Игорь Ривер
Один день лета. Сборник рассказов
– Смотри, как надо!
Он рванул ручку затвора вниз и толкнул ее от себя. Подхватил снаряд левой рукой, правой уперся в дно гильзы, загнал его в казенник. Затвор закрылся.
– Поняли, как? Учить вас некогда. Ты будешь затвор открывать, а ты зарядишь второй снаряд, как только выстрелю. Поняли? Затвор сам должен открыться после выстрела, но мало ли?.. Гильзы грязные, может заклинить. Да не стой ты так близко, откатом снесет…
“Немец далеко, метров восемьсот, в лоб не пробьешь. В борт тоже отрикошетит. Надо бить ниже, в корпус, там броня потоньше. Если не попаду… Если станины не удержат… Гос-с-поди, благослови!”
ЗИС рявкнул, дернулся. Отдача толкнула пушку назад и сбросила с ящиков. Гильза вылетела, штрафник проворно загнал новый снаряд. Втроем они навалились на бревнышко, ставя орудие на место.
– Попал ли? – тяжело дыша спросил его пехотинец.
– Попасть-то попал, только хрен его с такой дистанции прошибешь.
Над их головами фыркнул снаряд и следом долетел звук выстрела танка. Все пригнулись, потом Степан снова приник к панораме. Видно было, что “тигр” развернулся в их сторону и водит стволом пушки вверх-вниз. Пока артиллерист крутил ручки наводки, он выстрелил еще раз. Снова промах! Просвистев справа, снаряд взорвался далеко сзади. По щиту звонко прошлась пулеметная очередь.
“Да у него же башня не ворочается. Я ему башню заклинил! Ну тогда…”
Он уже не торопясь аккуратно навел орудие и выстрелил.
– Попал!!! – заорал штрафник.
– Ага… Только он, сука, живой, а стрелять больше нечем. Гранаты хоть есть? Я ему башню заклинил, но если сейчас попрет на нас – раздавит гусеницами.
– Не попрет. Он отползает. Смотри!
“Тигр”, не пытаясь больше навести пушку корпусом, дал задний ход и теперь откатывался за холмик, на котором стоял. Видимо идти в лоб, не стреляя, на неподавленное русское орудие его командир счел слишком рискованным.
– Теперь валим! Сейчас минометчики снова накроют. Снарядов все равно больше нет, а там на огневых пошарим.
* * *
– Ночью пехота по полю ползала, фляги со шнапсом искали. Нашли, конечно. Две штуки к нам приволокли, в подарок. От полка в живых осталось двадцать пять человек, а от штрафников – полсотни, но все-же удержались. На следующий день с утра подошли наши самоходки. Мы отправили в санбат раненых на их транспорте. К вечеру заявился офицер связи из дивизии. Всех переписал, кто выжил, обещал наградить. Не соврал. Потом во фронтовой газете про меня написали. Мне дали “Славу”, за тот выстрел. Фронт утвердил.
– Речка, крутой западный берег, четыре танка на поле… – мехвод кивнул. – Помню это место. Мы там наступали. Это нашей бригады приданные самоходки были. Там же, неподалеку, меня подбили.
– О, как! Мир тесен. Ну что, можно вроде бы ужинать?
Куриц вытащили из кастрюль и на молодых зубах захрустели хрящи.
Эпилог
Танкисты разбудили пехоту еще до рассвета. Пришел вызов по рации. Десант забрался на броню, взревел танковый дизель и машина пошла по дороге в гору. Рядом с погасшим кострищем остался грязный, промасленный вещмешок, набитый куриными перьями, которые так и забыли сжечь за разговорами. Худая корейская собака, бежавшая мимо по своим делам, распотрошила его и перья растащило сильным южным ветром по берегу.
