ультиматум: «Избрание француза поставит под сомнение договор о вечном мире», и вообще, примите к сведению, что он уже отправил поздравление Августу, а для его поддержки и защиты от Конти к литовской границе выдвигается войско Ромодановского. Такие «тонкие намеки» были поняты панами правильно, и королем стал Август. (Эти два добрых молодца задружились крепко, встретившись в ходе возвращения нашего царя из того турне, которое потом назвали Великим посольством. На фоне своей молодости, бесшабашности и отсутствия меры и к выпивке, и к женским утехам общий язык нашли сразу. И потом именно Август и втянул Петра в войну со шведами – вторгся в Ливонию достаточно авантюрно с целью возврата потерянных ранее польских территорий, да и застрял под Ригой. Взять ее не смог, а бросить было жалко. Вот обратился за помощью к другу Петру. Тот, не ожидая особой опасности от 18-летнего Карла, и подключился к этой войне со шведами сразу после заключения очередного мира с Турцией.)
Неудачную попытку принца де Конти занять польский трон Франция перенесла достаточно спокойно. А вот когда в 1726 г. Россия подписала союзный договор с Австрийской монархией – это им совсем не понравилось. Хотя в данном случае наша страна руководствовалась аналогичным политическим подходом (враг моих врагов и т. д.) в продолжающейся борьбе со Швецией, Польшей и Турцией, с акцентом на последней. Тут на южном направлении их интересы с австрийцами пока совпадали почти полностью. Вот и посматривали из Версаля на Россию после этого с нескрываемой неприязнью.
Даже активная финансовая поддержка французским послом переворота, который привел к власти в ноябрьскую ночь 1741 г. великую княжну Елизавету, объяснялась надеждами на то, что «приверженица старины» (так ее характеризовали Лесток и Вальденкур, которым французский посланник маркиз Шетарди всецело доверял), ставшая с их помощью новой Императрицей, вернет свою страну в прошлое, к временам безобидной и не воинственной допетровской России. Однако этим упованиям не суждено было сбыться, и отношения между странами так и оставались на низком уровне. Неудачной оказалась и очередная попытка шведов, поддержанных французами, взять у русских реванш. Только очередные территории в Финляндии потеряли.
Ситуация медленно, но принципиально стала меняться лишь к середине 18 века. Габсбурги теряли силу, и для Франции их угроза уходила в прошлое вместе с развалом Германской империи. Отражением этих перемен и стала начавшаяся с 1756 г. революция в дипломатических отношениях, известная под названием «переворот союзов» (le renversement des alliances). Усиление Пруссии и ее сближение с Англией, ослабление Австрийской державы и умелые маневры ее дипломатов привели к созданию пусть и временного, но совершенно не типичного для прежних времен франко-австрийско-русского союза, направленного против чрезмерных аппетитов прусского короля Фридриха II. Вот в семилетней войне (1756 – 1763 гг.) Франция впервые и действовала на стороне России и Австрии против Британии и Пруссии.
