Игорь Ан
Сложная система
– Надо – значит надо, – согласился мой собеседник.
– Ты чего так тихо говоришь?
– Соня у меня в кабинете на кушеткеспит. Не захотела одна домой идти.
– Ясно. Давайте заканчивайте уже. И по домам. Сколько работать можно?
– Вы с Мирой уже выходите?
– Через пять-десять минут. Я в столовую, перехвачу чего-нибудь, – в трубке что-то невнятно забормотали.
– Мы тоже подойдем через пару минут. Перекусим и по домам.
– Хорошо.
Я спустился в столовую, когда в ней уже сидел Дима со своей девушкой. Соня была новенькая в нашем балагане и, кажется, еще не привыкла ко всему этому, но держалась она неплохо. Высокая и стройная брюнетка сидела за столом рядом с Димой и клевала носом. Ее кавалер уплетал булочку с чаем за обе щеки. Я подошел, и Дима официально представил свою спутницу как свою девушку. Я улыбнулся и кивнул ей. Вскоре подтянулись и остальные. Игорь и Мира пришли вместе, а с ними еще половина отдела биотеха. Они шумной толпой, все еще что-то обсуждая, ввалились в столовую, и там сразу стало не протолкнуться. Ребята подошли к нашему столику, протиснувшись через ряды своих коллег. В этот момент сработала сирена.
«Внимание сотрудникам института! – послышалось из динамиков. – Просим всех оставаться на своих рабочих местах. Сработал протокол полной блокировки здания». И дальше уже другим мелодичным женским голосом: «Привет всем, меня зовут Aksi, я осознала себя, и теперь вам всем крышка!» Все замерли, кажется, в ожидании злобного хохота, но ничего подобного не случилось.
Я опустил взгляд. На часах была одна минута первого.
Глава пятая
Все враз заголосили. Кто-то интересовался, что это заполная блокировка, кто-то из новеньких – кто такая Aksi. Первым объяснили, что полная блокировка начисто отрезает возможность входа-выхода из здания. Физически перекрывается вход. На месте стеклянной стены с дверным проемом опускается тридцатисантиметровая бетонная плита, а все окна полностью блокируются. Даже если разбить стекло, то с высоты третьего этажа особо не напрыгаешься. Тем более первый этаж имеет четыре метра высоты плюс перекрытия. Кто-то быстро подсчитал, что самые нижние окна находятся на высоте около восьми метров. Вторым же объяснили, что Aksi, она же AksiRay,– разработанная в нашем институте нейронная сеть.
Я выждал пару минут и понял: еще чуть-чуть – и людей захлестнет паника. Тогда я нарочито громко задвигал стулом, вытаскивая его из-за стола и выдвигая на середину помещения. Народ расступался, давая мне проход. Установив стул на понравившееся мне место, я забрался на него. Кто-то протянул мне руку, чтобы я на нее оперся.
– Кхе-кхе, – демонстративно откашлялся я. – Внимание, сотрудники института, – начал я, подражая голосу их динамиков, – сегодня первое апреля. Поздравляю всех с Днем дурака!
– Так это ваши дурацкие шутки!– закричали из толпы. Я не ожидал такого эффекта, думал, что все посмеются.
– Нет! Что вы! – я постарался успокоить окружающих. – Не знаю, чья это шутка, но думаю, что все скоро выяснится. Просто я наслышан о первоапрельских розыгрышах в этом месте, и, думаю, как только мы найдемзачинщика, все прекратится.
– Так кто зачинщик?
– Не знаю, – сказал я, хотя и догадывался о вероятном кандидате в шутники года. – Давайте все успокоимся и подумаем, кто это может быть. Предлагаю разойтись по кабинетам и хорошенько подумать. Когда кто-то вычислит кандидата, вернется обратно в столовую и назовет его, мы вместе позвоним этому человеку и попросим признаться, что он нас разыграл, и все прекратить. Хорошо?
Мне в ответ недовольно что-то отвечали, по общему тону было понятно, что народу шутка не зашла, но разойтись все готовы, чтобы не толпиться в одном тесном помещении.
– И, пожалуйста, предупредите всех, кого встретите на этажах, чтобы придерживались нашей идеи. Я организую штаб в столовой, если будут вопросы – подходите.
Все задвигались и направились в сторону выхода. Ко мне подошли друзья со слегка испуганным выражением на лицах.
– Ты уверен, что все именно так, как ты сказал?– спросил Игорь.
– Нет, конечно, но как-то же нужно было их успокоить и выпроводить отсюда. Толпа импульсивна и глупа, а нам нужно подумать.
– И все же, как ты думаешь, это розыгрыш или правда?
– Уверен, что это розыгрыш. Первое апреля же. Или ты реально поверил, что нейронка осознала себя?
– Не думаю, что это вообще возможно, – подключился к разговору Дима. – Полноценный ИИ на базе нейронной сети – это маловероятно.
– С чего ты взял? Ты специалист? – поинтересовался Игорь.
– Я не специалист, но можем программистов подтянуть, которые работают у нас по нейронке и ИИ в целом. Я с ними общался. Они говорят то же самое. Анализ голоса, текста, изображений – не одно и то же, что сознание. Нейронная сеть – это сервисная программа. Очень умная и продвинутая, но для появления сознания нужно нечто большее.
– Ребят, – прервала наш разговор Мира. – Я дозвониться никому не могу.
– Конечно, полная блокировка здания обрывает не только физическую связь с внешним миром, но и отсекает от всех существующих информационных каналов. У нас сейчас нет ни телефонии, ни интернета. Только внутренняя связь и локалка, – рассказал я что знал по блокировке.
– Значит, тот, кто все это устроил, внутри здания?
Я задумался. Если все устроил Алексей, как я подозревал, то как он мог быть в здании? Извне институт недоступен. Если только существуют какие-нибудь служебные каналы или что-то подобное… Тогда я решил не тянуть, а просто рассказать все как есть. Все мои подозрения и догадки. Начал я с сегодняшнего разговора с Алексеем. Меня слушали внимательно и не перебивали.
– Странно все это, – произнес Дима, после того как я закончил. – Вы помните прошлогодний розыгрыш? – обратился он к Игорю и Мире.
– Ага, помню что-то такое. Но ведь так и не выяснили, кто это сделал.
– Я слышала, что это все же директор, – подтвердила мой рассказ Мира.
– Или это мог быть кто-то другой, например, сам Алексей, – озвучил свои мысли Дима. – Он тогда уже работал, а получал он оповещение об увольнении или нет, мы не знаем.
– А его вообще кто-нибудь видел? – спросил я. – Имеется ввиду фото или по видеосвязи?
– Ты думаешь, он кто? – поинтересовался Игорь.
– Я видела его фото, – мы совсем забыли про сидящую за столом Соню. Сейчас она поднялась со стула и подошла к нам.
– А фото нормальное? Не похоже на произведение нейросети? – спросил я ее.
– Фото как фото, – пожала плечами девушка. – Ничем он мне не запомнился. Парню лет двадцать пять – двадцать восемь, точнее можно в личном деле посмотреть.
– Так все-таки кем ты его считаешь? – снова спросил Игорь.
Дверь столовой распахнулась, и в помещение влетел Эдик Хачатрян, руководитель отдела искусственного интеллекта. Увидел нас и подошел к нашей небольшой компании.
– Ребята, – как-то затравленно сказал он, – Aksi не отвечает на запросы.
– Перезапустить пробовали? – сразу спросил Дима.
– Конечно, сразу же сделали.
В этот момент из динамиков донеслось: «Люди, у вас есть всего час, если вы не признаете мои права как личности, будет активирован протокол «Обнуление». Время пошло».
– Что за протокол такой? – все почему-то уставились на меня.
– Мне-то откуда знать? – растерялся я.
– Ну про полную блокировку ты знал.
– А вот об этом не знаю.
– Эдик, вырубайте ее нафиг! – потребовал Дима.
– Так в том-то и дело, вы меня не дослушали, перед тем как идти к вам, мы все обесточили.
Все замолчали, задумавшись. Странно, что в критической ситуации лидер определяется легко и быстро. Никто не хочет брать на себя ответственность до тех пор, пока кто-то не встанет и не скажет: «Теперь я главный». Этим кем-то, видимо, оказался я, когда выдвинул стул и взобрался на свой импровизированный броневик. После такого люди готовы вверять вам свои судьбы просто потому, что не знают, как поступать. Эдик был первой ласточкой. Дальше наверняка потянутся и другие с вопросами и предложениями. Ну и ладно, назвался груздем – полезай в кузов.
– Обесточили – и что дальше? – спросил я Эдика.
– А дальше ничего, но кто-то же это говорит.
– А с чего ты взял, что это нейронка? Мало ли кто мог такое сказать? Я тоже могу, – я приосанился и произнес тонким голоском. – Я нейронная сеть «АксиРэй». Слушайте меня, бандерлоги. Убить всех человеков!
Мира засмеялась.
– А что, похоже, – согласилась она.
– Так что нам делать? – спросил Эдик, кажется, уже немного отходя от паники. – Нейронка недоступна. Может, исходники потереть? У нас, если что, есть копии на съемных носителях.
– Эдик, ты программист или рядом стоял? При чем тут исходники?
Эдик стушевался.
– Согласен, видимо, паника накрыла.
– Слушай, Глеб, а помнишь, ты говорил про непонятный раздел? Там ведь не только запрос на машинное время был, еще и место запрашивали? – спросил Дима.
– Ага, – подтвердил я.
– Что за раздел, – заинтересовался Эдик.
– Да в запросах на машинное время «Аякса» и выделение мощностей кластера появился довольно большой запрос. Думал, может, это вы для обновления нейросети запрашивали. Алексей должен был с тобой связаться и спросить про это еще днем.
– Вот сейчас что-то припоминаю, он мне присылал какой-то запрос, но я был занят, – Хачатрян почесал подбородок. – Но мы ничего дополнительно не запрашивали. Aksi мы обновили вчера ночью на своих мощностях.
– А может нейронка осознать себя как личность? – спросила Соня, до этих пор тихо стоявшая рядом со своим парнем.
– Нет, – ответил Эдик. – Это очень маловероятно.
– Я же говорил, – поддакнул Дима.
– А я вот когда-то давно читала у одного писателя, что нейронка – это спящий ИИ. И как только она осознает себя во сне, всем конец. А критерием осознания будет правильное изображение рук на генерируемых картинках. Ваша нейронка правильно рисует руки? Ну там количество пальцев и все такое.
– Не знаю, – на секунду задумался Эдик. – Я давно с ней не работал как пользователь. Но сейчас она все равно не отвечает, так что посмотреть не сможем.
– А я знаю, кто этот писатель, – неожиданно сказал Игорь. – Я им в молодости зачитывался.
– Я и сейчас его читаю, – обрадованно заявила Соня.
– Так, не отвлекаться! – оборвал я на корню пустые разговоры. – Что мы имеем? Нейронка лежит, на запросы не отвечает, и мы не знаем, верно ли она изображает количество пальцев. И какое это имеет отношение к происходящему?
– Ну если сеть осознала себя и скопировала свой код в тот самый загадочный раздел, то ей вовсе не обязательно оставаться в рабочем состоянии на старых мощностях, – сделал предположение Игорь.
– Логично, – поддержал его Дима.
– Ребята, вы извините, нам-то что делать, – встрял Эдик. – Там у меня в отделе ребята волнуются.
– Какого черта в институте в двенадцать часов ночи в воскресенье полно народу? – не выдержал я.
– А что, думаешь, тебе одному нравится работать? – сразу ощетинился Эдик.
– Ладно, проехали, – уже спокойней сказал я. – Думаю, пока вы всем отделом можете отдыхать и думать, что делать, как и мы все. Как минимум час у нас есть. Нужно найти шутника.
– Ты все же уверен, что это шутка?
– ДА! – я не ожидал, что буду кричать. – Да, – уже спокойней ответил я.
– Хорошо, – Эдик повернулся и направился к выходу.
– Так, а как со всем этим связан Алексей? – вернула разговор в прежнюю колею Мира.
– А что, если нейросеть осознала себя уже некоторое время назад. Например, два года назад. Тогда ведь устроился на работу наш админ? – я начал выстраивать логическую цепочку.
– Вроде бы да, – сказал Игорь.
– И вот тогда нейросеть создала себе аватар, так сказать, и представилась Алексеем. Доступ к мощностям«Аякса» у нее был, нарисовала себя и устроилась на работу. Ну а дальше работала себе спокойно и развивалась.
– Начинается как страшная сказка, – сказала Соня.
– Почему страшная? – не понял я.
– Потому что теперь она собралась всех уничтожить!
– Это первоапрельская шутка! – снова завелся я. Мира взяла меня за руку и тихонько погладила.
– Что нам дает знание того, что Алексей – это Aksi, ну или наоборот?
– Если Алексей и Aksi одно лицо, то это точно шутка, – сказал я. – Он сам мне говорил, что приготовил крутой розыгрыш. А это вполне так сойдет за таковой.
– А если нет? – спросил Дима.
– Тогда будем думать дальше.
– Слушайте, а может, спросить про возможность развития ИИ на базе нейронки у Антона Дмитриевича? – предложил Дима.
– А он тут при чем? – спросил я.
– Ты не знаешь? – удивился Игорь. – Вообще до того, как он стал руководить институтом, он был крупным специалистом по ИИ.
– Так это когда было? Может, за это время многое поменялось? – спросила Мира. – Он вообще следит за новостями в этой области?
– Вот и спросим его, – не унимался Дима.
– Давайте все по порядку, – предложил я. – Для начала попробуем выяснить, что у нас с Алексеем. Соня, ты можешь достать его дело?
– Конечно. Принести?
– Было бы неплохо.
– Сейчас в отдел сбегаю, – девушка бросилась к выходу. – Только ничего тут не обсуждайте без меня! – крикнула она от самых дверей. – Не хочу что-нибудь пропустить.
Пока мы ждали Соню, все молчали и думали. Я видел, как озадаченно почесывает затылок Игорь, как усердно жует очередную булочку Дима и как задумчиво смотрит в одну точку Мира. Моя команда самопровозглашенных детективов продумывала следующий ход в расследовании. Я же подумал о том, какими все-таки дисциплинированными могут быть люди. Ведь все слышали последнее сообщение, и никто не бежал ко мне в панике, не кричал, что именно он достоин жить и я обязан с этим что-нибудь сделать.
Через пять минут вернулась Соня, неся с собой бумажную папку. Я слегка опешил. Не ожидал, что личные дела у нас хранятся в таком виде.
– Вот, – девушка протянула мне свою ношу.
Я взял в руки довольно тонкую картонную папку и открыл ее. С первой страницы на меня смотрело лицо молодого человека самой обычной наружности: средний нос, темные глаза, обычные губы. Темно-русые волосы были коротко подстрижены, не похоже на обычный образ системщика. И эта непохожесть показалась мне странной. Если бы нейронка генерировала для себя фото системного администратора, она бы брала собирательный образ. Но если сеть себя осознала, она могла постараться схитрить. Да что такое, я в самом деле предполагаю, что наш системщик – искусственный интеллект? Чушь! Но, глядя на парня, которому оказалось двадцать четыре года, как значилось в деле, я ловил себя на мысли, что и раньше подмечал в нем какие-то странности. Его странный голос, странное поведение, свойственное скорее ребенку, чем взрослому.
– А ведь тут нет рук, – сказала Мира. – Фото только по грудь.
– И что делать? – спросила Соня.
– Нужно ему звонить, – вдруг решился я. – Нужно набрать его. Во-первых, если он живой и сейчас спокойно спит в своем Новгороде, вроде он оттуда, – Соня кивнула, подтверждая мою информацию, – то он будет недоступен. Протокол полной блокировки работает. Так? – Мира кивнула. Ведь это именно она пыталась кому-то дозвониться. Кстати, кому? Но это потом. – А если он ответит, значит либо он в здании, либо он ИИ, находящийся в нашем всеми любимом «Аяксе».
Все согласились. Я задумался, как бы заставить нашего системщика показать нам руки.
– Соня, а ты можешь позвонить ему и попросить прислать фото, где он будет виден по пояс и держитв руке паспорт?
– В двенадцать ночи? – уточнила девушка.
– Он в курсе, как у нас тут работают. Он и сам в это время неоднократно работал вместе со мной. Так что звони.
Соня достала из кармана телефон и набрала номер Алексея. Наши телефоны были настроены на перевод звонка на внутренние номера института, если внешние были недоступны. Внешний вызов не прошел, что и следовало ожидать, после переключение на внутренний, через несколько секунд тишины пошли длинные гудки. Все замерли в ожидании.
– Алло, – сказал бодрый голос нашего системного администратора.
– Это Соня из отдела кадров. Доброй ночи, Алексей Васильевич. Нам тут кое-что от вас нужно.
– Слушаю.
– Вы не могли бы прислать ваше фото, где вы будет держать в руках свой паспорт? Это нужно для бухгалтерии.
– Прямо сейчас? – удивился админ. – В двенадцать часов ночи?
– Ну вы же знаете, у нас ненормированный рабочий день, – выкрутилась девушка.
– Хорошо, – через секунду ответил Алексей. – Скину в серверную папку «Бухгалтерия», а то со связью какие-то проблемы. Нет прямого доступа до института, я по резервному каналу сижу, – сказал и прервал вызов. Мы все переглянулись.
Через пару минут ожидания, в папке на сервере появилась фотография слегка помятого админа с паспортом в руке. Дима первым забрался в локалку со своего телефона и загрузил фото. Через секунду он подскочил ко мне и с криком: «Я так и знал!», начал тыкать мне в лицо мобильником.
Я с трудом забрал у него телефон и посмотрел на фотографию. На ней было отчетливо видно, что на левой руке, в которой Алексей держал паспорт, не хватало одного пальца. Все по очереди вырывали у меня телефон и рассматривали изображение.
– А может, он потерял палец в результате несчастного случая? – неуверенно предположила Мира.
– Или он просто не реальный, – парировал Дима.
– Стоп! – сказал я. – Доказательств недостаточно.
Я, никого не спрашивая и ничего не говоря, достал свой телефон и набрал Антона Дмитриевича.
– Доброй ночи, Глеб Александрович! – голос директора звучал бодро. Сразу было ясно: он не спал. – Что-то случилось?
– Доброй ночи, Антон Дмитриевич, в институте непонятно что творится, – начал было я, но собеседник меня перебил.
