Хизер Моррисон-Тейпли
Травница
У нее чуть сердце не выскочило из груди, и огромными от страха глазами она смотрела, как машина съехала на обочину, а из салона выскочил явно потрясенный водитель.
– Ты что творишь? – завопила Иден. – Ты меня чуть не сбил!
Она удивилась: мужчина был высоким красавцем с растрепанными каштановыми волосами и в потертом пиджаке поверх заправленной за пояс мятой рубашки. В голове прояснилось, и вот она снова была в ярости от его безрассудства.
– Вы в порядке? – Он смотрел на нее с неподдельным беспокойством. – Вы шагнули с тротуара прямо мне под колеса. Я едва успел свернуть.
– Может, вам стоило смотреть, куда вы едете! – огрызнулась Иден. Но как только слова слетели с губ, она поняла, что не права.
– Простите, я вас не видел. Не ожидал, что вы выскочите прямо мне под колеса. Судя по акценту, вы американка. Наверное, вы посмотрели не в ту сторону?
И правда. Она сама виновата: голова у нее была как в тумане, и она забыла, что здесь движение правостороннее. Посмотрела влево, сделала шаг с тротуара, не заметив, что его машина была в паре метров от нее с другой стороны дороги. Ее вина, а он все же был с ней вежлив и обходителен.
– Боже мой, простите, пожалуйста. Да, я виновата. Простите, я посмотрела налево. Думала о чем-то своем и вышла на дорогу. Мне так неудобно, – извинялась она, чувствуя себя дурой.
– Слава богу, вы в порядке. Слушайте, если вы уверены, что все хорошо, я, пожалуй, поеду. У меня дочь в машине. Похоже, она испугалась, когда я ударил по тормозам.
Дочь. Ну все понятно. Хорошие мужчины вечно уже кем-то заняты. Удивительно, какое сильное разочарование она почувствовала, учитывая, что даже имени его она не знала.
– Я в порядке. Мне правда жаль. Спасибо, до свидания. – Она посмотрела по сторонам, осторожно перешла дорогу и направилась к маленькому коттеджу с голубой дверью.
Глава 4
Коттедж миссис Уэлш словно сошел со страницы сказки. Иден стояла, положив руку на калитку в белом низком заборчике, который, казалось, едва выдерживает натиск трав и цветов, заполонивших маленький палисадник перед домом. Большая часть растений высохла и пожухла к осени, но Иден представила, как летом сад предстает взору во всем своем великолепии. «Эхинацея, лаванда, наперстянка, мята, полынь», – отворяя воротца, она в уме перечисляла травы, которые узнала сразу. По короткой тропинке она дошла до входной двери. Только она занесла руку, чтобы постучать, как, к ее удивлению, дверь отворилась.
– Как я рада вас видеть, – промолвила, стоя в дверном проеме, низенькая седая женщина.
Иден так и застыла на ступеньках, не зная, что сказать. Откуда женщине было знать, что она придет?
– Да, спасибо. Я Иден Мартин, внучка Мэйбл. Я простудилась, и мне сказали…
Миссис Уэлш вежливо ее перебила:
– Я знаю, кто ты, дорогая. Я давно тебя ждала. – Она повернулась и прошла в глубь дома, а дверь оставила открытой, приглашая Иден последовать за ней. – Присаживайся у огня, дорогая, а я принесу поднос с чаем.
Иден села в мягкое кресло подле весело потрескивающего огня, а через пару минут миссис Уэлш заняла кресло с другой стороны камина. Они взяли по чашке чая, а на низком деревянном столике, стоявшем между ними, красовалась тарелка с печеньями.
Миссис Уэлш была ростом не больше ста шестидесяти сантиметров, с седыми волосами, собранными в пучок. Она была одета в платье и с шалью на плечах. Кожа у нее была кремовая, щеки румяные, и стоило ей улыбнуться, как вокруг глаз растягивалась сеть морщинок.
Иден огляделась. В маленькой комнатке стояли стулья с цветочной обивкой на сиденьях и приставной столик, накрытый кружевной скатертью. На полу потертый ковер, на ковре – кошка, уснувшая возле кресла миссис Уэлш. Здесь было уютно, комфортно и до странности знакомо. Иден словно уже бывала в этом доме, хотя точно помнила, что нет.
Миссис Уэлш смотрела на реакцию Иден.
– Здесь все кажется знакомым, да? – спросила она мягко.
– Что? – Иден удивилась: старушка словно прочитала ее мысли.
– О, прости, я тороплю события. Давай поговорим о твоей простуде. Как ты, милая?
Иден отмахнулась от тревожной мысли о телепатии и рассказала старушке о симптомах болезни: кашле, насморке, чихании и боли во всем теле. Все как обычно в таких случаях. Миссис Уэлш задала еще пару вопросов и попросила Иден не беспокоиться. Как только они допьют чай, миссис Уэлш смешает для Иден снадобье, от которого ей тут же станет легче.
– Спасибо, – сказала Иден. – Я так рада, что вы здесь. Сколько я не приезжала сюда на летние каникулы, никогда о вас не слышала.
– Пожалуй, тогда нам еще не пришла пора встретиться. – Хейзел слегка улыбнулась. – Соболезную твоей утрате, дорогая. Мы с Мейбл были хорошими друзьями, и мне будет ее не хватать.
Иден поблагодарила ее за теплые слова, и еще минуту они сидели в молчании.
Наконец миссис Уэлш заговорила снова:
– Итак, милая, чем я еще могу помочь? Наверняка ты пришла не только из-за простуды.
И снова кажущаяся способность старушки читать мысли сбила Иден с толку.
– Раз об этом зашла речь, я бы хотела побольше о вас узнать, – призналась Иден. – Видите ли, я профессор истории медицины. Если точнее, я изучаю средневековую Европу. Мне было бы интересно узнать, применяете ли вы на практике какие-то знания, о которых я читала в книгах. Я хочу написать об этом, так что я в восторге, что нашла травницу прямо в Бартон-Хит. Я могла бы иногда заходить к вам, а вы бы рассказали мне о себе.
– Разве это не удивительно? Профессор. Тебя привела сюда судьба. Мне нравится, когда складываются подобные ситуации. Буду рада помочь. Я использую множество рецептов, которые моя семья собирала веками, так что я уверена, что некоторые из них ты уже видела в своих книгах. Твое предложение звучит заманчиво. Почему бы тебе не зайти на следующей неделе и мы немного поболтаем?
Иден тепло ее поблагодарила, сказав, что предложение просто отличное, и встала из кресла.
– Позволь я дам тебе чай от простуды, милая. – И миссис Уэлш исчезла на несколько минут в кухне. Иден слышала, как щелкают выключатели света и гремят миски и чайники.
Пока Иден ждала, она разглядела ряд портретов, висящих на стене. Они были изумительно написаны, и некоторые из них выглядели очень и очень старыми. У дальнего края стены висел портрет-камея с профилем миссис Уэлш. А рядом…
Иден ахнула. Она чуть не упала, пораженная внезапным страхом. Ей захотелось бежать прочь из дома – ведь на стене висел ее портрет. Или чей-то, кто очень на нее похож.
Она резко обернулась, когда миссис Уэлш появилась в проеме кухни с банкой травяного чая. Она смотрела на старушку широко раскрытыми глазами. Миссис Уэлш мягко улыбнулась.
– Дорогая, ты уже увидела портрет. Значит, нам точно есть о чем поговорить на следующей неделе. Думаю, ты в шоке. Но не волнуйся, все в порядке. Я просто ждала, что ты придешь. Вот и все.
– Но это бред. Почему у вас мой портрет? Это же я? В смысле, эта женщина выглядит в точности как я.
– Может и так, милая, – качнула головой миссис Уэлш. – Я его нарисовала несколько лет назад. Очень похоже на тебя. Это ли не совпадение? Мир – загадочное место. Я всегда это повторяю. Иди домой и ложись в постель, лечись, милая. Увидимся на следующей неделе.
Она настойчиво провела Иден к выходу, похлопала ее по спине на прощание и захлопнула за ней дверь.
Через два часа у Иден все еще голова шла кругом от визита к миссис Уэлш. Она погрузила Велли в машину и повезла его на другой конец города к ветеринару. Она сидела в приемной рядом со старичком, на коленях которого спокойно лежала кошка, и с мальчиком, который держал в руках птичью клетку с бледно-синим попугаем внутри. Через пару минут дверь в кабинет распахнулась, и Иден позвали внутрь.
Это был второй шок за день. Перед ней стоял тот самый мужчина, который чуть было ее не сбил парой часов ранее. Он был озадачен встречей не меньше.
Он придержал дверь, и, подняв Велли на руки, Иден протиснулась мимо него в комнату для осмотра. В животе словно узел затянулся. Но теперь не от страха. Это были бабочки.
– Не думал, что мы так скоро встретимся вновь. – Улыбнувшись, он взял Велли и поставил его на смотровой стол. – Я Джеймс Бек. – Он протянул руку для пожатия. – Простите за то, что случилось утром. У меня руки еще час тряслись, честно говорю.
– Иден Мартин, внучка Мейбл. – Иден пожала ему руку. – Это мне нужно извиниться. Я вела себя грубо, при том, что сама виновата. Мне нездоровилось, и я была невнимательной.
Он улыбнулся, и бабочки в животе Иден отчаянно закружились. Да уж – она явилась сюда в старой толстовке, с грязными волосами, зачесанными в неопрятный хвост, и с красным от простуды носом. Типичная Иден.
Глаза у Джеймса были нежно-зелеными, и аура вокруг него была мужественной, но мягкой.
«Ничего не получится, – сказала она себе. – Он женатый мужчина с ребенком. Последнее, что мне нужно, это скандал в такой маленькой деревеньке».
Она мысленно встряхнулась и выпрямила спину.
– Я нашла этого пса на холме, и, по-моему, у него болит лапа. Надеюсь, вы ему поможете, а еще найдете его владельцев, – объяснила Иден.
– Посмотрим-ка, – сказал Джеймс.
Он нежно ощупал Велли. Руки у него были большие, сильные, но пальцы касались животного с большой чуткостью. Он ощупал пса с ног до головы, закончив осмотр больной лапой. Кажется, она была сломана. Рентген подтвердил его догадку.
– Боюсь, кость раздроблена. – Джеймс вернулся в комнату для осмотра откуда-то из дальнего кабинета клиники, где стоял рентгеновский аппарат. – Если вы не против, я бы оставил его на ночь. Я дам ему успокоительное, вправлю кость, наложу гипс и еще дам болеутоляющие. Если завтра придете его забирать, мы можем поискать хозяев. – Он одарил ее чем-то вроде полуулыбки, и голова у Иден закружилась, она пыталась сосредоточиться, чтобы сказать в ответ хоть что-то.
– Звучит отлично. Надеюсь, хозяева найдутся, но я не против заботиться о нем до этого времени. Он такой лапочка. – Она потрепала Велли по голове, и пес застучал хвостом по смотровому столу.
– Очень мило с вашей стороны, – произнес Джеймс с той же пленительной полуулыбкой. – Не многие поступили бы так же. Спасибо вам. Вы и мне делаете одолжение, иначе завтра мне пришлось бы искать для него место в приюте. Печально, что многих собак в итоге отдают на пристройство. У него должны быть хозяева. Надеюсь, это так. Но на ощупь он довольно тощий, а еще грязный. Многие переезжают на новое место жительства, а с питомцами туда нельзя, или у подружки оказывается аллергия, да мало ли причин. И вместо того, чтобы отвести собаку в приют, их просто вышвыривают из машины на обочине дороги. Никогда не понимал, как такие люди потом едут спокойно обедать и ложатся вечером спать. – Его взгляд где-то блуждал, словно он пытался представить, как это происходит.
– Это ужасно, – подтвердила Иден. – Даже представить не могу. Неужели кто-то на такое способен? Нет уж, – добавила она решительно, – Велли останется у меня, пока мы не найдем ему хороших хозяев.
– Велли? – Джеймс с улыбкой склонил голову набок, и Иден была уверена, что он посмеивается над ней.
– Ну да, я так его назвала. У него словно сапожок на лапе. А когда я нашла его, была в своих «веллингтонских» сапогах, так что… – Она замолчала.
– Самое подходящее имя, – одобрил он. – Ему очень повезло, что он теперь с вами.
Ремарка звучала довольно двусмысленно, и оба смущенно замолчали.
Иден залилась румянцем. «Соберись, тряпка, – подумала она. – Он женат, и у него ребенок».
Поблагодарив доктора, она еще раз уточнила, что заберет Велли утром. Глядя Иден в глаза, Джеймс пожал ее руку, и пожатие длилось чуть дольше положенного. Затем он быстро развернулся и ушел. Может, она все это выдумала? Она провела несколько недель в одиночестве, и еще не до конца исцелилась после катастрофы, которой закончились отношения с Робертом. Наверняка ей мерещилось нечто, чего в реальности просто не было.
Как они и договорились, на следующей неделе Иден снова пришла к миссис Уэлш. Она нервничала и немного злилась, хотя и сама не знала почему. Она чувствовала себя так, будто ее обманом втянули непонятно во что. Откуда у старушки ее портрет на стене? Она могла видеть фото Иден в доме ее бабушки, и нарисовала портрет, сама не понимая, откуда знает это лицо. Кто б знал. Но Иден хотела докопаться до истины.
Была еще одна причина посетить миссис Уэлш. Иден нужно было на что-то жить, ведь теперь она не преподавала, а год академического отпуска пролетит быстро. Она надеялась, что книга поможет ей поправить финансовое положение, если только она поймет, о чем именно собирается писать. Она много времени проводила за исследованиями в Интернете и несколько дней назад даже съездила в Кембридж – побывала в великолепной библиотеке университета, но для фактуры ей нужны были история реального человека и практические знания.
В одной руке она держала покрытый глазурью кекс, а другой уже стучала в голубую низенькую дверь.
Миссис Уэлш открыла дверь с той же деликатной улыбкой и с тем же радушием, что и в прошлый раз.
– Заходи, милая, рада тебя видеть. Садись у камина, а я принесу поднос с чаем.
Иден прошла в гостиную и села в то же обитое плюшем кресло у камина, как и тогда. Миссис Уэлш принесла чай и тарелку с тонко нарезанным кексом. Она налила чай по чашкам.
– Итак, милая, ты пишешь книгу. Это замечательно. Ты проделала такую исследовательскую работу, что я наверняка могу чему-то у тебя научиться, – начала миссис Уэлш.
Иден сделала глоток сладкого чая с молоком и улыбнулась.
– Мне нравится история, я представляю себе женщин, которые жили столетия назад, в руках у них ступки и пестики, их лекарство – сама природа. Им постоянно угрожала опасность: стоило целительнице стать слишком известной или вокруг ее персоны разразился бы скандал, как их обвиняли в колдовстве или чем-то подобном, и чаще всего казнили. Опасная работа.
Миссис Уэлш расхохоталась.
– Боже мой, все именно так. Нам повезло жить в двадцать первом веке! В моем роду были женщины, которых обвинили в ведьмовстве и сожгли. По-моему, две, – припомнила она, теряясь взглядом в пустоте, словно перебирала в памяти своих предков. – Б-р-р-р, страшно представить. – Она содрогнулась и потянулась за чашкой чая и кусочком кекса.
– У вас в роду? Кого-то сожгли за ведьмовство? – удивилась Иден.
– Точно. Гвинет сожгли в 1200-х годах. Хотя ее, может, и не сожгли, а повесили. Или утопили? А век спустя то же случилось с ее прапраправнучкой Нестой. Трагедия. Хочешь кекс? – Она протянула кусочек Иден.
– Да, спасибо. Расскажите мне, что случилось с вашими предками!
– Так… – Миссис Уэлш подняла глаза к потолку. – История гласит, что у Гвинет был роман с пастором из соседнего прихода; конечно, как только пошли первые слухи, ее обвинили в ведьмовстве и казнили. В те времена влиятельным церковникам было просто убедить запуганных селян, что женщина, умеющая варить зелья из трав, на самом деле готовит яды и наводит порчу, и тогда… У бедняжки не было ни единого шанса оправдаться. История Несты еще более трагична. Она была молодой, невинной, красивой и к тому же очень хорошей травницей. И вскоре люди уже предпочитали идти за лекарством к ней, а не к ученым монахам из лазарета. Кто, как не сам дьявол, отваживал паству от церковного госпиталя? Подозреваю, что церковь скорее боялась потерять деньги, чем прихожан, и делу дали ход. Несту постиг ужасный конец. Сожжение на костре. Наверное, моей семье еще повезло потерять всего двоих травников, у других было еще хуже!
Иден вся обратилась в слух. Она была так увлечена, что забыла записать услышанное. Только когда миссис Уэлш закончила свой рассказ, Иден вспомнила, где она и зачем пришла, и внесла пару записей в блокнот. Это было то что нужно – живые истории, а не сухие выжимки из библиотечных книг.
– Потрясающе! – воскликнула она, когда миссис Уэлш уже пила чай. – Сколько же у вас семейных преданий. Они где-нибудь записаны?
– Нет, милая, я храню все в памяти. Никогда не думала их записывать. Все это уже в прошлом. – Миссис Уэлш глубоко задумалась, и наступила долгая тишина. – Но я уверена, милая, что это одна из причин, по которой ты здесь. Чтобы все это записать. Да, точно. Одна из причин.
Иден чувствовала, что теперь они были достаточно откровенны друг с другом и пришло время спросить и про беспокоящий ее портрет, и про намеки, которые делала миссис Уэлш.
– Миссис Уэлш, почему у вас висит мой портрет? И почему вы считаете, что я здесь не без причины? Я приехала потому, что в моей жизни неожиданно совпало много разных событий. Ничего такого я не планировала.
– О, нет, конечно, это не было запланировано… лично тобой. Но мы, глупые маленькие человечки, не многое можем планировать в своей жизни. Может быть, ты пока этого не осознаешь. Тебе было предначертано приехать, и вот ты здесь. Все просто. Тебе не о чем волноваться. Что касается портрета, то позволь мне объяснить…
Ее прервал громкий стук в дверь, и, извинившись, миссис Уэлш пошла открывать. На пороге стоял мистер Хенуэй, пожилой мужчина из дома дальше по улице – в последнее время его жена тяжело болела.
– Миссис Уэлш, пожалуйста, помогите Салли. У нее опять эта болячка. Она такая немощная, а болезнь возвращается снова и снова. Вчера врач выписал ей лекарство и отправил домой, но ничего не помогает. Она бледная и вся в поту, я с ума схожу от волнения.
– Конечно, Дэвид, – спокойно проговорила миссис Уэлш, успокаивая его своим безмятежным тоном. – Я видела Салли утром, так что я в курсе. Сейчас смешаю лекарство и принесу. Иди домой, а я скоро зайду к вам.
Горячо ее поблагодарив, мистер Хенуэй поспешил домой.
– Пойдем, милая. Про портрет я расскажу позже. Долг зовет. А ты можешь кое-чему поучиться прямо сейчас. – Она прошла в кухню, и Иден последовала за ней.
Кухня миссис Уэлш была как из сказки. Вязанки сушеных трав свисали с потолка; в крошечной, выложенной белой и голубой плиткой маленькой печке потрескивал огонь; на полках вдоль стен выстроилась батарея стеклянных банок. В одних хранились сушеные цветы, в других – корни, в третьих – скорлупки, а содержимое некоторых подозрительно напоминало дохлых жуков. Посреди кухни стоял чисто вымытый сколоченный из деревянных досок стол, а в углу – торфяной домашний очаг с двумя конфорками и двумя духовками. Атмосфера была уютной, располагающей и одновременно загадочной.
Не теряя ни минуты, миссис Уэлш встала на приставную ступеньку и взяла с полки несколько разных банок. На плиту она поставила котелок с водой, а ингредиенты смешала в большой миске.
Она высыпала несколько семян в большую ступку и, орудуя пестиком, обратилась к Иден:
– Вот так надо толочь, милая. Буду признательна, если ты сама измельчишь семена в порошок.
Иден обхватила большой, прохладный на ощупь каменный пестик и сильным движением от самого плеча принялась давить жесткие коробочки с семенами внутри. Вдруг она ощутила странное покалывание во всем теле, словно крохотные льдинки, а может искорки солнечного света, пронизали все ее существо. Такое яркое чувство – Иден отложила пестик и огляделась вокруг.
Миссис Уэлш краем глаза посмотрела на нее.
Странный это был дом, но все в нем было более правильным, более реальным и настоящим, более живым, чем в тех запыленных книгах, в которых она копалась последние двадцать лет. Не в силах сдержать улыбку, Иден снова принялась за работу.
Через несколько минут огромный чайник горячего травяного чая был готов, и они с миссис Уэлш уже стучали в дверь четы Хенуэй. Дверь отворилась, и их проводили в спальню, где лежала немощная, исхудавшая Салли.
– Позвольте познакомить вас с Иден Мартин из Америки. Она внучка Мейбл Харрисон. Мисс Мартин здесь ненадолго. Она тоже травница и помогает мне в делах, – представила ее миссис Уэлш.
– Здравствуй, Иден. Приятно познакомиться, – несмотря на слабость, вежливо отозвалась старушка.
– Салли, милая, тебе сейчас нелегко, – с сочувствием произнесла миссис Уэлш.
– Пожалуй, сегодня у меня выдался не лучший денек, Хейзел, – промолвила больная в сдержанной английской манере.
– Продолжай пить то, что доктор прописал, хотя я думаю, что есть кое-что, чего медицина не в силах вылечить. Нам нужно исправить эту оплошность, чтобы тебе не стало хуже и чтобы ты не ослабла еще больше. Пей снадобье по три раза в день в течение двух дней. А потом сутки пей только мясной бульон, и тебе полегчает, а мы позаботимся о том, чтобы придать тебе сил, милая. Хорошо?
– Спасибо, Хейзел, – с явным облегчением выдохнула Салли, уверенная, что теперь, когда подруга взялась за дело, она наконец поправится.
Мистер Хенуэй снова горячо поблагодарил Хейзел, протянул ей пачку купюр и проводил их с Иден до двери.
Иден была так впечатлена, что не могла уснуть. Рассказы о сожженных на костре ведьмах, экстренная помощь заболевшей соседке, приготовление снадобья по рецепту, прошедшему сквозь века… и это странное покалывание во всем теле, которое Иден испытала на кухне миссис Уэлш. Она чувствовала себя гораздо более живой и вдохновленной, чем в предыдущие годы. Они снова встретятся через несколько дней, а Иден уже не могла дождаться, когда она сможет записать рассказы миссис Уэлш, переписать рецепты, и наконец узнает все о портрете на стене.
