Игорь Гергардович Гардер
Грузчик!
– Васька, брысь отседова! – рявкнул дед. – Не, то что до дому, это хорошо, а вот где твой дом? – не унимался старик.
– Там! – махнул я рукой вперёд, и стал надевать рюкзак.
– И что, ты собрался до города так пешком и идти? За день-то не дойдёшь. Ты хотя бы великом разжился? Вон у Семёновых их целых три было, пусть земля пухом им будет! – произнёс дед и перекрестился.
– И?
– Так возьми один, им сейчас без надобности!
– Не дед, я по квартирам не приучен лазить!
– А к чему приучен? – спросил он, и этак с ехидством посмотрел. – Смотри-ка ты, обиделся! – вскрикнул дед мне в спину, когда я молча пошел – А нам не обидно, когда не пойми кто продал дом и половину жильцов. – Стой, я говорю, – произнёс старик, положив руку на моё плечо, хотя только что вроде сидел. – Бабка в дорогу тебе немного соберёт, а то одной водой сыт не будешь. Да и идти тут не один день, паря, пешком, это тебе не на машине. А автобусы теперь не скоро будут ходить, если вообще будут, – добавил дед, посмотрев на небо. – Сиди здесь и никуда не уходи. – велел пенсионер, посадим меня чуть ли не силой на лавку, а сам ушёл во двор.
Через пару минут на заборе уселся пацан лет восьми и молча стал смотреть на меня. На его лице было написано крупными буквами, что он что-то хочет спросить, но не решается.
– Ты Дед Мороз? – вдруг спросил детский голос с той стороны забора.
– Нет! – ответил я, слегка растерявшись от такого вопроса.
– А пёс у тебя волшебный? – не сдавался детский голосок.
– Нет! Самый обыкновенный!
– А ты можешь из земли человечка создать? – продолжал задавать вопросы всё тот же голос.
– Нет! – всё так же односложно отвечал я.
– А…
– Зато я так могу! – слегка обидевшись, произнёс я, и запустил сосульку себе под ноги.
– Не, что ты пристал к человеку, – заступился за меня пацан, спрыгнул, взял в руки сосульку и с видом эксперта покрутил её в руках. – Он только учится! – вынес он свой вердикт и потерял интерес ко мне. – Вот дядя Семён волшебник, он из земли может создать человечка и тот сражается с монстрами. Знаешь, сколько они вчера убили?
– Нет!
– Много.
– Ну, так и я вроде как немало их поубивал.
– Ну много, это больше, чем немало, – сделал сравнительный анализ малолетний эксперт.
– А ну, брысь! – рявкнул появившийся дед на малолетних дознавателей. – Держи, – и протянул мне брезентовый рюкзак, довольно-таки объёмный. А затем, поклонившись, произнёс. – Спасибо тебе за внуков, они в школе были, а я на ферме работал и не знал, что происходит. А ты молодец, не бросил незнакомых тебе людей в беде.
Попрощавшись, я чувствовал себя последней собакой, поскольку так и не простил себя за работорговлю. Хотя, кого я обманываю, простил и даже оправдал, просто остался неприятный осколок в душе и я постараюсь больше такого не повторять.
Глава 3 Дорога
Выйдя на дорогу, я пошёл по ней в сторону города. Первые минуты были наполнены умиротворением. Ты, дорога и птичье чириканье – что ещё для счастья надо, думалось мне. Вот затем, когда рюкзак стал наливаться тяжестью, а пот покрывать всё тело, я понял, какой это кайф – ехать в машине или даже в битком набитом автобусе, чем тащится с полным рюкзаком за плечами и ещё вторым, что оттягивал руки и только мешал.
Я с трудом удерживался от желания бросить бутылку с водой, каждый раз напоминая себе, что это не только мой стратегический запас живительной влаги, но и боекомплект. А что там я могу встретить по дороге – хрен его знает, так что терпи маг, архимагом станешь. Так подбадривал я себя, и шёл дальше. В какой-то момент мой взгляд зацепился за пса, что всю дорогу трусил за мной. Он не лаял, не исследовал кусты, не радовался жизни, как все нормальные собаки. Мне стало жаль животное, но, когда я вспоминал, как он кинулся на нас во дворе, желание его освободить остывало, хоть и не пропадало совсем. Я всё думал, как узнать, что ошейник сделал своё дело и сломал волю пса. Внешне никаких изменений не было заметно, он как светился ровным светом, так и светится.
Медленно, но верно, я шёл по дороге, не встретив ни одной живой души. Одно радовало – мёртвых тоже не было. Как, впрочем, и брошенных машин. Дорога была пустой и безжизненной, если не считать пернатую братию, что чирикала беззаботно. С машинами было не всё понятно: куда они могли подеваться? Хотя, может на выезде из города дорогу перекрыли и запускать запускали автотранспорт, но никого не выпускали. Доберусь до цели и узнаю, чего сейчас гадать. Так и шагал я, изнемогая от жары и бодуна, вода из пятилитровой бутылки ненамного избавляет от похмельного сушняка.
“Ведро воды с похмелья заменяет рюмку водки”, – произнёс я, отпивая в который раз из бутыля с водой. Когда из-за очередного поворота появилась бензозаправка, я обрадовался ей, как родной. В моих мечтах я уже открывал бутылочку с холодненьким пивом и чувствовал вкус солёных сухариков. Заправка находилась на перекрестке дорог и не отличалась ни размером, ни особым дизайном. Так, небольшая коробка, где сидела кассирша, а рядом несколько колонок, и на этом пейзаж заканчивался.
Пока я предавался мечтаниям, ноги сами собой увеличили шаг. На площадке признаков жизни не наблюдалось, хотя между колонками стоял рейсовый автобус с открытыми дверьми и разбитыми стёклами. Вот последний факт меня отрезвил и заставил идти осторожнее, внимательно осматривая как саму заправку, так и окрестности.
Не доходя метров этак пятьсот, я скинул все свои авоськи на землю и, расправив затекшие плечи, приказал псу охранять. Когда я сделал всего пару шагов, перед моими глазами нарисовалась картина Репина “Приплыли”. Гости объявились с той стороны, откуда я их не ждал от слова “совсем”. С едва заметной просёлочной дороги ко мне приближалась группа самых натуральных всадников, что неслись с улюлюканьем, отрезая от заправки. Мне же оставалось лишь молча стоять посередине дороги, от четверокопытных тварей мне на своих двоих не сбежать при всём желании.
Когда они полностью выбрались на дорогу и окружили меня, держась на расстоянии метров ста, а может и меньше, я смог их разглядеть. Перед моими глазами предстали классические такие Кентавры в количестве шести копытных особей. Они были в броне, что прикрывала человеческую часть тела и ещё спину, если можно так сказать, нижней лошадиной половины. А в руках они сжимали внушительные топоры. Никакой речи о переговорах не могло быть в принципе, хотя бы потому, что речь у нас разная. Это я понял из того, как они переговаривались между собой, довольно ржа, как самые натуральные кони. Из кустов вывели десяток людей и две телеги, запряжённые лошадьми по две на каждую. Что в телегах – не удалось рассмотреть, они были плотно закрыты тентом, да я особо и не глядел, не до того сейчас было. Людей тут же поставили на колени вдоль дороги, и один из кентавров остался рядом с ними. Остальные взяли меня в кольцо.
Вот один из окруживших вышел передо мной и издал воинственный крик, при этом он бил копытами по асфальту. Затем кентавр с места взял в галоп и, подняв топор над головой, понёсся на меня, грозя всей своей массой смять, разрубить на две половинки и втоптать их в горячий асфальт. Честно скажу, от страха я чуть не поддался панике и не побежал, подставляя свою голову под топор этой копытной скотине. Но всё же встал вполоборота и вместо молитвы, что в таких случаях принято вспоминать, я как дурак повторял слова песни, что репейником прилипла к моему языку.
“Я учился восемь лет на экономиста,
Аспирант, почти доцент, ВУЗ закончил чисто.
Мир финансов для меня, книга была открытая.
Кризис грянул и теперь. Угадайте кто я?
Грузчик, грузчик, парень работящий.
Грузчик, грузчик, прёт, кладет и тащит.”
На последних словах я стал бить своими сосульками по приближающемуся ко мне товарному вагону с копытами. Первые сосульки бессильно разбивались о броню, в самый последний момент я догадался целиться по ногам, они не были ничем защищены. После первого же попадания это бронированное чудо упало корпусом вперёд, сделав сальто через человеческую часть тела, сложилось в буквальном смысле пополам и задёргало ногами в агонии.
Тут я подумал, что они сейчас бросятся на меня всей толпой и мне тогда однозначно кирдык, а нет, они, походу, из породы рыцарский коней были. Издав рёв, ко мне устремился следующий кентавр. С ним я поступил чуть умней, чем с первым, и сразу стал бить по ногам. Когда я свалил второго, ко мне поскакал третий, но не напрямую, а стал нарезать вокруг меня по спирали. Он постепенно уменьшал дистанцию, делая круги всё меньше и демонстрируя свою скорость с выносливостью. А затем метнул в меня топор, я лишь чудом смог увернуться, при этом потеряв кентавра из виду. Едва успев уклониться от смертоносного снаряда, я был сбит этой тушей с ног. Полёт был отличный, а вот посадка подкачала, асфальт не отличался ни особой гуманностью, ни мягкостью. После приземления я успел заметить над собой тень и, действуя лишь на одних рефлексах, откатился в сторону. Там, где только что была моя тушка, удалили об асфальт два копыта, и в следующий миг снова поднялись вверх. Я предпринял отчаянную попытку уползти из зоны поражения копыт, чем лишь вызвал довольное ржание Кентавра.
Пока он ржал и вставал на дыбы, готовясь втоптать меня в растрескавшийся асфальт по самое небалуй, я получил несколько драгоценных мгновений, которыми в полной мере и воспользовался. Успев создать всего одну единственную сосульку, я отправил её в полёт, а сам включил заднюю скорость и максимально быстро прямо на попе стал отползать. Сосулька встретила опускающуюся тушу кентавра и скрылась в конской груди последнего. Благо, там и не пахло никакими доспехами, а потому кентавр сразу упал сломанной куклой.
Вздохнуть спокойно мне не дало уже знакомое угрожающее ржание – на меня нёсся следующий противник. Этот, в отличие от других своих собратьев, был не так бронирован, и, кроме шлема с наплечниками, на нём ничего не было. Я, не вставая, послал в него несколько сосулек, но эта непарнокопытная тварь часть из них своим топором умудрилась отбить. А вот часть кентавр поймал своим немаленьким телом. Двух-трёх штук хватило за глаза, после таких подарочков ему сразу так поплохело, что он решил попробовать ретироваться.
То ли рыцари среди копытных кончились, то ли они не рассчитывали на жертву, что будет огрызаться до последнего, да ещё так успешно. Остальные двое, включая того, который охранял пленников, бросились на меня одновременно. Дальше была карусель смерти: я прыгал, бегал, уворачивался, в общем – чувствовал себя блохой на гребешке, которую хотят раздавить. Может я в горячке боя что-то выкрикнул, ну, кроме мата, которым я поливал копытных, а может и мат пёс воспринял как команду. Но в какой-то момент в бой включился мой лохматый спутник, что до этого сидел у вещей и только рычал.
Я-то грешным делом думал, что от него не будет никакого толку, пса просто затопчут, а нет, недооценил я его. Эта хвостатая бестия проскользнула под крупом одного из кентавров, и был жеребчик, а стал мерином. Если по-простому, отхерачил ему пёс всё конское достоинство, которое раньше болталось между задних ног, ключевое слово "раньше". Так как операция проводилась без анестезии и на особо чувствительном месте, как для здоровья, так и самолюбия, то ему явно поплохело. Кентавр начал скакать, метаться, как конь, которому отгрызли кое что. Хотя почему как, если оно так и есть. Ну и плюс было акустическое сопровождение. Он вдобавок хаотичными движениями мешал соратнику, давая мне возможность применить свои магические способности.
Когда спала горячка боя, я смог оглянуться и осмотреться. От пленников не осталось и следа. Они просто напросто сбежали, оставив меня один на много кентавров. Пёс каким-то чудом не пострадал, это я проверил первым делом. Как-никак герой сегодняшнего выступления, и благодаря ему я ещё дышу на этом свете. Затем осмотрел себя. Я отделался лёгким испугом, если не считать многочисленные ушибы и вывихнутую ногу, да порванные в нескольких местах штаны.
Первым желанием было добить раненых кентавров. Я даже подошёл к одному из них и занёс руку, но одно дело – лишать жизни и здоровья в горячке боя, и совсем другое – добить раненого. Но и оставить их я не мог: а вдруг оклемаются и ещё чего такого наворотить смогут. Пришлось хромать до рюкзака и доставать пакет с ошейниками. А затем мы с псом, показывая чудеса ловкости и отсутствие здорового инстинкта самосохранения, надевали на них ошейники.
С двумя первыми прошло всё спокойно, они были почти в бессознательном состоянии, а вот третий оказался довольно-таки бодреньким подранком и чуть меня не отправил к праотцам. Поначалу всё шло штатно, пинком ноги я отправил его топор в полёт, так, чтобы он улетел от него подальше. Затем пёс схватил его за волосы, чтобы он поменьше дергался, а я спокойненько наклонился и собирался надеть ошейник. Я про топор вспомнил, а вот не подумал, что у него может быть ещё что-нибудь, кроме топора. А у подранка на поясе висел такой симпатичный ножик с полторы моей ладони.
Только не спрашивайте, как я не заметил такой аксессуар на теле кентавра. Скажем так – отсутствие опыта, плюс стрессовая ситуация. Так вот, лишь чудом я смог уклониться от его взмаха ножом, выгнувшись при этом не хуже Лео из матрицы. Но в отличие от Избранного я чебурахнулся на пятую точку. И сразу, не вставая, от души заехал сразу с двух ног по морде лица копытной скотине. Он и поплыл, а я, убедившись, что у него больше нет ничего колющего и режущего, надел таки ему ошейник.
После того, как я нацепил ошейники, кентавры, в отличие от пса, не подчинялись моим приказам, а даже пытались сопротивляться. Впрочем, их движения напоминали просмотр фильма в замедленном действии. Как они ни старались, но к ошейникам не могли даже притронутся, ну, а дальше я их перевязал, причём не только раны, но и конечности. Затем сходил до телег, лошадки хоть и испугались, но далеко не убежали, застряв среди молодых деревьев.
Подойдя к одной из телег, я был слегка шокирован. Во-первых, я, как потомственный городской житель, лошадей видел лишь в кино, зоопарке и иногда на улицах города. Вплотную рядом с ними я был может раз пять, а багаж моих знаний составлял лишь то, что их надо похлопывать, а не поглаживать. А тут красавцы стоят во всей красе и смотрят на меня. Ну вот и что сними делать? Да и ещё я всегда думал, что у телеги должно быть две оглобли и конь должен быть между ними, а тут одна и посередине между коней, опять разрыв шаблона. Поработав лесорубом, я смог вывести обоз на дорогу. Тут и встал извечный вопрос: а что делать?
О том, чтобы кентавры двигались своим ходом, речи даже не было, да они и не смогли бы, при всём моём желании, не только из-за ранений, но и ошейников. Погрузить на телеги я их не мог, тут по тонне чистого мяса в каждом из них. Добить рука не поднималась, бросить тоже не вариант. Пришлось думу думную думать, а пока решил проверить заправку, оставив пса следить за пленниками. Да и лошадей надо отвести подальше, больно уж им не нравилось соседство с мёртвыми телами кентавров.
За заправкой оказался шиномонтаж и там к потолку была прикреплена ручная лебедка с металлическим тросом. Появилась идея, ну, а дальше дело техники. С помощью лома, мата и нескольких тросов я подтащил кентавров к поперечному столбу. Затем, подняв их поочерёдно в воздух, подогнал телегу и погрузил. В ходе погрузки не пострадало не одно животное, я думаю, что кентаврам не подходят характеристики животного мира. Так что дополнительные царапины и ушибы, что они получили во время этой операции, не считаются. Самым трудным оказалось правильно подогнать телеги, чтобы разместить на них кентавров. Вот сколько мне стоило нервов и терпения – не знает никто, хоть лошадки терпеливо сносили все мои издевательства.
Когда управился, то обратил внимание, что солнышко движется к закату. Хоть, по идее, лошадок на ночь стоило распрячь, но я не стал этого делать. Ибо я был уверен на все сто процентов, что утром не смогу их обратно запрячь. Попросив у бедных животных прощения, отвёл их на поляну вместе с телегами. Только предварительно напоил водой, а уйти, так никуда они не уйдут с таким-то грузом. Телеги под завязку оказались наполнены мешками с зерном, часть которых я всё таки скинул, чтобы лошадкам было полегче пастись.
Условно позаботившись о гужевом транспорте, по-другому это назвать никак мог, я немного осмотрелся. По идее, это надо было сделать сразу, а не только сейчас, но все мы умны задним числом. Двери на заправку были выломаны и касса взломана, неизвестные грабители забрали наличку и часть товара с полок, затем исчезли в неизвестном направлении. Судя по тому, что следов крови нет, обошлось всё без жертв. Я немного посомневался, так, ради приличия, но также решил позаботиться о, так сказать, завтрашнем дне. Дома денег почти не было и, в связи с вновь открывшимися обстоятельствами, работы я также лишился. А от квартплаты за съёмное жильё меня никто не освобождал. Это значит, что и средств к существованию у меня больше нема, так что не время носом воротить.
Приготовив коробки и сумки к утренней погрузки, я убедился, что случайно ничего полезного в хозяйстве не забыл. От мародерки в мастерской я воздержался, во-первых темно, а во-вторых я сомневаюсь, что у лошадей нет лимита по грузоподъемности.
Только потом позволил себе немного расслабиться. Достав из подсобки пиво и всё, что хоть как-то можно было назвать едой, я уселся на стул и в блаженстве вытянул ноги. Допив пиво и немного перекусив, занялся рюкзаком, что мне собрал дед. Когда разобрал вещи, появилось желание вернуться и в ноги поклониться старику. Он в рюкзак положил и плащ-палатку, и несколько комплектов сменного белья, даже нитку с иголкой не забыл. Из еды там был хороший такой кусок сала, хлеб и свежий лук с петрушкой, соль, сахар и немного заварки. А какое сало! Ммм… такой букет аромата и вкуса есть только в русском деревенском сале. Не ошибусь, если сравню хорошее сало с кусочком счастья.
От первоначальной идеи пойти спать в будке я отказался, там темно, а у меня ни свечки, ничего. Зажигать факел или костёр я не захотел, хоть и понимал, что шансы спалить заправку вместе с собой у меня практически равны нулю. Забрав раскладушку из подсобки, я расположился у леска. Предварительно натаскал дров, а затем разжёг костёр.
Пёс подошёл, лёг рядом и захрустел косточками где-то добытого зайца. А про героя-то я и забыл, сам поел, а о нём и не позаботился. Протянув руку, я потрепал его по холке, а затем решительно снял ошейник. Пёс на секунду замер, затем встал и отряхнулся, как после купания, потянулся и продолжил прерванную трапезу как ни в чём не бывало. Я лежал и слушал потрескивание костра, смотрел на вечерний небосвод, да так и уснул незаметно для себя.
Утро третьего дня.
Проснулся я от утренней сырости и щебета птиц. Встал, потянулся, огляделся – всё вроде в порядке. Лошадки пасутся недалеко, пёс рядом, за ухом почёсывает. Выполнил я все утренние процедуры, что предписывает организм и занялся завтраком, предварительно позаботившись о лошадях и псе. Пленники были живы, напоить я их напоил, а вот кормить не стал. Честно говоря, я долго думал, а что они едят? Непохоже, что они питаются подножным кормом, как обычные лошади, а нормальной человеческой пищи на них не напасёшься.
Затем занялся погрузкой, прокляв всё на свете, включая свою жадность. Но я перетащил на телеги всё, до последнего мешка и коробки. Нога болела и слегка распухла, доставляя нешуточные неудобства. Затем, привязав пару лошадей задней телеги к борту головной, на козлы которой и уселся, я стал экстренно вспоминать все тонкости управления гужевым транспортом. Правда, тут и вспоминать особо нечего, все мои познания ограничивались лишь сценами из фильмов.
Если вкратце, то нужно сесть, взять в руки вожжи и сделать губы трубочкой, чтобы произнести специфический звук губами и произнести “Но, милые, поехали!”. Мне стало интересно, эта комбинация из звуков и слов – комбо, и работает лишь вместе, или по-отдельности они хоть что-то для лошади значат? Благо, этих скромных познаний хватало за глаза. У копытного транспорта при всех его недостатках есть одно преимущество: это то, что они живые, и все недостатки водителя кобылы компенсируются умом и сообразительностью последней.
Не, однозначно, на телеге ехать заметно лучше, чем пешком топать, но хуже, чем на машине. Сиденья твёрдые, солнце жаркое, тут тебе ни климатконтроля, ни даже самой банальной крыши нет, над головой, что будет прикрывать от солнца, а скорость равна пешеходной. Зато есть выбор: хочешь – иди рядом с телегой, а хочешь – сиди. Лошадки медленно, но верно, везут свой воз. На вторую передачу переключиться или, проще говоря, заставить их двигаться рысцой я не решился, не дай бог с ними что случится.
Из меня извозчик ещё тот, нихрена не знаю: ни сколько можно грузить на телегу, ни с какой скоростью и как долго можно ехать и как долго давать им отдыхать. Черт побери, я даже не знаю сколько им давать зерна, слышал только краем уха, что если их перекормить зерном, то они и сдохнут могут. Насколько верна эта информация – я не вкурсе, от слова "совсем".
Единственный, кто получал удовольствие, это пёс. Он запрыгнул на заднюю телегу, расположился на мешках с комфортом и дремал. Я себе такое позволить не мог, мне приходилось следить за дорогой и кустами, коих было больше чем достаточно, на мой взгляд, вдоль обочины. Я теперь учёный и в курсе, что неприятности могут поджидать за любым кустом.
В таком темпе мы двигались до обеда, периодически делая небольшие остановки. На обед я решил остановиться, когда добрались до федеральной трассы, тут как раз на перекрёстке стояли будки придорожных забегаловок. Здесь уже на дороге и в кюветах были машины, да и следы трагедий были видны то тут, то там. Немного не доезжая до забегаловок, я остановил свой гужевой поезд и, встав на козлах во весь рост, стал внимательно оглядывать округу. Не заметив ничего подозрительного, если можно так сказать в моём случае, я отправил пса на разведку.
Он на удивление послушался, видать, ошейник таки сделал своё дело. Принюхиваясь и периодически останавливаясь, пёс побежал к постройкам. Пока он бегал, я в нетерпении ждал, но вскоре он вернулся и спокойно запрыгнул на телегу.
– Будем считать, что разведка проведена! – произнёс я и погнал лошадей вперёд.
Пёс на сей раз сидел со мной на передней повозке и я тоже в свою очередь не расслаблялся. Немного проехав, я остановился у одной из забегаловок. Оставив лошадей, я решился заглянуть в кафе. Лучше бы я этого не делал, везде были следы разыгравшейся трагедии, еле удалось сдержать рвотные позывы. Всё помещение было усеяно частями тел и трупами, как людей, так и монстров.
Тут не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы сказать, как развивались события. Когда всё началось, люди при виде монстров поспешили в ближайшее здание, где можно укрыться, за ними ворвались монстры, ну, а что происходило дальше, даже не хочется представлять. Преодолев брезгливость, я всё-таки решился на исследование здания. Вдруг где заперлись люди, и сейчас сидят там и ждут подмоги.
Первым шёл пес, за ним я. Заходя в зал, а затем на кухню и в коридор, где были туалет и подсобки, я оставался у дверей контролировать подходы, а мой четвероногий напарник проводил ревизию на наличие живых. Периодически я кричал и звал, в надежде, что кто-то откликнется. Так мы комнату за комнатой обследовали небольшое кафе.
На мои крики пришли четверо монстров, все измазанные в крови и с огромными животами. Они до такой степени обожрались, что еле двигались, перебить их мне не составляло труда. Затем зачистка продолжилась и я ещё не меньше пятерых обожравшихся монстров прибил, эти даже двигаться не могли, но продолжали пировать.
Людей я тоже нашёл. На втором этаже, на одной из дверей, были написаны всего два слова, но зато каких: “Здесь люди”. Вход в комнату был закидан всевозможной мебелью и хламом. Покричав и не услышав ответа, я всё-таки приступил к разборке баррикады. Если бы не надпись, я не стал бы разбирать, а так я не мог развернуться и уйти. Я не думаю, что кто-то просто так заваливал комнаты и сделал надпись, по-моему тот человек хотел спасти своих родных и близких.
Поначалу я пытался разбирать и вытаскивать стулья, столы и другую мебель, но они так были перемешаны, что я плюнул и взял в руку один из Кентаврских топоров. Они были довольно таки внушительными и здорово подходили, чтобы крушить и ломать, чем я и занялся. За стульями пошли тумбочки и даже кровати, видать персонал здесь же и отдыхал. Их я тоже ломал и откидывал в сторону. Когда я добрался до двери, я услышал слабые, едва слышные крики о помощи. Открыв дверь, я увидел глаза, нет, не так – ГЛАЗА, полные надежды, слёз и страдания. Это оказалась сауна, помещение без окон и всего с одним выходом.
Внутри были только дети и женщины. Я не буду описывать, что происходило потом. Это больно, да и никакими словами не описать, когда жены/дети/сестры узнают о том, что их мужей/отцов/братьев или просто знакомых больше нет, что они все погибли, отдавая свои жизни за минуты, пока строилась баррикада. Женщины не рыдали, они тихо оплакивали своих близких, прижимая детей к себе, выходили из этого филиала ада, и всё практически в тишине, что сильно давило на психику.
Я обошел ещё раз здание и, убедившись, что нет больше ни одной живой души, обильно всё полил бензином и поджёг, устроив погребальный костёр. Затем разместил детей на телегах, отдав им коробку с чипсами и несколько упаковок с соками. Женщины отказались есть, лишь попили, и мы пошли по дороге к городу.
Где-то через час случилась первая истерика с попыткой суицида у одной из молодых мамочек. Честно, я не выдержал её стенаний и истерических криков, и ударил по лицу. Затем долго кричал, перемешивая слова с матами. Я пытался донести до неё, что жизнь не кончена и что она поступает подло по отношению к тем, кто отдал свои жизни, чтобы они жили.
– А мой папа плакал и не хотел из-под лавки уходить, он там прятался! – вдруг произнес один из пацанов.
– Всем бывает страшно, и у каждого из нас может быть минута слабости. Я не знаю, что там происходило, но там были места, где можно было спрятаться, и везде было пусто, – ответил я, смотря мальчугану в глаза, – а твой папа взял себя в руки и сражался за тебя, за них за всех!
Дальше были слёзы, крики и стенания, всех словно прорвало и они вылили своё горе и обиду на этот мир. Зрелище было такое тоскливое, что даже пёс завыл, долго и протяжно. Мне оставалось лишь следить, чтобы кто чего не учудил. Этот ад продолжался весь остаток дня и пол ночи, а под утро все вырубились, включая и меня.
Проснулся я от того, что на меня навалились люди в камуфляже, брониках и касках, надели наручники, не забыв попинать. Причём пинали с чувством и профессионализмом, так, чтобы причинить больше боли и поменьше вреда. Помощь пришла откуда не ждал, сначала вскрикнула одна из женщин и бросилась на нападавших со словами “Что вы творите ироды?”. Затем на четверых накинулись все женщины и нападавшим пришлось защищаться, ещё миг, и их бы растерзали на части, причем в буквальном смысле этого слова. Но одна из женщин остановила избиение и навела порядок. Затем начался разбор полётов: кто, что и за что, ну, и, естественно, почему.
Как выяснилось, ночью к бойцам на пост прибежали трое мужиков и такое рассказали, что я не пойму, как меня сразу не прибили. Из их слов выходило, что я монстр, садист и маньяк, каких ещё поискать, плюс ещё и помесь грабителя с мародёром. По словам "доброхотов" выходило, что я натравил на их деревню кентавров, где они перебили почти всех жителей. А в качестве награды за своё преступление я получил две телеги с лошадьми, кучу золота и деньги. Затем я захватил женщин и детей в заложники, и насиловал их в особо изощрённой форме. Пришлось идти вместе с бойцами в город и доказывать, что я не верблюд, а, мать его, герой и спаситель. Благо, свидетелей пруд пруди, да и в телеге нет не одного рубля и ни грамма золота, а всё, что я приватизировал на заправке, съели и выпили спасённые мной.
