Игорь Станиславович Сауть
Рей
Так хочется спать, но уж больно холодно, ветер продувает насквозь, да еще, как на зло, дождь начался. Господи как же холодно, аж челюсти сводит, а зубы стучат даже самому смешно. Я где то слышал, что надо расслабиться и тогда станет теплее, но как это сделать, если холод пронизывает каждую клеточку. Похоже даже в желудок забрался вместе с ветром, в животе гудит, словно целый оркестр, и есть тоже очень хочется, нет ни как не получается расслабиться, а трясет уже не на шутку, а челюсти стучат так, что кажется, я сейчас все зубы сам себе повыбиваю.
Так, раз не получается расслабиться, надо пробежаться, погонять кровь по венам, до столовой и обратно, нет не могу, а вдруг он придёт, пока я буду бегать, подожду еще немного, он вот-вот придет, сказал же, – «Сиди здесь, я скоро». Но его так долго нет, а может быть с ним, что то случилось, а я как дурак сижу и жду. А его надо спасать, и как это я раньше не понял, что с ним беда. Пес встал и забегал на месте.
–Только теперь я начинаю вспоминать, что он был очень взволнован и сильно нервничал, и мне сказал, сиди жди, наверное не хотел, меня впутывать в свои проблемы, переживал за меня, а я балбес и послушал, вместо того, что бы пойти с ним и помочь, и что прикажете теперь делать, куда бежать, где его искать? Вот же я дурааак. Пес так разпереживался, что даже забыл, про холод, который еще минуту назад тряс его.
– И куда бежать, я же даже дорогу не запоминал пока ехали, сидел в машине, как идиот высунув морду из окна, да еще и с закрытыми глазами, а ехали мы долго, больше часа наверное, и где я сейчас, кто знает? Что же делать? Нет, не буду паниковать, все образуется, надо надеяться на хорошее и взять себя в лапы. Пока все эти мысли бегали в его мозгу, лапы и даже хвост остановились.
– Но на что хорошее, можно надеяться? На то, что все у него в порядке, и он просто задержался, – перебил сам себя пес, – Но где? Интересно, а сколько я уже здесь сижу, думаю неделя уже прошла? Так на, что хорошее, извольте вас спросить, можно в таком случае надеяться, за неделю он точно должен был во всем разобраться. А может быть он тоже, дорогу не запоминал, и сейчас ищет меня всюду, а я сижу как асталоп на месте. Похоже мозг на какое-то время отключился, так как лапы, затоптали на месте, а хвост стал бить по бокам.
Пожалуй пробегусь вокруг, далеко не буду отбегать, посмотрю, может он на соседней улице стоит, – в животе громко и протяжно заурчало, – Заодно гляну, что-нибудь поесть.
Пес рванул во всю прыть на соседнюю улицу, перепрыгивая лужи, и через минуту скрылся за углом. Но не прошло и десяти минут, как он снова показался из за угла. Назад он уже шел медленно, поджав хвост и угрюмо опустив морду, не разбирая дороги, он шлепал по лужам, проезжавшие мимо машины обдавали его холодной водой вперемешку с песком, которая ползла по его шерсти грязными потоками вниз и стекала внизу живота.
Пес вернулся на место, откуда так резво убежал и медленно сел на землю. Его длинная шерсть была облеплена кусками грязи и из черной превратилась в серую.
– Уж лучше сдохнуть, чем так жить, – тяжело вздохнул он. И что я такого сделал, только хотел попросить кусок хлеба, а он нагой в живот, а потом еще и палкой вдогонку. А когда я заскулил, он еще и засмеялся, а что же такого смешного вы видите, в том, когда другому больно? Наверное, только люди смеются, увидев как кто-то ударился или упал. Никуда больше не пойду, лучше здесь замерзну или подохну с голода. Пес лег на лапы и закрыл глаза. Его тело периодически мелко сотрясалось от вернувшегося к нему холода, но все реже и реже, через пару минут он успокоился и замер, а с неба полетели большие пушистые хлопья, покрывая холодную землю белым одеялом.
– Привет, – услышал он над собой, приятный нежный голос, открыв глаза, и подняв морду, пес увидев перед собой красивую, молодую девушку, которая присела перед ним на колени, он быстро поднялся на лапы и сел. Девушка нежно смотрела на него, яркими серыми глазами, светлые, вьющиеся волосами, падали тяжелыми локонами на ее красивые тонкие плечи. На вид ей было лет девятнадцать, не больше, но в ее глазах, пес видел многовековую мудрость, бесконечную любовь и доброту.
Она нежно погладила пса по голове и улыбнулась. От нее веяло спокойствием и пахло весенним утром наполненным ароматом полевых цветов и молодых листьев. А от рук исходило волшебное тепло, которое окутывало его, словно легкое, неощутимое одеяло
– Ну что ты так пригорюнился? – спросила она его, потрепав за ухом. Пес снова посмотрел на нее, не в силах, что либо сказать, и опустил морду на ее руку, если бы сейчас, он что либо произнес, то скорее всего разрыдался бы, не зная от чего больше, от осознанного одиночества или от блаженства, которое исходило от нее, но в любом случае, он не хотел огорчать это прекрасное создание. Пес не мог оторвать взгляда, от ее прекрасного лица, и от ее рук.
– Как же хорошо и тепло, от простого прикосновения и нежного слова, даже солнце засветило ярче обычного, – пронеслось у него в голове, и в благодарность за ее доброту, он лизнул ей руку. Девушка улыбнулась и сказала, – Все будет хорошо, не грусти красавец.
– Эй, дружище, ты не замерз здесь, эй? – кто то тормошил его за шиворот. Открыв глаза, пес посмотрел вокруг. В первые секунды, он не сразу понял, где находится, вокруг было темно и повсюду лежал снег, а передо ним на корточках сидел молодой парень. Капюшон куртки закрывал его лицо тенью, но все же пес разглядел, что он невероятно худой, об этом же говорили и его серые, широкие спортивные штаны, свободно развивающие на ветру. На парне, была такая же серая, как и штаны, короткая куртка, а на ногах кеды, явно не подходящие к сезону.
– Хм, значит мне все это приснилось, – начал понимать
пес, и от этой мысли на душе, стало еще тоскливее, чем раньше. Не поднимая морду, он посмотрел на парня и снова опустил взгляд на свои лапы покрытые белым одеялом из снега.
– Ну что ты пригорюнился, все будет хорошо, не грусти красавец – сказал парень и потрепал его за ухом. Пес удивленно поднял на парня глаза. Всего минуту назад, он уже слышал эти самые слова от прекрасной незнакомки во сне, а сейчас их снова повторил этот мальчишка. – Может быть и он мне сниться, – подумал пес и еще раз взглянул на парня.
– На вот, лучше возьми, покушай, – услышал он спокойный голос парня, и увидел как тот, достает из кармана, пакет с кормом. Пес по-прежнему лежал не шевелясь, делая вид, что ему все равно, лишь исподлобья, поглядывал на руки, открывающие пакетик, на котором был нарисован жирный, в серую полоску, довольный кошак. Лишь когда запахло чем то вкусным, и этот запах забежав в нос и пробежав по его туннелю, и так же быстро миновав горло, шлепнулся в пустой желудок, подняв неимоверное цунами, которое тут же наполнили его пасть слюной, пес понял, что это уже не сон и не смог удержаться. Он поднялся на лапы, нетерпеливо уставился на пакет с кормом.
– И куда тебе, это положить? – спросил парень, глядя в беспокойные глаза пса.
– Ну, что за церемонии, клади прямо на снег, что ты, в самом деле, если и попадется пара песчинок, переживу как-нибудь, – промычал про себя он, уже чувствуя вкус еды у себя во рту, нервно глотая слюну и перебирая лапами на одном месте, так как мозг уже явно думал лишь о содержимом пакета с противным котом.
– Похоже ты сильно проголодался, – с улыбкой сказал парень, увидев как пес проглотил содержимое пакета за долю секунды.
– Так что тут есть, это же для кошек, – ответил пес, довольно облизывая морду, в надежде найти на ней остаток приклеившегося кусочка, мяса ягненка в сливочном соусе, как было написано на пакете.
– Ладно, мне надо идти, – сказал парень вставая, – Может быть еще найду кого-нибудь из твоих друзей.
– Да никого здесь нет, кроме меня, – пес внимательно посмотрел на его карманы в надежде увидеть там, еще пару таких пакетов, – Если что-то еще осталось, давай мне, зачем ходить зря, ноги мочить, – сказал он виляя хвостом и мордой указывая на его обувь, – Чего доброго простудишься.
Но парень уже пошел дальше, помахав ему на прощание рукой. Пес уже было сделал пару шагов, что бы пойти за ним, но остановился. Оглянувшись, на место где он только, что лежал, и увидел темный отпечаток своего тела, который уже начал покрываться снежинками. Пес медленно вернулся назад, – Да мне нельзя отлучаться, а вдруг он придет, а меня нет. Славный парнишка, и еда ничего, хоть и для котов, – размышлял он про себя, вспомнив парня, и даже ухмыльнулся про себя, Надо же было придумать такое, куда тебе положить, – повторил он, его слова. Что я барон какой нибудь. Вот моя мамочка, та да, она была леди, как говорится с большой буквы, можно сказать, голубых кровей. Одно ее имя состояло из шести слов, что уж там говорить о генеалогическом древе, деды и прадеды все как на подбор были иностранцы, кто из Германии, кто из Франции, а один из прадедов даже из Англии. Я конечно в Англии не был, но из того, что слышал, о ней, понял, что все англичане снобы, которые ходят, словно лошади на выгуле, нарочито сгибая колени, и высоко понимая лапы. Да еще и с задранными вверх мордами, а при встрече, едва заметно кивают головами, даже под хвостом ни когда не понюхают друг друга, все, что их интересует, это их собственный экстерьер и не более того.
Вот именно из такой семьи и была моя мамочка. Конечно, в таких семьях, очень гордятся своей родословной и породой и непременно при каждом удобном случае, вам намекают на свою чистую, чуть ли не прозрачную, прям с голубым отливом кровь. Но приходит момент и один из потомков, этого прекраснейшего, чистокровного семейства, сворачивает с проторенной дорожки и становится бунтарем. Он идет на перекоры всем семейным моралям и принципам, и влюбляется в бродягу неизвестного происхождения, который живет где то на улице, а то и вовсе на помойке и мешает свою королевскую кровь. Конечно же при этом портит родословную и заражает генеалогическое древо страшной заразой. Не знаю, бывают ли такие проблемы у людей, и как они потом их решают, но у собак все просто, испорченная ветвь этого дерева отрубается, и все дружно делают вид, что ни чего страшного не произошло, да и вообще ни чего такого и не было. И вот, надо же было такому случиться, что именно с моей матушкой, произошел такой казус и она влюбилась в бродягу. Но как есть, так есть, и в результате ее бунтарства, на свет появился я, а вместе со мной еще два моих брата и две сестры. В течении двух месяцев мы были одной большой семьей, и полностью наслаждались счастливой семейной жизнью, семьей я конечно называю мою маму, братьев и сестер, так как отца после этой единственной и не очень продолжительной встречи, больше никто и никогда не видел, да и судя по всему и видеть не очень то и желали. Тогда мы еще не знали, что еще до нашего рождения, нас уже отрубили от прекрасного генеалогического древа и тут же забыли о нашем существовании.
