ГлавнаяВеселые приключенияИ. О. РодинПриключения Карапузика и Карапетика

Уменьшить шрифт (-) | Увеличить шрифт (+)

И. О. Родин
Приключения Карапузика и Карапетика

* * *

Предисловие

Эта книга написана о приключениях маленьких человечков, живущих в австралийском лесу. Это мальчики и девочки. Мальчики рождаются из орешков, растущих на эвкалипте, а девочки – из цветов. Поэтому мальчиков называют орешками, а девочек розочками.

Мне хотелось написать не только занимательную и поучительную историю, но и рассмешить читателя. Именно поэтому в книге так много забавных героев и событий.

Итак, доброго пути в мир веселья и фантазии, маленький читатель!

И. Родин

1. Орешки и розочки

Далеко-далеко в австралийском лесу, там где ползают по деревьям медведи-коала и прыгают, таская своих детенышей в сумках, кенгуру, растет большое-пребольшое дерево. Называется оно эвкалипт. У него толстый-претолстый ствол, раскидистые ветви и длинные узкие листочки. Эти листочки, особенно когда жарко, распространяют вокруг себя удивительный аромат. Некоторым, особенно тем, кто часто болеет простудой, этот запах наверняка знаком – ведь из листьев эвкалипта делают лекарство. Но даже те, кто простудой не болеет, вполне могут узнать, что такое эвкалипт, побывав в музее или ботаническом саду.

Но сейчас речь пойдет не о листьях и даже не о прекрасном лекарстве, способном вылечить от простуды кого угодно, а об орешках, растущих на удивительном дереве.

Орешки эти маленькие и упругие. Их, конечно, несравнимо меньше, чем листьев, и растут они гораздо медленнее, но именно в них кроется настоящее чудо.

Дело в том, что когда орешки созревают, из них появляются на свет маленькие человечки, такие маленькие, что даже трава кажется им целым лесом. Все они крепенькие, толстенькие и из-за того, что уже с самого рождения пропитываются целительным эвкалиптовым запахом, почти никогда не болеют.

Лесные жители их так и называют – орешки.

Орешки страшные непоседы. Они постоянно что-нибудь делают – прокладывают дороги, строят дома, возводят на ручьях плотины. Когда же делать нечего, то они либо устраивают состязания по прыжкам, бегу или плаванию, либо просто во что-нибудь играют.

Однако было бы неправильно думать, что только из орешков, растущих на эвкалипте, появляются маленькие человечки. Некоторые из них обнаруживаются в только что распустившихся цветочных бутонах. В целом они очень похожи на орешков, но вместе с тем очень многим от них отличаются. Например, они гораздо больше орешков любят сидеть дома и заниматься хозяйством. А еще они любят носить длинные волосы и нянчиться с маленькими детьми. Что касается силы, то в этом орешки намного превосходят хрупких цветочных существ, но вот что касается красоты…

Потому-то лесные жители и прозвали их розочками.

Орешки и розочки живут очень дружно. Ведь у каждого из них столько братьев и сестер!

Когда маленькому орешку или розочке еще только предстоит появиться на свет, возле готового распуститься бутона или давшего трещинку орешка уже дежурит заботливая, радостная мама, которая, как только младенец появится, возьмет его на руки и отнесет к себе в дом. А в доме уютно и весело. Там уже готов большой праздничный пирог по случаю рождения малыша, там уже булькает и свистит чайник, там галдит и суетится, делая последние приготовления, вся большая семья. Каждый припас подарок, каждый сделал что-то, чтобы жизнь в лесу показалась малышу с самого первого дня счастливой и радостной. Пусть у него будет праздник, пусть он знает, что он не один! Пусть трудности и опасности, подстерегающие его повсюду, пройдут мимо, пусть будет счастлив маленький человечек!

2. Ветер

Маленькая розочка сидела перед вот-вот готовым лопнуть орешком и терпеливо ждала. Ветерок тихо покачивал ветку эвкалипта – и листья ласково шелестели вокруг. Розочка очень устала, а от мелодичного шелеста и плавного покачивания ее то и дело клонило в сон. Ждала она почти целый день, а орех, который по ее расчетам давно должен был лопнуть, все не лопался. А ветер продолжал качать ветку и усыпительно шелестеть листьями.

– И когда он только лопнет?.. Когда лопнет?.. А может вообще не лопнет? Когда… – голова розочки постепенно склонилась, и она задремала.

Вскоре она, однако, проснулась. И, следует заметить, вовремя!

Подняв голову, она увидела, что из ореха выглядывает большеголовый и на вид очень серьезный малыш. Сосредоточенно пыхтя, он безуспешно пытался протиснуться через узкую щель.

– Скорее иди ко мне, мой маленький! – сказала обрадованная розочка и протянула руки. – Иди ко мне, Карапетик!

Карапетик – было имя, которое они всей семьей подбирали для малыша всю последнюю неделю.

Новорожденный, выбравшись из ореха и ухватившись за пустую скорлупу, висел на одной руке и словно о чем-то раздумывал. Но вот он разжал кулачок…

И тут произошло неожиданное.

Ствол дерева задрожал, ветви согнулись, раздался жуткий вой, и стремительный порыв ветра, внезапно налетевший бог весть откуда, вырвал ребенка из рук матери и, закружив, понес прочь со все возрастающей скоростью. Бедная розочка вскрикнула и упала в обморок. Хорошо еще, что ветка была широкой и розочка не упала вниз, а то бы она обязательно разбилась. Узкие длинные листья метались над ней, ветки ломались и гнулись, а ветер продолжал бушевать. Однако вскоре это ему надоело, и он улетел куда-то еще, пригибая от нечего делать попадавшиеся по дороге верхушки деревьев.

Когда розочка пришла в себя, отчаянию ее не было предела. Сидя под пустой ореховой скорлупой, она долго и горько плакала.

Но все когда-нибудь кончается. Кончились и слезы. Бедная розочка поднялась и, все еще вытирая глаза маленьким белым платочком, поплелась домой…

3. Приключения начинаются

А ветер тем временем все дальше уносил несчастного младенца. Внизу мелькали ветви и кроны деревьев, проносились зигзаги лесных дорог и сверкающие на солнце синие ленты рек. Ветер поднимал младенца все выше и выше, но тот, казалось, ничуть не боялся. Напротив, он с интересом озирался по сторонам и временами, видимо, стараясь понять, что происходит вокруг, начинал сосредоточенно сосать палец. А время шло.

Вдруг все стихло. Листья на деревьях замерли, облака прекратили носиться наперегонки по небу.

Карапетик полетел вниз. Скорость падения стремительно возрастала. Мимо пролетали ветки деревьев, какие-то жучки и муравьи, неизвестно куда ползущие по стволам…

У-у-х! – по дороге попалась паутина, и это спасло Карапетику жизнь. Натянувшись до отказа, паутина спружинила – и Карапетик снова полетел вверх. Паук, который до того безмятежно дремал на ней, отдыхая от трудов праведных, от неожиданного толчка тоже оказался в воздухе. Не понимая, что это вдруг с ним произошло, незадачливый соня, ни разу в жизни не летавший, принялся дрыгать сразу всеми своими мохнатыми лапами. Однако это не помогло и он, описав в небе широкую дугу, стремительно полетел вниз и летел до тех пор, пока вверх тормашками не свалился в какое-то старое, полное мусора дупло.

Карапетик тоже полетел вниз – и опять попал на паутину. Но на этот раз она не выдержала и порвалась. Ух! Бэнз!

Земля стала быстро приближаться. Промелькнули какие-то корни, непонятные холмики между ними… – и в следующий момент Карапетик, проломив одно из многочисленных окон муравейника, располагавшегося как раз у подножия дерева, весь опутанный паутиной, шлепнулся прямо на одну из кроваток, которых в комнате стояло огромное множество. Это было детское отделение в муравейнике, и часть кроваток была занята только что появившимися на свет муравьишками. От шума, поднятого Карапетиком, проснулась дремавшая в углу на стуле Нянька. Внимательно осмотрев кроватку, которая, как ей казалось, всего несколько минут назад была пустой, Нянька взяла со стола толстую тетрадь и, решив, что пока она спала, в отделение привезли еще одного новорожденного, записала вновь прибывшего в тетрадку под номером 65. После этого она подошла к небольшому шкафчику, в который непрерывно при помощи лифта подавалось детское питание, и достала оттуда две бутылочки. В одной было муравьиное молочко, а в другой – питательная смесь из цветочной пыльцы. Однако к величайшему изумлению Няньки младенец под номером 65 от муравьиного молочка наотрез отказался. Он так вертелся и плевался, что Нянька хотела сходить за доктором, но, увидев, что смесь из цветочной пыльцы странному младенцу под номером 65 вполне по вкусу, раздумала. «Чего зря доктора беспокоить?» – подумала она и, усевшись на стул, вновь задремала.

А Карапетик тем временем пытался освободиться от опутавшей все его тело липкой паутины. Но не так-то просто это было сделать! Провозившись где-то с полчаса, он совершенно выбился из сил и погрузился в тревожный сон.

4. Бамз!

Минуло еще полчаса, и над столом, расположенном в центре зала, вспыхнула красная лампочка. Это означало, что муравьишкам пора принимать солнечные и воздушные ванны. Тихо заурчали специальные приспособления, и верхняя часть стены вместе с потолком плавно ушла в сторону. На образовавшуюся веранду со всех сторон полились свет и чудесные лесные ароматы. Среди густой, шелестящей листвы весело щебетали птицы. Высоко в небе играли в пятнашки маленькие облачка. Ничто вокруг не предвещало беды, а беда была совсем рядом!

Дело в том, что возле самой стены, снаружи, притаился злой хищный жук, который уже в третий раз специально приходил сюда, чтобы подсмотреть, нельзя ли тут чем-нибудь поживиться. И вот наконец удобный случай предоставился. Черная мохнатая лапа быстро перекинулась через перила и, пошарив вокруг в поисках добычи, схватила одного из младенцев. По том осторожно приподняла и поспешно утащила за ограду.

Как раз в это время дверь детского отделения открылась – и на веранде появилась муравьиная медсестра. На руках у нее был только что родившийся муравьишка. Достав из кармана список, в котором были перечислены номера свободных кроваток, медсестра выбрала один, зачеркнула его карандашом и только после этого положила малыша в кроватку. Ушла она так же бесшумно, как и появилась. Номер кроватки, который она зачеркнула в своем списке, был номером 65.

Нянька все это время спала и ровным счетом ничего не слышала. Но зато когда настало время ужина, она была очень удивлена и обрадована тем, что младенец под номером 65, который до этого ни за что не хотел пить муравьиное молочко, на этот раз с большим аппетитом выпил целых две бутылочки. «Хорошо, что я доктора не позвала, – подумала Нянька, – чего его зря беспокоить – малыш и так вполне здоров».

А Жук тем временем уносил несчастного Карапетика все дальше в лес. «Ох, и полакомлюсь я сегодня!» – бормотал Жук, замирая от радости. От нетерпения он даже подскакивал на месте и то и дело потирал свои цепкие мохнатые лапы. Когда до норы осталось совсем немного, Жук запел. Такого с ним еще ни разу не случалось. Жук даже остановился от неожиданности.

– А что если у меня талант? – пробормотал он и, подбоченясь, запел громче. Голос был противным и скрипучим, но Жук от восторга закатил глаза.

– Да! Определенно – талант! – решил он. – И с таким-то талантом я занимаюсь невесть чем! Целый день проохотился за каким-то худосочным младенцем! Ф-ф-ф-у! Отдышусь пожалуй, – добавил он, останавливаясь у входа в нору.

– Н-да! Талант – это не шутка! А тут за день всего один младенец! Какая неблагодарность! Хотя, не зазевайся я в самом начале, может у меня был бы не один младенчик, а два… или три!

Пораженный этой мыслью, Жук даже вскочил. Настроение у него сразу испортилось.

– Или четыре! – воскликнул он, чувствуя, что настроение становится еще хуже. – Или пять!

Бэмз! Просвистевшая в воздухе палка со всего маху огрела Жука по голове. От удара он повалился набок и задрыгал своими мохнатыми ногами. Ж-ж-ж-бух! Другая палка двинула его в пузо. «Ой-ой-ой!» – завопил Жук и стремительно юркнул в нору. Третья палка влетела за ним. «А-а-а-а!» – раздалось оттуда – и вход в нору быстро задвинулся изнутри камнем. В следующий момент густые травяные заросли неподалеку раздвинулись, и на тропинке появился спасший Карапетика орешек. В руках он держал тяжелую дубинку. Подойдя к малышу, он взял его на руки и, повернувшись, пошел прочь. Скоро его шаги стихли вдали.

Несколько минут все было спокойно. Потом камень, закрывающий вход в нору, зашевелился, и оттуда, кряхтя, вылез Жук. На голове у него красовалась огромная шишка. Будто еще на что-то надеясь, он внимательно осмотрел все вокруг, заглянул даже под старый сухой лист, валявшийся поблизости, и только потом, охая и хромая, полез обратно в нору, то и дело повторяя: «А ведь могло… могло быть и два… Да, могло… И даже три тоже могло… И четыре могло… И пять…»

А счастливый Карапетик в это время лежал на кроватке в доме спасшего его орешка и посасывал из бутылочки молоко.

Отныне у него были мама и папа.

5. Семейные неурядицы

Мама и папа очень полюбили Карапетика. Они заботились о нем и учили всему, что так необходимо знать каждому орешку. Папа делал ему игрушки, а мама шила рубашечки и штанишки.

Но кроме мамы и папы у Карапетика теперь был брат. Звали его Карапузик.

Карапузик был на три дня старше Карепетика и поэтому считал себя главнее. Среди орешков он прославился своей силой и ловкостью. Если где-нибудь затевалась игра или состязание, все сразу шли к нему и звали с собой.

Но вот с братом они никак не могли поладить.

– Вот еще! – говорил Карапузик. – Плакса! Вечно-то он ноет! И какая от него польза? – и он давал Карапетику такого тумака, что у того и вправду на глаза наворачивались слезы.

Нельзя сказать, чтобы Карапузик был очень злым орешком, просто он считал, что все вокруг должны быть такими же, как он – сильными, смелыми и ловкими.

– А кто всего этого не умеет, – любил говорить он, – с тем и разговаривать нечего. И водиться с таким орешком не надо!

– Слишком много о себе воображает! – ворчал Карапетик. – Прыгать да бегать большого ума не надо. Голова у самого – как пустое ведро!

Однажды Карапузик и Карапетик вернулись домой усталые.

Прямо у входа стояла табуретка. Карапетик направился к ней, чтобы сесть. Карапузик, увидев это, тоже прибавил шагу. В результате они сели на табуретку почти одновременно.

– Я первый увидел ее! – кричал Карапетик, изо всех сил стараясь отвоевать побольше места.

– Подумаешь! – отвечал Карапузик, тесня брата к краю табуретки. – А я первый занял!

Скоро они стояли друг против друга и тянули табуретку за ножки каждый в свою сторону.

– А ну пусти, тебе говорят! А то как дерну! – грозился Карапузик.

– Попробуй! – отвечал Карапетик, ни за что не желая уступать.

– Ах, так! – вскричал Карапузик и дернул что было силы. Раздался громкий треск, и табуретка развалилась на две части.

– Все из-за тебя! – проворчал Карапетик, поднимаясь с пола и потирая ушибленное место.

– Нет, из-за тебя! – отозвался Карапузик, но вошедший в это время в дом отец разбираться не стал.

Выгнав обоих во двор, он дал им инструменты и сказал:

– Ломать вы мастера, теперь попробуйте сделать то, что сломали! Может, это вас хоть чему-нибудь научит!

С этими словами он повернулся и вошел в дом.

– Вот еще! – сказал Карапузик. – Больно нужна мне помощь этой плаксы! – он презрительно покосился на Карапетика. – Без него обойдусь!

– Подумаешь! Я бы сам с тобой ничего делать не стал! – ответил Карапетик.

Поделив инструменты поровну, они разошлись в разные стороны. Каждый решил делать свою табуретку.

Карапузик начал с того, что подобрал, по его мнению, подходящие деревяшки.

– Надо выбрать попрочнее, – думал он. – Чтобы в следующий раз не ломались! Эти не подойдут, – решил он, отбрасывая в сторону средней величины бруски. – Эти тоже… А вот это то, что надо!

Выкатив во двор четыре здоровенных бревна, он взялся за работу. Отпилив от каждого сколько нужно, он быстро сколотил их гвоздями.

Но табуретка вышла громоздкой и шаталась, если на нее садились с другого конца.

– Ничего! – сказал Карапузик. – Дело поправимое!

Он взял бревно и приколотил к табуретке еще три ножки, так что она стала походить на огромного многоногого жука.

– Вот теперь другое дело! – решил Карапузик и улегся отдыхать под куст.

Карапетик тем временем тоже работал. Табуретку он сделал довольно быстро. Но потом ему стало скучно. Усевшись рядом, он начал думать, чем бы заняться еще. Мысль его напряженно работала. Наконец он решил усовершенствовать табуретку и приделать к ней пропеллер для того, чтобы отгонять мух и комаров, а заодно устраивать ветерок, когда особенно жарко. Через полчаса все было готово. Над табуреткой возвышался шест, оканчивающийся четырехлопастным пропеллером. Приводился он в движение пружиной, вмонтированной в сиденье. Стоило кому-нибудь сесть на табуретку, как пропеллер делал один оборот. Для того, чтобы пропеллер сделал еще один оборот, надо было встать и снова сесть. Можно было добиться и того, чтобы пропеллер вращался непрерывно. Надо было только подпрыгивать на сиденье – вверх-вниз, вверх-вниз. Довольный своим изобретением, Карапетик улегся на траву отдыхать.

Скоро из дома вышел отец.

Первым показывал работу Карапузик. Он гордо подошел к своей огромной семиногой табуретке. Но папе его работа не понравилась. Он сказал, что это каракатица какая-то, а не табуретка. Взяв молоток и кусачки, он разломал ее, а дрова снова сложил в поленницу.

Следующим был Карапетик.

Подойдя к его табуретке, папа принялся ее недоуменно разглядывать.

– А это для чего? – спросил он, показывая на пропеллер.

– Сядь и увидишь! – ответил Карапетик.

Папа послушался. И тут произошло такое, чего Карапетик никак не мог предвидеть. Дело в том, что вентилятор он делал под собственный рост, а папа был намного выше. Поэтому когда он сел, вентилятор крутанулся и со всего маху огрел его по затылку.

Поднявшись с земли, отец ощупал голову. На затылке была огромная шишка.

– Теперь понятно, для чего это! – проворчал он и разломал табурет.

Несмотря на свою первую неудачу с вентилятором, Карапетик не оставил эту идею. Он соорудил вентилятор без табуретки. Для того, чтобы в жаркую погоду создавать прохладу. В действие он приводился при помощи ручки, которую нужно было быстро вращать.

Карапузик издали наблюдал за работой.

– Ничего из этого не выйдет, – сказал он, подходя поближе.

– А вот и выйдет! Ну-ка, покрути эту ручку! – возразил Карапетик. Карапузик принялся крутить.

День был жарким, и Карапетик с удовольствием уселся перед вентилятором. Карапузик с завистью смотрел на то, как брат наслаждался прохладой.

– Слушай, – сказал он наконец, хитро прищурясь. – А ты не мог бы сделать, чтобы ветер дул на меня?

– А тебе зачем?

– Да так просто.

– Ну вообще-то могу, – ответил Карапетик, хихикая в кулак. – Только немного погодя. Ты еще покрути…

Прошло полчаса, прежде чем Карапузик окончательно выбился из сил. Карапетик все это время лежал в прохладе и блаженствовал. Поднявшись, он, как и обещал, переделал вентилятор. Потом поставил свое изобретение в чулан и сделал вид, что уходит. Через несколько минут к чулану подкрался Карапузик. Вытащив вентилятор наружу, он отнес его на задний двор и принялся что было силы крутить ручку. Он крутил и крутил, крутил и крутил, пока пот не потек с него ручьями. Ветерок от вентилятора не мог остудить его разгоряченного работой тела. Чем больше Карапузику хотелось прохлады и чем быстрее он вращал ручку, тем невыносимый становилась жара. Наконец он в изнеможении рухнул на траву.

А Карапетик уже давно лежал за кустом, из последних сил удерживаясь, чтобы не рассмеяться. Наконец он не выдержал и расхохотался. Карапузик услышал и страшно разозлился.

– Ах так! – вскричал он и, взяв большой камень, вдребезги разнес вентилятор.

– Вот теперь мы в расчете! – бросил он через плечо и пошел в дом. Карапетик долго стоял над обломками.

– Сила есть, ума не надо! – проворчал он наконец это же отправился домой ужинать.

Как-то раз орешки решили устроить состязание по прыжкам в высоту.

Карапузик с самого утра начал готовиться. Он прыгал на заднем дворе и вовсю хвастался, что займет первое место.

– Посмотрим еще! – сказал Карапетик.

– И смотреть тут нечего! – отозвался Карапузик. – Первое место – мое! Это и так ясно.

– А вот и не ясно!

– Ну и кто же меня обгонит? Может ты? Ха-ха-ха!

– Может и я! – крикнул Карапетик, не на шутку рассердившись.

Полдня он сидел в тени под кустом и о чем-то думал. Потом вскочил и куда-то убежал. До самого конца соревнований его никто не видел.

Карапузик, как и говорил, прыгнул выше всех. Его уже собирались объявить победителем, как вдруг появился Карапетик, одетый в длинные широкие штаны, и заявил, что сможет прыгнуть гораздо выше.

– Что? – закричал Карапузик. – Ты? Выше меня?

– Конечно! – уверенно сказал Карапетик.

– Врешь ты все!

– А вот и нет!

– Спорим?

– Спорим!

– На что?

– Пускай тот, кто проиграет, три раза лягушкой пропрыгает вокруг площадки!

– И пусть кричит «ква-ква»!

– Идет!

– По рукам!

Все с интересом смотрели на то, как Карапетик готовится к состязанию. Он подпрыгивал на месте, приседал и размахивал руками. Глядя на то, как Карапетик уверенно себя держит, некоторые зрители стали склоняться к тому, что он и вправду может прыгнуть выше Карапузика. Остальные никак не хотели с ними соглашаться. Всем было хорошо известно, что Карапузик – лучший прыгун, а вот того, как прыгает Карапетик, еще никто не видел. Спор между болельщиками становился все жарче. Наконец Карапетик разбежался, оттолкнулся и… подпрыгнул на такую высоту, что у всех захватило дух. Оп-ля! И он уже стоит перед изумленными зрителями.

Карапузик от стыда и злости стал красным, как рак. Пришлось ему под общий смех три раза пропрыгать лягушкой вокруг площадки, громко при этом квакая.

А Карапетик совсем загордился и, когда его объявили победителем, вдруг сказал:

– Это еще что! Я могу и выше прыгнуть! Даже выше вон того дерева! На этот раз ему никто не поверил.

– Ах, так!? – рассердился Карапетик. – Тогда спорим! Все у меня будете прыгать лягушкой вокруг площадки!

Он разбежался и что было силы оттолкнулся от земли. Зрители замерли от восторга и ужаса. Крапетик взлетел к самой вершине дерева и… застрял в его ветвях.

– Помогите! – донеслось сверху. – Спасите! Снимите меня отсюда! Карапетик отчаянно размахивал руками, пытаясь высвободиться из крепко держащих его ветвей. Он взбрыкнул ногами и… на землю со стуком упала пружина! Бумс! Потом еще одна.

Все ахнули.

– Вот это да!

На трибунах послышался смех. Он становился все громче и громче, пока все зрители не попадали от хохота со скамеек.

Соревнования были окончены.

– Вот так чемпион! – хохотали орешки и розочки. – Пусть повисит немного! Хоть неудобно, зато выше всех! Ха-ха-ха!

Скоро на площадке никого не осталось, кроме Карапузика.

– Сними меня! – попросил Карапетик.

– Квакай, – спокойно ответил Карапузик.

– Что?

– Квакай.

– Ну, «ква»!

– Еще!