Иероним Иеронимович Ясинский
Воробей

– Вот это моё почтение! – с увлечением сказал Несамов, улыбаясь и скашивая глаза в сторону спящей особы. – Вот…

– Да ведь и вы, кажется, в теле… – осмелился сказать Воробей.

– А, да, и я!

Адвокат с любовью посмотрел на свои жирные ноги и ласково погладил себя по бокам.

– А вы – спичка! И куда вам жениться! Нет, вы бы раздобрели сначала с моё…

Поезд стал двигаться медленнее. Потянулись кубические массы берёзовых дров. Паровоз шипел. Мелькнули красные товарные вагоны с белыми цифрами и буквами, молоденькие ярко-зелёные деревца станционного садика; вот и серая, деревянная платформа. Станция шоколадного цвета с резным коником и с белыми телеграфными шкаликами, с зелёным почтовым ящиком и огромными стеклянными дверями, тихо вынырнула как в панораме, и стала на одном месте, у самого окна вагона. Колокол запрыгал с оглушительным звоном.

– Станция Сумная! Поезд стоит три минуты! Станция Сумная! Поезд стоит три м…

– Ну, до свидания, молодой человек. Авось встретимся, в Чернигове, что ли!

– До свидания… Мне ужасно приятно… Такое знакомство!

– До свидания, до свидания.

Адвокат кивал головой и, всё не изменяя ленивой позы, протянул руку, которую Воробей стал жать со странной горячностью.

– Ой, больно! – вдруг вскрикнул адвокат с гримасой.

Потом он засмеялся и, потрепав Воробья по талии, сказал:

– Ну, марш. Довольно.

Студент схватил свой чемодан и выбежал из вагона. Он быстро прошёл пассажирскую залу, где два-три человека пили водку у буфетной стойки, под неусыпным контролем быстроглазой продавщицы, и очутился на дворе. Мужики обступили его. Он растерялся и не знал, кого из них нанять. Был он единственный пассажир и боялся обидеть тех, которые должны будут воротиться домой без заработка. Уже он стал рыться в карманах, чтобы сообразить, хватит ли у него мелочи, если дать каждому мужику, примерно, по двугривенному. Но в это время более энергичный из них молча бросил его багаж в свою телегу и тем сразу помог ему выпутаться из затруднения.