Иар Эльтеррус
Игры морока
– Нет-нет! – запротестовал Володя. – Там утяжелитель, дорогу они хорошо держат.
– Еще не хватает гироскопа, чтобы это все ездило на двух колесах, – пробормотал Ит.
– Дорого. – Володя явно не понял шутки. – Дешевле ставить еще два колеса.
Ит беззвучно застонал сквозь стиснутые зубы.
– «Люся», – одобрительно проговорил Скрипач, похлопывая по короткому крылу ближайшую зеленую машинку. – Вол, а как модель называется?
– Вот эта – «микра», а вот эти две – «маус»…
– На американский манер, значит? – серьезно спросил Кир.
– Так модели американские, – пояснил Володя. – Делают, правда, в…
– Видимо, в Китае, – подсказал Ри.
Володя кивнул.
– Глобализация в действии, – покивал Ри. – Так, теперь показывай, как на этом ездят.
* * *
Следующие двое суток занимались, по словам Скрипача, ерундой. Ит засел составлять экспресс-тесты, Ри и Фэб пропадали в университете, Скрипач принялся возиться с машинами, а Кир с Мотыльками от нечего делать просто бродили по окрестностям. Вернее, бродил Кир – оба Мотылька сидели в рюкзаке у него за спиной и сканировали окружающее пространство и людей, стремясь обнаружить хоть каких-нибудь «странных» и тем самым опровергнуть утверждение Фэба.
Опровергнуть, впрочем, им ничего так и не удалось.
Фон везде, куда они ни шли, оставался таким же – ровным и однородным.
Ит параллельно с тестами успел немного почитать про академика Макеева и пришел к выводу, что человеком тот был на редкость неприятным. Бывает так – вроде бы некто совершает правильные поступки и говорит правильные вещи, но все равно от действий его остается гаденький осадок… И ведь совершенно непонятно, в чем дело! Например, в одной из статей о Макееве утверждалось, что тот потратил несколько лет жизни на создание теории о восстановлении генофонда нации. О том, как он продвигал идею о славянских корнях, о равноправии, о духовности, о нравственной чистоте (зомби, тут же вспомнил Ит, отряды ЗОМБ, надо будет потом тоже глянуть). Ведь все верно! Совершенно верно! И то, что отношения между людьми должны строиться на чистоте и доверии, и о том, что следует соблюдать обычаи, и о том, что надо уважать предков, и о том, что душа – превыше всего…
Но – что-то было не так в этом материале, что-то царапало, как камешек, попавший в ботинок.
Вечером, в день перед отъездом, все собрались вместе – обсудить, что следует делать дальше. Говорил преимущественно Ри, его выслушали, согласились. Потом Скрипач притащил чаю и по коробке еды для каждого, объявив, что пришла пора ужинать.
– Так что ты хотел сказать? – Фэб отодвинул пустую коробочку из-под еды и с интересом посмотрел на Ита.
– Почитал тут немного о Макееве. И что-то мне это все не очень нравится. – Ит дернул плечом. – Он, например, пишет об опасности экспансии. И предлагает противопоставить ей рождаемость. Что, собственно, мы сейчас и наблюдаем.
– А ну-ка, – Фэб оживился. – Ит, рыжий, вопрос на засыпку – почему невозможно противопоставить рождаемость экспансии?
– Экзаменатор выискался, – недовольно скривился Скрипач. – Я тебе чего, слон, чтобы все помнить?
– Подожди, – остановил его Ит. – Оденвуд, да? Это, по-моему, был Оденвуд, а работа называлась…
– Работа называлась «Варианты преодоления кризисов и прохождение точек напряжения в мирах второго и третьего уровня», – подсказал Фэб. – Все совершенно верно.
– Польсти ему, польсти, – хихикнул Кир. – Может, хоть одну майку вернет…
– Кир, не влезай, – попросил Ит. – Да, верно. Насколько помню, Оденвуд писал о том, что рождаемостью с экспансией ничего сделать нельзя, потому что одной рождаемости недостаточно – нужна техническая и образовательная базы, которые, вопреки общему мнению, на такой скорости до таких масштабов увеличить просто не получится. И в результате…
– В результате те, кто проводят экспансию, просто получат больше рабов, – припечатал Фэб. – Безмозглое существо поработить легче. Значительно легче, надо заметить. Это… это как с вашим курением, и не смотри на меня так, Кир. Решение что-то делать или не делать обязано быть осознанным, а не привитым и не насильственным. И мало того, что осознанным – в нем должна отсутствовать агрессия…
– Все, понесло, – вздохнул Ри, меланхолично складывая коробочку из-под мясного рагу. – Добро пожаловать на триста пятьдесят лет назад, в золотую юность, или почувствуй себя идиотом.
– Ри, я могу замолчать. – Фэб тут же опустил голову. – Прости, что начал. Больше не буду.
– Все нормально, – тут же ответил Ри.
– Нет, не нормально, – возразил Фэб. – Мне действительно трудно то, что я…
Он не договорил.
Ри обреченно вздохнул.
Фэб так и не сумел привыкнуть, как показывала практика. К тому, что он снова молод. К тому, что семья настолько сильно выросла. К тому, что уединения, которого он в старости старался придерживаться, больше нет. К тому, что Ит и Скрипач стали старше, чем он, и намного.
Он до сих пор был в растерянности, хотя и научился эту растерянность скрывать. Дома, на Окисте, он два-три раза в декаду летал к отцу Анатолию – за советами и помощью. Первый год тот был немного смущен, но потом проникся и сообразил, что этот странный рауф действительно отчаянно нуждается в поддержке. Просто потому, что произошедшее с ним выбило у него из-под ног почву и он не представлял, как вести себя дальше и что делать.
Вот и сейчас… Ри с досадой крякнул и отвернулся – ну кто, спрашивается, тянул его за язык? Зачем было ерничать, если этот идиот все воспринимает всерьез, и ты, придурок, прекрасно об этом осведомлен? Молчать надо было! Молчать и кивать. Да, Фэб все еще в подвешенном состоянии, но у него богатейший опыт, и он очень умный. Ри вспомнил, что в свое время тоже читал что-то из работ Оденвуда – специалиста по взаимоотношениям эгрегориальных групп миров второго-четвертого уровней – и сообразил, что Фэб-то был прав, ох и прав, и зря они не рассматривают то, что происходит тут, с этой позиции…
– Ри, ну вот на кой? – вывел его из минутного ступора голос Ита. Голос, в котором звучала явная досада и разочарование.
Ри обернулся – Фэба за столом, конечно, уже не было, а Ит смотрел на него с упреком и горечью.
– Зачем? – повторил он. – Для чего нужно было его лишний раз дергать, а? Блин, гений, его не жалеешь, так хоть нас пожалей, что ли… он же дело говорил.
– Сам вижу, что дело. – Ри покачал головой. – Ит, прости. Я дурак.
– Ты не дурак, просто у тебя склероз. Поосторожнее, хорошо? – попросил Ит. Ри согласно кивнул. – Пойду попробую расспросить еще. Я, признаться, работы Оденвуда как-то не очень помню. Мы такими масштабными проектами никогда не занимались.
– Занимались, – возразил Ри. – Твой проект по Сонму…
– Он совершенно иной, ты чего. Ладно. Подожди тут, скоро вернусь.
Ит прошел в комнату, которую занимали Фэб и Кир.
Свет был выключен. Фэб сидел на краешке кровати и безучастно смотрел в окно.
– Извини, – тихо сказал Ит. – Он просто не подумал.
– Ничего, – слабо улыбнулся Фэб. – Собственно, я хотел сказать только одно. Чему сейчас противопоставляется эта рождаемость, если никакой экспансии нет?..
* * *
Ит с Фэбом и оба Мотылька хотели, конечно, поехать провожать, но Ри не позволил – потеряете полдня, лучше займитесь чем-нибудь полезным. Фэб подумал и согласился. Действительно, какой смысл стоять четыре часа в пробках, когда за это время можно сделать что-то нужное и полезное? Утром наскоро позавтракали, потом подъехали Володя и Олег, которые тоже летели, и к полудню Ит, Фэб, Тринадцатый и Брид остались вчетвером.
– Чем займемся? – спросил Брид первым делом, когда дверь захлопнулась. – В город?
– А надо? Мы вроде бы хотели поработать, – резонно возразил Фэб. – Ит, что скажешь?
– Можно и в город. – Ит задумался. – В универ нам с тобой завтра и послезавтра, так? – Фэб кивнул. – С тестами я почти закончил.
– Я тоже. Собственно, мне остался заключительный блок – хочу пощупать начало «закладки», и еще мне нужно посмотреть образовательные программы, а это вполне можно сделать вечером…
– В общем, в город. – Тринадцатый решительно встал. – Бридище, собирайся и пошли.
– Поехали, – поправил Брид недовольно. – Опять в рюкзак.
Мотыльков, увы, приходилось носить, не афишируя их присутствия – для этого мира существами они были более чем экзотическими, а читать каждому заинтересовавшемуся получасовую лекцию, откуда они такие взялись, не хотелось никому. Нет, из рюкзака их в городе, конечно, выпускали – но только там, где народу практически не было… впрочем, в Москве Апрея такие места встречались исключительно редко. Рюкзак в этот раз покупал хозяйственный Скрипач, поэтому модель была достаточно удачной – рюкзак попался просторный, с дополнительными клапанами и из натуральной ткани, но Брид и Тринадцатый все равно ворчали: тесно, душно, неудобно, надоело и так далее. Ри в ответ тоже ворчал, что, мол, эмпатическая команда за три года на Окисте безобразно распустилась и что на Терре-ноль сидели оба в хозяйственной авоське как милые и не чирикали. Мотыльки возражали, что это не они распустились, а он обленился, а вместо того, чтобы ворчать, мог бы придумать что-нибудь. Ри в ответ во время последнего спора выдал, что купит в Америке собачью переноску и засадит туда обоих… после чего Тринадцатый вздумал обидеться всерьез, и Брид его потом полчаса утешал.
– Я понесу, – вызвался Ит. – Слушайте, а хотите, съездим в тот клуб, где мы были? Если там мало народу, то и вам прогуляться можно будет.
Тринадцатый и Брид переглянулись.
– Мы – за, – решительно ответил Брид. – Заодно и молодежь посмотрим… радикально настроенную.
– Я тоже за, – поддержал Фэб. – Может быть, там будет эта девочка, которая читала стихи.
– Отлично. – Ит улыбнулся. – Мелкие, давайте в рюкзак. И очень вас прошу, не устраивайте там махач, как в прошлый раз. У меня спина не железная.
– Фигня, дополнительный массаж, – отмахнулся Брид. – Твоей спине это только на пользу.
* * *
Ветки, против ожидания, в клубе не оказалось, да и вообще народу было немного. В дальнем, самом темном углу тренькала гитара; около окошка пили кофе с молоком две совсем маленькие девчонки, лет по тринадцать максимум, а у входа с испуганным видом стоял и озирался подросток, который, видимо, слабо понимал, куда пришел.
Парень, выдававший временные карточки, с большим интересом разглядывал Фэба, но от вопросов воздержался (Ит ему мысленно зааплодировал), и вскоре они уже сидели за свободным столиком у стены.
– Ит, открой, – донесся из рюкзака приглушенный голос Брида. – Тут полтора человека. Имей совесть.
– Сейчас. – Ит еще раз на всякий случай осмотрелся. – Только давайте все-таки не высовывайтесь особо, хорошо?
– Не будем, – пообещал Тринадцатый. – Ты откроешь, блин?!
– Уже.
Мотыльки и впрямь не собирались устраивать из своего пребывания в заведении шоу – они тут же сели на край стола так, что Фэб их перекрыл от большей части зала. Ит вздохнул. Да, сказывается многолетняя практика. Прикинул со стороны – почти не видно, а если что, или глаза отведут (сам учил), или просто пересядут к Фэбу на колени. А Фэб большой, к нему не полезут…
– Ит, я вот думаю, – осторожно начал Фэб, – насчет того, о чем мы говорили с полгода назад. Помнишь?
– А?.. Нет, – покачал головой Ит. – Ты о чем?
– Пока что о том, что надо определяться с тем, что делать дальше, – пояснил Фэб. – То, что ты пишешь, это хорошо, конечно, но…
– Но – что? – не понял Ит. – О чем ты вообще?
– Нет конкретики, – объяснил Фэб. – Если взять Берту и Ри, с ними все понятно. Они заняты той же темой, которую вели последние… ну, скажем, сто лет.
– Больше, – поправил Ит.
– Хорошо, больше, – тут же согласился Фэб. – А вы? Вы трое?
– Ты имеешь в виду Кира, Скрипача и меня?
– Ну да.
– Фэб, Атон тогда сказал, что мы…
– Я о другом, – Фэб оглянулся. – А где тут берут чай? Приносят?
– Нет, надо самим наливать. Сейчас, подожди минуту.
Ит сходил за чаем, прихватив по дороге вазочку с сухим печеньем. Он уже понял, к чему ведет разговор Фэб – именно поэтому ему не очень хотелось идти обратно, надо признать.
– Так вот, Атон, если ты помнишь, говорил о наших функциях, – продолжил Фэб. – Но для того, чтобы осуществлять какие-то функции, надо совершать какие-то действия. А вы трое…
– Что мы трое? – нахмурился Ит.
– Вы зависли, – подсказал Тринадцатый. – Застопорились. С вами получается то же самое сейчас, что было с гением на Терре-ноль. Следующим этапом можно запить на пару лет и перестать мыться. Очень органично впишется в образ.
– Это не так, – тут же возразил Ит. – Мы работаем, мы тренируемся, мы…
– Ит, согласись с тем, что ни ты, ни рыжий уже никогда по доброй воле не будете работать так же, как это было… в Официальной. Вы никогда не станете агентами. Или аналитиками – такого рода, который…
– Подожди, – попросил Ит. – К чему ты сейчас это говоришь?
– Только к тому, чтобы вы подумали. Решили для себя что-то.
– Не знаю. – Ит помрачнел. – Мне кажется, мы, наоборот, делаем все, что от нас зависит.
– Это не так, – возразил Фэб. – Не обманывай себя.
– И не думал. – Ит выпрямился. – Например, сейчас…
– Сейчас мы сидим тут и делаем вид, что пробуем в чем-то разобраться, – печально ответил Фэб. – Именно делаем вид, потому что разобраться ни с чем не получается.
Ит промолчал. Следовало признать, что Фэб и в самом деле прав – у них действительно ничего не получается.
Есть мир, так? В нем идет какой-то процесс, так? И в этот мир пришли мы… и сидим, и с оханьем и аханьем говорим друг другу одно и то же: «Что за ерунда?» – при этом не понимая ни сути процесса, ни его цели, ни его истока.
– Вот в этом ты прав, – мрачно подтвердил Ит.
– Я не хотел тебя расстроить. – Фэб улыбнулся. – Прости, если так вышло.
– Да все нормально, – по привычке успокоил его Ит, хотя понимал, что нормального тут мало. – Ладно… Слушай, смотри, какая интересная компания в углу.
Фэб потихоньку обернулся.
– Да, действительно, – подтвердил он с удивлением. – Странно, что мы их сразу не заметили.
– Видимо, заговорились и пропустили, как они вошли.
В стороне, у противоположной стены, расположилась на редкость живописная парочка – двое мужчин средних лет, одетых, мягко сказать, нетривиально. Во-первых, джинсы на них были грязными, словно их владельцы не ходили по чистейшим городским улицам, а провели неделю как минимум где-то в поле или в лесу. Во-вторых, их весьма потасканные куртки изобиловали карманами, тут же напомнившими Иту Терру-ноль и снаряжение водителей БЛЗ. В-третьих, на лбу у каждого имелись очки, похожие на те, что носят летчики, но через несколько секунд и Фэб, и Ит заметили, что в очки эти встроены какие-то датчики. В-четвертых, у каждого в ногах валялось по весьма потасканному рюкзаку, тоже не первой свежести. И в рюкзаках, судя по их очертаниям, было что-то довольно тяжелое… и железное. Незнакомцы торопливо пили явно очень горячий чай и все время посматривали на дверь, словно кого-то ждали.
– Ого, – с уважением заметил Брид, исподтишка тоже рассматривающий компанию. – Кто это такие, интересно?
В общий зал вошел давешний знакомец Ита и Скрипача, Дима. Огляделся, и тут же направился к столику, за которым сидели мужчины.
– А зачем… – начал было Тринадцатый, но Фэб на него шикнул – не мешай слушать.
– …дерьмо, а не тепловизор, – донесся до них раздраженный голос мужчины помоложе. – Джим, ты издеваться вздумал?
– Сил, да ты что, в мыслях не было! – горячо возражал тот. – Бракованный, видать, попался. Без вопросов, сделаю. Клим, что вам еще понадобится?
– Сейчас – только по мелочи, а вот к ночи надо будет кое-что достать. Магнитометр нарыть сумеешь?
– А где тот, который неделю назад…
– Утоп, – емко сообщил второй мужчина, светловолосый, которого Дима назвал Климом. – Сорвался, сука, в люк и утоп. Не поймали.
– Жалко. Ладно, попробую… Я тут блок принес настроечный, надо?
– Надо, да денег нет, – поморщился темноволосый. – И цацек в этот раз не добыли никаких. Так что пока со старым.
– Вы, значит, к ночи обратно, – подытожил Дима. – А следующий раз…
– Примерно через неделю. – Светловолосый поднялся, темноволосый тоже. – Кое-что наклевывается, посмотрим, чего выйдет. Ветуське привет от нас передавай.
– Ага, хорошо, – покивал Дима. – Удачи, ребятки.
– И тебя туда же, – мрачно усмехнулся светловолосый. – Все, бывай.
Они подхватили рюкзаки и вышли. Ит с уважением посмотрел им вслед. Фэб вопрошающе посмотрел на Ита. Мотыльки с ожиданием уставились на Фэба.
– Вот примерно об этом я и говорил, – подвел неутешительный итог Фэб.
– Лучше бы ты молчал, – горько ответил Ит.
* * *
– Это – спирит-хантеры. – Дима сидел, облокотившись о столешницу, и курил. – Клим и Сил. Они не то чтобы уж совсем вне закона, но с законом так… не в ладах. Закону удобнее делать вид, что у нас ни спиритов, ни спирит-хантеров, соответственно, нет. Бог на небе, черт в аду, все как положено. Остальное – ересь и бабьи выдумки. Вот только ни хрена это не выдумки, а ребята реально ловят… ну, чаще, конечно, не ловят, а гоняют. Действительно гоняют. И еще как.
Фэб молча сидел напротив и внимательно слушал – Ит заметил, что Фэб очень старательно терпит то, что Дима курит. Сам он пока что воздерживался, но чувствовал, что это ненадолго – атмосфера кухни очень к сигарете располагала. Оба Мотылька уже чихали вовсю, но тоже терпели. К чести Димы следует сказать, что Мотыльков он принял сразу, поздоровался с каждым за руку, пробормотал «прикольные какие» и этими ограничился.
– Неужели правда? – спросил Ит с интересом, а еще с тем, чтобы подзадорить Диму на продолжение рассказа.
– Правда. Сам видел. – Дима хмыкнул.
– И как это выглядело? – вежливо поинтересовался Фэб.
– Выглядело? А никак, – пожал плечами Дима. – Это ж дух, его же не видно. Но ощущение – мама не горюй! Страшно очень. Словно… словно тьма сгущается, понимаете?
– Не очень, – признался Ит.
Не очень? Ну-ну. Особенно если вспомнить работу на Соде.
– Понимаешь, это как молоко. Только оно или серое, или вообще черное, – Дима задумался. – И просто вот страх, ну со всех сторон, накатывает. Волнами. Как будто ты в черной воде стоишь, а ее все больше и больше.
– Понятно, – кивнул Фэб. – И где это чаще всего случается?
– Да много где, – пожал плечами Дима. Потушил окурок в переполненной пепельнице (Фэб все-таки непроизвольно поморщился), закурил новую сигарету. – Хотя ребята последний год… – он замялся. – В общем, они сейчас по квартирам почти не ловят. Шарятся под городом, что-то там ищут. А что, не говорят. Вернее, Сил сказал, что как найдут – расскажут, а пока чтобы не пытали их, не вмешивались.
– Что-то конкретное? – осторожно спросил Фэб.
– Пес их знает. – Дима вытащил свой неизменный пакет и поставил рядом с собой на стол. – Слушайте, не в службу, а в дружбу. Вы вроде нормальные, хоть и рауф. Может, сделаете доброе дело?
– Про нормальность можно поспорить, а дело – смотря какое. – Ит с интересом посмотрел на пакет. – Ну?
– Ветка приболела, надо жрачку ей отвезти. Я сам хотел, но, видишь, ребята к ночи должны вернуться, упускать заказ не хочу.
– Понятно. Они хоть платят?
– Платят… иногда задерживают, правда, но платят. Так вот, надо к ней съездить и пакет этот передать. Она звонила, сказала, что не выходила даже. Сидит дома голодная.
– Вопросов нет, съездим. – Ит встал. Фэб тоже – на лице его читалось явное облегчение, ему очень хотелось поскорее убраться с прокуренной кухни. – Куда?
– Да тут близко, она в Центре живет. На Автозаводской. Вы только того, на лестнице поосторожнее.
– В смысле? – не понял Фэб.
– Там общежитие, – пояснил Дима. – Сами понимаете, что на лестницах творится.
– Ясно. – Ит хмыкнул. – Давай адрес.
* * *
По вечернему времени народу в метро было сравнительно немного, по крайней мере, давки не наблюдалось. Доехали действительно быстро, с дороги позвонили Ветке, представились, объяснили, что Дима просил передать ей еду, спросили, когда удобнее подойти. Девушка, кажется, даже не удивилась – видимо, сидеть дома и болеть ей было не впервой, да и Дима посылал к ней гонцов тоже не первый раз.
– Пройдите до конца бульвара, потом поверните налево, вдоль дома, и заходите в арку. Еще раз налево, первый подъезд, четвертый этаж, – объяснила она. – Я заранее открою, чтобы вам не звонить.
…Лестница охала, ахала, стонала; где-то наверху женский голос кричал «Поддай, Серега!..», еще выше – ржали дурными голосами и подбадривали, поддавай, мол, чего филонишь; за тонкими дверями орали приемники визио и бодрый девичий голос сообщал что-то оптимистическое. Ит и Фэб переглянулись, Фэб осуждающе покачал головой.
– Как в этом можно жить? – спросил он недоуменно.
– Как-то можно, видимо. Человек ко всему привыкает. Жил же я в бараках, и… – Ит осекся, поморщился. – Поверь, там и не такое творилось. Ничего, терпели.
– Я тоже много что терпел, но это отвратительно. – Фэб чихнул. – Черт, тут снова курят! Сколько можно!..
Ит принюхался.
– Они еще и пьют, – сообщил он.
– А можно побыстрее? – спросил из рюкзака недовольный голос Тринадцатого. – Дышать же нечем!
Ветка ждала их, стоя у хилой пластиковой двери. Рассеянно кивнула Иту, словно старому знакомому, с вялым интересом посмотрела на Фэба. Ей, видимо, действительно было нехорошо – даже в слабом свете энергосберегающей лампочки было заметно, что девушка бледна, а под глазами у нее синяки, словно она не спала всю ночь.
– Хотите чаю? – спросила она. – Вам же, наверное, долго ехать потом.
– Спасибо, не откажемся, – поблагодарил Ит. Фэб согласно кивнул. – Мы вас не стесним?
Она слабо усмехнулась.
– Меня трудно стеснить. Вернее, почти невозможно.
Когда они вошли, сразу поняли, что стеснять, пожалуй, дальше некуда.
Квартира-студия, в которой жила девушка, была крошечной. Ит прикинул – комната меньше, чем была в их с рыжим однокомнатной квартире в высотке. Метров семь, ну семь с половиной. По одной стене – узенькая кровать, над которой нависают книжные полки, по другой – мойка, утлая душевая кабинка с перекошенной дверцей, раковина, чайник и микроволновка. Вместо кухонной мебели – хлипкие пластиковые ящики, прикрытые сверху клеенкой.
Но…
Да, действительно, в комнате у Ветки было чистенько. Занавеска на окне – свежая, клеенка протерта до блеска, на книгах ни пылинки, кровать аккуратно застелена.
– Садитесь, – пригласила она. Подошла к мойке, сняла чайник с подставки и включила воду. – Одну минуту…
Ит дернулся было помочь, но Фэб предостерегающе поднял руку – подожди, мол. Он внимательно смотрел на девушку, и Ит понял – смотрит не просто так, глаза Фэба сузились, взгляд стал напряженным, изучающим. Ветка поставила чайник на подставку, щелкнула кнопкой. Повернулась к ним.
– Простите, но… вам очень больно? – участливо спросил Фэб. – Если не хотите говорить, не надо, но я вижу. Поймите правильно, я врач, и…
– Больно. – Она пожала плечами. – Но терпеть можно.
– Конечно-конечно, – закивал Фэб. – Я понимаю. И давно у вас эта травма?
– С детства. – Ветка опустила глаза. – Я была совсем маленькой и ничего не помню. Мама говорила, что мне тогда было полтора года.
– Понятно. Простите, как вас зовут? – Фэб сидел на краешке кровати, немного сгорбившись, чинно сложив руки на коленях – понятно, старается визуально казаться меньше; девушка маленькая, он не хочет «давить», старается вызвать на диалог.
– Светлана… по документам. Не по документам – Ветка, – ответила она. – Сломанная Ветка, если в мировом списке.
– А меня зовут Фэб.
– Фэб, вас Джим прислал из-за того, что вы врач? – В ее голосе скользнула тень подозрения.
– Нет-нет, он не знает про это, – заверил Фэб. – Я просто… извините, я немного растерялся, когда увидел вас. Наверное, мне следовало смолчать. Но когда я сталкиваюсь с такой проблемой, у меня в голове что-то щелкает, и я срываюсь. – Он виновато улыбнулся и развел руками. – Простите, мы сейчас пойдем.
– Не нужно. – Она тоже улыбнулась, и тут Ит с большим удивлением понял, что она, во-первых, моложе, чем кажется, а во-вторых, красива – то есть будет красива, если добавить килограмм пятнадцать веса и вылечить изуродованную спину. – Тем более что чайник вскипел.
– Ладно, – легко согласился Фэб. – Чай – это всегда хорошо.
– Рауф любят чай? – с удивлением спросила она.
– Любят, – заверил Ит. – Лхус они, конечно, любят больше.
– Я читала, – кивнула она. – Но никогда не видела вот так, вблизи. То есть пару раз видела, но все-таки издали. И не мужчин. Средних.
– Здесь? – слегка опешил Фэб.
– Ну да, – кивнула она. – С месяц назад. А что?
– Интересно. – Фэб задумался. – Наверное, тоже по обмену.
– Мы преподавать приехали, – пояснил Ит. – Ну и заодно смотрим город, гуляем. Красивый город, – похвалил он. – Замечательный. Нам очень понравилось метро.
Она слабо поморщилась.
– Не люблю метро. Давка, духота. И… ощущение неприятное. Наверное, это не имеет значения…
– Ну почему же. – Фэб взял у нее из рук чашку с чаем. Огляделся – куда можно поставить? В результате чашка оказалась на подоконнике.
– Света, вы позволите посмотреть вашу спину? – попросил он.
– Честно говоря, я бы не хотела раздеваться, – она немного отстранилась. – Простите, но я не как эти… мимо которых вы шли на лестнице.
– Раздеваться не надо, я даже прикасаться не буду, – ответил Фэб. – Просто повернитесь ко мне спиной и полминуты постойте, хорошо?
Она не возражала – Ит подумал, что это в некотором роде тоже маркер. Они все, даже Ветка, все… словно не умеют удивляться. Удивляться, сопротивляться. Единственный, кто кажется нормальным – это Джим-Дима, но следует признать, что его они наблюдали пока что только в кафе. Вполне возможно, что в подобной ситуации он тоже повел бы себя… на грани адекватности.
Ведь недоверие к незнакомцам – это же нормально, не так ли?
Что-то словно царапало изнутри, что-то, что было сейчас в корне неправильно, нелогично, нелепо… Но тут Ит в растерянности понял, что не может осознать, что именно. Надо подумать. Подумать, осмыслить. Поговорить с Фэбом, в конце концов, и с Мотыльками. Наверное, они тоже чувствуют это.
– …Единственное, что я сейчас могу сделать, это немного уменьшить боль, – вывел его из забытья голос Фэба. – И вам нужно обязательно пить противовоспалительные лекарства, понимаете?
– Да, спасибо. Я куплю, завтра.
– Давайте я схожу за ними сейчас, – предложил Фэб. – Вам тяжело подниматься по лестнице.
А еще у нее нет ни копейки денег, догадался Ит. И угадал.
– Зарплата завтра, вот и схожу, – полностью подтвердила предположение Ита Ветка.
– Давайте поступим следующим образом. – Фэб решительно встал. – Я сейчас принесу лекарства, а вы за это расплатитесь не деньгами, а услугой. Ничего особенно сложного, но у нас нет времени, чтобы этим заниматься.
– Чем именно? – она посмотрела на Фэба с интересом.
– Нужны кое-какие статистические данные, я позвоню вам завтра и скажу, какие точно. Они находятся в свободном доступе, но их нужно найти и систематизировать. Сможете это сделать?
– А какое направление? Если что-то техническое, я не сумею. Я гуманитарий, – предупредила она.
– Сумеете, ничего сложного. Мне всего лишь нужна выборка по количеству последователей основных концессий на Апрее. По России и США. И крайне желательно – средний возраст по каждой группе.
– Думаю, это я смогу. – Ветка улыбнулась.
– Было бы отлично.
– А для чего вам это нужно? Вы же врач…
– Ну, врач я по первой специализации, а сейчас пишу работу по религиям миров Русского Сонма, – пояснил Фэб. – Сначала средние увлеклись этим делом, потом я.
Ит кивал и улыбался, а про себя думал, что Фэб, оказывается, вполне может врать. Хотя…
– Сейчас я не могу рассказать всех подробностей этой работы, но потом, если получится, побеседую с вами с удовольствием. Ит, видимо, тоже. – Ит кивнул. – Говорите, что нужно купить.
* * *
– Слушай, пока ты ходил, я ее немножечко попробовал разговорить в другую сторону. – Они шли по улице к метро, темнело, за спиной у Ита в рюкзаке возились, стараясь устроиться поудобнее, полусонные Мотыльки. – Она сказала, что не помнит, как покалечила спину, да?
– Ну да. – Фэб замедлил шаг. – Травма была очень нехорошая. Будь она чуть старше на момент, когда ее получила, она вполне могла бы остаться парализованной калекой. Ходить точно не смогла бы. Позвоночник… по ощущению – она словно упала спиной на что-то твердое и тонкое. С большой высоты упала. Бедная девочка, у нее в спине сейчас стоит железо, которое держит позвонки, и она…
– Так вот. – Ит остановился. – Она, оказывается, кое-что все-таки помнит. Знаешь, что она мне сказала?
– И что же?
– То, что спину она сломала не сама – мать до сих пор уверяет, что сама. А Ветка уверена, что она не ломала спины. Ей помогли.
– Да? И кто же?
– Она боится говорить об этом. – Ит покачал головой. – Помнит – и смертельно боится. До сих пор.
– Что она тебе сказала? – требовательно спросил Фэб. – Кто сломал ей спину?
– Черный человек. – Ит вытащил сигареты, прикурил – сейчас ему было плевать, под колпаком они находятся или нет. – Она была ночью в комнате. В детской. Одна. Кто-то вошел, вытащил ее из кроватки и ударил спиной обо что-то, скорее всего об стойку – тогда еще делали металлические стойки у двухэтажек.
– Ты…
– Фэб, я скотина, но взял ее под воздействие, – объяснил Ит. – И не смотри на меня так.
– Я вроде бы не смотрел. – Фэб нахмурился. – Черный человек? Может быть, какой-нибудь родственник?
– Нет смысла, у них тут даже наследование отменили. И чем, спрашивается, могла помешать кому-то полуторалетняя девочка?
Фэб ничего не ответил. Он стоял, неподвижно глядя перед собой, и молчал. Потом отошел в сторону, сел на низкую лавочку.
– Ит, нам нужно уходить отсюда, – произнес он беззвучно. – И чем скорее, тем лучше.
– Почему? – опешил Ит.
– Я не знаю. Просто чувствую. Уходить, и потом… собрав нормальную силу, вернуться. Ит, давай дождемся ребят и – уходим. Хорошо?
Ит задумался. Прежнее рабочее чувство не возвращалось к нему, ощущения «щелчка» тоже не было – лишь глухое пустое безразличие и отрешенность, этакое вселенское «все равно».
– Да, наверное, ты прав, – согласился он. – Скорее всего, ты прав.
