Игорь Дасиевич Шиповских
Пять сказок о зверятах
Сказка о хитром коте Плуте и его нескромном поведение повлёкшем его полное разоблачение
1
Стоял тёплый летний деревенский вечер. Солнце катилось в закат, и вся живность готовилась ко сну и покою; коровы с телятами прекращали мычать и устраивались на ночлег в своих хлевах, барашки и козлята пристраивались в загонах, поросята возле корыта, куры с петухами затихали до утра на насестах, да и все прочие домашние питомцы погружались в дремоту. Все, но только не молодой кот, который жил в заброшенном доме на краю деревни, спать он совсем не собирался.
И даже наоборот, кот только что проснулся, он весь день пронежился в насквозь прогретом тёплым солнцем доме. Его шерстяная лежанка из старых половиц располагалась как раз на бывшей кухне, где от жары в воздухе всплывали ароматы и запахи некогда приготовляемых здесь блюд. Этими запахами были пропитаны все стены кухни. Тут таились ароматы пряных соусов и наваристых супов, поджаристой утятины и запеченной курятины, а уж рыбными деликатесами здесь пахло постоянно, оттого-то кот и выбрал эту старую кухню местом своего проживания.
Днём кот отсыпался в приятной обстановке, а вечером уходил в ночь, добывать себе пропитание. И откуда он такой взялся в деревне, никто толком не знал; ни соседские коровы, ни свободно-гулящие козлы с баранами, ни валяющиеся целыми днями в придорожной грязи свиньи, ни вездесущие куры с гусями и утками, и уж тем более не знали деревенские жители. Их и вовсе не интересовал какой-то там кот, живущий на окраине. Зато кота очень интересовало то, что творилось в домах деревенских обитателей, а если быть точным, интересовало всё то, что происходило на их кухнях.
Какие блюда с яствами там готовились, и где их недоеденные, но вполне ещё годные для употребления остатки, прятали на ночь. Как известно в деревнях готовят много, и то, что не успевают съесть днём, убирают либо в погреб, либо прячут под льняным полотенцем в холодке. И вот именно на них-то, на остатки, спрятанные в холодке, и покушался хитрый кот. Нет, он не охотился на мышей или птичек, он считал это делом хлопотным и недостойным его. А вот прибрать к лапам то, что плохо лежало, он почитал за доблесть.
– Ха, поймать ночью полуспящую птицу, или застигнутую врасплох зазевавшуюся мышь, дело нехитрое,… стоит только хорошенько затаиться и они сами тебе в лапы попадутся!… А вот незаметно полазить по сусекам деревенских кухонь – это гораздо сложнее!… Ну, вот попробуй пробраться на кухню через двор, где наверняка рыщет грозный пёс!… Или же умудрись по заборам и крышам пройти на веранду, не подняв шума и не разбудив домашнюю живность,… всё тех же кур или уток,… вот только спугни их, и сразу такой шум поднимут, что хоть беги без оглядки!… Потому-то и великая заслуга стащить чего-нибудь вкусненькое из-под носа у людей… – вполне резонно рассуждал кот и продолжал свои ночные набеги.
Ну, разумеется, все его хитрые бесчинства не оставались незамеченными, хозяйки кухонь поутру постоянно чего-то да недосчитывались; то большой шмат свиной рульки куда-нибудь подевается, то пирожков с ливером на десяток меньше останется, или же виток домашней колбаски пропадёт. Конечно же, хозяйки винили в этом своих домашних котов и псов, мол, это они проказничают.
Но сами-то домашние псы и коты знали, кто на самом деле ворует хозяйские припасы. Однако сделать с этим ничего не могли, супротив дикого, молодого, рьяного и изобретательного воришки-кота они были просто бессильны. Ни застать его на месте преступления, ни поймать его по следам, у них никак не получалось, уж настолько он был ловок и хитёр. И вот за это, все местные животные, со злости дали коту непристойную кличку, назвали его – Плут.
– Вот уж негодяй этот Плут!… так подставлять нас перед нашими же хозяевами!… Хоть они нас и не ругают, но всё же это нехорошо, когда тебя незаслуженно подозревают!… Вот только пусть этот Плут нам попадётся,… уж мы ему по полной отомстим за нашу поруганную честь!… – неоднократно устраивали по вечерам этакую словесную перепалку все здешние собаки и коты. Впрочем, со стороны всё это больше напоминало обычный, деревенский, собачий перелай и кошачий вой. Однако самому Плуту эти тявканья и визги никак не мешали творить свои хитроумные похождения и налёты. Так что практически каждую ночь он был сыт и доволен собой.
2
Прошла ещё одна неделя такой сытной жизни Плута, а в результате он сильно загордился своими успехами и стал задирать нос сверх всякой меры. А вскоре и вовсе потерял остатки скромности, начал кичиться своей неуязвимостью и даже предпринял несколько дневных вылазок дабы доказать всем свою непогрешимость. Правда, воровать он ничего не крал, а вот важно прогуляться по хозяйским заборам и дорожкам, с явным намерением позлить недоумённых собак и объевшихся кошек, ухитрился.
– Эй вы,… убогие людские прислужники и прихвостни!… Смотрите на меня, на вольного кота!… Вы людям ноги лижите, чтоб они вас кормили, а я, не утруждая себя столь утомительным занятием, не меньше вашего за ночь съедаю хозяйских припасов!… Ха-ха,… я свободный кот, гуляю, где хочу, и хоть вы меня «Плутом» прозвали, я заслуженно ем свой хлеб!… Я умнее вас, ловчее и сообразительней,… а вы всего лишь лизоблюды и попрошайки!… – гордо задрав голову, хвалился он, направо и налево упрекая всех деревенских собак и кошек.
И ведь никто не мог ему возразить, потому, как он был прав, ведь умнее и находчивей кота в деревне просто не водилось. Некоторые молодые псы от досады хотели было наброситься на него, да только цепи, что держали их на привязи, не дали. Плут дерзкой походкой нагло следовал прямо у них перед носом. У кошек тоже возникло желание разорвать его на клочки, однако утренний плотный завтрак со сливками и сметаной развил в них такую лень, что они смогли лишь недовольно промяукать на его справедливые упрёки.
Одним словом Плут торжествовал, конкурентов ему по проворству ума и смекалки не нашлось. И такое положение очень плохо сказалось на его последующем поведении. Тут уж не только скромности, но и тени элементарной порядочности не осталось. В нём проснулась чудовищная заносчивость и ужасное самомнение. Ходит Плут по деревне средь белого дня и всех подряд унижает. Ему уже мало собак и кошек, он и до других животных добрался.
Коров глупыми животными назвал, баранов – козлами обругал, а козлов наоборот – баранами. На кур и уток напустился, хохочет над ними, квочками да косолапыми обзывает. Хотел было свиней оскорбить, но тем всё равно как их окрестят, лежат себе в грязи, да от удовольствия похрюкивают. И тут Плут настолько обнаглел, что даже на лошадей стал бросаться. Запрыгнет коню иль кобыле на круп, и давай оттуда на всю округу вещать какие все здесь убогие, мол, лишь он один молодец.
Естественно такое разнузданное поведение с его стороны никому не понравилось. И тогда задумались животные, что им с таким наглецом делать. Терпеть его оскорбления уже больше не было сил. Стали время улучать и пока Плут после своих ночных выходок отсыпался, принялись потихоньку шептаться да планы строить, как его на чистую воду вывести. Разумеется, тон в этом деле задавали кошки и собаки, ведь им от проделок Плута всех обидней было.
– Я, между прочим, заметил, что Плут определённым порядком по дворам шастает!… Сначала он все дома на этой улице оберёт,… потом одну улочку пропустит и на следующую перейдёт!… И так до самой околицы!… Затем опять начинает, но только уже с пропущенной улицы,… и так постоянно!… Это он таким способом следы путает, чтоб непонятно было, какой дом он следующим грабить станет… – сделал заключение огромный пёс с главной улицы, которого Плут особенно противно обзывал.
– Хм,… тоже мне, заметил он,… похоже, правильно Плут тебя тугодумом назвал,… да об этом его порядке все давно уже знают, и все молча ждут, когда он к ним наведается!… А вот поймать его не могут,… крадётся он бесшумно, куда ему идти знает, и застать его за воровством невозможно!… Он каждый раз каким-то чудом исчезает… – тут же отозвалась на заявление огромного пса серая кошечка из дома напротив.
– Да-да,… всё так и бывает,… я уже подкарауливал его возле пирожков с печёнкой, а он хитрец взял да в тот раз колбасу спёр!… А я так всю ночь и просидел,… да перед самым рассветом прямо на пирожках-то и уснул,… а хозяйка поутру меня таким и нашла,… конечно, она подумала, что это я колбасу съел!… Правда, наказывать не стала,… уж больно она меня любит,… пожурила чуть-чуть и всего-то… – поддержал кошечку большой жирный кот с соседней улицы.
– Ага, пожалели его,… а вот меня так высекли,… хворостиной отходили, словно я коза какая, а не пёс!… Я всю ночь в дозоре простоял возле крынки с молоком,… хозяйка в теньке на простоквашу поставила, а я взялся охранять,… но тоже к рассвету задремал!… А этот негодяй Плут, подкрался да всё молоко вылакал, а крынку под меня подпихнул!… Ну, хозяйка поутру на меня и подумала,… да не разбираясь, меня сонного хворостиной тут же и отходила!… обидно это очень… – пожаловался старый сеттер с дальнего подворья.
– Вот-вот,… всем он вредит, этот Плут,… прям управы на него нет!… Ну не можем мы его подловить,… хитрее он нас, надо признать!… И что с ним делать, неизвестно… – грустно согласилась с сеттером милая болонка бабушки-цветочницы. В общем, полное уныние средь кошек и собак. И тут вдруг слово взял один весьма сообразительный жеребец, он как раз неподалёку в стойле отдыхал и всё слышал.
– А вы знаете, друзья мои дорогие, почему у вас ничего не получается?… а это оттого, что вы всё неправильно делаете!… Вы стараетесь дождаться его,… хотите с ним дело иметь,… а надо наоборот, держаться от него подальше, и поближе к своим хозяевам!… Вот мы лошади,… мы никогда никого не ждём,… мы держимся только со своими хозяевами,… мы всегда рядом, под седлом и запряжены!… Отчего хозяин постоянно видит нас, мы у него на виду!… И случись что, он никогда не заподозрит нас в нечестности,… потому-то лошади и считаются самыми верными и преданными друзьями человека!… – тоже не без гордости заявил жеребец.
– А ведь жеребчик-то прав,… они всегда на виду у своих хозяев,… случись чего на них никто и не подумает!… А это значит, что нам не надо поджидать хитрого Плута на месте преступления, а, наоборот, в момент его набега быть на виду у своих хозяев!… Иначе говоря, спать прямо рядом с ними,… и тогда мы будем вне всяких подозрений!… – радостно сделал вывод старый волкодав со двора охотника.
– Точно-точно!… А к кому следующему по порядку должен нагрянуть Плут!?… а ну отвечайте, чья очередь быть обкраденным!?… – тут же подхватила догадку, милая болонка бабушки-цветочницы.
– Так вроде ко мне он должен сегодня ночью наведаться,… раз вчера он был у соседа, то выходит, теперь моя очередь!… – вмиг откликнулся большой жирный кот.
– Вот и хорошо,… прикинься вечером больным и напросись ночевать у хозяйки под боком,… она у тебя жалостливая, запросто пустит на постель,… а Плут пусть ворует!… Проведёшь всю ночь в постели с хозяйкой, а утром она тебя и не заподозрит,… вот тогда и задумается, кто на самом деле всё это время её обкрадывал?… Ведь ты-то теперь вне подозрений!… – вдохновенно заверила кота милая болонка бабушки-цветочницы.
– Вот-вот,… в этом-то и есть залог нашего успеха!… Мы, во все ночи краж, под любыми предлогами, должны спать со своими хозяевами!… Тогда-то и обнаружиться, что мы все невиновны,… и уже сами хозяева, а не мы, вычислят настоящего воришку!… Поймают Плута, и будет ему за всё расплата,… и поделом,… ответит за все наши унижения и обиды!… Кстати, завтра моя очередь напрашиваться к хозяевам в дом,… ничего, я знаю, как это сделать,… готовьтесь кто там следующий после меня!… – чуть ли не ликуя, отозвался огромный пёс с главной улицы.
После такого оптимистического отзыва собаки с кошками уже не унывали, и остаток дня провели в распределении очереди. В общем, выход из положения был найден. И выход, надо отметить, неплохой, ведь действительно, чтобы не быть уличённым в преступлении, лучше всего иметь алиби, а самое надёжное алиби бывает только тогда, когда с тобой рядом находится твой самый верный друг. Ну а для пса или кота, лучше его доброго хозяина, друга нет.
3
И вот, руководствуясь такими принципами, животные, по очереди стали напрашиваться на ночлег к своим хозяевам. Возникали, конечно, и трудности с этим делом, но не у всех. Например, жирному коту это удалось сделать без всяких проблем. Он, как и говорил, прикинулся больным, и сердобольная хозяйка тут же на ночь забрала его к себе в постель. Принялась его лечить, лелеять, жалеть, ласкать да за ушком чесать. И даже чуть не заплакала, а то как же, ведь её любимчик захворал. А в результате кот провёл всю ночь с хозяйкой. Ну а на утро, как и ожидалось, была обнаружена недостача огромной порции тушёной зайчатины выставленной в сенях на прохладе. Разумеется, все подозрения в воровстве с кота в момент были сняты. А хозяйка начала клясть себя, на чём свет стоит.
– Ах, я баба бестолковая!… у меня провиант воровали, а я на своего кота касатика думала!… Ах, я неразумная женщина,… мой ангелочек со мной всю ночь был,… а какой-то негодяй еду украл, и всё на него свалить пытался!… Ох, ты мой лапушка, приболел, загрустил,… а исхудал-то как! Да я тебя сейчас покормлю, подлечу,… а наглого подстрекателя выслежу, в краже улечу, да крепко накажу!… Нечего моего котейку порочить,… да ты теперь со мной всегда спать будешь!… Ах ты, красавчик мой… – запричитала, затараторила она, и скорей принялась закармливать своего любимчика. И зажил с этого момента жирный кот лучше прежнего.
Теперь пришла очередь огромного пса разоблачать Плута. Ему настала пора, в дом к хозяевам просится, чтоб всю ночь у них на виду быть. И вот тут произошла небольшая заминка, ведь пёс-то большой и не всякий хозяин такого верзилу к себе в спальню пустит. Но пёс не сплоховал, проявил смекалку, и не хуже жирного кота прикинулся больным.
Сначала он, прямо на глазах у своего хозяина, нарочито сильно споткнулся о полено во дворе, а потом так взвыл, что у всех соседей просто сердце оборвалось от жалости. Разумеется, и сам хозяин пожалел своего пса. Схватил его бедолагу в охапку и потащил в дом, делать на лапу примочку. А пёс до ночи так жалобно и проскулил, лёжа на диване подле хозяйской кровати. Одним словом и ему удалось провести ночь на виду у своего хозяина.
А в это время Плут совершил очередное воровство. Съел в сенях целое блюдо пирожков с рыбой, а вернее будет сказать, что рыбу он выпотрошил, а остатки теста так и бросил на блюде. Ну и хитёр вор, не глупец, тесто-то есть отказался. Утром хозяин пса, конечно же, обнаружил столь варварскую кражу, и сразу понял, насколько он прежде был неправ, обвиняя своего питомца в ночных грабежах. Тоже покаялся и поклялся найти истинного виновника.
Затем пришла очередь собачки-болонки оказаться на ночь у ног своей хозяйки бабушки-цветочницы. Здесь тем более не возникло никаких препон. Болонка просто с вечера начала дрожать, ловко имитируя озноб. На улице как раз похолодало. Повезло с погодкой, так сказать. Естественно бабушка-цветочница заохала, залепетала и скорей унесла свою любимицу спать к себе в залу. Ночью они спали бок обок, чувствую тепло друг друга.
Ну а Плут за это время не замедлил их обокрасть. Сметана, оставленная бабуленькой возле двери погреба, была съедена без остатка. А утром, как и полагается, обнаружился итог. Конечно, милая болонка была враз оправдана, а решимость бабули найти настоящего вора, приняла чуть ли не маниакальную форму.
– Это что за негодник повадился красть у меня продукты!?… да ещё и заставил меня поверить, что это сделала моя любимица!?… Уж я его отыщу и шкуру с него спущу!… – не на шутку возмутилась, на вид такая добродушная бабушка-цветочница, и даже намерилась на другую ночь поставить капкан. Однако это было уже излишне, ведь Плут пошёл дальше по очереди.
Теперь настала очередь волкодава убеждать своего хозяина охотника в своей невиновности. Здесь тоже всё прошло гладко. Затем последовала очередь пятнистого спаниеля и его владелицы молодой дачницы. Тут тоже всё прошло удачно. И так далее, по всей деревне. Одним словом Плут строго придерживался очерёдности, хотя при этом он даже и не догадывался, что за ним уже началась слежка, а все его проделки отныне становятся достоянием гласности. Если раньше хозяева кошек и собак стыдливо замалчивали, что их питомцы возможно домашние воришки, то теперь, когда пелена неопределённости спала, они стали живо по-соседски обсуждать невиновность своих любимцев. И разговоры о появлении общедеревенского похитителя затмили все прочие пересуды.
Но Плут-то об этом ничего не знал, он по-прежнему был уверен в непогрешимости своего плана, грабить сельчан по очереди. И вот как раз по этой установленной им очерёдности, соседи стали узнавать, как действует пока ещё никому не известный вор. Иначе говоря, сегодня ночью Плут обокрал одного соседа, а на завтра наутро об этом судачили уже все соседи по улице. Ну а вскоре загудела и вся деревня. Хозяева кошек и собак только и делали, что обсуждали новые проделки загадочного грабителя.
– Вы представляете, какой нахал,… этот вор так ловко у меня крал, что я подозревал своего пса!… А он у меня хоть и такой здоровяк, но такой миляга и честный малый… – возмущался охотник, нахваливая своего волкодава перед бабушкой-цветочницей, владелицей болонки.
– Да-да,… такой негодник этот вор, прямо спасу от него нет,… чуть ли не каждый месяц таскал у меня запасы, заставляя подозревать в этом мою единственную отраду, мою милую болонку!… Ах, вот бы поймать и наказать этого подлеца!… – жутко ругаясь, протараторила в ответ бабуля «божий одуванчик». И так у всех соседей. Не прошло и недели, как односельчане начали объединяться, и разговоры приняли уже групповой характер. После чего на выслеживания вора и его поимку был снаряжён охотник, хозяин волкодава. А кому же ещё отлавливать неизвестного зверя, как не ему. Сельчане-то пока так и не понимали, с кем имеют дело.
Высказывались, конечно, предположения и о том, что вором мог оказаться залётный, лесной енот. Мол, у него хватит наглости совершать набеги на людские жилища. Однако кое-кто усомнился в этом, дескать, еноты животные неосторожные и от них много шума, такого легко установить и словить. А здесь действует хитрый и изворотливый хищник, наподобие лисы. Но тут же нашлись противники и этой версии.
– Ну что вы такое говорите!?… Да, лиса хищник необычный и даже очень аккуратный, но она не питается пирожками или жареной рыбой,… она ест только сырое мясо!… Уж лиса лучше курицу стащит или гуся украдёт, чем крынку со сметаной откроет!… Нет, это не лиса,… скорее повадки росомахи,… вот она, как и енот всё подряд жрёт, но только очень осторожно… – авторитетно заявил старый дед владелец лайки, он по молодости много промышлял охотой и толк в диких животных знал.
Однако подумать на простого деревенского кота не удосужился. Так что с дедом спорить никто не стал и охотник начал выходить по ночам на дежурство. Были ещё конечно предложения поставить дополнительно капканы и ловушки, но и от этого почти сразу пришлось отказаться, ведь могли пострадать домашние питомцы: например, глупые куры или утки с индюками вечно носящиеся по двору.
4
А меж тем Плут, не зная о нависшей над ним угрозе, наслаждался своей безнаказанностью. Ночью бесстыдно крал, а днём, хорошенько отоспавшись после сытной трапезы, позволял себе наглые прогулки по улицам деревни. За последнее время он заметно вырос, располнел и приобрёл вид скорее пантеры или рыси, но с мощным хвостом, чем бесхозного кота с околицы. Скромность он давно уже утратил, и теперь с вызывающим видом делал всем домашним питомцам унизительные замечания. А недавно на прогулке Плут вообще обнаглел.
– Эй ты, пёс,… ты хоть и огромный, но ума у тебя на полмиски мясной похлёбки,… а более ты и не заслуживаешь!… Что в тебе проку, коли ты даже не в силах дотянутся до меня,… сидишь на цепи и только зубы скалишь!… – усмехаясь в усы, взялся он оскорблять огромного пса.
– А ты может и умнее меня, но скоро и тебе придётся поседеть на цепи!… Только я в отличии от тебя сижу на ней добровольно и из честных побуждений, а вот ты сядешь насильно и за грязные нарушения порядка… – лишь и смог ответить ему уязвлённый пёс.
– Ну, это мы ещё посмотрим,… чтоб посадить меня на цепь, меня ещё поймать надо!… Но это просто невозможно!… не родился ещё такой человек, чтоб в цепь меня заковать!… ха-ха-ха!… – хвастливо посмеиваясь, воскликнул Плут и не замедлил продолжить своё шествие по улице, обрекая всех домашних питомцев выслушивать его наглые назидания и колкие шуточки. В общем, от выходок Плута страдали все; и люди, и животные. Его безнаказанность достигла апогея. Однако столь высокая форма зазнайства неизбежно приводит к ошибкам.
Вот и Плут, зазнавшись до бескрайности, совершил ошибку. Одну маленькую, можно даже сказать малипусенькую ошибочку, он просто перестал интересоваться погодными условиями. Если раньше его интересовало буквально всё; и направление ветра, и осадочность утреннего тумана, и есть ли Луна на ночном небе, то теперь он стал к этому абсолютно безразличен.
– А зачем мне следить за ветром или смотреть на полнолуние!?… Я всё равно знаю в деревне все входы и выходы наизусть,… ведь ничего не меняется,… и все припасы по-прежнему хранятся на своих местах,… только ходи и собирай… – весьма опрометчиво рассуждал он и продолжал совершать свои еженощные вылазки.
Но зря Плут так легкомысленно рассуждал, ведь охотник, ни на минуту не прекращал порученное ему дело, и уж он учитывал любую мелочь, любую деталь. И вполне естественно, что он довольно-таки быстро установил очерёдность краж в домах односельчан. Раз уж кошки с собаками додумались до этого, то уж такому опытному охотнику это и вовсе не составило труда.
Так что накануне он точно установил, где будет орудовать неизвестный вор на этот раз, и как подобает охотнику, приготовил там засаду. Притом в обязательном порядке учёл все сегодняшние погодные условия. Учёл; и откуда ветер дует, и как Луна на небе светит, и даже какая влажность вскоре будет. Впрочем, что касаемо Луны, то тут и учитывать было нечего, сегодня её просто не наблюдалось на небе. А потому ночь ожидалась тёмнее сажи. Ветер же дул с реки, и гнал все запахи с околицы в центр деревни, как раз к месту запланированной кражи.
Вот и выходило, что речная прохлада сильно повысила в деревне влажность, и принесла на центральные улицы запахи с лесной окраины. Иначе говоря, Плут никаким образом, даже если бы и захотел, не мог учуять, что там, в центре, на него заготовлена засада. Ведь он жил в доме на отшибе, и запахи из центра до него теперь просто не доходили, он невольно оказался в так называемой «слепой зоне». Хотя если б ветер дул не с реки, а из центра, то он конечно бы всё учуял. Впрочем, ему сейчас это было уже безразлично, ведь его самонадеянность перешла все границы.
– Да к лешему все эти погодные условия,… все эти ветра и запахи!… Пошёл да взял провиант, и всего делов-то,… не раз уж брал… – дождавшись ночи, решил Плут и преспокойно отправился за добычей. В былые времена он сделал бы круг и зашёл с другой стороны, чтоб тщательно принюхаться и проверить, нет ли там подвоха. А тут пошёл напрямки, пренебрегая всякой предосторожностью. Пришёл, забрался во двор, привычно прокрался к крышке подпола, нашёл там поблизости сковороду полную котлет, и уже было примостился поесть, как тут вдруг началось.
Не надо забывать, что охотник был уже начеку и ждал вора. Он-то думал, это будет кто угодно; лиса, росомаха, рысь или енот, но только не такой огромный домашний кот. Хотя с рысями, с этими дикими лесными котами, охотнику конечно приходилось иметь дело, и он их не особо боялся, но тут чуток струхнул. Однако как бы там ни было, пришла пора действовать. И лишь только Плут прикоснулся к первой котлете, как охотник тут же включил свой мощный фонарик.
Естественно Плут, сразу попав из полной темноты в луч яркого света, был мигом ослеплён. А охотник, не снижая темпа, мгновенно накинул на него заранее приготовленную металлическую клетку, и даже в пылу азарта сел на неё сверху. Клетка была весьма прочная, хотя и небольшая, а охотник выглядел на ней как огромный медведь на крохотном пне. Но это нисколько не помешало его радости.
– Ага, попался воришка!… Ну, всё,… теперь тебе конец!… Я с тебя шкуру на трофей спущу,… ишь отъелся,… вон какой здоровенный,… словно боров!… Буду твою шкуру людям показывать, чтоб знали, до какой степени домашние коты вырастают!… Ух, ты, и добыча!… у меня такой ещё никогда не было!… – в ликовании заголосил охотник, и совсем забыл, что под ним хоть и домашний кот, но с немалыми когтями.
Меж тем Плут пришёл в себя от шока, да как вонзит сквозь решётку эти свои когти прямо в мягкое место охотнику. Отчего конечно, охотник взвыл, словно раненый носорог, и вмиг спрыгнув с клетки, выронил фонарик. Темнота вновь покрыла всё вокруг. Плут немедленно воспользовался этим обстоятельством и резким усилием сбросив с себя клетку, задал такого стрекоча, что аж пол на веранде затрясся.
Мгновенно выскочив из дома на деревянные мостки, бедняга тут же попал в беду. И это немудрено, ведь влажность на улице стояла высочайшая. А мостки покрыты краской, и на ней уже образовались капли воды. Вот на них-то, на эти мелкие капельки, и налетел Плут. Он покатился по ним, словно по масленой плёнке. Скольжение было ничуть не меньше, чем на ледяном поле, и Плут по мосткам мигом долетел аж до самой поленницы, да со всего маха как шмякнется об неё головой. Свалился бедняга, потерял сознание, и лежит не шевелиться, дух из него вон.
