Igazerith
Каменные лица
– Горгорина, это…
– А небо держит плечистый Атлант, – с омерзительнейшей, отравляющей душу, насмешкой, пропела медуза.
– Горгорина, мифы, может, и приукрашивают события минувших лет, но всё-таки не врут. Поэзия…
– Мне не нужна поэзия Гектор. Я хочу плюнуть на скрюченное глупое лицо Досифея, замученное до смерти, перерезать ему глотку, вырвать оттуда гнилую душу, способную дать такой приказ, и скинуть её со скалы, чтобы она стёрлась в морскую пену. Я хочу крови, страданий и смерти этого выродка. В мифах о таком не говорят, – Змеиный голос Горгоны звенел раскалённым металлом, способным прожечь горы.
– И что, ты в одиночку заявишься на Наксос? А дальше что? Это тебе не отщепенцев или бандитов выслеживать, – голос Гектора потяжелел, – Ты не сможешь просто прийти и …
– А я и не собираюсь делать это одна, – перебила Горгорина, – Я приведу с собой сестёр из Ордена. Мы передавим глотку Досифею и его прихвостням, каждая тварь, причастная к истреблению нелюдей захлебнётся в собственной крови, – язык медузы шипел кипящей яростью.
Рыхлый песчаный ковёр расстелился вдоль границы моря, где солёная вода превращается в белую густую пену. Золото, падающее с небес, слепит глаза. Шум природы пронзил уши своей разнообразностью. Несколько трирем застыли возле берега, выкидывая в неглубокую воду находящихся на борту пассажиров. Многие из высадившихся людей оказались со связанными за спиной руками, остальные были при оружии и доспехах. Там, где песок встречает траву, вытянулась тропинка, ведущая вглубь острова. По притоптанной земле зашагал небольшой вооружённый отряд, навстречу морским пришельцам.
Море затекло в сандалии вместе с песчаными крошками и маленькими камушками, давя на стопы. Солнце падало на голубовато-зелёные глаза, разбавляя их золотом. Потрёпанный, морским путешествием, хитон, промок до самого пояса. Верёвка жгла руки не хуже раскалённого клинка.
– Так, так, так, посмотрите, кого нам Фемида отправила погостить, – полилось злорадство из-под густых чёрных усов, – Астерий будет ОЧЕНЬ рад тебя видеть, Тесей, – богатый плевок шлёпнулся об, закалённую шрамом, щёку заключённого.
Паталий подошёл ближе к узнику, готовя свой рот к следующему залпу. Глаза цвета морской волны даже не дрогнули. Свежая слюна впечаталась в лоб Тесея, раздавив желание подарить Паталию лёгкую смерть.
– Обычно, таких безумных ублюдков, как ты, мы здесь долго не держим, – прошептал Паталий на ухо Тесею, встав вплотную к узнику,– Всего несколько дней, иногда меньше дня. Потом отправляем их прямиком к Аиду, – прорычал на ухо Паталий, – Но это обычно. Я не хочу пачкать тюрьму таким дерьмом, как ты. Я тебя прямо сейчас в землю закопаю, но сначала познакомлю тебя Астерием.
Неожиданный крик оторвал Паталия от монолога Тесею. Копья заметались в воздухе. Кровь разлилась по песку, утекая в море. Недавние заключённые, прибывшие на триреме, вместе со своим вооружённым сопровождением, резали тюремную охрану. Паталий попытался извлечь ксифос из ножен, Тесей моментально лягнул тюремщика по паху, от чего тот заскулил собакой, второй удар, уже по челюсти, уронил мужчину в рыхлый песок. Колено Тесея могучей горой легло на шею, давя жизнь, вторая нога бывшего заключённого прижала руку к песку, забрав возможность обнажить ксифос. Солнце заплясало перед глазами, уши затянуло немотой, душа закряхтела и задёргалась, желая скинуть с себя прикосновение смерти. Свободная рука полетела в шрамированное лицо, в попытке болью стащить мужчину с себя. Тесей, уже свободными руками, отбил жалкое нападение Паталия, будто отмахнулся от назойливой мухи. Ноги тюремщика задёргались сзади, тщетно пытаясь достать до освободившегося заключённого. Тесей, чередуя кулак и локоть, обрушил на лоб Паталия каменные удары, желая быстрее расправиться с жертвой. Небо потеряло цвет, всё расплылось, будто мир упал под воду. Тело похолодело, душа захлебнулась кровью. Сознание провалилось во мрак.
– Где минотавр? – ледяным голосом прогудел Тесей в пустоту, отрываясь от мёртвого тела Паталия.
Песнь металла утопала в пронзаемой плоти. Под ногами уже промокло от крови. Снаружи доносились крики и визги умирающих, в боли и мучениях, людей, кто-то лил слёзы, моля о пощаде. Уже приевшийся, за годы, проведённые в Лабиринте, хруст костей бил по ушам, как в первый раз. Грудь кипела от эмоций, готовая взорваться яростью в любой момент, голова же замораживала любую ненужную мысль, пробирающуюся к разуму. Огромный, вполовину роста человека, лабрис покинул, застывшее смертью, тело, обновив свежесть багрянца на одном из своих лезвий. Бунты, на веку Астерия, в тюрьме случались, но никогда не достигали таких масштабов. – За этим явно стоит крупная рыбка, – промелькнуло в мыслях минотавра.
На другом конце коридора, пропитанного смертью, засияли абсолютно белые волосы, залитые кровавыми брызгами. – Второго такого ублюдка не найдёшь во всей Греции, – разум Астерия на мгновение разошёлся гневом.
– Тесей! – зарычал минотавр, до хруста сжимая рукоять лабриса.
Голубовато-зелёные глаза не выражали ничего, в них можно было найти лишь пустоту. Безоружный Тесей медленно зашагал по коридору, хлюпая кровью, затекающей в сандалии. Могучие копыта Астерия двинулись навстречу обладателя белых волос, давя под собой мёртвые тела. На расстоянии двух шагов, лабрис стремительно рухнул вниз, метясь в область белоснежной головы, но разрубил лишь воздух. Тесей, в одно мгновение, схватил предплечье минотавра, у самого локтя, другая рука прицепилась, как вымокший хитон прилипает к телу, к рёбрам громадного существа. Резкое давящее движение вывернуло локоть, оголив обломанные кости с внутренней стороны руки. Чёрные, как уголь, глаза минотавра завыли болью, в такт низкому тянущемуся мычанию. Всё тело резко ослабело, выветрив энергию в конечностях. Ноги задрожали, как молодые оливковые деревья во время сильного ветра, копыта зашлёпали в чужой остывающей крови. Рёбра закипели под впившимися в них пальцами Тесея. Гефест бы позавидовал тому жару, что собрался под грудью минотавра. Тугая плотная кожа разошлась обгорелыми лоскутами под раскалённой рукой Тесея, кровь полилась наружу водопадом, выпуская душу Астерия. Безжизненные колени рухнули в багряное море, руки плетьми свисли к полу, захлебнувшись в смерти. Всё вокруг заиграло немой музыкой. Глаза застыли и упали в темноту.
Тесей отпустил ребро минотавра, успевшее захрустеть, ещё до кончины его владельца. Мёртвое туша минотавра плюхнулось к куче трупов, разбросанных в коридоре, раздавив под собой чьё-то, уже ненужное, тело. Лабрис, обмываемый закатным морем, выплыл из вод смерти, оказавшись в руке Тесея, вторая рука подняла мёртвую голову минотавра за могучий рог. Короткий взмах…
Смуглая сморщенная кожа обтянула вытянутую бычью морду на отрубленной голове. Запёкшаяся бордовая корочка облепила сруб на шее. Мёртвые глаза остывшими углями уставились в высокий потолок залы. Запах гнили пробивал нос, даже находясь на расстоянии пяти шагов от трона.
