Holly Hope Karter
Северный ветер. Том 1
15 лет назад…
…прочитав мою самую первую, нелепую и (давай признаем) хромую на все запятые рукопись, ты сказала: «Это здорово, продолжай, у тебя все получится!».
Получилось, мам.
Люблю тебя.
Вместо пролога
Вы знаете, сколько людей ежегодно пропадает в нашем мире? Сотни тысяч.
Кого-то обнаруживают погибшим, и безутешным близким остаются лишь скорбь и воспоминания. Кого-то – ведущим иную жизнь и нисколько не жалеющим о своей пропаже.
А кто-то так и остается без вести пропавшим. В этих случаях зачастую находятся очевидцы, которые могут рассказать, как те выглядели и чем занимались перед исчезновением.
Но порой люди словно проваливаются сквозь землю.
И, кажется, я знаю, где искать часть из них…
Глава 1
Первое, что я услышала – плеск воды.
Первое, что почувствовала – прохладу и сырость.
Первое, что увидела – нихренашеньки.
Вокруг было темно как в гробу.
Хотя откуда мне знать, каково оно там, в гробу?
Ироничная мысль поспешно ретировалась, подгоняемая легкой паникой. Я пошевелилась и подавила стон, когда мышцы отозвались на движения ноющей болью. Что-то остро врезалось в спину, вдавилось в позвонки выше лопаток.
Конечности подчинялись плохо, вяло, словно я проспала часов двадцать в одной позе и основательно затекла.
Я потянулась, стараясь не издавать лишних звуков, и прислушалась к ощущениям. Вестибулярный аппарат сигналил, что то, на чем я лежу, плавно покачивается. Слух добавил к картинке ритмичный плеск воды. Обоняние – запахи мрачной, сырой пещеры.
Хотя опять же – откуда мне знать, каково оно в мрачной, сырой пещере?
Легкая паника под пагубным влиянием тревоги медленно раздувалась, заполняя грудную клетку и вытесняя воздух. Я изо всех сил пыталась контролировать процессы, обеспечивающие жизнедеятельность организма.
Хреново получалось.
Сердце билось слишком быстро. Дышать становилось все труднее. Под челюстью словно сомкнулись чьи-то пальцы. По спине метнулись мурашки. Из-за этого марафона волоски на шее никак не могли улечься.
Мой взгляд забегал по темному пространству. Я часто заморгала, пытаясь понять – действительно света нет или я зрения лишилась? Повязки на глазах точно не было.
Отчего-то вопрос: «где я, черт возьми?» возник с запозданием, хотя был самым очевидным. Я боялась лишний раз шевельнуться или издать звук, интуитивно ощущая присутствие кого-то еще. И уже ни разу не легкая паника все активнее завладевала сознанием, нашептывая страшное: тебя похитили.
Я облизнула пересохшие губы и попыталась вспомнить все, что знала о действиях в таких ситуациях. По критериям бесчисленных курсов по безопасности жизнедеятельности, пройденных мной за последние десять из тридцати трех лет жизни, моя ситуация не слишком подходила под определение чрезвычайной ситуации. Но я ощущала ее именно так.
Итак, действия…
А черт его знает, что делать!
«Не паникуй, замедлись, обдумай все», – это было не с занятий по гражданской обороне. Так говорит мама, стоит мне оказаться в заднице. Хороший совет, дельный, и я решила им воспользоваться.
Глубоко вдохнула. Прикрыла глаза. Попыталась определить последнее воспоминание – что я делала до того, как оказалась в… Кстати, где?!
Здесь. Ладно, пусть будет ЗДЕСЬ.
Что я делала до того, как оказалась в этом темном, сыром и промозглом месте? Судя по ощущениям и звукам, я… плыву? Да. Вероятно, в лодке. Ритмичный плеск воды – это… Об борт? Нет, ритмичнее. Весло? Кто-то управляет лодкой. Меня куда-то везут!
Страх вцепился в нервные окончания с одуряющей яростью, и я едва не взвыла. Все тело напряглось, отзываясь ноющей болью на минимальные движения. Первым порывом было вскочить на ноги и выброситься за борт лодки, но я совершенно не представляла, что там за борт, с какой высоты придется падать и как быстро я утону с такими вялыми конечностями.
Я еще раз осторожно пошевелилась и убедилась – я не связана и ни к чему не прикована. Лежу себе неудобно на дне лодки, которую кто-то куда-то направляет.
И чем это не чрезвычайная ситуация в масштабах одного человека?!
Снова захотелось сигануть за борт, но я задавила порыв к бесславной и вполне вероятной смерти. Я маленькая, хрупкая… Ну, ладно, не такая уж и хрупкая при своих пяти футах и шести дюймах1 да при весе в… кхм… сто сорок фунтов2… Но это ничего не меняет! Я слабая молодая женщина! Если попытаюсь удрать в полной темноте, и тот, кто управляет лодкой, бросится за мной, чем закончится это увеселительное мероприятие?
– Ты слишком громко и много думаешь.
Я вскрикнула, когда над головой раздался шипящий голос. В кровь щедро вбросился адреналин, и мне показалось, что я способна раскрошить гору двумя пальцами.
Я рванула вперед, повинуясь приказу инстинкта самосохранения, а в следующее мгновение с грохотом рухнула обратно, сильно ушибив спину и голову. Что-то невидимое мягко, но в то же время сильно ударило в каждый дюйм тела. Силы разом покинули меня. Перед глазами расплылись багровые круги. Я попыталась закричать, но звуки застряли в горле.
Незнакомец хмыкнул где-то надо мной.
– Рано очнулась, слишком рано. Интересно, интересно…
Мне хотелось закричать: «нет, совершенно не интересно, отпусти меня, что ты сделал со мной?». Но с губ срывались лишь глухие вздохи. Мне казалось, я умру от разрыва сердца в ближайшие несколько секунд!
– Мы скоро будем на месте. Поспи еще.
Сухой щелчок стал последним, что я услышала, прежде чем мир, уже погруженный во мрак, заполнила тишина.
***
Я перевернулась, намереваясь лечь поудобнее, и вздрогнула, сильно оцарапав щеку об что-то мокрое и твердое.
– Да чтоб тебя!
Морщась от боли, села и прижала ладонь к лицу. На пальцах осталось что-то липкое и влажное, но я не была уверена, что именно – кровь или…
Воспоминания обрушились лавиной. Их было немного, но ужаса в них точно хватит на всю жизнь. Я распахнула глаза и застыла, шокированная увиденным.
Я действительно находилась в пещере, но она больше не была мрачной и темной. Слово «жуткая» подходило больше.
Меня высадили на небольшом каменном пятачке, с трех сторон окруженном водой. Лодка незнакомца с вытянутым, вздернутым кверху носом замерла у берега, словно угодив в ловушку из черного льда.
Сама пещера была огромной. Прохладный воздух оставался неподвижен – ни единого сквозняка. На каменном полу поблескивало несколько небольших лужиц. Мне почудилось движение, но они были слишком мелкими, чтобы там обитала жизнь крупнее головастиков. Уходящие в черную высь каменные стены были исчерчены непонятными символами, которые слабо светились. Видимо, этот бледно-голубой свет производили какие-то микроорганизмы.
Я пробежалась взглядом по причудливым узорам, испытывая восхищение и смятение.
Место было мне совершенно незнакомо. В десяти ярдах от меня на фоне голубого света четко обозначилась фигура человека. Он идеально вписывался в пейзаж в длинном черном плаще с капюшоном и с посохом, к навершию которого был прикреплен старинный фонарь.
Я замерла, совершенно не представляя, что делать. Бежать? Куда? Броситься на него? За каким чертом? Он просто смотрит на меня, не предпринимает никаких действий, не создает видимости угрозы.
Я проглотила ком в горле и с трудом выдавила:
– Где я?
Незнакомец не ответил и бесшумно двинулся в мою сторону. Я неуклюже поднялась на ноги и начала отступать. Истерично взвизгнула:
– Не подходи!
Нужно уточнять, что он не остановился? Думаю, нет.
– НЕ ПОДХОДИ КО МНЕ!
Под ногами хрустели мелкие камешки. Я огляделась в поисках более-менее крупного булыжника. Хоть какое-то средство самозащиты!
Споткнулась об трещину. Нелепо взмахнув руками, удержалась на ногах, а когда снова выпрямилась, закричала во весь голос – похититель оказался прямо передо мной.
– Тише.
Он щелкнул пальцами, и мои крики оборвались. Горло словно сдавили невидимые руки. От головы отхлынула кровь. Меня затошнило.
Я в ужасе уставилась на замотанную в грязный бинт кисть похитителя. На длинных, узловатых пальцах лишь местами сохранилась плоть. Господь всемогущий! Да я могла пересчитать пястные кости, едва прикрытые лоскутами сухой как пергамент кожи и полуистлевшей ткани!
Если бы я могла двигаться, я побежала бы, да так быстро, что обогнала бы и ветер, и свет, и звук, и мысль – вообще все!
Незнакомец проследил за моим взглядом, аккуратно подтянул измочаленный по краю рукав, прикрывая кисть, и вцепился в посох обеими руками.
– Всегда одно и то же, каждый раз.
Его усталый голос шелестел ветерком, запутавшимся в траве. Незнакомец качнул головой, и объемный капюшон дрогнул, ткань пошла волной.
– Вы кричите, пытаетесь сбежать, плачете, умоляете и совершенно не хотите слушать. Может, не разрешать вам говорить?
Голос мужчины – а в том, что передо мной мужчина, я больше не сомневалась – забренчал от раздражения. Я попыталась помотать головой, но не смогла пошевелиться.
– Не кричи.
«Не буду!».
– Не беги.
«Не обещаю, но постараюсь!».
Сердце пыталось пробить грудную клетку и свалить в темноту пещеры, но ребра упрямо удерживали его внутри. Воздуха катастрофически не хватало, словно меня замотали в брезент, и кислород под ним быстро заканчивался.
Незнакомец сухо щелкнул пальцами, и хватка невидимых рук на горле исчезла. Я судорожно вдохнула и согнулась пополам.
Инстинкт приказывал бежать, но ноги дрожали так сильно, что я стояла с великим трудом.
Мужчина терпеливо ждал, пока я приду в себя, возвышаясь надо мной мрачной тенью. Он тяжело опирался на посох, но я кожей чувствовала его могущество и уверенность. Видимо, в том, что я никуда не денусь.
Я выпрямилась и отступила на шаг, с испугом заглядывая в капюшон. Мне почудилось, что чернота, прячущая лицо незнакомца, клубилась и извивалась, как живое существо.
– Где я?
– Там, куда в нужный день и час отправляются такие, как ты.
– Как я? Это какие?
Он склонил голову набок.
– Те, кого при рождении коснулись… мойры3. Это слово тебе знакомо.
Я уставилась на него в недоумении. Что за чушь он несет?!
В мозгу закопошилась осторожная мысль – это розыгрыш. Конечно розыгрыш! Глупый и довольно жестокий. Никто меня не похищал! Какой-то идиот запихнул меня в это жуткое местечко, чтобы посмеяться. Возможно, смеяться будем вместе!..
…после того как я убью шутников, медленно и мучительно.
– В который раз нахожу подтверждение тому, что жестокость более свойственна натуре женщин, а не мужчин.
Я растеряно уточнила:
– Это… Ты к чему это?
– Убью медленно… Мучительно…
Я отступила на шаг.
– Ты читаешь мои мысли?
Незнакомец медленно кивнул. В простом движении было столько непоколебимой уверенности, что я поверила ему на слово и потянула горловину толстовки, когда она начала душить меня.
Читает мои мысли?! Но как?!
Нет, это розыгрыш. Глупый розыгрыш! Не существует людей, которые могут читать мысли! Телекинез – выдумка! Пирокинез и прочая хрень – тоже! У писателей слишком богатое воображение и скучная жизнь, вот и выдумывают всякие фантастические сценарии, чтобы развлечь себя и публику!
Этот незнакомец не читает мои мысли! Он просто… хороший психолог! Угадывает со стопроцентным попаданием, о чем я думаю в стрессовой ситуации!
Но как он мог узнать, что я думаю про пытки и убийства? Дословно повторить мои мысли!
Я медленно покачала головой. Губы задрожали, растягиваясь в улыбке.
Нет, он не читает мои мысли. Я просто сказала это вслух!
Он – актер! Как те, в квестах и ролевых играх. И костюмчик подходящий! Кто же его нанял? Кто из моих способен на такую пакость?
Но его пальцы… И то, как он заткнул меня одним щелчком…
Нет! У него на руках перчатки. Часть костюма! А щелчки… Я же в панике! И так реагирую на стресс! И вырубилась от переизбытка эмоций! Люди не умеют затыкать рот магическим щелчком. А читать мысли – тем более!
Незнакомец издал шелестящий звук, отдаленно похожий на смех.
– Повезло мне, что я не человек. Ваш мозг так ограничен. Как нелепо он защищается, пытаясь объяснить все, что способно разрушить устоявшееся мироздание. Такое же ограниченное, как и сам мозг.
Я оборвала его нетерпеливым взмахом руки и наиграно рассмеялась.
– Красиво говоришь, но достаточно представлений. Где я? И за каким чертом я здесь?
Незнакомец пробежал пальцами по посоху, постукивая костями по дереву. В пустом фонаре без стекол вспыхнул и тут же погас огонек.
– Ты оказалась здесь, потому что пришло время.
– Какое?
– Твое.
– Мое?
– Ты в первый раз услышала верно. Почему переспрашиваешь?
Я нервно усмехнулась.
– Хорошо, давай по твоим правилам! Время для чего?
– Для нового пути.
– Какого пути?
– Сложного, полного трудностей и опасностей, но великого.
Я протянула:
– Даже так! Великого… Это что, подсказка для первого задания этого дебильного квеста?! Или пролог?
– Если ты решишься сделать шаг в новую жизнь…
Я округлила глаза.
– Неплохо вас из крайности в крайность таскает! До этого был великий путь. Теперь уже целая жизнь! Сценаристов смените!
Незнакомец застыл. Посох сухо хрустнул под его страшными пальцами.
Да он меня сейчас им по голове стукнет!
Я торопливо вскинула ладони и примирительно улыбнулась.
– Ладно, давай по новой, на какой шаг я решиться должна?
– На судьбоносный.
Я невольно присвистнула.
– Эго у вас заигралось! Режиссеров тоже смените. Хорошо! Куда шагать?
– Лишь тебе предстоит сделать этот выбор.
– Я готова выбирать!
Незнакомец протяжно вздохнул и склонил голову набок.
– Сначала ты должна закончить свои дела здесь.
Я нетерпеливо протянула руку.
– Хорошо! Закончу. Давай задание. Или оно устно излагается?
Мужчина качнул головой и с досадой прошелестел:
– Сложно. Каждый раз сложно.
– Да что сложного? Задание первое выдай!
– Ты должна оставить прежнюю жизнь здесь.
– А где, говоришь, находится это «здесь»?
– Там, где проходит грань, за которой привычный мир навсегда останется в прошлом. Оставь прежнюю жизнь, если готова сделать решающий шаг.
Я зажала переносицу пальцами, возвращая контроль над эмоциями. Много же ему заплатили, раз он так роль отыгрывает!
Проглотив с десяток ругательств, я попыталась рассмотреть на каменных стенах стыки декораций. Может, камеры найду? Покажу организаторам средний палец!
И как я могла подумать, что светящиеся символы – это микроорганизмы? Это же иллюминация! Под потрясающими декорациями спрятаны светодиодные ленты! И все!
Я точно в квесте! Очень странном, в котором игрок участвует против воли. А этот странный мужчина – актер в хорошем костюме с хреновым текстом!
Аргументы были очень убедительными и весомыми… но что-то завозилось в животе, надавило на желудок, заставляя его упасть в пятки к уже бьющемуся там сердцу.
Во рту появился кислый привкус. Скулы свело. Я взглянула на мужчину исподлобья.
– Какая у тебя роль интересная – людей до инсульта доводить.
Он спокойно парировал:
– Все исполняют роли, но лишь некоторым из нас они уготованы судьбой, а не рождаются из наших прихотей.
Я потерла лоб пальцами и глухо вздохнула. Что он несет?..
– Ты лучше скажи, как ваша компания называется? Я пришла бы и на другие… НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ!
Я закричала, когда он схватил меня за руку. Стоило костлявым пальцам сомкнуться вокруг моего запястья, перед глазами повисла багровая пелена. По руке к плечу рванула боль, обхватила шею тугим кольцом, пробралась к затылку, поднимая волосы.
Я слепо уставилась перед собой, а незнакомец протянул с нескрываемой тоской:
– Я устал. Слишком устал объяснять каждый раз.
Голова затрещала по швам, а перед взглядом вереницей пронеслись словно бы фрагменты фильма… про меня! Но все это было не со мной! Я наверняка запомнила бы саму себя, устало бредущую по знакомым улицам, погруженным в ночную темноту.
Ласковый ветерок треплет длинные каштановые волосы. Взгляд опущен на землю. На губах – задумчивая улыбка. В душе – радость и удовлетворение. Ведь крупный проект, что отнимал большую часть моего времени, как рабочего, так и личного, завершен с почти скандальным успехом! И потому в моей руке шоппер с бутылкой вина, сыром и фруктами – не отметить такое достижение – преступление!
За спиной оставались кварталы родного города, закутанные в танцующую в воздухе весеннюю взвесь и подтаявшие сугробы. Вокруг ни души. Окна в домах давно погасли – иногда мне кажется, что я одна такая ненормальная, работающая круглыми сутками. Мирная, спокойная картинка…
…но что-то колючее заворочалось в груди предчувствуя – дальше случится плохое. Страшное! После чего, собственно, я и оказалась в лодке хрен пойми где и хрен пойми с кем.
Я смотрела этот плохо смонтированный фильм, ожидая чего угодно: мрачной тени с ножом, автомобиля с неправдоподобно яркими фарами, стаи бродячих агрессивных псов… но плохое и страшное оказалось до глупого банальным.
Незнакомец выпустил мое запястье, обрывая видение. Я не удержалась на ногах и упала на каменный пол. Боль прострелила колени и ладони, в которые вонзились острые грани мелких камушков. Я замерла клубком спутанных мыслей и чувств, а перед взглядом застыли рассыпавшиеся по земле фрукты и разбитая бутылка вина. Красную жидкость, в темноте похожую на кровь, жадно впитывал подтаявший снег…
Вот я была – и вот меня нет.
Как это?! Куда я делась?
– Что… Что это было?
Незнакомец сухо шепнул:
– Твой последний день.
– В каком смысле «последний день»?
Я поспешно отползла, когда он приблизился, и черный плащ коснулся моей ноги.
– Не трогай меня!
Но мужчина снова схватил меня за запястье. И снова я замерла, а перед взглядом пронеслись сцены, свидетелем которых я никак не могла стать.
Убитые горем родители. Пустая квартира. Укрытая белой тканью мебель. Коробки с вещами. Мой кот у сестры на руках. И листовки. С моими фотографиями. С моим именем. Со страшной надписью: пропала женщина.
Я вырвалась и отползла, задыхаясь от ужаса.
– Что это… Как ты это делаешь?!
– Каждый раз одно и то же…
Незнакомец опустил голову, и я подавилась криком, когда тени из его капюшона поползли к плечам черными щупальцами.
– Что ты… Что… Как… Кто ты?!
– У меня множество имен.
– Назови хоть одно!
Он задумался на пару мгновений и тихо ответил:
– Харон4. Ты знаешь это имя. И ты оказалась в моей лодке. Понимаешь, что это значит?
В памяти забилось что-то, услышанное давным-давно, еще в детстве. Воспоминания лениво оформились в смутный образ мужчины в длинном плаще, плывущего в лодке с горящим фонарем на вершине посоха… Что-то из древних мифов… Харон… Это же…
НЕТ! НЕТ ЖЕ! ЭТО НЕВОЗМОЖНО!
– Я не умерла!
– Нет, не умерла.
Я облегченно выдохнула, но Харон припечатал меня к месту словами:
– Ты бесследно пропала.
– Так верни меня!
– Это невозможно.
Я вскочила на ноги и бросилась к лодке.
– В смысле «невозможно»? Отвези меня обратно!
Я схватилась за скользкий борт, дернула – посудина не шевельнулась. Дернула еще раз – тот же результат. Забилась, как ненормальная – никакого эффекта.
Выдохшись, рухнула на колени. Закричала. Ударила ладонью по воде, и та брызнула во все стороны. И вдруг нечто потянулось ко мне из черной глубины. Это нечто было похоже на облако сизого дыма… С РУКАМИ! И оно бросилось на меня!
Харон мгновенно оказался рядом и ударил монстра посохом. Он злобно взвыл от боли и нырнул под лодку, не потревожив водную гладь.
Я завопила от ужаса и поползла прочь. Харон шел следом, рокоча:
– Каждый раз приходится объяснять! Доказывать! Убеждать! Много веков подряд только и делаю, что твержу отмеченным мойрами: твоя судьба – оказаться в этот час в этом месте!
Я развернулась и закричала, захлебываясь слезами:
– Да пошла к черту эта судьба! Верни меня обратно!
Харон глухо выдохнул и ударил каменный пол концом посоха.
– Не могу!
– Я хочу домой! Я хочу к своим!
– Те, кого ты зовешь своими, мертвы или забыли тебя! Тебе не к кому возвращаться!
Я подползла к нему и вцепилась в плащ, но отпрянула, когда он попытался схватить меня за запястье.
– Они не могли умереть! Я здесь всего… Сколько? Сутки? Что могло измениться за это время? Как они могли забыть меня?!
Харон погладил посох и прошелестел:
– В твоем мире прошло семнадцать лет с того дня, как ты пропала.
Я затравленно огляделась. В моем… мире…
Мозг отчаянно сопротивлялся, отрицая действительность. Я искала объяснение всему, что видела, и находила! Но не верила в свои же аргументы ни секунды.
Харон тяжело вздохнул.
– Очередное доказательство того, насколько ограничен человек. Насколько бесполезен ваш глупый орган, который лишь сподвигает вас к размножению.
Я, честно признаться, не сразу поняла, что он про мозг говорит. И истерично расхохоталась, закрыв лицо ладонями.
– Это неправда! Он еще дышать нас заставляет!
Харон умолк, когда я зашлась в рыданиях и упала на пол, скручиваясь в клубок боли и обиды на судьбу.
***
Я не могла сказать наверняка, сколько прошло времени. Оно будто остановилось, насмехаясь надо мной и продлевая мучения.
Я плакала, кричала и ругалась такими словами, что мать перекрестилась бы, а отец упал бы в обморок. Злилась на судьбу, вселенную и конечно же на Харона. Убеждала себя, что все это – шутка, умоляла отпустить. Угрожала расправой идиотам, которые затеяли все это. Выдыхаясь, падала на пол. Внезапно разозлившись, снова вскакивала и металась по пещере. А потом, обессилев, садилась на пол возле каменной стены, подтягивала колени к груди и раскачивалась вперед-назад, бормоча себе под нос.
Я не засыпала. Не отключалась. Вероятно, в месте под названием «Здесь» это было невозможно без «помощи» моего нежеланного компаньона.
Харон молча наблюдал за моими метаниями. Не реагировал на крики, обвинения и угрозы. Больше не пытался убеждать. Терпеливо ждал, когда я в ускоренном темпе пройду через пять стадий горя5.
Глупец! И он еще что-то про человеческий мозг говорит!
Я уставилась на мрачную фигуру. Голос сел от криков, стал тихим и хриплым.
– Ты смерть, да?
– Так меня тоже зовут, но ошибочно. Это – не мое ремесло.
– А какое твое?
Харон плавно повел рукой, и я устало взглянула на неподвижную лодку.
– Доставлять тех, чей час пришел, к грани, дать им время и покой, чтобы смириться и…
– …направить дальше?
– Сделать выбор.
Фонарь на посохе вспыхнул на одно короткое мгновение и погас.
По моим щекам снова потекли слезы. Все происходящее казалось плохим сном. И мне страшно хотелось, чтобы так оно и было! Чтобы утром я проснулась с головной болью, потому что отлично отметила завершение проекта бутылкой вина, а не потому, что пропала черт знает сколько лет назад и проревела несколько часов… или дней!
Харон иронично протянул:
– Людям свойственна надежда. Опасное, слабое чувство…
Я зло утерла нос.
– Иногда одной надежды достаточно, чтобы выжить!
– Не тогда, когда ты уже мертв.
– Я не умерла, ты сам сказал!
– Здесь ты жива. Но в твоем мире – мертва.
Я заскулила:
– Почему я?!
– Потому что ты отмечена мойрами. Такова твоя судьба – оказаться…
Я зло рявкнула, обрывая патетичную речь:
– Ты уже говорил! Можешь не повторять!
И зажмурилась, не желая верить ему, умоляя высшие силы – пусть все происходящее окажется дурным сном! Или розыгрышем! Я не притронусь к тем, кто все это затеял! Лишь бы все это оказалось жестокой шуткой!
Перед взглядом проносились лица тех, кто остался за гранью, в моем мире. Семья, друзья, знакомые, коллеги… Моя сложившаяся жизнь! Уютная квартира, перспективная должность, подобранный на улице кот. Все такое привычное и знакомое…
Как я могу отказаться от всего этого в один миг?!
Харон снова прочитал мои мысли.
– Ты должна решиться и отпустить…
– Мне нужно время! Больше времени!
– Я бессмертен, но не вечен. Я могу подарить тебе время. Но, приняв мой дар, ты останешься здесь навсегда. Не до конца своей жизни – прошлая окончилась, едва ты оказалась в моей лодке, а в новую ты должна шагнуть по своей воле. Не сделаешь это – и останешься в одиночестве на этом берегу до конца мироздания и веками будешь разглядывать письмена на стенах. И они начнут шептаться с тобой, рассказывать истории. И ты начнешь слушать их… Ты не поймешь, как и когда это случится, но растворишься в вечности и продолжишь существовать, утратив себя. И станешь одной из них.
Харон взмахнул посохом, и окружающий нас пейзаж изменился. Я задавила вопль ужаса и уставилась на размытые силуэты, которые забили крошечный участок каменистой суши.
Одни распластались на земле, другие сидели, устало привалившись к стене, третьи замерли у кромки черной воды, опустив головы. Абсолютно неподвижные, без единого признака жизни. И уж очень они походили на дымку, что бросилась на меня из воды.
Я прижала дрожащую ладонь к губам и уставилась на Харона. Тени у его лица клубились грозовыми облаками, стекали вязкой смолой в горловину плаща.
– Что… они… такое?
– Им требовалось больше времени.
Его голос едва заметно дрогнул. Казалось, Харон искренне сочувствует судьбе этих существ… Но ведь из-за него они здесь оказались!
Горький смешок остудил мою злость.
– Это не мое ремесло – вырывать отмеченных мойрами из их жизней.
Я нервно огрызнулась, украдкой рассматривая сотканную из дыма фигуру в пяти шагах от меня. Она не шевелилась, словно утратившая хозяина тень.
– Прекрати копаться в моей голове!
Харон проследил за моим взглядом и прошелестел:
– Возможно, им видятся те, кого они любили. Мне хотелось бы верить в это.
Я вытерла щеки и посмотрела на него с вызовом.
– Какой еще есть вариант?
Перспектива остаться в этом месте с пусть даже без умолку болтающими стенами и в итоге свихнуться не радовала. Уж лучше… да что угодно! Серьезно!
Харон любовно погладил посох и ответил:
– Решись на забвение. Решись забыть себя и все, что было до этого момента.
Да уж. Поспешный вывод насчет чего угодно…
Я уткнулась носом в колени и зажмурилась.
Забыть все и всех. Отпустить прошлое.
– Тебя и все, что произошло здесь, я тоже забуду?
– И все тревоги тоже. Ты сможешь начать все с чистого листа…
– …ничего не помня про себя! Я хоть буду помнить, как дышать?!
– Будешь.
Мою иронию перевозчик не оценил. Или он просто не способен на это?
– Это и есть мой судьбоносный шаг? Забвение?
Я подняла взгляд и вскрикнула – лицо Харона, спрятанное в вязкой тени капюшона, оказалось в нескольких дюймах от моего. Чернота шевельнулась, потянулась ко мне. Я подалась назад и врезалась затылком в стену. Светящиеся узоры возмущенно загудели.
– Твой судьбоносный шаг – в Лимане.
– В каком, нахрен…
Харон качнул головой, указывая себе за спину.
– Ты высокомерно окрестила Лиманы лужами.
Я глянула на микроводоемы фута два-три в диаметре и озадаченно нахмурилась – там точно что-то двигалось. Какие-то пятна, размытые и непонятные…
– В них – судьбы тех, кто оказывается на этом берегу.
– Если я решусь, что меня ждет?
– Твоя судьба.
Я зло рявкнула:
– А поконкретнее можно?
Ткань капюшона пошла волнами, когда Харон склонил голову набок. Тени дрогнули и спрятались, обнимая его лицо.
– Лиманы являются к тем, кто способен спасать и губить миры.
Нижняя челюсть устремилась к ключицам.
– А не слишком ли большая ответственность для новичка?!
– В конце великого пути стоят те, кто в его начале не решался сделать первый шаг.
Харон выпрямился, возвысившись надо мной мрачной фигурой. Я поднялась на ноги и пошатнулась, но смотрела на перевозчика решительно. Пусть я была вымотана физически, эмоционально и морально – надежда, которую Харон подвергал гонению, придала сил.
– Хорошо, поняла. Там что-то очень крутое! Судьба мира! Я согласна!
Я с опаской оглядела вновь опустевший клочок суши, пытаясь увидеть пленников этого места.
– Что бы там ни было, я выбираю это. Не хочу… как эти… с протекшей крышей. Только скажи, что меня ждет! Я ведь все равно забуду, да?
Харон потянулся ко мне и взял за руку. На этот раз осторожно, почти нежно. Но меня все равно передернуло от отвращения, когда наши пальцы сплелись в «замок».
Он подался вперед, всматриваясь в мое лицо, шумно выдохнул. Меня обдало потоком воздуха. Неприятным таким, с ощутимым запахом плесени.
– Тебя ждет великая судьба.
Да твою же мать! Как он надоел своими речевыми оборотами!
Стоп… Это что – радость в его голосе?
– А поконкретнее можно?
– Этот мир очень давно ждет тебя. Они… намерены уничтожить его.
– Кого? Мир?
Харон склонил голову набок. Черное щупальце игриво коснулось края капюшона.
– Как сложны ваши языки. Сколько смыслов может быть у одного слова…
– А кто его уничтожить хочет? Кто такие эти «они»?
Харон издал шелестящий звук, похожий на смешок.
– Друзья, которые окажутся врагами. Герои, чьими поступками будет смыт позор с имен злодеев.
Я обреченно покачала головой. Отличная подсказка…
– Поняла, что мне делать?
– Для начала – шагнуть в Лиман.
Он указал на лужу, а я замерла в нерешительности. Как я туда пролезу с такими бедрами?
Харон снова прочитал мои мысли и вместо уговоров решил припугнуть – махнул посохом, позволяя мне увидеть застывшие на берегу тени. Я ринулась к ближайшей луже, всмотрелась в мельтешащие в воде размытые пятнышки и прошептала:
– Мы когда-нибудь встретимся снова?
Харон засмеялся. Я резко обернулась на мелодичные звуки и округлила глаза.
В десяти шагах от меня стоял красивый молодой мужчина. Он был одет в черный плащ с золотой вышивкой по подолу и низу рукавов. Огромный капюшон лежал на широких плечах мягкими волнами. В фонаре горел огонь. Он играл бликами в золотой проволоке, вплетенной в черные волосы мужчины, искрил серьгой в его ухе.
Мужчина улыбнулся, обнажая ровные зубы. Серые глаза лукаво сверкнули. Густые ресницы дрогнули, роняя длинные тени на лицо с высокими скулами.
– Однажды я возьму тебя за руку и поведу за собой. Но ты не сдашься без боя.
Я уставилась на него, забыв, что собиралась сделать, и Харон это понял. Усмехнувшись, он набросил капюшон на голову одним грациозным движением. Второе завертело волчком воздух, и тот сильно толкнул меня в спину.
Я шагнула вперед, испугалась пустоте под ногой…
…а в следующее мгновение рухнула в снег и вскрикнула от неожиданности.
Мороз ударил со всех сторон разом. Победив желание зарыться в сугроб – в нем наверняка теплее, чем снаружи! – я поднялась на ноги и огляделась. Прямо над моей головой искрили белыми молниями темно-серые тучи. А земля до самого горизонта…
С губ сорвалось:
– Ну, пизд…
Окончание фразы подхватил и унес насвистывающий задорную мелодию ветер.
Меня окружала снежная равнина.
