Ида Линн
Разрушенная паутина
Глава 1
Самый мерзкий день в году
Мистер Барлоу лениво потягивал кофе, сидя в кресле на террасе трехэтажного кирпичного дома, залитой солнечным светом. Летний день в городке Брокенвод, приютившемся на юге графства Гэмпшир, выдался дивным – жара рассеивалась легким приятным ветерком, а расцветшие возле крыльца кусты роз наполняли воздух тонким ароматом. Благодушная улыбка преображала суровое лицо мужчины, чьи тёмные глаза словно были созданы для метания грозных взглядов, вызывающих оторопь в подчинённых. Стороннему наблюдателю он казался истинным джентльменом, следившим за своим внешним видом: его твидовый костюм был отглажен, волосы расчесаны на ровный пробор, а борода и усы ровно подстрижены.
– Дорогая, в котором часу прибывают дети? – негромко спросил он, повернувшись к распахнутому окну, за которым виднелась кухня.
– Глория писала, что их пуск в два часа десять минут пополудни, – раздался голос миссис Барлоу.
Мужчина вытащил из кармана жилетки золотые часы на цепочке и откинул крышку, проверив время.
– Замечательно, всего-то полчаса осталось, – улыбнулся он. – А где же Эйдан? Ему уже следовало быть здесь.
Миссис Барлоу, женщина средних лет с приятной фигурой, вышла на террасу. Её рыжеватые волосы были забраны в высокую прическу, светло-зеленое платье повторяло оттенок её глаз, а легкие лодочки тихо стучали по дереву настила. Впечатление безупречной дамы портило лишь её выражение лица, на котором застыла смесь беспокойства и легкой брезгливости. Возле её локтя по воздуху плыла кружка с горячим чаем.
– Мальчишка должен был явиться уже час назад, – сказала она. – Снова шатается по улицам, я уверена.
– Будь с ним помягче, Гленда, – пожурил её супруг.
– Разумеется. Клянусь Морганой, иногда с ним бывает сложно, – она кивнула, постаравшись придать лицу более приятное выражение. Кружка опустилась на столешницу, а женщина разместилась на плетёном кресле. Сделав несколько мелких глотков, она блаженно откинулась на спинку, прикрыв глаза.
Мимо невысокого белого заборчика, ограждающего их участок земли и дом, пронеслась ватага детей на роликах, огласив окрестности веселыми криками. Один из них едва не потерял равновесие, и оперся рукой на ограду, однако тут же ойкнул, встряхнув пострадавшей конечностью, словно умудрился обжечься. Недоуменно осмотрев ладонь, мальчик заглянул за забор, но его взгляд тут же затуманился. Когда дымка рассеялась, мальчишка, забыв о том, что видел, помчался догонять свою компанию.
– Прекрасный купол получился, – удовлетворенно заметил мистер Барлоу, наблюдавший за этим.
Гленда распахнула глаза, усмехнулась, и мягко пожала руку мужа.
– Да, Вулф, отличная работа. На сколько его хватит без подпитки?
– Около трех месяцев, – приосанился он. – Потом новый ритуал.
Раздался грохот, от которого супруги Барлоу одновременно поморщились. Калитка распахнулась, пропустив подростка, упавшего на колени на мощеную крупными камнями дорожку. Тяжело дыша, он опирался на ладони, поднявшись с видимым усилием. Его светлые волосы пребывали в беспорядке, как и его одежда. Джинсы были надорваны в нескольких местах, на поло красовалось несколько пятен, словно у него пошла носом кровь, один из кроссовок был разорван прямо над подошвой, а второй и вовсе отсутствовал. Нос выглядел не слишком хорошо – распухший и немного свернутый вбок, с засохшими потеками красно-бурого цвета. Светло-карие глаза при таком соседстве казались более тёмными, чем обычно. Увидев, что его заметили, парнишка вздрогнул, ссутулив плечи. Опустив голову, чтобы повреждения были не так заметны, он двинулся к дому.
– Доброго дня, – прохрипел он, подойдя ко крыльцу.
– Здравствуй, Эйдан, – поприветствовал его мистер Барлоу. – Не пояснишь, что это за вид?
Эйдан внимательно осматривал камешки под ногами и лишь покачал головой.
– Посмотри-ка на меня, молодой человек.
Испустив глубокий вздох, Эйдан послушно взглянул в глаза опекуна.
– Так-так, снова драка? – осмотрев его спросил мистер Барлоу.
– Я лишь защищался, дядя Вулф, я не бил первым, – торопливо сказал парень.
– Надеюсь, что нам не поступит обратная информация из твоей школы, – вмешалась миссис Барлоу, одарив мальчика улыбкой.
– Я говорю правду, тётя, – упрямо вздернув подбородок ответил Эйдан.
– Хорошо, дорогой. Давай-ка я приведу твой нос в порядок, – она подняла руку, сжимая свой медальон с изображением многолучевой звезды. – Стой смирно и закрой глаза.
Эйдан замер. Гленда пробормотала несколько слов, направив палец на него, и он почувствовал, как нос с противным щелчком встал на место. Кожу закололо и защипало, словно в открытую рану кто-то щедро насыпал соль. Это ощущение продлилось всего несколько секунд, сменившись щекоткой, которая очищала его лицо от разводов крови. Наконец, все прекратилось.
– Спасибо, – губы Эйдана тронула слабая улыбка.
Миссис Барлоу отпустила медальон и оглядела пришедшую в негодность одежду подростка, задержавшись на одиноком кроссовке. Выразительно подняв брови, она явно сдерживалась, чтобы не начать его отчитывать.
– Ступай и переоденься, – наконец выдала она, поджав губы.
Эйдан коротко взглянул на опекунов и покорно отправился в дом. Светлая прихожая встретила его трепетом распахнувшихся легких занавесок и мелодичным перезвоном колокольчиков. Под ногами сам собой начал разворачиваться коврик, дорожкой раскатившись вперед. Лестница темного дерева с гладкими перилами мягко заворачивала вверх, позволяя подняться на второй и третий этажи. Ковер огненно-оранжевой полосой укрыл ступеньки и продолжил катиться по второму этажу, затихнув возле двери, ведущей в комнату Эйдана.
– Ты чудо, домик, – он с легким трепетом погладил холодный кирпич, скрытый гладкостью обоев с тканевой текстурой. Стена вздрогнула и словно кошка выгнулась в сторону ласкающей ладони.
Поднявшись в свою комнату, Эйдан со стоном завалился на широкую кровать. Внутри своего логова опекуны позволяли ему делать, что угодно, но он пользовался этим разрешением весьма скромно. Цвет каждой из стен отличался, посвящённый разным интересам, питающим мечты Эйдана. Прямо над головой, на потолке он разместил огромную карту мира, которую мог разглядывать часами. Простой стеллаж на противоположной от кровати стороне комнаты был плотно забит книгами, стопки высились на подоконнике и тумбе. Распахнутое окно выходило во двор, солнечный свет не часто гостил здесь. Редкие закатные лучики по вечерам путались в ветвях старого дуба, растущего вблизи.
Болело всё тело. Сегодня Эйдану не повезло нарваться на своего заклятого “друга” из средней школы – Ллойда Роула и его шайку подпевал. В далеком детстве они были друзьями, но чем старше становились, тем больше расходились их пути. Ллойд считался одним из самых популярных учеников: спортсмен, гордость футбольной команды, весельчак и душа компании, сын владельца завода по производству теннисных мячей. Полная противоположность Эйдану: сироте без роду и племени, живущему в приемной семье, одиночке, предпочитающему чтение шумной компании. Дружба стала тяготить Ллойда, вызывая насмешки. А после превратилась в ненависть. Этот год стал сплошной чередой испытаний. Чаще всего Эйдану удавалось избегать ловушек и засад, мысленно воздав благодарность своим быстрым ногам. Но сегодня всё пошло не так – он слишком волновался из-за годовых тестов и был рассеян. Они караулили в парке, по дороге из школы, и первый же удар сбил его с ног. Раздалось издевательское ржание и упавшего парня обступили пятеро. Вперед, с ленцой растирая костяшки, вышел его бывший друг, движением головы откинув темные пряди, упавшие на глаза.
– Элфорд! Нюнчик, уже готов бежать к своей мамочке? Ах да, – Ллойд сделал вид, что задумался. – У тебя же нет мамочки! Стоило ей увидеть, какое ничтожество она родила, как она тебя бросила.
– Зато ты – ребёнок-мечта, – зло выплюнул Эйдан. – На радость мамочке пожизненно останешься на уровне развития младенца, ей удастся всю жизнь тебя нянчить.
Ллойд скривился и с размаху пнул приподнявшегося на локтях парня в лицо. Послышался хруст, а на белоснежных кроссовках остались кровавые пятнышки.
– Смотри, что ты наделал, урод! Запачкал мне обувь. За такое тебя стоит наказать, – протянул Ллойд. – Тебе стоит вычистить мои ботинки языком, тогда, может быть, я тебя прощу.
– А вот и причина, почему твой язык такой грязный – регулярно лижешь ботинки своего папаши?
– Тварь, – прошипел Ллойд, и удары посыпались со всех сторон один за другим.
Эйдан лежал на земле, съёжившись, укрывая уже пострадавшее лицо. Он не знал, сколько это длилось, но в какой-то момент он услышал возмущенный крик мужчины. Это спугнуло его обидчиков, тут же разбежавшихся врассыпную. Незнакомец помог Эйдану подняться и предложил вызвать полицию, но подросток отказался и поплелся домой. Преодоление купола было более болезненным, чем в обычный день. Всего один шаг погрузил его в кипящую агонию, затронувшую каждую свежую рану.
Несмотря на то, что семья Барлоу жила в особенном, почти живом доме, Эйдану Элфорду повезло оказаться крайне неодаренным. Его таланты были столь слабы и незначительны, что ни о какой магической школе не могло быть и речи. По словам семейного лекаря: «Вы, молодой человек, настолько близки к бесталанным, насколько это вообще возможно для рожденного от двух волшебников». Для мага личная сила решала всё, даже на происхождение или неблаговидные поступки в обществе могли закрыть глаза. Рождение такого как он – позор, и многие семьи избавлялись от подобных младенцев после первой же проверки. Ему очень повезло, что мистер и миссис Барлоу усыновили его. Он так и не смог называть их «мама и папа», хотя они и присматривали за ним очень давно. Опекуны относились к этому спокойно, и Эйдану было разрешено обращаться к ним «дядя Вулф» и «тётя Гленда». Горький ком встал в горле, как было всякий раз, когда он думал об этом.
Дав себе время чуть отдохнуть, он быстро принял душ и переоделся в чистые вещи. Влажные волосы завились мягкими волнами. Сжавшая сердце печаль отступила.
– Ведь главное, это не кровь, не талант, главное – поддержка и забота, – пробормотал он себе под нос. – Не каждому так везет, как мне.
Настенный календарь демонстрировал сегодняшнюю дату – тридцатое июня, среда. Жирная обводка красным дополнялась отметками по обе стороны – бланк с галочками символизировал прошедший экзамен. А вот два черных черепа… Эйдан издал обречённый стон, вспомнив, что неприятности на сегодня едва ли закончились.
– Эйдан, спускайся! – снизу раздался голос мистера Барлоу, выводя подростка из раздумий.
Пригладив шевелюру, Эйдан вышел из комнаты. Ковровая дорожка под ногами окрасилась в тревожный блекло-красный цвет и мерцала по краям. В гостиной на первом этаже окна распахнулись настежь, впустив свежий воздух. Мистер и миссис Барлоу стояли на нижней ступени крыльца, наблюдая за круглой мощеной площадкой в центре двора. Опоясывающие её камни были покрыты высеченными символами созвездий. Мистер Барлоу внимательно сверялся со своими часами.
– Ты вовремя, молодец, – похвалила Эйдана миссис Барлоу, придирчиво осмотрев его вид.
– Сейчас, – мистер Барлоу защелкнул часы, пряча их в карман жилета.
На площадке поочередно загорелись знаки, круг замкнулся. В самом центре с гудением вспыхнуло желтое пламя. Внутри потока взвились красные огненные ленты, закручиваясь плотной спиралью. Раздался сильный хлопок. Гудение стало затухать, а ленты развернулись, проявив две человеческие фигуры. Символы потухли, вернув камням их обыденный вид.
Юноша и девушка, поразительно похожие между собой – рыжеволосые, со светло-зелеными глазами того же оттенка, что у Гленды Барлоу – вышагнули из круга. Их отличала длина волос и форменная одежда, да черты лица девушки казались более мягкими. Юноша щеголял начищенными до блеска ботинками, светлой рубашкой с повязанным алым галстуком и темно-синим брючным костюмом, в области сердца на пиджаке выделялась затейливая нашивка. На ней блистала золотая многолучевая звезда, окружённая искрами серебряного и бронзового цвета, а всю композицию опоясывала змеящаяся лента с надписью на латыни. Верхняя часть наряда девушки была такой же, как у брата, однако низ состоял из юбки-миди, а изящные ступни были одеты в туфли на низком каблуке. Близнецам исполнилось пятнадцать, как и Эйдану.
– Генри, ты так возмужал, дорогой! – всхлипнула миссис Барлоу. – Глория, ты становишься настоящей красавицей, моя крошка!
– Мама, папа, – твердо кивнул им юноша. – Как же приятно оказаться дома!
– Абсолютно согласна, – девушка поочередно крепко обняла родителей, и взглянула на стоящего рядом с ними Эйдана, отбросив длинные волосы за спину. – И тебе привет, братец. Мы с Генри безумно скучали по тебе.
Её взгляд стал хищным, сделав симпатичные черты пугающими. Такое же
выражение показалось на лице Генри. Эйдан внутренне содрогнулся, стараясь выглядеть приветливо.
– Я тоже скучал, – соврал он.
В его голове била набатом лишь одна мысль: «Сегодня самый мерзкий день в году».
Глава 2
Прятки
Запыхавшийся Эйдан прильнул к стене чердака, спрятавшись за массивной портьерой.
– Крошка Эйда-а-ан! – вкрадчивый голос Генри раздавался со стороны лестницы.
– Братишка, ты не хочешь с нами поиграть? – проговорила Глория. Эйдан мог представить, как она капризно надула губы, произнеся это.
– Мне кажется, он до сих пор не может смириться со своим статусом, дорогая сестра. Как грустно быть настолько слабаком, что его не приняли в магическую школу, – с напускным сочувствием проговорил юноша.
– Ты должен быть благодарен нашим родителям за то, что они взяли тебя в дом, когда твои кровные родственнички бросили тебя. Я их понимаю, такой уровень силы – настоящий позор. Знаешь, – задумчиво добавила Глория. – Может потом они совершили самоубийство? Куда-то же они исчезли?
«Молчи, просто молчи, держись», – Эйдан крепко сжал зубы, стараясь не издавать шума. Нащупав ладонью выбоину между кирпичами, он по наитию забрался туда пальцем, обнаружив кнопку внутри. Одно легкое нажатие, и стена стала прозрачной, а он провалился в распахнувшийся потайной ход спиной вперед, молясь, чтобы близнецы не услышали это.
– Что это? Ты слышала? – быстро спросил Генри.
– Чердак, – в голосе Глории ощущалось предвкушение. – Наш глупышка сам загнал себя в угол.
Эйдан попытался подняться, слыша неторопливые шаги и скрип чердачной двери. Он прижался к кирпичной кладке, понемногу сдвигаясь в сторону от исчезнувшей стены. Шаги были все ближе и наконец зашелестела отброшенная в сторону портьера.
– Хм, странно, – Генри недоуменно осматривал пространство спрятанное за складками ткани. – Я был уверен, что крысёныш здесь.
Не веря своему счастью, Эйдан аккуратно выглянул и с восторгом обнаружил, что злобный братец проводил рукой по стене, не увидев его. Словно для него кладка осталась непроницаемой. Нахмурившись, Генри отвернулся и отошёл проверять вторую часть портьеры. Они с Глорией осмотрели все уголки помещения, и с большим недовольством удалились прочь.
– Спасибо, – прошептал Эйдан, поглаживая стену.
Дом ответил ему ощущением тепла и приятным ароматом свежей выпечки. С любопытством подросток осмотрел своё прибежище. Узкий ход был достаточен для прохода одного человека, затянутые паутиной углы намекали, что если им и пользовались, то это было очень давно.
Из рассказов мистера Барлоу он знал, что дому немногим больше трех сотен лет, его возвёл перед своей смертью дед нынешнего главы семьи. Маги тесно связывали свою жизнь с такими семейными домами, и со временем здания просыпались, обретая подобие сознания. Полуразумный дом сам помогал своим хозяевам, оберегая их и облегчая быт.
Эйдан стоял в самом тупике этого хода, путь вперед на несколько следующих метров был скудно освещен с помощью слуховых окон, выходящих на внешнюю стену. Выше его роста по обе стороны виднелись закрепленные в стенах держатели-крюки. В самом углу валялась старая лампа, запыленная, но её стеклянная колба оказалась целой. В баке булькал остаток масла, и Эйдан решил рискнуть, подкрутив фитиль. Сосредоточив свои силы, он раскрыл ладонь и сформировал слабенький шарик огня, больше похожий на раздутого светляка. С величайшей осторожностью он поднес руку к фитилю, позволяя огоньку перебраться на него. Вспыхнувшее рыжеватое пламя вызвало вздох облегчения, и парень осторожно поставил колбу сверху. Фонарь давал совсем немного света, но Эйдан сразу почувствовал себя в большей безопасности. С осторожностью он двинулся вперёд. Тайный путь казался ему более притягательным, чем возвращение на чердак, где его легко обнаружили бы близнецы.
Он шел медленно, внимательно рассматривая стены. На многих он видел странные знаки, не похожие ни на что, виденное им ранее. Узкая лестница привела его вниз, и вскоре он с удивлением рассматривал значок возле его комнаты – две скрещенные ветви оливкового дерева. Сквозь маленькое отверстие аккуратно выбитое в кирпиче, он видел свою кровать. Прямо под ним выпирал камень, который Эйдан без особых раздумий нажал. Раздался скрежет, и стена растворилась так же, как это произошло на чердаке. Проем открылся возле стеллажа.
«Надо обязательно найти рычаг с той стороны», – подумал Эйдан, радуясь, что обнаружил место, где никто не сможет его найти. Закрыв проход вторым нажатием на тот же камень, он свернул на новую лесенку. Узкие ступени были частично выщерблены, и подросток едва не полетел вниз, когда нога сорвалась с очередной из них. Тихо ругнувшись словами, за которые миссис Барлоу заставила бы его вымыть рот с мылом, он с крайней аккуратностью спустился вниз. Вдалеке он услышал негромкие голоса – похоже, они доносились из кабинета мистера Барлоу. Эйдан прошел вперед и обнаружил еще одно небольшое окошко, забранное со стороны кабинета сетчатой решёткой, как обычно делалось для вентиляционных шахт.
Кабинет мистера Барлоу был выдержан в классическом стиле, полном темного дерева. Книжные полки находились в порядке, мягкие кресла добавляли уюта приятной зеленой обивкой. Оба его опекуна расположились там, попивая чай и беседуя. Эйдан хотел было уйти дальше, но его внимание привлекает третий голос, обладатель которого как назло был незаметен, сидя прямо под окошком.
– Вы считаете, что мальчишка способен выдерживать такие нагрузки еще несколько лет? – с сомнением в голосе спросил мужчина.
– Более чем, – миссис Барлоу сделала глоток и отставила чашку. – Учитывая его начальный потенциал, и то, что с самых ранних лет он был способен аккумулировать и отдавать достаточно сил для большого ритуала…Думаю, это очевидно. Ситуация сейчас далека от критической.
Мистер Барлоу согласно кивнул словам жены.
– Ужасно вам завидую, господа Барлоу, – рассмеялся мужчина. – Хотелось бы мне так обустроить жизнь.
– Всё в ваших руках, мастер, – скупо отметил мистер Барлоу, салютуя ему чашкой.
– «Всё ради семьи», верно? – хмыкнул незнакомец.
– А как же иначе? – приподняла брови Гленда.
– Надеюсь, что вы вернётесь в общество как можно скорее, это ваше затворничество… Я понимаю причины, но за столько лет ваша история стала казаться слишком зыбкой, порождая слухи. И вашему производству это тоже может начать вредить, хотя, как я слышал, сейчас ваши щитовые амулеты пользуются небывалым спросом…Но тем не менее.
– Последствия ритуалов, вы знаете, эта причина всегда работает, – Вулф Барлоу сделал неопределенный жест. – Следующий год станет самым важным, это последний этап, самый опасный. Но у нас нет оснований считать, что что-то сорвётся. Мы с Глендой учли всё.
«Неужели речь о Генри? Неужели он так силен, что это стоит обсуждения?» – подумал Эйдан, пытаясь разобраться. Он не понимал, что значит этот разговор, и что за затворничество упомянул незнакомец.
– Передавайте наши наилучшие пожелания членам Совета Магов, – сказал мистер Барлоу, огладив бороду. – Сообщите, что наши совместные изыскания оказались успешными.
Советом Магов, как знал Эйдан, называли тех, кто руководит волшебниками Великобритании. Дядя Вулф не поощрял его интерес к этим темам, и не обсуждал ничего подобного в доме. В дом Барлоу не приглашали гостей, и лишь изредка старшие члены семьи сами отбывали с визитом к кому-либо из своих друзей. Знаний о магическом сообществе у него было очень и очень мало, хотя он и пытался найти что-то в книгах, большая часть собрания сочинений была под надёжным замком в кабинете мистера Барлоу.
Тем временем, странный гость приготовился отбыть, и Эйдану удалось увидеть его со спины – рослый, с идеальной осанкой, в старомодном костюме. Длинные темные волосы достигали лопаток. Опекуны поднялись с явным намерением проводить его. Эйдан пожалел, что не успевает добежать до окна, чтобы хотя бы издалека увидеть лицо таинственного мужчины, который, судя по всему, отправлялся прочь с пусковой площадки.
Стена хода напротив кабинета была отмечена схематичным рисунком птицы, сидящей на костях. Внимательный осмотр не помог – никакой кнопки или рычага, ничего, что могло бы помочь зайти внутрь. Разочарованно вздохнув, он продолжил свои исследования. Вскоре он обнаружил тупик – ровно возле кухни. Отметка демонстрировала дымящийся пирог, а через окошко доносился дивный аромат булочек и карамели, заставивший его живот возмущённо заурчать. Стена этого тупика была очень неровной, словно кладку заканчивали в ускоренные сроки, забрасывая кирпичи кое-как. Эйдан пытался уловить какую-то закономерность, но оставил эти попытки, сосредоточив внимание на кухне. Поддавшийся кирпич сдвинул участок стены возле старинного очага, который теперь зажигался только ради уюта, а не для приготовления пищи. Раздался громкий треск, хлопьями посыпалась штукатурка – механизм остановился, уперевшись во что-то. Ширины распахнутого проёма едва хватало, чтобы протиснуться сквозь него боком. Осторожно выглянув наружу, он убедился, что никто не явился проверять причину шума, и медленно вылез, стараясь найти то, что создало помеху.
«И почему же ты не растворилась, как остальные?» – подумал Эйдан, отслеживая границу стенки пальцами. Натолкнувшись на холодный металл, он отдернул руку, приглядываясь. Из декоративного покрытия торчала пластинка, покрытая рунной вязью. Ему почудилось, что символы начали тускло сиять, и он застыл, не решаясь моргнуть. Сияние усилилось, охватывая металл тонкой паутинкой линий, а после перекидываясь на стены, разбегаясь по потолку и полу. Узор окутывал помещение кухни, сплетаясь в нескольких точках. Завороженно Эйдан протянул руку, не решаясь трогать сами нити. Подушечки почувствовали мягкое тепло. «Это что-то для защиты», – решил он. Впервые он видел что-то подобное, и мог лишь строить предположения.
– Интересно, маги всегда так видят мир? – прошептал он, любуясь плетением.
За дверью раздался скрип половицы, подросток обернулся, успев отметить, что сияние затухло. Он стремительно нырнул в тайный ход, давя на рычаг со всей силой. «Давай же, скорее, родная!» – беззвучно молил он. Проход закрылся, и Эйдан прильнул к окошку.
Дверь распахнулась, впуская неторопливо шествующих близнецов. Они сменили школьную форму на свою привычную одежду, по мнению Эйдана мало отличающуюся от того, что выбирали их родители. Глория уселась на широкий стол, подминая пышную юбку под бедра, и совершенно по-детски стала качать ногами. Её брат распахнул дверцу холодильника и вытащил запотевший графин с апельсиновым соком. Прищелкнув пальцами, он отлевитировал пару стаканов на столешницу, ловким движением наполняя их напитком. Несколько капель выплеснулось на рукав его рубашки, пачкая белую ткань. Поморщившись, он шепнул что-то себе под нос, и оранжевые точки с шипением испарились. Поддернув брюки, Генри присел возле сестры, направив к ней стакан.
– Меня начинает раздражать эта ситуация с милым братцем, – проговорил он. – Каникулы начинаются куда более скучно, чем обычно. Тебе не кажется, что он стал очень уж изворотлив?
– Пожалуй, – ответила Глория. – Обычно мы успевали найти его в течение получаса.
– Когда он устанет прятаться, ему придется весьма несладко. Я хотел начать с проверки того забавного заклятья роста волос, но теперь я бы выбрал что-нибудь более болезненное.
– Похоже он додумался, что нам заблокирован проход в его комнату, и сидит там, – задумчиво проговорила девушка, отпивая из своего стакана. – Прошлым летом ты всё же перестарался, раз папа поставил этот чертов заслон. Конечно, он не видел полной картины, но явно стал подозревать нас в крошечных неприятностях крысёныша.
Генри нахмурился, искоса глядя на неё.
– Думаешь? Это может создать нам некоторые неудобства…
Раздражённо дернув плечиком, Глория побарабанила пальцами по столу, а затем спрыгнула на пол.
– Мне скучно, – протянула она, направившись к выходу. – Как насчет визита к Натану и Оделле?
– При отсутствии более приятных занятий – сойдёт, – хмыкнул Генри, парой взмахов очистив стаканы и отправив посуду на места. – Отвлекусь. Да и крысёныш может расслабиться, решив, что нам надоело его искать…
Эйдан старался быть как можно тише, вжимаясь в кладку и внимательно слушая каждое слово. Теплая волна пробежала по кирпичу, словно дом ощущал, что подростку нужна поддержка. Нервное напряжение отступило, сменившись хрупкой надеждой, что теперь его комната вне пределов их досягаемости. «Они не знали, что я слышу. Это может быть правдой, всё, что они говорили», – подумал он. Подхватив фонарь, он уверенно зашагал наверх. Оливковые ветви, потайной камень-ключ – не прошло и пары минут, как он оказался в знакомых разноцветных стенах.
– И где же нажать с этой стороны, чтобы ты открылась? – задумчиво рассматривал он невидимую границу. Стоило ему ступить в комнату, и зияющий провал хода вновь обрел привычный вид покрытой обоями плоскости.
Подушечка пальца не чувствовала никакой разницы. Сощурившись, Эйдан старался сосредоточиться. Когда он уже готов был сдаться, вдруг он заметил слабый блеск внизу, у самого плинтуса. Линии еле заметной руны словно почувствовали обращённое на них внимание, разгораясь все ярче и ярче. Боясь, что она исчезнет в самый неподходящий момент, Эйдан ткнул в неё пальцем.
– Удалось, – с радостью констатировал он, ход послушно открывался и закрывался.
Разгаданная тайна что-то пробудила в душе, впервые Эйдан почувствовал себя причастным к магии этого необыкновенного дома.
Его таланта хватало на простенькие фокусы, крошечный огонёк или левитирование мелких предметов. Близнецы развлекались так ещё в возрасте лет четырёх. Он старался, упорно отрабатывая подсмотренные магические жесты взрослых, с завистью наблюдая за тем, как легко всё удаётся Генри и Глории. Опекуны запретили ему практиковать магию, но он не прекращал свой упорный, но почти бесполезный труд. И чем дальше, тем больше он становился чужим, слишком обычным для этого места.
Он не помнил, как давно их отношения ухудшились. Сначала близнецы просто дружелюбно его подначивали, но постепенно это перешло всякую грань. Последние свои каникулы они провели с удовольствием ставя эксперименты на Эйдане. Изученные заклинания и снадобья в разных комбинациях активно проверялись: лишая возможности говорить или видеть, выращивая ему лишние ущербные конечности, приклеивая его к различным поверхностям так, словно кожа прирастала к материалу. До откровенных пыток они еще не дошли, но проверять что их интересовало сейчас, он не испытывал абсолютно никакого желания. Когда-то давно он пожаловался на них тетушке, но она отчитала его за обман, не увидев доказательств. Близнецы никогда не попадались с поличным, просчитывая пути отхода и используя время, когда родители были вне дома. В конце концов он решил, что говорить об этом бессмысленно.
В дверь кто-то постучал, вырвав подростка из размышлений.
– Эйдан, открой. Нужно поговорить, – раздался голос мистера Барлоу.
Повернув ручку, подросток убедился, что в коридоре его действительно ждал дядя Вулф. Тёмные брови мужчины приподнялись, показывая удивление факту, что его до сих пор не впустили внутрь.
– Можно? – спросил он.
Встрепенувшись, Эйдан торопливо распахнул дверь пошире и пропустил мужчину. Мистер Барлоу обвел комнату безразличным взглядом, и примостился на небольшом диванчике. Обычно именно на этом зеленом монстрике с мягкими подушками Эйдан устраивался, коротая вечер за очередной книгой. Сейчас же он присел напротив, стараясь держать осанку – опекуны требовали хороших манер от всех членов семьи и в любой обстановке.
– О чем вы хотели поговорить? – робко начал Эйдан, которого молчание дяди немало взволновало.
– О будущем, мальчик, – сцепив пальцы в замок, мужчина чуть откинулся. – Тебе стоит подумать, чем бы ты хотел заниматься в дальнейшем. Профессия, работа, это крайне важно.
– Но…я еще не выбрал что-то конкретное, – растерянно произнес подросток. – Экзамен GCSE 1 ещё через год, а затем два года до A-levels 2 .
– И после первого из них ты должен определиться, что будешь углубленно изучать для поступления в университет, – согласно кивнул дядя Вулф. – Советую начать думать об этом сейчас, и поменьше шататься по улицам. Больше усердия. Я не хотел затрагивать этот вопрос, но ты, наверное, и сам заметил, что тебе становится сложнее проходить через купол.
Эйдан сжал зубы. Каждый переход и вправду стал для него испытанием, но он продолжал терпеть. Больше идти ему было некуда.
– И дальше будет хуже, – продолжил мистер Барлоу. – Мне жаль, но вскоре тебе придётся жить в обычном мире. Забыть о волшебстве.
Слова резанули болью. Зажмурившись, Эйдан ощутил, как они эхом отдаются в его голове: забыть, забыть… Горечь разлилась во рту. Он стал считать про себя, и достигнув десяти глубоко вздохнул. Дядя Вулф сидел на том же месте, изучающе воззрившись в его лицо.
– Эйдан… Мне всегда казалось, что тебе лучше знать правду. Твои…особенности не позволят тебе жить здесь. Поэтому тебе стоит использовать время лучше, и подготовиться к будущему. Меньше времени вне дома, больше занятий, – проговорил мистер Барлоу.
– Дядя, но неужели нет какого-то средства… У меня ведь немного получается колдовать. Может быть с амулетом…
Лицо мистера Барлоу покраснело, он резко поднялся на ноги.
– Бессмысленно это обсуждать. Амулеты лишь опора, помогающая собирать лишнюю магию из окружающего пространства. И дополнительный бонус концентрации. Но тебе это не поможет… Иного пути для тебя нет.
Не слушая пытающегося возразить подростка, он вышел из комнаты. Дверь жалобно скрипнула, а потом громко захлопнулась за спиной мужчины.
Эйдан застыл, чувствуя, как на глаза пытаются набежать слезы, но разгорающаяся в груди злость оказалась сильнее. Из горла исторгся рык, вспышка неконтролируемой магии ударила в дверное полотно, оставив подпалины. Сжав кулаки, он смотрел на почерневшее дерево, ощущая как что-то злобное царапается внутри, кромсая его сердце острыми когтями. Постепенно это чувство начало затихать, оставив после себя ноющую пустоту.
