Иар Эльтеррус
Мы вернемся домой
Работы оказалось столько, что спать некогда стало – как выяснилось, многое необходимое с точки зрения Николая Александровича вообще не предусмотрели, пришлось выходить на Адмиралтейство и командование ВКФ, поднимать все старые связи. Аргументы прослужившего больше трех столетий офицера возымели действие, и колонизационные корабли снабдили наземной и водной военной техникой от танков до катеров, не говоря уже о флаерах, коптерах, глайдерах и прочей малой авиации. Также капитан загрузил целый трюм огромным количеством различного ручного оружия от пистолетов и автоматов до плазмеров. Также он утроил количество ракет всех типов – интуиция подсказывала Волгину, что они понадобятся, да и не только они. Некоторые даже посматривали на него, как на параноика, но Николай Александрович сумел настоять на своем, и оружия с военным оборудованием ему выделили в достатке. Он ни от чего отказываться не стал, даже боевые шагоходы, списанные лет сто назад, захватил со складов длительного хранения. Старая армейская истина «запас карман не тянет» была не раз проверена им на практике. Также Волгиным были взяты технологические карты практически всего оборудования для производства самых необходимых вещей, включая большие и малые 3Д-принтеры, которые, конечно, колонизационные крейсера и так везли, но капитан взял их вдесятеро больше, чем планировалось. В итоге «Снегирь» оказался сильно перегружен. Несколько контейнеров с пространственными карманами даже пришлось принайтовывать к обшивке, внутри корабля они не поместились.
Первые три прыжка прошли без особых проблем, разве что слегка забарахлили гамма-генераторы, но бортовой инженер, Соломон Игоревич Гусман, ровесник капитана, точно так же от начала до конца прошедший Великую войну, сумел откалибровать их, во весь голос матеря лентяев с верфи, не сумевших довести оборудование до нужных кондиций. К сожалению, ни он, ни капитан, ни корабельные гиперфизики еще не знали, что генераторы здесь совершенно не причем, что это начало сказываться влияние гигантской пространственно-временной аномалии, к которой постепенно приближался «Снегирь». Если бы о ней стало известно заранее, то корабль облетел бы эту область пространства десятой дорогой – лучше вдвое удлинить путь, чем провалиться в аномалию, оказавшись неизвестно где. В уставе Космофлота облет аномалий шел вторым пунктом из выделенных красным цветом, – немало кораблей пропали в них, и только два сумели чудом вернуться через несколько лет, все это время блуждая по диким уголкам космоса.
А затем случилось то, чего не случалось еще никогда – «Снегирь» влетел в аномалию как раз в момент ее активации, причем находясь на третьем уровне гиперпространства, да еще и на полной скорости, в результате чего два гамма-генератора и один гипердвигатель просто расплавились. Дежурная смена потеряла сознание, кое-кто вроде бы видел какие-то феерические световые эффекты, но какие именно никто вспомнить так и не смог.
В себя люди пришли только через трое суток, после чего выяснилось, что искины корабля, включая главный, который в память о погибшем старике-сержанте из отряда капитана Волгина во время Великой войны, прозвали Михалычем за ворчливый и вредный характер, тоже были неактивны и перезагрузились всего пять минут назад. Выяснить сколько прошло времени удалось только благодаря древнему механическому хронометру, хранившемуся в каюте капитана – это был подарок его давным давно умершего друга, поэтому Николай Александрович хронометр очень ценил и хорошо за ним ухаживал. Так вот, судя по нему, прошло ровно трое суток, секунда в секунду.
«Снегирь» находился в обычном пространстве, его вышвырнуло из гипера. Когда штурман с навигационным искином попытались сориентироваться, то у них ничего не вышло. Корабль находился где угодно, но только не в родной галактике – эта ничуть не походила на знакомый и привычный Млечный Путь, была раз в пять больше и «мохнатее», что ли, – ее рукава отходили не только в стороны, но и вверх и вниз, завиваясь спиралями. Ничего подобного никто из земных астрономов и представить себе не мог! Насыщенность звездами разных типов тоже удивляла, дома она была слабее в пять, а то и в шесть раз. Примерно через два часа был сделан страшный для экипажа вывод – «Снегирь» заблудился в пространстве-времени и находится неизвестно где. А может, и неизвестно когда.
Во время аварии погибло восемь человек, в основном инженеры и техники, находившиеся неподалеку от расплавившихся генераторов и двигателей. После похорон погибших в короне недалекого желтого карлика пришлось будить их коллег, спавших в стазисе – двигатели требовали срочного восстановления.
Так началась долгая и трудная эпопея «Снегиря», о которой можно было бы написать не одну книгу, но кого, кроме планетологов и астрономов, заинтересовало бы нудное описание перемещения между почти не отличающимися между собой звездными системами? Ну, в одной шесть планет, а в другой восемь, да класс звезды разный. Вот и все отличия. Плюс еще изредка попадались пояса астероидов, но ни в одном не обнаружили ровным счетом ничего интересного.
Что удивительно, за все четыре года пути крейсер так ни разу и не встретил ни одной чужой цивилизации, словно здесь в принципе не было разума. О чем речь, даже следов его не нашлось, тогда как в родной галактике руины и артефакты разных древних цивилизаций встречались хоть и редко, но постоянно. Даже в кольцах Сатурнах обнаружили развалины неизвестно чьей пустотной станции, от которой, правда, почти ничего не осталось.
Ученые и инженеры после того, как выяснили, что значения некоторых физических констант изменились, окончательно утвердились в мысли, что корабль выбросило в другую вселенную. Была предпринята попытка связаться с империей через стационарный телепорт, для чего нашли относительно пригодную для жизни планету и смонтировали на ней телепортационную арку, которых «Снегирь» по настоянию капитана имел в трюмах двенадцать, в отличие от остальных его собратьев, несущих по шесть. К сожалению, это ничего не дало, судя по всему, телепорт действовал только в пределах одной вселенной. Поэтому его аккуратно демонтировали, пригодится в другом месте, загрузили обратно в трюм и отправились по требованию физиков к ближайшей черной дыре. Ученые собирались там заняться экспериментами по переходу из одной вселенной в другую.
Два с половиной года из обломков старых строились и калибровались новые гамма-генераторы, позволяющие преодолевать границы реального пространства. Дома такие использовали как вспомогательные при гиперпереходах, именно с их помощью на короткое время изменялась метрика пространства-времени, позволяя очень быстро преодолевать огромные расстояния, теперь же они стали основными. Корабль, словно блоха по собаке, лихорадочно прыгал между системами в поисках месторождений трансуранидов, которых потребовалось необычайно много – знали бы заранее, что они понадобятся, обязательно захватили бы с собой, но это никому в голову не пришло. Поэтому пришлось срочно будить команду планетологов и ставить перед ними задачу. Беда в том, что эта галактика оказалась чрезвычайно бедна на трансураниды, более шестидесяти систем пришлось обшарить, прежде чем получилось набрать нужное количество. После этого на одном из шестнадцати поисковых фрегатов, которым по общему решению бодрствующей смены экипажа согласились пожертвовать, смонтировали нужную аппаратуру и в автоматическом режиме запустили замедленный режим перехода. Он открылся и продержался целых две секунды, за которые физики успели снять основные параметры пространства-времени – фрегат был битком набит научной аппаратурой. Через несколько суток последовал вывод, что да, таким образом действительно достигается перемещение между разными вселенными. К сожалению, наобум.
На общем собрании после недолгих споров приняли решение идти на риск – в пустой галактике делать было совершенно нечего, тем более, что ни одной планеты, достаточно пригодной для колонизации, так и не было найдено. Еще месяц подготовки, и перед «Снегирем» распахнулось затянутое серебристой дымкой окно гамма-перехода, в которое он и нырнул. К счастью, все прошло штатно, и корабль оказался там же, куда раньше переместился фрегат, отозвавшийся на первый же запрос. Ученые без промедления вцепились в него, как собаки в кость, за прошедшее время его искин сумел собрать немало информации об окружающем пространстве. Вот только ничего интересного среди нее не нашлось – очередная пустая звездная система, пять каменных планет и два газовых гиганта. Ни следа жизни, не говоря уже о разуме. И никаких полезных ископаемых, вообще. Вселенная, как вскоре выяснилось, почти ничем не отличалась от предыдущей, за исключений крохотных изменений значений констант. Разве что галактика, в которой оказался крейсер, была не «мохнатой», а самой обычной спиральной.
Через десяток гиперпрыжков экипажем вновь овладело разочарование – здесь точно так же ничего не было, в том числе и пригодных для жизни миров. Если бы хоть один такой нашелся, то земляне, наверное, осели бы там, но чего не было, того не было. На всякий случай «Снегирь» сделал несколько дальних прыжков в другие рукава галактики, но и там ничего не обнаружил. Пустые, мертвые системы, ничего живого.
Следующий переход между вселенными мало что изменил, однако значения основных констант оказались уже ближе к привычным, что дало надежду добраться до родной или хотя близкой к родной вселенной. К сожалению, количество гамма-переходов было конечным, гиперфизики сообщили, что генераторы выдержат еще двенадцать, может, тринадцать. Не более. А чтобы построить новые необходима развитая хотя бы уровне старой колонии промышленность. При этом новая дорастет до нужного уровня лет за пятьдесят, а то и за все сто.
Учитывая вышесказанное обстоятельство, снова прыгать наобум было глупо, и физики принялись думать. Думали почти полгода, прежде чем нашли решение, позволяющее двигаться в нужную сторону – туда, где значения физических констант максимально приблизятся к привычным. Алгоритм оказался очень сложным и трудоемким, на расчет одного перехода уходило несколько дней при использовании вычислительных ресурсов всех искинов корабля. Для разведки новых пространств использовали тот самый напичканный научной аппаратурой многострадальный фрегат, названный «Резвым».
Следующие десять переходов постепенно приближали «Снегирь» к родной вселенной. Или не родной, но хотя бы подходящей для жизни, в которой можно найти пригодную для колонизации планету. И вот настал момент предпоследнего перехода, к которому готовились почти четыре месяца – если и на сей раз ничего не получится, то у корабля останется всего одна попытка.
– С богом, Ибрагимыч! – дал отмашку капитан. – Поехали!
Гамма-генераторы натужно взвыли, крейсер затрясло, его реакторы отдавали все больше энергии, защитные поля были подняты на максимум. Впереди по курсу возникло серебристое свечение, всегда сопровождающее переход между вселенными. Первым в него скользнул «Резвый», просканировал пространство и обрадовал экипаж почти полным совпадением констант с эталонными. Космонавты в рубке с радостными улыбками переглянулись, и первый пилот через мозговой имплант отдал команду начинать движение.
– Это еще что за хрень?! – в одни голос выдохнули все собравшиеся в рубке, увидев на голографическом экране, куда занесла их судьба.
Глава 2
Ничто не нарушало покой межгалактического пространства возле странного объекта, напоминающего два прилипших друг к другу окна во тьму, чьи слегка светящиеся багровым светом границы все время менялись, пульсировали, словно внутри них билось чье-то огромное сердце. Тысячи и даже миллионы лет здесь ничего не менялось, здесь царил вечный покой, однако все когда-нибудь кончается. Закончилось и это – внезапно в нескольких десятках световых секунд от объекта возникло серебристое сияние, из которого выскользнул небольшой корабль, напоминающий хищную птицу, тут же ощетинился бесчисленными антеннами, просканировал пространство вокруг всеми доступными способами и передал куда-то сжатый пакет информации.
Буквально через несколько минут в свечении возник край огромного рубчатого диска. Через некоторое время он окончательно протиснулся в реальное пространство, а выглядело все так, словно он именно протискивался сквозь узкое отверстие. Сторонний наблюдатель мог бы заметить на его нижней поверхности герб – коронованного двуглавого орла, сжимающего в лапах серп и молот, а на верхней – надпись Д-212 «Снегирь». Вот только сторонних наблюдателей здесь не было уже миллионы, если не миллиарды лет.
– Что это такое? – повернулся Николай Александрович к Джеку Дартсайду и гиперфизикам, Сергею Посипаке и Линь Гую, показывая на голоэкран, где пульсировали окруженные багровой границей совмещенные дыры в вековечную тьму, откуда, казалось, смотрит что-то хищное и жестокое.
– Понятия не имеем… – растерянно развел руками китаец, переглянувшись с коллегами. – Никто еще ни с чем подобным не сталкивался… Надо исследовать.
– Он прав, – добавил штурман. – Я же говорил, что уверен в успехе только процентов на семьдесят.
– А это что? Куда нас выкинуло?
– Не знаю…
– Так выясните, черт вас подери! – взорвался капитан. – По вашим расчетам, дорогие мои умники, мы должны были оказаться во вселенной, похожей на нашу, а мы где? В межгалактическом пространстве! И до ближайшей галактики, как минимум, двадцать лет пути!
Он, задохнувшись, умолк. Остальные космонавты тоже мрачно молчали. На такое невезение никто не рассчитывал. Ничего, наверное, нет страшнее для любого корабля, чем в результате какого-нибудь сбоя гипердвигателей оказаться в межгалактическом пространстве. Добраться до галактики почти невозможно, топлива попросту не хватит, даже на таком монстре, как «Снегирь», его количество ограничено.
– Внимание! – внезапно заговорил Михалыч, прерывая молчание, – Народ, живем! Нам повезло!
– В смысле? – не понял Николай Александрович.
– В прямом, – довольно отозвался искин. – Мы, считай, дома!
– Не понял… – еще больше растерялся капитан. – Объясни, будь добр.
– Только что завершившееся первичное сканирование сообщает, что эти пятна – на самом деле межпространственные проходы, ведущие в хорошо нам знакомую звездную систему Лейтена! – довольным тоном сообщил Михалыч. – Так что, ребята, наша одиссея, похоже, закончилась.
Космонавты обрадованно переглянулись – это действительно значило, что они почти дома. Да что там – именно дома! Ведь в системе Лейтена располагалась одна из самых старых и развитых земных колоний. На третьей планете жило больше трех миллиардов человек, и еще миллионов четыреста в купольных городах внешних планет и на пространственных станциях. И это не считая бесчисленных шахтерских поселений в трех поясах астероидов, на которые система была очень богата. Именно в ней добывалось большинство полезных ископаемых, минералов и металлов для всей империи.
– Связь с Лейтой есть? – взволнованно спросил Николай Александрович. – Ты главную диспетчерскую вызвал?
– Ну не идиот же я? – проворчал искин. – Первым делом вызвал, как только понял, что находится за порталом. Пока нет ответа. Эфир полностью пуст.
Лицо капитана вытянулось. Происходило что-то очень странное, хотя куда уж страннее. Эфир пуст? В населенной системе? Невозможно!
– Надо отправлять туда разведку, – показал на мерцающие пятна Олег Кайсоку, второй пилот. – Причем в оба провала по малому кораблю.
– Ты прав, Арумыч, – кивнул Николай Александрович и отдал нужный приказ.
Через десять минут невдалеке от надписи «Снегирь» открылась аппарель, из которой вылетели два небольших корвета, напоминающие вытянутые ромбы, и двинулись к очерченным багровым светом темным пятнам, размер которых впятеро превышал диаметр крейсера. Их экипажи были маленькими, всего по три человека, но при этом состояли из отчаянных сорвиголов из Дальнего Поиска, привыкших соваться на своих юрких корабликах куда угодно, хоть к чертям в ад.
Первым делом в порталы запустили зонды, после ухода которых стало ясно, что связи с той стороной в принципе нет – ни радиосигналы, ни гравиволны, ни гиперпрокол не проходили. Однако вскоре зонды вернулись и сообщили сногсшибающие новости – на той стороне эфир тоже пуст. Да, это система Лейтена, все планеты и астероиды на месте, но ни одной пространственной станции нет, даже главной диспетчерской – сорокакилометрового неспешно вращающегося стержня, хорошо видного из окрестностей четвертой планеты, возле которой вышли из порталов зонды.
– Погодите! – вдруг вскинулся Линь Гуй. – Ой, йо-о-о…
– Что еще? – повернулся к нему Николай Александрович.
– Зонды, – пояснил гиперфизик. – Они оба были в системе Лейтена. В одной и той же! Но почему-то не видели друг друга…
– А ведь точно! – встал Дартсайд. – Это же… Да твою мать!..
– В чем дело? – понял, что происходит что-то странное, капитан.
– А в том, что эти два совмещенные портала ведут в разные вселенные, в каждой из которых есть система Лейтена. Так что она и там, и там вполне может оказаться пустой. Похоже, на той стороне не наше время и не наша вселенная. Чтобы точно выяснить, какой там год, придется отправлять экспедиции к Земле, она совсем недалеко – всего лишь немногим больше двенадцати световых лет, корветы на форсаже долетят за восемь, ну десять часов. Очень может быть, что в этих двух вселенных и время разное.
– И это значит?.. – из капитана словно вынули стержень.
– Именно то, что ты подумал, – поддержал старого друга за локоть штурман. – Нам придется устраиваться в какой-то из этих вселенных. На крайний случай остался один гамма-переход, ведь перейти в избранную вселенную мы сможем через эти порталы, – он кивнул на голоэкран. – Так что до того, как мы выберем, куда направиться, «Снегирю» лучше оставаться здесь.
– Вот же паскудство! – грохнул кулаком по подлокотнику кресла Сергей Юрьевич и грязно выругался, получив укоризненный взгляд врача, Алены Ивановны Паншиной, красивой стройной женщины, давно пережившей своих праправнуков, ей, как и всем остальным старым сослуживцам Николая Александровича, перевалило за четыреста лет. – Ну извини, извини…
Капитан некоторое время размышлял. Резкое крушение уже засиявших было на горизонте надежд больно ударило его по нервам. Однако прошедший многое офицер быстро взял себя в руки – на нем ответственность за шесть с половиной миллионов человек, сдаваться он не имеет права. Значит, в родную вселенную пока не вернуться. Что ж, это только пока. Они все равно вернутся домой! Так или иначе. А теперь следовало заняться непосредственными вопросами выживания. Николай Александрович вызвал командиров корветов и коротко просветил их о предстоящей разведке.
– Итак, – завершил он постановку задачи, – повторяю. Вам следует из системы Лейтена немедленно отправиться к Земле, подойти к ней под маскирующими полями и просканировать. Нам необходимо выяснить какое время сейчас в этих параллелях, чтобы избрать ту, где осесть. Я подозреваю, что «Снегирь» сможет пройти через большой портал только единожды, слишком велик. Поэтому приказываю провести разведку в течение двенадцати часов, после чего немедленно передать информацию на крейсер.
– Каким образом? – поинтересовался младший лейтенант Петр Соменко, командир корвета № 89. – Связь между вселенными недоступна.
– А подумать? – хитро прищурился капитан.
Ненадолго задумавшись, молодой офицер бодро заявил:
– Зонды! Нужно оставить на той стороне аномалии несколько зондов, а после того, как мы передадим на один из них полученную информацию через гиперпрокол, он вернется сюда и свяжется со «Снегирем».
– Ну вот, – улыбнулся Николай Александрович, которому этот бойкий мальчишка, а Петру едва исполнилось двадцать три, нравился своим энтузиазмом и нестандартным мышлением. – А то невозможно, невозможно. Все возможно, если хорошенько подумать.
Командир второго корвета, № 37, Аленка Фомичева, которую все вокруг считали той еще оторвой, едва слышно фыркнула, у них с Петькой было давнее, еще со школы соперничество. На сей раз он ее опередил, но девушка была уверена, что еще нагонит наглеца. Она ведь тоже додумалась до зондов, но Петька, зараза такая, успел озвучить идею раньше. Обидно! Но ладно, впрочем, всем работы хватит.
Корветы разогнались и нырнули в аномалии, каждый в свою. А для экипажа «Снегиря» настало время ожидания. Ученым и штурману было чем заняться, они, захлебываясь от энтузиазма, исследовали сдвоенную аномалию. Земная наука не предполагала существования подобных, да что там, считала их абсолютно невозможными. А вот поди ж ты! Зато остальная дежурная смена не знала куда себя девать. Никого больше пока не будили, смысла не было, пусть спят. Вот когда примут решение, куда отправляться, придется вывести из стазиса хотя бы командиров подразделений.
Николай Александрович тоже места себе не находил, ему почему-то казалось, что информация от корветов должна поступить крайне важная, даже более того – от нее будет зависеть все. Но что подразумевается под этим «все»? Капитан понятия не имел, и от этого ему было еще более неуютно. Казалось, где-то вдали сдвинулось что-то основополагающее, на весы судьбы рухнули откуда-то увесистые камни, и сама суть мироздания изменилась. Ночью Николаю Александровичу пришлось идти в медотсек и просить снотворное – заснуть он так и не смог, а завтра следовало быть отдохнувшим. Врач ничуть не удивилась, к ней уже обращалась почти вся дежурная смена, и просто выдала капсулу с лекарством, кратко проинструктировав пациента.
Утром Николай Александрович проснулся довольно бодрым. Не успел он позавтракать, как Михалыч порадовал своего капитана, что из аномалии только что вышел один зонд. А еще через полчаса появился второй. Их память оказалась полностью забита информацией, и искины крейсера без промедления приступили к ее анализу. Дежурная смена тем временем собралась в небольшом конференц-зале, киберы разнесли напитки. Состояние у всех космонавтов почему-то было тревожным, у некоторых даже руки подрагивали.
– Михалыч, ну что там? – не выдержал, наконец, связист, Виталий Хантейнер. – Не томи!
– Не кипешуй, Джоныч, – отозвался искин. – Еще пара минут. Но сразу скажу, там тако-о-о-е-е-е…
– Вот же зараза! – ругнулся Соломон Гусман.
– На том стоим!
Прошло еще минут пять, и Михалыч наконец-то заговорил:
– Итак, главное. На обеих вариантах Земли идет первая четверть двадцать первого века, весна 2022-го года в одном и осень 2021-го во втором. Разница во времени между ними – четыре месяца.
– Самый разгар Великой войны… – закусил губу Николай Александрович. – Вот уж попали, так попали…
– А вот и нет! – возразил искин. – Ни в том, ни в другом варианте войны нет. Точнее, в первом она началась, но пока еще не глобальная. Это не наша история! В этих двух мирах все пошло по-другому.
– И?! – чуть не вскочил капитан.
– Главное отличие, похоже, в том, что здесь хоть в одном, хоть в другом варианте первый император таковым не стал, оставшись всего лишь президентом. Не знаю почему он не стал короноваться, это надо исследовать подробно, информации для выводов недостаточно. В первом варианте он сделал все, чтобы отсрочить войну и, хотя многие его решения выглядели странно, с нашей точки зрения, смог продержаться до двадцать второго года, создав за это время сильную армию и перевооружив ее, в том числе, и гиперзвуковым оружием.
– В двадцать втором году?! – изумился Гусман. – У нас оно только в тридцатом появилось…
– Даже раньше, в восемнадцатом, – уточнил Михалыч. – Но это не самое важное.
– А что тогда важно?
– То, что два месяца назад в этой реальности война все-таки началась, хоть ее и назвали специальной операцией. Россия вынуждена была начать принуждение Украины к миру, упредив ее нападение на Донбасс всего на несколько дней.
– Ты что несешь?.. – растерялся Николай Александрович. – Я не ослышался?!.
– Не ослышался, – хмуро заверил Михалыч. – Там очень нехорошая ситуация сложилась. Вспомни сколько у нас чистили Украину от остатков бандеровцев. До две тысячи сорок восьмого года почти. А тут они в четырнадцатом году захватили всю Украину в результате нацистской псевдореволюции, так называемого майдана, и успели вырастить два поколения убежденных нацистов, истово ненавидящих все русское. Помимо того Запад три десятилетия расчеловечивал русских, готовясь к большой войне, а когда его нападение упредили, разгромив подготовленный им таран, предназначенный взорвать Россию, вообще взвыл белугой, начав закидывать Россию совершенно идиотскими санкциями. Отобрали хранившийся в их банках стабилизационный фонд, запретили русские книги, русский спорт и русских композиторов. Но наши молодцы, держатся. Неудивительно – первый император в президентах, это вам не просто так. Он в этой реальности, правда, куда более терпимый и гуманный, чем был в нашей, хотя, по моему мнению, зря. Те, кого он в нашей истории расстрелял еще в десятом году, здесь продолжают безнаказанно гадить. Хотя местные западники сыграли президенту на руку – они полностью ограбили всех русских нуворишей, хранивших свои богатства у них, и те вынужденно стали патриотами, осознав, что для западного истеблишмента, которому они надеялись стать своими, они навсегда останутся никем и ничем. Что они для Запада всего лишь еда. Бараны, которых можно остричь, а потом зарезать и съесть.
– И как все идет?
– Наши гнут свою линию, ведут наступление, но не слишком быстро – берегут жизни своих бойцов и мирных жителей. Насколько это возможно, конечно. В некоторых случаях, по моему мнению, слишком уж осторожничают, но я не считаю нужным вмешиваться. В этой реальности Россия сама встала с колен и сбросила с шеи западное ярмо. Не стоит ей мешать.
– Вот как? – прищурился капитан. – Причина?
– Вторая реальность, – сымитировал вздох искин. – Там все стократ хуже. Там без нашей помощи России скоро не станет.
– Даже так? – нахмурился Николай Александрович. – Почему?
– В той реальности в шестнадцатом году президент умер. Либо сам, либо помогли. Пока неясно, недостаточно данных. На его место избрали очень странного человека, который ни то ни се. Мямлит, бубнит, со всем соглашается. Такой себе кот Леопольд из старого советского мультфильма, только более слабый, позволяющий мышам топтать себя, как тем угодно. Выпить озверин? Да что вы! Ни-ни! Низзя! Вот только одна странность. Сразу после его прихода к власти по стране прокатился вал «несчастных случаев» и инфарктов среди патриотов и представителей силового блока. А оставшихся тихо убрали из всех значимых структур. В итоге к восемнадцатому году власть в стране полностью принадлежала либералам, начавшим радостно сдавать ее западникам. Снова начались гонения на армию, ей вдесятеро срезали финансирование и выбросили на улицу самых толковых офицеров. Остановили разработки нового оружия, а уже разработанное передали в руки «цивилизованного человечества» в лице США. Разогнали ФСБ, торжественно заявив на весь мир, что Россия в службе безопасности больше не нуждается, поскольку врагов у нее нет. Начали изо всех сил давить и банкротить военные производства. Однако все это не помогало – в странах Запада продолжали расчеловечивание русских, что любому хоть немного думающему человеку все говорило о том, что вскоре произойдет. Однако либералы либо ничего не поняли, либо понадеялись, что их после оккупации поставят гауляйтерами. Вот только западники, похоже, решили пойти на окончательное решение русского вопроса. Слишком уж им Россия костью в горле стояла.
– Геноцид? – тяжело уронил помрачневший капитан.
– Он самый, – подтвердил искин. – Пока что удалось снять не всю нужную информацию из компов западных штабов, необходимо больше вычислительных мощностей, ее слишком много. Но из уже имеющейся можно сделать вывод, что нападение на Россию запланировано в начале марта 2022 года. Сейчас там середина ноября двадцать первого. Для начала Украина двинется на Донбасс, и либеральная Россия ему на помощь не придет.
– Не понял про Донбасс.
– В обеих реальностях Донецкая и Луганская области не приняли нацистского майдана и восстали. Точнее поначалу они всего лишь протестовали против запрета использования русского языка везде, кроме личного общения. Также просили не навязывать им в герои пособников нацистов. Ведь на остальной Украине в честь Бандеры, Шухевича и прочих подонков называли улицы и поселки. За это на Донбасс двинули карателей и начали убивать женщин, детей и стариков. После сожжения заживо националистами больше полусотни людей в Одессе и расстрела протестующих в Мариуполе, за оружие взялся простой народ – до людей дошло, что иначе их просто уничтожат. Всего лишь за то, что они русские и не хотят становиться какими-то там украинцами. А детей вырастят украинскими нацистами. Воевать за родной край пошли шахтеры, таксисты, продавцы, музыканты, учителя. А потом, естественно, к избиваемым, почти безоружным ополченцам пришли на помощь наши добровольцы – не могли русские люди оставить своих в беде. Сама Россия тогда не вступилась, и я прекрасно понимаю почему – Запад с нетерпением ждал повода, чтобы раздавить ее, а сил у страны тогда еще не хватало. Чтобы набраться их требовалось время. И Донбасс своими мужеством и стойкостью это время России дал. Помощь ему слали тайно. Но если в первой реальности ополчению помогали изо всех сил, то во второй после смерти президента помощь начали понемногу сворачивать, а к второй половине двадцать первого года прекратили вовсе. Нацистские войска, а армия Украины к тому моменту стала полностью нацистской, готовились к геноциду, собираясь поголовно вырезать «совков» и «ватников», как прозападная нелюдь назвала тех, кто не признал их скотских «идеалов». Руководство народных Республик, Донецкой и Луганской, прекрасно понимало, что их ждет, криком кричало о предстоящем геноциде, но в Москве к нему больше не прислушивались, а Западу только того и надо было. И тогда ополченцы принялись готовиться дать свой последний бой так, чтобы чертям в аду тошно стало. Товарищ капитан, их нельзя оставить без помощи! Это будет с нашей стороны подлостью!
– Ты меня за кого принимаешь?! – вскочил Николай Александрович. – Своим, да не помочь?! – он на мгновение умолк, задохнувшись от возмущения. – Думаю, всем ясно, куда следует идти?
– О чем речь! – сжал кулаки Сергей Юрьевич. – Отдать наших фашистам на растерзание?! Да никогда! В первой реальности они сами справились, сами тварям по мордам надавали, а вот во второй без нас худо будет. Все согласны?
