Hassan
Rattown
Первый хирург Вильем.
Этот перекаченный низкий китаец гнал меня целую милю. У меня кончились силы бежать.
– Стой!!! – я верещал на последнюю прыть. – Я тебя подстрелю!
Он застыл на качающейся мушке пистолета. Следовал зрачками за дулом.
– Ты не из города, – старый китаец был лишен какого-либо акцента.
– Тебе что? – Истерил я, в такт сердечной чечетки. Прохладный воздух резал нос и глотку. Ничего в радиусе трех миль. Только я и безумный китаец. – Вали нахрен домой, иначе я стреляю!
Ублюдок ничуть не боялся, плотно ухваченного огнестрела. Он начал злобно и невнятно тараторить.
– Мэтт спросил, «Чего ты рыдаешь, болван?» а тот говорит «Моя дочь, моя жена, не может быть . . . »
– Ты чего несешь, китаеза?! – угрожал я, тыкая в него стволом. – Вали отсюда я тебе сказал, ты думаешь я шутки шучу?
– Мэтт ему говорит, «Хочешь сказать, ты рыдаешь потому что твои малышки подохли под грудой бетона? Или потому что ты не подох вместе с ними?»
– Делай что говорю, узко-носый! – заорал я, начав медленно пятиться. – Стой смирно!
– Он не мог ответить Мэтту. Мэтт – хищник, он вырос в дикой природе. Мэтт говорит «Рыдаешь потому что тебе завтра хоронить их, парень? Или потому что послезавтра искать новую работу в Калифорнии? Когда в следующий раз сможешь вот так стоять, в безмятежной свободе?»
Я подумал – свободе? Это был кошмар. . .
Китаец резко изогнулся. Я заметил лишь летящий в меня камень.
Раздались три выстрела.
– «Ты рыдаешь потому что все твое честно набатраченное добро растаскивают ленивые подонки, где-то там, внизу. Они не работали ни секунды, в отличии от тебя. Теперь они сидят в новеньком меховом кресле»
Он навис надо мной, плотно сжимая мои волосы. С него капала кровь, прямо мне в глазницы, прямо в мои ноздри, горчила и кислила в губах.
– Знаешь почему Рэттаун? – спросил китаец, откинув горячий пистолет. – Мэтта звали "Крысинный король". Он ловил крыс. Жарил их посреди Нью-Уиллсон-Хелл.
– Ваш первый мэр? – спросил я, превозмогая неестественное натяжение скальпа.
– Мэтт сказал «Тебе плевать на них. Ты просто не хочешь уходить» чертов сын помойки знал!
Глаза слезились, пытаясь вытолкнуть капли чужеродной багровой крови. Он не давал мне двинуться. Я знал что умру.
– Вы живете на костях!
– Мы живем на душах тех, кто был агнцем, избранным дабы родить его! Это не просто город. Глупец! Он живет, он дышит, и я не дам такой опухоли как ты, отравить его прекрасное.