Игорь Владимирович Красовский
Error
Я встал и пошел искать того, кто накормил меня завтраком, чтобы сказать элементарное спасибо. Помимо той комнаты, где я спал, было еще две. Ну тут я посмотрел на часы, было уже десять минут седьмого. Потом поблагодарю, подумал я и побежал к выходу, но, открыв дверь, которая раньше вела во двор, я оказался в другой комнате, там на полу сидела маленькая девочка спиной ко мне.
– Девочка, есть кто из взрослых?
– Никого нет. Папа гробик строгать пошел, мама за рубашкой белой на базар пошла.
– Ты не скажешь, где выход?
– Здесь везде выход.
Я вернулся в комнату, но она приобрела совершено другой вид: белые стены без окон и пол, выложенный белой, как в больнице, кафельной плиткой.
– Ку-ку! – услышал я ее голос откуда-то сверху, я поднял глаза, на меня смотрело существо с детским телом, в платье и с деревянною головой кукушки с черными дырами вместо глаз. Это существо открыло клюв и издало пронзительный скрипучий свист, от которого в моих глазах все потемнело, и я потерял сознание. Очнулся я, лежа на чем-то твердом, вверху раскачивалась тусклая лампочка. Я хотел было встать, но не тут-то было: я был привязан.
– Ты что будешь? – узнал я голос отца.
– Я, наверное, буду печень, – ответила мать.
Тут я почувствовал, как что-то острое пронзает мое тело, и я слышу звук разрезаемой плоти. Я хочу кричать, но мой рот зашит.
– А я, наверное, поем мозг, – вновь послышался голос отца.
– Как скажешь, дорогой, – услышал я ответ голосом матери.
И тут же что-то уперлось в мою макушку и начало сверлить череп, я слышал запах паленой кости и скрип тупого сверла.
– Я не позволю его есть! Слышите, не позволю! – послышался крик Ии, и тут же раздался гул, свет заморгал и потух, а я начал проваливаться куда-то вниз. Очнулся я в комнате, где все было красным. Я испуганно вскочил и ощупал себя: не было ни дыры в затылке, ни разреза на животе. Я осмотрел комнату, и неприятное чувство животного страха стало нарастать из цента живота, казалось, что я нахожусь внутри живого организма. Стены, пол и потолок явно были из живой плоти, которая, покрытая красной слизью, шипела и чавкала.
В поисках выхода я увидел дверь и немедленно забежал в еще одну комнату. В ней вначале было абсолютно темно, затем темнота рассеялась, и я увидел гроб, стоящий на двух стульях. В гробу лежала голая мертвая девушка, я подошел поближе, и меня прошибло потом: там лежала Ия. Глубокая печаль и тоска овладели мной, и я встал перед гробом на колени, и уже слезы текли из глаз моих, как Ия резко открыла глаза.
– Возьми меня! – закричала она не своим до звона в ушах высоким голосом.
И тут же страх и желание тела ее стали бороться во мне, отчего мое тело упало в судорогах и все потемнело. Вдруг я услышал шаги сзади меня, но я не мог пошевелиться, чтобы посмотреть. Кто-то ходил и приговаривал:
– Так, так.
Потом останавливался, клал руку на голову, вставал и ходил вновь, приговаривая:
– Так, так.
Я собрал все силы, что у меня остались, и попытался закричать, открыл рот, но вместо звуков из него вылетел рой огромных золотых мух. Их было так много, что они осветили всю комнату золотым до рези в глазах светом. Я поднялся на ноги и вышел из комнаты и тут же оказался вновь на кухне.
За столом сидела Ия и что-то размешивала в стакане.
– На, мой родной, выпей, и сразу полегчает.
Я, не раздумывая, взял стакан и выпил. Действительно полегчало.
– А ты что тут делаешь? – спросил я у нее.
– Да вот пришла попрощаться с тобой, – ответила она, мило улыбаясь.
– Ты уезжаешь?
– Что ты. Просто ты умираешь.
– Я болен? – испуганно спросил я.
– Нет же, милый, ты просто стар.
– Ерунда какая-то. Ия, я еще молод, как и ты.
Она встала, подошла ко мне, тепло обняла, затем взяла за руку и повела в комнату с кроватью и зеркалом. Ия подвела меня к зеркалу, в котором я увидел немощного морщинистого старика.
– Кто там? – спросил я, и тут по движениям губ отражения и присутствию рядом с отражением Ии я понял, что это я.
Вдруг все мое тело стало слабым и тяжелом, силы покинули меня, и ноги не могли держать, хоть и тщедушное, но все же тело, я упал на пол и зарыдал.
– Не плачь, любимый, ты прожил не пустую жизнь, в твоей жизни была любовь, теперь ты можешь уснуть, воспоминания, которые тянут тебя в бездну, покинут тебя, и ты обретешь покой.
Ия помогла мне встать и уложила на кровать. Сев рядом со мной и гладя мою трясущуюся руку, она повторяла нараспев странную фразу: «Ю овсу шудан умо дво тко го тюя нем».
Проснулся я от яркого солнечного света, который освещал комнату сквозь окна. Ставни были открыты. Это, наверное, мои друзья открыли. Я посмотрел на часы, на них было ровно шесть. Я быстро встал и вышел на улицу, народ заметно рассосался, на лавочке спал Вовка на Светкиных коленях. Леха, судя по всему, дремал сидя. Ольга с Розой о чем-то болтали, тут она увидела меня и, тут же соскочив, побежала ко мне с криком.
– Просыпайтесь, народ, вот мой герой идет ко мне! – она обняла меня и поцеловала.
– Ну че, рассказывай, че там было? – спросила Ольга.
– Да ничего особого, уснул, проснулся и все.
– Блин, а разговоров-то было, знал бы я, что все так, я бы и сам пошел, – пробубнил сонный Леха.
– Зачем бы ты пошел? – ехидно спросила Ольга.
– Как зачем? Затем же, зачем и Егор.
Роза рассмеялась.
– Ты что, думаешь, это было для всех? Неет. Я давно Егора приметила, вот ждала, чтобы проверить его чувство, – она довольно гладила меня по голове и смотрела, словно в первый раз видела.
– Ну раз все обошлось, надо по домам, спать, блин, охота, – заявила Светка, будя Вована, который явно не хотел просыпаться. – Ладно, еще полчаса дам ему, а вы идите.
Мы двинулись по домам, я обнимал за талию Розу, и мне не хотелось спать, но Роза, судя по всему, этого очень хотела, так как не спала всю ночь.
Уже перед своим домом она мне шепнула на ухо.
– Я сейчас отосплюсь, ты в часов семь вечера приходи, – тихо сказала она, наградив меня страстным поцелуем.
Уже дома я вдруг все вспомнил. Неужели это были только сны. Но стоило мне погрузиться в воспоминания, как на меня находили реальные эмоции страха и ужаса, пережитого в доме во время сна.
Как было уговорено, я пришел к Розе в семь вечера, она была в приподнятом настроении и готовила какое-то национальное блюдо специально для меня.
– У тебя было это с девушкой? – спросила она как бы между прочим, раскладывая еду по тарелкам.
– Нет. А у тебя?
Запах приготовленной Розой еды был превосходен.
– А у меня откуда! – засмеялась она.
Весь вечер мы провели за болтовней и воспоминаниями о школьной жизни, когда на часах пробило двенадцать. Тут Роза сделала серьезное лицо и как-то официально заявила:
– Так, сколько резину ни тяни, обещанное надо исполнять!
Я покраснел, понимая, что это все-таки произойдет и мне тоже надобно проявить какую-то активность со своей стороны.
– Я боюсь, если честно. Давай вина выпьем для храбрости, – предложила Роза.
Вино помогло. Я осмелился ее поцеловать и дать волю рукам, Роза была не против.
Она взяла меня за руку и повела в свою спальню, расправила постель и, потушив свет, сказала:
– Ты раздевайся и ложись, я сейчас.
Роза появилась минут через семь, мои глаза уже привыкли к темноте, и потому, когда она сняла халат, я четко видел силуэт ее обнаженного тела. И тут я почувствовал это тело, его жар, его запах и вкус. Все, что раньше казалось недостижимым, теперь буквально было в моих руках.
Проснулся я от того, что мне казалось, что на меня кто-то смотрит. Открыв глаза, я увидел стоящую перед кроватью девушку, из-за темноты я не мог разглядеть ее лица. Это была не Роза. Роза лежала рядом, уткнувшись носом мне в подмышку. Я приподнялся, по щуплой фигуре я понял, что это Ия.
– Ия, что ты тут делаешь? – спросил я.
Но она молчала. Я спросил громче.
– У тебя все хорошо?
– С кем ты болтаешь? – услышал я сонный голос Розы.
Виденье исчезло.
– Иди ко мне, – Роза притянула меня к себе и обняла своими нежными и горячими руками, и я тут же погрузился в глубокий сон в ее объятиях.
– Вставай завтракать. А то когда родители приедут, я точно не знаю. Заявятся, а тут такое, отец меня сразу прибьет.
