Хикари Кон
Жрец
20.
К чаепитию допустили журналистов. Беседа была оживлённой, обсуждались восстановление и строительство храмов, программа воскресных школ и уроков Православия для детей. Иногда Гарант и Его Святейшество обменивались многозначительными взглядами, но в целом формат «по-домашнему» соблюдался и выглядел непринужденно.
Через полчаса Митрополит зашел в трапезную, пора было выходить на площадь.
– Господин Президент, – произнес Патриарх особенно торжественно, поднимаясь из- за стола. – Сегодня здесь собрались молельники со всей нашей великой страны. И вечером мы хотим провести особую службу в нашем главном храме, где попросим Господа нашего о здравии вашем, нашего Президента, благополучии нашего народа, всех граждан России и всех русских людей в мире.
– Благодарю Вас, Ваше Святейшество! – Президент едва заметно прищурился.
– Позвольте вам подарить этот особенный сосуд, освящённый на мощах Сергия Радонежского, который собрал нас сегодня всех здесь. – Патриарх протянул Президенту металлическую кружку-стакан. – А теперь нас ждут прихожане. Кстати, небо сегодня просто волшебное!
– Синее? – после короткой паузы отозвался Президент. Он услышал код, давно не используемый, и удивился.
– Бирюзовое! – заговорчески, картинно, почти шепотом улыбнулся Патриарх и, прищурившись, добавил. – Бирюзовое, как глаза самой Пречистой Девы.
21.
К сцене, где с минуту на минуту должны были появиться Президент с Патриархом, в сопровождении волонтеров стекался многотысячный поток людей. Священнослужители уже успели снять свои праздничные расшитые золотом одеяния и нарядные епитрахили и, облачившись в рясы и капилавки, чёрной тучей разместились напротив трибуны.
Из трапезной, в сопровождении нескольких монахов вышла женщина в бирюзовом платочке. Бесшумно ступая по свежеуложенной брусчатке, она уверенно шла к трибуне. Ее аккуратная головка кусочком неба мелькала среди черных монашеских шапочек.
– Камаил! – улыбнулся снайпер в прицел, с колокольни наблюдая ее движение.
– Камаил! – выдохнул облегченно Сергей Валерьевич – бессменный начальник охраны Его Святейшества Патриарха всея Руси.
22.
Впервые Сергей Валерьевич увидел Ее на хиротонии епископа Смоленского. Она вошла в Зал церемоний через центральный вход вместе со всеми прихожанами и уверенно, сквозь волнующуюся толпу, проплыла к вип-зоне, немало удивив охрану золотым конвертом – личным приглашением Патриарха. Этот факт привлек его внимание, и он всю службу наблюдал за Ней.
На первый взгляд неприметная, Она как магнит притягивала взгляды окружающих. Ее улыбка сияла, и опытный офицер чувствовал, что заворожен этой улыбкой – в ней таилась странная сила и удивительный покой. Он с трудом смог переключиться, чего нельзя было сказать о тех, кто находился рядом с Ней. Некоторые из присутствующих, казалось, молились и крестились не на иконостас, a на Нее.
После службы Она исчезла также незаметно, как и появилась, но в разгар последующей после таинства праздничной трапезы снова появилась. Спокойно и уверенно минуя стол со светскими гостями, направилась к столу схимников, где Ее уже ждали.
В недоумении Сергей Валерьевич посмотрел на Святейшего. Тот улыбался Ей какой-то детской улыбкой, как будто видел чудо.
Она и была чудом.
23.
Многотысячная толпа на площади загудела, приветствуя приближавшихся к трибуне Президента и Патриарха. Небо снова посветлело, и солнце, решившее поджарить всех этих людей с раннего утра, снова принялось за свою работу.
В черном облаке монахов прямо напротив трибуны Президент увидел знакомую зеленоглазую улыбку в бирюзовом обрамлении.
– Камаил, – улыбнулся Президент и окинул отеческим взглядом притихшую в ожидании площадь.
24.
Прощаясь, Патриарх передал Первому несколько бумаг с прошениями о передаче земель под храмы в трех регионах и вскользь заметил, что «жаль человека».
– Наверное, вся Грузия сейчас скорбит, ведь не просто человек – эпоха целая ушла сегодня. – закончил он.
Президент на несколько секунд задумался.
– Ну что, будем прощаться, Владимир Алексеевич!
– Доброй дороги, Михаил Михайлович! – Патриарх привычным жестом перекрестил воздух.