Игорь Карпенко
Причуды владыки Ардара
Сколько он так бродил, где побывал, Иргар потом так никогда и не вспомнил. Он пришел в себя, лишь уткнувшись в коновязь и услышав звонкое ржание своего любимого Каурого.
– Уеду! – решил сын владыки. – Подальше уеду!
Юноша подошел к коновязи и начал отвязывать поводья. Не успел он развязать узлы, как почувствовал на своем плече тяжелую руку.
Иргар обернулся. Рядом с ним стоял вождь Увахштра, прославленный воин, один из ближайших сподвижников отца.
– За что? Почему отец поступил так со мной? – вырвалось горестное у юноши.
– Сакине очень красива, а ты знаешь, как падок твой отец на красавиц. К тому же, у владыки бывают причуды. Боюсь, что это одна из его причуд и на этом она не закончится. Я вижу, ты собрался уехать. Только, Иргар, ты далеко не уедешь. Тебя догонят и вернут. А дальше может быть продолжение причуд. И мне очень не хочется, чтобы именно тебя затронули эти продолжения. С тебя хватит Сакине. А потому послушай доброго совета. Езжай в священную рощу к жрецам и проведи с ними весь праздник и свадьбу. Пока они не закончатся, не возвращайся. Из священной рощи сам владыка не сможет тебя вызвать. И не отчаивайся. Помни: достойный прославится, даже если все вихри объединились против него!
Иргар ничего не ответил, вскочил на коня и был таков.
Увахштра проводил юношу взглядом и, покачивая головой, вернулся в шатер владыки, где со своими гостями и невестой вовсю веселился владыка Ардар.
Утро следующего дня ушло на свадебный обряд, а когда день повернул на вторую половину, молодожены и многочисленные гости, потеплее одевшись, верхом на лошадях отправились в степь, где намеревались состязаться лучшие наездницы государства.
Сотни всадниц на скакунах, один великолепнее другого, съезжались со всех концов страны, чтобы блеснуть своим умением в сложных условиях зимне-весеннего периода. Это были не традиционные летние скачки, где гони, что есть духу и не оглядывайся. Здесь приходилось учитывать все: погоду, ветер, состояние почвы, наличие или отсутствие снега, лужицы, затянутые льдом или не имеющие такого и многое другое. Здесь на первое место выходили не столько качество лошади, сколько умение наездницы. Несмотря на сложности этих скачек и их опасность (всадницы нередко гибли под копытами коней соседей, когда их лошади неожиданно падали, поскользнувшись на не замеченной или не засохшей грязно-талой яме) – желающих принять в них участие было достаточно. Одних привлекал дух азарта, вторые надеялись понравиться юношам из воинов или окружения владыки, третьи рассчитывали попасть в отряд конных лучниц, который охранял мудрейшую Калавати во время ее поездок по стране и куда отбирали самых лучших, четвертые – получить награду от владыки (Ардар часто отмечал призами понравившихся ему девушек, даже, если те не занимали первое место). Были и такие, которых влекло на скачки не желание быть первой ради славы, а желание быть первой ради приза, который получала победительница. Та, кто выигрывала эти скачки, получала право на год иметь возлюбленным любого мужчину, кого возжелает, и никто не смел отказать такой наезднице. Муж не мог возражать, так как в скачках имели право принимать участие только девушки и незамужние женщины в возрасте до тридцати лет.
Когда владыка с юной женой и свитой прибыл, наездницы уже находились на старте, а вдоль трасы собрались толпы зрителей. В меховых шапках и теплых плащах из звериного меха всадницы представляли собой захватывающее зрелище. Большинство имели плащи, сшитые из заячьих, лисьих и волчьих шкур. Часть была одета в медвежьи, куньи и рысьи шкуры. А две-три наездницы были обладательницами дорогих и редких в степи плащей из соболиных шкурок. Что уж говорить про шапки: нутряные, бобровые, лисьи, волчьи и других обитателей степи, рек и леса. По ним можно было изучать мир животных, обладателей меха, которые обитали на просторах государства сакасенов.
К Ардару подъехал его конюший Сафана – один из лучших знатоков лошадей и наездников степи.
– Все готово, мой повелитель.
Владыка весело взглянул на Сафану.
– Скажи, ты знаешь, кто наиболее вероятный победитель скачек.
– Знаю, – самодовольно усмехнулся Сафана.
– Хорошенькие?
– Что вы, господин. Все страшненькие. Сочувствую тем парням, которых они выберут.
– Тогда вот что! – владыка подозвал Сафану к себе и прошептал ему на ухо несколько слов.
Конюший весело оскалил зубы.
– Сделаю, господин.
– Езжай и дай команду начинать, пока гости не замерзли.
Сафана чуть поклонился и развернул своего белогривого скакуна, одного из лучших в стране.
Ардар склонился к Сакине.
– Никогда не видела новогодних скачек?
– Не видела, господин.
– Интересное зрелище. Редко обходиться без происшествий, но стоит того, чтобы на него посмотреть.
А всадницы уже выстраивались в ровные линии, занимая места, которые им определил жребий.
Владыка видел, как Сафана подъехал к наездницам. Переговорил с одной девушкой, второй, третьей…
Наконец, хрипло реванул рог и сотни скакунов сорвались с места. Гиканье, свист, крики, хлопанье плетей – каждая подгоняла своего скакуна по-своему, стараясь опередить соперниц.
Гости и зрители из простого народа тоже не сидели в седлах равнодушными. Крики, вопли, свист – каждый подбадривал наездницу либо из своего рода, либо чем-то приглянувшуюся ему: то ли фигуркой девушки, то ли (что бывало чаще) статью скакуна.
Сакине сидела в седле молча, захваченная великолепием невиданного доселе зрелища. Ардар ехидно ухмылялся.
А всадницы уходили все дальше к горизонту, уходили, чтобы обскакать шест и вернуться туда, откуда начинали. Вот они превратились в совсем маленькие точки.
Зрители начали скучать. Заговорили о своем.
Ардар занимал Сакине рассказами об охоте на волков, к чему он был большой охотник.
– Возвращаются! – вдруг всколыхнул всех пятнадцатилетний Тавах, четвертый сын владыки, большой любитель подобных состязаний.
Присутствующие разом повернули головы в сторону наездниц, пытаясь определить, кто впереди.
Маленькие точки быстро превращались в пару: конь-всадница. Уже можно было различить некоторые детали одежды и снаряжения. Вскоре стало ясно, что борьбу за главный приз ведут пять наездниц. Остальные отстали. Но эти. Пригнувшись к шеям скакунов, мчались едва ли не голова к голове. Мчались так, что даже вождь Митрасар, один из лучших наездников страны, и тот восхищенно зацокал.
Ардар откинулся в седле и, обращаясь к вождю Виндашпе, чей конь гарцевал рядом, сказал:
– Всех пятерых награжу. Молодчины. Давно такого не видел.
Наездницы вихрем пронеслись мимо зрителей, направляясь к финишной черте, у которой уже стояли Сафана и его помощники, внимательно отмечая все, чтобы не ошибиться с победительницей.
Еще немного и … наездница на пятнистом жеребце смешанной породы тохарского скакуна с дикой лошадью степей победно вскинула вверх руки.
Ардар повернулся к своему вестовому.
– Курти, скачи к Сафану. Пусть приведет всех пятерых. Тахмтан, ты привез?
– Да, отец, вот сумка.
– Держись рядом. Будешь подавать предметы, которые я буду называть.
А мимо проносятся одна за другой прочие наездницы. Заляпанные грязью, разгоряченные они старались изо всех сил. Никто не хотел быть на финише последней.
Владыка обратился к управляющему его хозяйством.
– Фарсак, шатры для девушек готовы?
– Да, господин. Им есть где помыться, переодеться. Угощение на столах и пять сотен наших юных воинов для поддержания им компании.
Намеренно громко выделил последние слова Фарсак.
Гости заулыбались. Посыпались соленые и непристойные шутки.
Но вот появился Сафана и пять наездниц. С разгоряченными лицами, не отошедшие от скачек, они, одна за другой, не слезая с лошадей, поклонились владыке и его юной жене. Ардар каждой из них милостиво кивнул в ответ и обратился к Сафану.
– Кто был первой?
– Варданухи, мой повелитель, из рода Оленя племени сагартиев.
Девушка на пятнистом скакуне, худая, тонкая, как палка (худобу не мог скрыть даже ее серый, сшитый из волчьих шкур мехом наверх, плащ). С длинным, вытянутым, неприятным лицом, узким лбом (часть которого прикрывал волчий мех шапки), приветливо улыбнулась владыке, обнажив свои крупные зубы.
– Проси награду, наездница. Заслужила.
– Мой повелитель, – девушка смело посмотрела на Ардара, – я выбираю себе на год воина Хушенга из рода Орла племени пассиенов, а на эту ночь прошу разрешения спать с вашим сыном Иргаром!
Часть гостей ахнула. Худата злорадно засмеялся. Брат владыки Абда возмущенно фыркнул. Арташир и Аршама удивленно переглянулись. У Тахмтана вытянулось лицо. Сакине прикусила нижнюю губу. Увахштра тяжко вздохнул. Фарсак ехидно улыбнулся.
– Разрешаю! – весело ухмыляясь, ответил владыка. – Заслужила!
И обратился к начальнику охраны.
– Где шатается приз победительницы? Велю найти его и доставить в шатер Варданухи!
– Это невозможно, господин, – спокойно ответил Комал. – Ваш сын Иргар еще вчера уехал в священную рощу, где беседует с богами.
– И долго он намерен там беседовать? – помрачнел владыка.
– До конца праздников.
– Мда, Варданухи, не повезло нам. Придется тебе обойтись без Иргара! – выдохнул владыка, обращаясь к победительнице, и протянул руку к сыну Тахмтану. – Золотого коня.
– Вот, отец!
– Держи! – владыка протянул победительнице скачек искусно отлитого из золота скакуна. – Это тебе!
– Благодарю, мой повелитель! – девушка с благодарностью приняла золотую вещь.
– Кто был второй?..
Заканчивался третий день, как отошли в прошлое праздник Нового года и сопутствующие ему праздники встречи весны, когда в комнату, где в одиночестве находился владыка, вошел Иргар.
– Отец, я слышал, вождь Увахштра едет на границу с отрядом.
– Набеседовался с богами в роще?
– Да.
– Помогло?
– Да.
– Увахштра выезжает на рассвете.
– Отец, я поеду с Увахштрой?
– Езжай. У него есть чему поучиться.
– Спасибо, отец.
– До встречи, сын мой.
– До встречи, отец.
Иргар вышел. Ардар проводил его взглядом, покачал головой и крикнул слугу.
– Гурек!
– Слушаюсь, господин?
– Проследи, чтобы Иргар взял все необходимое для войны на границе. А то он сейчас в таком состоянии, что обязательно что-нибудь забудет.
– Прослежу, господин!..
III
– Сакине, – владыка обнял девушку, которая возлежала с ним на ложе, – мне жалко тебя. Я ведь вижу, тебя обижают мои прочие жены. Естественно, они завидуют твоей красоте. Я тут подумал, как защитить тебя от их злобы, и решил. Как ты посмотришь, если я предложу тебе развестись со мной и стать первой, а в будущем, старшей женой моего наследника, моего сына Худаты? Когда ты станешь старшей женой Худаты, ни одна из моих жен слова плохого тебе никогда не скажет. Кто скажите, на милость, себе такой враг, чтобы обижать ту, кто со временем будет главной женой повелителя государства. Худата будущий владыка. В тебя влюблен страстно. Он молит меня выдать тебя за него. Ради того, чтобы быть твоим мужем, он даже готов закрыть глаза на наши с тобой встречи.
– А…
– Ардар приложил палец к алым губкам Сакине.
– Ни слова про Иргара. Если он любил тебя, то почему за последний год не прислал хотя бы весточку, где он, что он. Ладно, на меня он в обиде, но при чем тут ты? Почему он не боролся за тебя? Почему не спорил, не отстаивал свое право на тебя, как любимую девушку? Уж на что робок мой сын Тахмтан и тот время от времени перечит мне, спорит со мной. С Худатой у нас даже раз дело дошло до драки: так он отстаивал право самому решать свою судьбу. А что Иргар? Повернулся и уехал на границу. Ни тебе прощай, ни мне слова упрека. Скажешь, он ни рыба, ни мясо, или, что он послушный сын, не поверю. Три месяца назад, когда я ездил на границу, Иргар, отстаивая право своих воинов на половину захваченной ими добычи, на меня едва не кинулся с мечом. Если б не вожди и тысяцкие, наша встреча закончилась бы гибелью одного из нас. А о тебе опять ни слова. Как ты считаешь, после этого, он тебя любит или нет? Хочет тебя или нет?
– Вы правы, повелитель, я не нужна Иргару. Я выйду за Худату!
– Красавица ты моя. Очаровательница ты моя! Чаровница ты моя! – Ардар начал покрывать горячими поцелуями лицо и тело Сакине.
IV
Владыка Ардар обвел скептическим взглядом стройную фигуру невысокого чернобрового юноши, которая носила на себе отпечаток хрупкости и нежности только что распустившегося цветка.
– Ты так уверен в своих силах, что приехал на испытания?
– Да, повелитель!
– И ты хочешь уверить меня, что простой горшечник за год стал воином, способным состязаться с моими телохранителями?
– Да, повелитель!
– И ты не боишься плети. Ты же помнишь условие. Не пройдешь испытание, тебя будут гнать плетьми через всю степь.
– Я готов, повелитель.
– Так любишь Кханду?
– Люблю!
– Кханду еще заслужить надо.
– Я готов.
– Что, достойные, посмотрим, чему мог научиться за год мастер по лепке горшков?
– Это интересно.
– Посмотрим.
– Зачем терять время? На что он годен? По нему видно. Хороший воин собьет его с коня первым же ударом!
– Чему за год можно научить того, кто с детства не держал в руках оружие?
– Все равно развлечение!
– Разве, что развлечение! – зашумели вожди, собранные в шатре Ардара на пир.
– Комал, приготовь мишени. Подбери с десяток лучших воинов. Подашь наших коней. Привези Кханду. Поедем развлекаться. Достойные, прошу за мной.
Владыка первым направился к выходу из шатра.
Час спустя владыка и его гости удобно расположились на густой траве невысокого холма, расположенного на краю ровного, как стол, ристалища, где обычно тренировались телохранители Ардара. Рядом с владыкой на красивом шерстяном коврике восседала, наряженная в лучшие одежды и драгоценности, красавица Кханда – приз, за который сражался ее жених Кесат. Девушка с волнением смотрела на любимого, который на отборном скакуне, выданным ему на время испытания из табунов Ардара, с луком в руке стоял в одном ряду с десятком, вооруженных таким же образом, телохранителей владыки.
– Господин! – подъехал к зрителям Комал. – Все готово!
– Начинайте! – махнул рукой Ардар.
Комал отъехал к соревнующимся, и дал команду. Один за другим всадники разгоняли коней и на полном скаку метали стрелы в мишени, расставленные по кругу. Одни мишени представляли собой деревянные щиты на крепких неподвижных столбах, другие – деревянные щиты на гибких, тонких стволах, легко раскачиваемых порывами ветра.
– У вас отличные воины, господин! – вождь Такуспадак угодливо поклонился владыке.
– Комал хороший воспитатель и не держит негодных! – ответил ему вместо Ардара вождь Виндашпа.
– Более двух сотен выстрелов и ни одной стрелы мимо цели, – шептал восхищенный вождь Абарванд своему соседу.
– Что скажешь, Комал? – лениво поинтересовался полулежащий на боку Ардар, обкусывая виноградную кисть, которую держал в правой руке, когда начальник телохранителей подъехал к повелителю.
– Кесат третий в стрельбе, господин. Только одна его стрела не угодила точно в центр мишени.
Кханда радостно пискнула. Ардар добродушно улыбнулся.
– Посмотрим, что он покажет в джигитовке. Распорядись, Комал.
Соревнования по джигитовке, то есть умение ездить на коне, управлять им, соскакивать и вскакивать на ходу в полном боевом вооружении, применять ловкие трюки и уходы, чтобы уйти от вражеского удара или нанести свой, и многое другое, подходили к концу.
– Молодец, Кесат!
– Никогда б не поверил, что за год можно научиться такому!
– Хорош парень!
– Вот тебе и горшечник! – переговаривались восхищенные вожди.
Владыка одобрительно кивал головой на каждый новый трюк Кесата, а глаза Кханды горели гордостью за любимого.
Громкое ржание слева от ристалища привлекло внимание всех.
На краю поля стояла группа всадников, которую возглавлял дородный, крупный мужчина в кожаной, украшенной защитной вышивкой, рубахе, кожаных штанах и кожаных сапогах тонкой работы. На груди его сверкал тяжелый золотой диск – знак вождя. Оскаленная морда леопарда, выгравированная на диске, говорила всем, что вождь является членом семьи владыки государства.
– Вождь Арташир!
– Вождь Аршама!
– Вождь Иргар!
– Вождь Увахштра! – зашептались вокруг владыки.
Ардар слегка приподнялся и махнул всадникам рукой, чтобы подъезжали.
Один за другим, согласно рангу, всадники подъезжали к холму, на котором возлежал владыка, спешивались и преклоняли колено.
– Старший брат!
– Старший брат!
– Отец!
– Господин!
– У нас состязания. Горшечник Кесат сражается за право стать мужем Кханды, – пояснил прибывшим Ардар. – Присоединяйтесь к нам. Развлечемся… Иргар.
– Слушаю, отец.
– Не желаешь принять участие в состязаниях?
– С удовольствием.
– Комал, с джигитовкой все ясно. Переходи к бою на мечах.
Иргар подъехал к юноше.
– Ты Кесат?
– Я.
– Я Иргар, сын владыки. Буду тебе помогать, – вождь развернул скакуна и встал рядом с горшечником.
К противнику Кесата, известному богатырю, повинуясь жесту Комала, пристроился второй воин, рослый детина мощного сложения.
– У горшечника никаких шансов! – разочаровано махнул рукой вождь Виндашпа.
– Кто ж устоит против Пахлавана! – пожал плечами вождь Абарванд.
– Комал поступил нечестно, выставив против юнца такого воина, как Пахлаван! – возмутился вождь Макирту.
Кханда прижала ладони к щекам и умоляюще посмотрела на владыку. Ардар сделал вид, что не заметил взгляда девушки.
– Кесат, – Иргар обратился к юноше, – зайди с левой стороны. С правой он собьет тебя вместе с конем. Уйди от удара и кольни в круп его скакуна. Я знаю этого жеребца. Его кличка Бешеный. Если успеешь кольнут его в круп, он сбросит всадника.
– Спасибо, вождь!
– Съезжайтесь! – крикнул Комал.
Пригнувшись к лукам седел, четверо состязающихся пустили вскачь своих лошадей. Иргар придерживал своего Каурого, чтобы идти вровень с гнедым Кесата. Тренированные кони телохранителей шли голова в голову без каких-либо усилий со стороны своих хозяев.
Расстояние, разделявшее всадников, кони преодолели за какие-то доли минуты.
В самый последний миг перед столкновением, Кесат умело послал гнедого в бок и, неожиданно для Пахлавана, оказался слева от него, со стороны щита. Богатырь и тут извернулся. Его меч несокрушимой молнией описал полукруг. Но… рассек лишь воздух. Кесат ловко нырнул вниз головой под живот своего коня и успел ткнуть кончиком меча Бешеного в круп. Жеребец дико взбрыкнулся и, не ждавший ничего подобного, Пахлаван вылетел из седла и гулко ухнул оземь, к вящему восторгу зрителей.
Иргар же обменялся с противником ударом такой силы, что менее качественный меч телохранителя разлетелся на куски.
– Молодец! – восхищенный Ардар вскочил на ноги. Все торопливо последовали его примеру.
– Комал, Кесата ко мне!
Начальник телохранителей поехал навстречу горшечнику, который разворачивал своего гнедого на конце ристалища.
Кханда от радости зашмурыгала носом.
– Отныне ты один из нас, Кесат! – торжественно объявил владыка подъехавшему юноше, – назначаю тебя правителем Хускаи и вождем тамошних родов. Кханда будет твоей женой. Комал, подготовь все к свадьбе. Я хочу сегодня же вручить руку прекрасной Кханды вождю Кесату. Кто учил тебя этот год, Кесат?
– Старый Чамана. Когда-то он был телохранителем вашего отца, владыки Артасара.
– Я подарю тебе табун боевых коней, Кесат. Назначь Чаману главным военным старейшиной Хускаи и пусть через год ваша конница станет лучшей на юге.
– Исполню, мой повелитель!
– Достойные, приглашаю всех на свадьбу Кесата и Кханды!..
– Иргар, – к сыну правителя сакасенов, кто с улыбкой наблюдал за кортежем из вождей, которые сопровождали к главной стоянке владыку, подъехал вождь Абда, младший брат Ардара. – Ты знаешь, что твой отец развелся с Сакине и выдает ее замуж за твоего брата Худату? Для этого он и вызвал Арташира, Аршаму и тебя с границы.
Иргар побледнел.
– Вижу, не знаешь. Я говорю с тобой по поручению мудрейшей Калавати. Твоя бабушка не хочет, что б ты завтра пролил кровь. Она предлагает тебе немедленно уехать в Харахвати. Если владыка вспомнит о тебе, она скажет, что ты отбыл по ее поручению в храм богини Ардвисуры.
– Спасибо вам, дядя.
– Не благодари. Перед тем, как уезжать, загляни к бабушке. Она сейчас у реки, у алтаря Духа Вод.
– Я понял, дядя. Еще раз спасибо.
Иргар развернул коня и погнал его к реке, туда, где его ждала мудрейшая Калавати.
V
– Иргар, внук мой. Подойди ко мне поближе. Сядь тут. Я так редко тебя стала видеть.
– Тревожно на границе, бабушка. Массагеты и тохары совсем обнаглели.
– Но вы их бьете.
– Пока бьем.
– Не скромничай. Тебе всего двадцать, а о твоих подвигах уже складывают легенды и поют песни. У тебя большое будущее, мальчик. Ты настоящий сын прекрасной Зенайи и достойный внук своего великого деда. Я счастлива, что хоть один из моих внуков достоин славы великого Артасара. Ты не представляешь, как мне обидно, что прочие твои братья не пошли в твоего деда и, даже, в отца. Разве что маленький Артасура, но он еще совсем мальчик. Иргар я горжусь тобой, и уверена, что также гордятся тобой твой дед Артасар, твоя мать Зенайа и прочие твои великие предки, которые взирают на наши дела с далеких небесных степей. Иргар, внук мой, твои братья плохие воины и не герои. Их дети, скорее всего, пойдут в них. Герои редко рождаются в семьях людей, перегруженных ежедневными хозяйственными проблемами, но они, как правило, рождаются в семьях героев. Иргар, отец тяжко тебя обидел, забрав себе Сакине, а потом отдав Худате. Но все в мире, со временем, проходит. Так и твоя обида. Пусть она останется там, за спиной твоей жизни. Не оглядывайся назад, не вспоминай ее, а смотри только вперед и вперед, и счастье найдет тебя. Нашла же тебя воинская слава, а она дама капризная. И при этом ты ее любимец. Так и в прочей жизни: поставь цель и добейся ее. Иргар, я присмотрю тебе девушку в жены?
– Бабушка, я думаю, ни вы, ни я, мы не те люди, которым надо заботиться о пополнении гарема отца. Пусть он решает эту проблему без нашей помощи.
– Ты не веришь отцу? Считаешь, что он опять отберет твою невесту?
– Если даже не отберет. Бабушка, я хочу иметь жену, которая будет только моей женой, а не женой сразу двоих: моей и отца.
– Не понимаю тебя, Иргар.
– Бабушка, дядя Аршама ответит вам на эти вопросы куда лучше. – Иргар поклонился брату своего отца, который только что вошел в шатер матери, и обратился к мудрейшей с просьбой. – Так я пойду?
– Когда вы уезжаете?
– Завтра утром.
– Зайди проститься.
– Обязательно, бабушка.
– Иргар, тебя искал дядя Абда.
– Иду к нему.
– Ты хотела меня видеть, мама?
– Да, сын мой. – Калавати строго посмотрела на своего третьего сына – коренастого мужчину со следами оспы (которой он болел в далеком детстве) на лице. – Расскажи мне, не как своей матери, а как главе Совета старейшин народа сакасенов, что это за сплетни ходят про владыку и жен его сыновей?
– Это не сплетни, мама. Сакине не единственная, кто спит сразу с двумя: своим мужем Худатой и моим братом Ардаром. А если честно, я не знаю ни одной жены его сыновей, у кого б в постели не побывал Ардар. В последнее время он совсем озверел. Такое впечатление, что он поставил своей целью переспать со всеми красивыми девушками и женщинами нашего государства.
– Понятно, почему Иргар не хотел говорить со мной об этом. Он достойный сын.
– Он то достойный сын. Вот только достоин ли отец такого сына.
– Я разберусь с Ардаром сама, Аршама. Скажи, что на границе?
– Плохо. Кадфиз совсем обнаглел. Мы еле успеваем громить его отряды. Да и Варка, то и дело, подкладывает нам гадости.
– Мда, тут не до свадьбы.
– О какой свадьбе ты ведешь речь, мама?
– Я хотела женить Иргара.
– Для чего, мама? Иргар, как воздух, нужен на границе. Он один из немногих наших военачальников, чье имя приводит в трепет массагетских и тохарских разбойников. Ты представляешь, как будет чувствовать себя Иргар на границе, оставив жену здесь, и зная про отца то, что он знает. Да и куда торопиться. Иргару всего двадцать. Еще года два-три можно смело повременить со свадьбой. Оставь идею со свадьбой Иргара. Лучше переговори с Ардаром. Он намерен как-то решать наши проблемы с Варкой и Кадфизом, или ждет, когда те развяжут большую войну?
– Все так плохо?
– Хуже некуда.
– Я соберу завтра Совет старейшин. Мы вызовем на него Ардара и потребуем у него отчет о наших взаимоотношениях с государствами массагетов и тохар.
– За это прими наше большое спасибо от меня и всех наших пограничников. Признаюсь честно – умотались. Так вымотались, что дальше некуда. Не все же такие двужильные, как Иргар и его друг Говинда. Этих мясом не корми – дай воевать и днем и ночью.
– Что думают воины про Иргара?
– Обожают его. Его похвала или порицание действует на них сильнее указов Ардара и любых наград и наказаний. Твой внук, действительно, великий воин. Я сожалею, что мои сыновья на него не похожи.
VI
– Как поступим с захваченным, Иргар? – Говинда, друг и соратник второго сына владыки с юных лет, сын Арианты, вождя племени сакаравли, правой рукой обвел группу верблюдов и ослов, груженных тюками тканей, кувшинчиками с благовониями, табакерками и сундуками с драгоценными камнями, украшениями, а также груды оружия, десятки невольниц и невольников, табуны лошадей.
Вокруг растревоженным ульем гудели воины и младшие командиры: десятские, пятидесятники и сотники. Никогда еще, ни один отряд сакасенов не захватывал столько добычи в одном набеге.
Иргар самодовольно улыбнулся. Голова кружилась от гордости. Взять столько и не потерять ни одного воина. В степи будут слагать легенды об этом походе. Не обманул хорезмиец. Жаль, утонул, когда переходили бурный поток. Останься он в живых, Иргар сдержал бы свое слово: передал бы ему двадцатую долю этих богатств.
Три дня назад на отряд Иргара, что выслеживал вдоль восточных границ разбойничьи шайки массагетов и тохар, которые то и дело забредали на земли сакасенов, неожиданно вышел усталый человек, в сильно потрепанной одежде. Но даже то, что было на нем, говорило о том, что незнакомец не из простых, бедных людей. Одни только его изрядно побитые в горах сапоги стоили целое состояние. Прочие лохмотья были из шерстяной ткани тончайшей выделки.
Измученного странника встретили дружелюбно. Накормили. Переодели в более дешевую, но более добротную одежду. Хорезмиец, пришелец оказался подданным шаха Кавада – владетеля Ховарезма3, богатого государства, чьи земли простирались к югу от великой реки Яксарт, рассказал, что он бежал из плена. Двухтысячный отряд массагетов, пользуясь тем, что шах Кавад, занятый войной с владетелем Самарканда4, оставил без должной защиты северные территории своего царства, внезапно перешел границы и, предавая все на своем пути мечу и огню, прошелся опустошительным рейдом по трем богатым районам Ховарезма. Среди прочих, кого схватили массагеты, оказался и беглый хорезмиец. Он рассказал, что массагеты, обремененные добычей, идут медленно и уже вступили во владения сакасенов, с целью сократить себе путь в родные степи.
Закон степи гласит: Кто без спроса вступил на твои земли – враг! А потому Иргар, не колебался ни минуты. Собрал свой отряд и двинулся на перехват массагетов. Узнав от разведчиков место расположения врага, Иргар так разместил своих воинов, что у массагетов не осталось на победу ни шанса. Они отдыхали на дне глубокого ущелья, когда их окружили со всех сторон воины Иргара и без особого риска расстреляли подданных владыки Кадфиза, точно беспомощных зайцев. Сверху вниз стрелять легко. Стрелы летят далеко и точно, а вот снизу вверх… Короче через час все было кончено. Последний воин массагет погиб, когда пытался перебраться через завал, устроенный сакасенами Иргара в конце ущелья.
И теперь победители восхищенно взирали на своего командира и захваченное. Иргар еще раз доказал, что не случайно его считают лучшим военачальником владыки Ардара.
– Добычу будем делить так! – громко начал сын владыки, привлекая к себе внимание рядовых и командиров. Воины любили Иргара не только за победы, но и за то, что он всегда большую часть захваченного распределял среди рядовых, а не верхушки. Этим второй сын повелителя государства резко отличался от большинства прочих вождей и тысяцких сакасенов.
– Моему отцу десятую часть! Мне и высшему командному составу…
– Я не согласен! – неожиданно перебил командира сотник Мердад, недавно присоединившийся к отряду сына владыки с сотней воинов. Мердад раньше служил телохранителем владыки, но в итоге оказался на границе.
– Не понял! – честно признался Иргар, с удивлением взирая на сотника.
– Закрой пасть!
– Ты кто такой, чтобы перебивать командующего!
– Не по чину лезешь! – зашумели воины и командиры, возмущенные выходкой пришлого сотника.
Мердад же сунул руку в кожаную сумку, что висела у него на боку, и вытащил из нее свиток, к которому была прикреплена серебряная печать. Сотник высоко, чтобы все видели, поднял свиток и объявил:
– Указ владыки!
У некоторых вытянулись лица. Некоторые были смущены. Некоторые замолчали. Некоторые же стали роптать еще громче.
– А ну тихо! – рявкнул вождь Говинда, правая рука Иргара в отряде, имевший чин тысяцкого.
– Читай указ! – предложил Говинда Мердаду, когда над ущельем установилась относительная тишина.
Мердад с важным видом развернул свиток и громко, с расстановкой, огласил:
– «Сим удостоверяю!
Сотнику Мердаду даруется право отменять любые приказы моего сына Иргара, как в походе, так и после него.
Владыка Ардар, повелитель сакасенов.»
Дата и печать владыки. Кто не верит. Может посмотреть.
– Дай сюда! – тысяцкий Даргатава, один из немногих, кто владел грамотой, взял свиток, внимательно его просмотрел, тщательно осмотрел печать и громко изрек. – Все верно!
– Я отменяю ваше решение, вождь Иргар, о выделении нашему повелителю всего десятой доли добычи… – громким голосом начал Мердад с важным видом, но Иргар не слушал его. Он прошел сквозь раздавшихся воинов к своему коню и одним движением оказался в седле.
– Куда вы, вождь Иргар? – обратился к командиру тысяцкий Даргатава.
– В армии может быть только один командир, приказы которого выполняются беспрекословно! – резко, громким голосом, ответил Иргар. – Если есть человек, который вправе отменять мои приказы, значит, меня сняли с командования. Посему мое присутствие здесь излишне. Прощайте!
– Вождь Иргар, остановитесь! – потребовал громким голосом Мердад. – Наш повелитель не давал вам право самовольно покидать армию!
– Что-о!? – лицо Иргара перекосила гримаса. – Ты мне будешь указывать? Для начала покажи мне указ владыки, в котором тебе дается право мне приказывать, а потом будешь лезть со своими указаниями, бездарная вонючка!
Иргар свистнул плетью и поскакал сквозь раздавшиеся ряды ошарашенных воинов к выходу из ущелья.
Пока все смотрели в спину уезжавшего командира, Говинда подошел к тысяцкому Даргатаве и шепнул: