О насилии – Ханна Арендт

⠀⠀⠀Я читала много разных политических очерков/трактатов, которые и привлекали меня своими взглядами, и отталкивали из-за резкости или радикальности. Например, я читала Эдуарда Карра, идеи которого заложили основу изучения международных отношений, Кеннета Уолтца, благодаря которому появился неореализм, Николо Маккиавелли, который стал предтечей политическому реализму, Жан-Жака Руссо, идеи которого стали дополнением/основанием к теории общественного договора. И я могу перечислить ещё миллион имён. Но ни у кого я не встречала политического очерка/эссе с таким огромным содержанием отсылок и личностей и их анализом. Несмотря на то что этот очерк очень короткий, он читался долго, порой даже муторно и тяжело. Но при этом само содержание основной идеи Ханны Арендт – великолепно и блистательно. Обо всём по порядку.О чём эта книга?⠀⠀⠀Перед тем как перейти к сути идей Ханны Арендт, стоит сказать пару слов об историческом контексте и самой исследовательницы. Итак, кто же такая Ханна Арендт? Эта женщина – политический теоретик еврейского происхождения. Удивительный теоретик, который считал, что побороть вселенское зло можно с помощью критического мышления, и с этим нельзя не согласиться. Ханна Арендт оставила заметный след в политической истории, став основоположницей теории тоталитаризма (при этом её имя так редко звучит) и термина «банальность зла», а также исследовательницей еврейского вопроса. У неё множество известных работ, которые стали дополнениями к общей политической теории. Но, говоря об очерке «О насилии», который был написан в 1969 году, а опубликован в 1970 году, стоит понимать и исторической контекст. Некоторое время назад прокатилась волна студенческих протестов, шла активная война во Вьетнаме, молодёжь боролась за гражданские права (за феминизм, против расизма, за окружающую среду, против войны). И её очерк – это порождение студенческих событий, и как раз в нём проводится достаточно подробный анализ этой ситуации.⠀⠀⠀О насилии («On Violence») – это важный политический очерк, основная идея которого заключена в противостоянии устоявшимся аксиомам о насилии и власти и в разграничении этих двух сложных, комплексных и порой противоречивых понятиях. Этот короткий, даже слишком короткий очерк наполнен различными отсылками на идеи и концепции как её современности, так и Античности, на личностей, который оставили свой след в изучении насилия и власти. Этот сложный и многомерный очерк – это глубокий анализ ситуации в политической мысли на момент написания. Этот политический очерк – это попытка осознать, насколько неправильно понимание природы и сути насилия, на чём многие паразитируют. Говорить об актуальности даже не стоит, потому что, если прочитать эту работу, станет сразу понятно – всё это дошло и до нас – в том или ином виде. У меня не получится сделать такой же замечательный и качественный анализ работы Ханны Ареднт, как у Михаила Ямпольского, который занял почётное место в послесловии (издательство 2014 года). Но я постараюсь выделить занимательные мысли этой женщины, которая должна изучаться так же масштабно, как и Макс Вебер с Карлом Марксом.«XX век – век войн и революций, а также век насилия».⠀⠀⠀Ханна Арендт, с послевкусием студенческих протестов и вьетнамской войны, с самого начала, в первой главе сообщает читателю очень верную мысль, которая должна быть актуальной и для нас: «Война с незапамятных времён безжалостный верховный арбитр международных споров – утратила большую часть эффективности и почти весь свой блеск». Как тогда, так и сейчас гонка вооружений – это не подготовка к войне, как это можно было бы представить перед Первой мировой войной, это наибольшее устрашение, которое приведёт к гарантии мира.

«Сам тот факт, что те, кто совершенствует средства уничтожения, наконец достигли такого уровня технического развития, когда благодаря находящимся у них в распоряжении средствам, сама их цель, а именно война, оказалась на грани полного исчезновения».⠀⠀⠀Казалось бы, у человечества есть средства устрашения (ядерное оружие, биологическое оружие и так далее), которые должны сдерживать государства от активной стадии конфликтов или войн, так как может привести к исполнению стратегии первого удара. Но Ханна Арендт, как будто с иронией, замечает, что война не покинула наше общество, потому что ещё нет в мире такого устрашающего арбитра, который решал бы все споры и вопросы на политической арене. Произойдёт ли это? Точного ответа нет, и Арендт говорит, что это произойдёт только в том случае, пока не прекратят отождествлять национальную независимость с государственным суверенитетом. А теперь вспомним все российские дискурсы на этот счёт, и мы поймём, что по крайней мере эта страна не уйдёт от тематики войны как инструмента ultima ratio.

«Объём насилия в распоряжении конкретной страны скоро, возможно, уже не будет надёжным показателем силы этой страны или надёжной гарантией против разрушения со стороны существенно меньшей и более слабой страны».⠀⠀⠀Ханна Арендт отмечает скудность исследований феномена насилия в области истории и политики, а ведь все учёные, которые занимаются этой проблематикой, явно отмечают важность этого явления в политической сфере. Карл Клаузевиц, Фридрих Энгельс и иже с ними. Но даже в её время правдоподобнее звучат слова о «приоритете военного потенциала как главной структурирующей силы в обществе». При этом война уже не должна рассматриваться как продолжение политики иными средствами (пока, Клаузевиц), так как возможная термоядерная война уже будет самоубийством всего и вся (привет, Сахаров). Если насилие становится сомнительным в международных отношениях, по мнению Арендт, то оно становится более привлекательным во внутренней политике. И это она соотносит с делом революций и взглядами новых левых, которому уделяет огромное внимание в данном очерке. Как точно было сказано, не только экстремисты прославляют насилие. И когда это было сказано? В 1969 году. Посмотрите на наше время. Культ насилия – это наша реальность, от которой нужно уходить. Но для начала её важно понять.«У нового – неоспоримого – культа насилия в студенческом движении есть примечательная особенность. Если риторика новых активистов очевидно вдохновлена Фаноном, то их теоретические аргументы не содержат обычно ничего, кроме мешанины из всевозможных марксистских объедков».⠀⠀⠀Арендт делает акцент на насилии в политической сфере, где существует консенсус среди всего спектра: «Насилие – не более чем самое яркое проявление власти». И в этом контексте нельзя не упомянуть Макса Вебера, теория которого известна и по сей день: государство опирается на легитимное насилие как средство. Однако Арендт не соглашается с таким утверждением, так как не считает правильным приравнивать насилие к политической власти. И это её основная претензия к исследованиям феномена насилия. Она приводит пример человека, который почти видит разницу между насилием и властью – это Александер Пассерен д’Антрев («Понятие государства», 1962), однако даже он, по её мнению, не доходит до сути дела. Она отмечает, что его определение власти представляет скорее смягчённое насилие. Подводя итог всем указанным понятиям власти, которые устоялись на тот момент, она отмечает, что они берут своё начало из старого понимания абсолютной власти прошлых веков и имеют связь с теориями Древней Греции.

⠀⠀⠀Она выделяет важное отличие власти от насилия: любая власть всегда нуждается в поддержке со стороны людей, а насилие может обходиться без такой поддержки в какой-то степени и опираться на свои орудия. Даже если существует потенциальная демократия без конституции, где есть жестокое подавление прав меньшинство, она может справиться и без всякого насилия. Она выводит следующую важную формулу, которая даёт понять, как она разграничивает власть и насилие: предельная форма власти – это «все против одного», предельная форма насилия – это «один против всех», и последняя нуждается в инструментах. При этом меньшинство может обладать намного большей потенциальной властью (вспомним движением BlackLivesMatter, к примеру).⠀⠀⠀Стоит сказать о том, что для Арендт принципиально важно различать понимание таких терминов, как власть (power), мощь (strength), сила (force), авторитет (authority), насилие (violence). Человек, который хоть раз читал книги по политической теории, сразу поймёт, насколько «опасны» эти слова, потому что многие исследователи даже не разграничивают их. А ведь эти понятия важны, потому что сила (и часто её знаменуют как power) является важным постулатом политического реализма. И в контексте своей работы она подробно объясняет, как она видит и понимает эти слова, и почему стоит понимать именно так. Власть – принадлежит только группе людей, которая держится вместе; мощь – присуще отдельной индивидуальной сущности; сила как force – это вообще сила природы, то есть физическое понятие; авторитет – отличительным признаком является безусловное признание; насилие – имеет инструментальный характер. Насилие и власть – не одно и то же, но они могут сочетаться, и это явление не необычное в нашей жизни. Насилие может разрушить власть, но власть родиться оттуда не может никогда.«Правление с помощью чистого насилия начинается тогда, когда власть ослабевает; именно ослабление – и внутреннее, и внешнее – власти русского правительства стало очевидно в „решении“ чехословацкой проблемы – точно так же, как ослабление власти европейского империализма стало очевидно в альтернативе между деколонизацией и бойней, вставшей перед европейскими державами. Замена власти насилием может принести победу, но цена ее будет очень высока, ибо за эту победу расплачиваются не только побежденные, но и победитель – своей собственной властью».⠀⠀⠀И третья важная идея Ханны Арендт в этом очерке заключается в осуждении биологизации идей насилия и власти в политической сфере. Она считает, что это опасное явление, когда существует «традиция органического мышления в политических вопросах».⠀⠀⠀Также хотелось бы отметить тот факт, что книга не рассчитана на простого обывателя, который случайно увидел книгу и захотел прочитать, так как этот очерк – сложный многомерный анализ идей различных политических теоретиков, который экстраполируются, нивелируются, осуждаются и так далее. Несмотря на то что я долгое время изучаю политическую теорию, даже мне было сложно прорываться сквозь отсылки и масштабный анализ. Её идеи часто закрываются анализом идей других. Это будто полемика, которая рассчитана только на специалистов в этой области, либо на людей, которые очень заинтересованы этими темами – насилия, власти и политики. Почему я посчитала нужным сказать об этом? То, что она написала, – очень важно для понимания насилия, и даже не только в политической сфере, хотя она им и ограничивается. Если мы пойдём дальше, её воззрения могут оказаться правдивыми и в других сферах. Она не была обязана писать для всех всё просто и расписывать будто азбуку, но мне показалось, что её идеи могли бы стать интересными для широкого круга людей.⠀⠀⠀Какие сильные и слабые стороны я могу отметить? Сильные стороны: отсылки на различных исследователей, концепции, эпохи; анализ и экстраполяция идей; грамотная полемика на тему насилия и власти – теоретически убедительно, но на практике – непонятно. Слабые стороны: большая нацеленность на политологов и коллег Арендт, чем на людей, которые просто интересуются этими темами (но самые главные идеи будут понятны любому).Выводы:⠀⠀⠀Этот небольшой, действительно компактный политический очерк показывает читателю, что исследователи уделяют мало внимания самой природе насилия и часто не чувствуют разницу насилия и власти в политической сфере. Ханна Арендт полемизирует на эту тему, отмечая все самые важные аксиомы, постулаты из политической сферы. Несмотря на то что самые основные идеи Ханны Арендт, немецко-американской исследовательницы, понятны (осуждение биологизации насилия и власти; разграничение понятий власть, сила, авторитет, мощь и насилие; насилие не равно власти), глубинные мысли, содержащие отсылки на других исследователей и политологов, могут остаться за гранью понимания, либо плохо усвоятся. Эта книга не нацелена на широкую массу, тут скорее нужно внимание либо заинтересованных в этих темах, либо специалистов в этой области. Я не могу рекомендовать эту книгу, потому что эта не та книга, которая позволит вам познакомиться с природой насилия как с простым явлением в нашей жизни. Но при этом очерк является несомненный вкладом в понимание сути насилия и власти в политике.

Не ставлю никакой оценки, потому что я не в состоянии оценить адекватно данную книгу, так как вообще не моё. Тема, конечно, ужасно актуальная, особенно в теперешнее время войны. Но добровольно я бы не взялась такое читать, так как читаю это все в ежедневной сводке новостей. В книгах все же ищешь отдушину, смену обстановки, уход от реальности. А тут эту реальность еще и по полкам раскладывают, и говорят, что без насилия никак, человечество оно такое.Автор нам говорит о том что война человечеству и человекоубийство необходимы для дальнейшего существования. И приводится в пример Великая депрессия и Вторая мировая война, когда одна решилась путём другой. Также говорится о том что в вопросах насилия и военных действий огромнуя роль играет случай и никогда нельзя предсказать, даже несмотря на самое современное вооружение, кто выиграет потому что Фортуна решает всё.

Для малоразвитых государств без ядерного вооружения остаётся только воевать, потому что устрашать нечемВойна есть продолжение политики. Ну как по мне очень неудачное продолжение этой политики, это провал дипломатии полнейший в стране где началась война, или страны, которая начала войну. По моему мнению нужно сразу разгонять Министерство внутренних дел, Министерство иностранных дел, потому что это их полнейший провал, и все эти деньги, которые сэкономлены на их увольнении отдать министерству обороны.Также говорится о некой обречённости малых стран, которые не могут нарастить военную мощь. В то же время как сверхдержавы эту мощь наращивает бесконечно, вплоть до генетически модифицированных солдат, и потому рано или поздно будет нарушен баланс дипломатии в отношениях больших и малых стран. Что в общем-то мы очень хорошо видим в современности. Но некоторые большие страны переоценивают свою военную мощь и малые страны надирают им зад.Говорится и о насилии как инструменте революции, о том что насилие не порождает революцию, а является её инструментом в тех ситуациях когда народ уже не может терпеть старую власть.Только насилие результативно, это одна из основополагающих теорий введения государственных дел.Покоробило указание о исследовании, где молодёжь опрашивали о их видении своего будущего через 5 лет, и у большинства молодых людей этот рассказ начинался со слов «если я буду ещё жив», «если я сумею выжить». Да я сама себя ловлю на такой же мысли – буду ли я жива через 5 лет, не прилетит ли ракета в мой дом уже завтра.

Насилие не является двигателем ни истории, ни революции, ни прогресса, ни реакции; но оно может способствовать обнажению недовольства и привлечь к нему общественное внимание.

«Ханна Арендт во плоти: море надменности и никаких чувств»

к/ф Ханна Арендт (2012)"Основная проблема этой женщины – её способность смотреть на события отстраненно, описывать и доверять только фактам. Сухость её работ, вызывает скуку у современного читателя, и вызывала бурную реакцию на то, как мало личного отношения к резонансным событиям она умудрялась оставить в своих текстах. Еврейка по национальности, Арендт была интернирована в концентрационный лагерь Гюрс во Франции. Ей удалось спастись и сбежать из Франции в Португалию, а затем в США, где она и провела остаток своей жизни.«О насилии» – небольшой политический трактат, на написание которого Ханну сподвигли студенческие волнения во Франции 1968 года. «Мы столкнулись с поколением, которое отнюдь не уверено в том, что у него есть будущее». Арендт проводит различия между такими ключевыми понятиями, как «власть» (power), «мощь» (strength), «сила» (force), «авторитет» (authority) и, наконец, «насилие» (violence) – которые по выдвинутому ею тезису обозначают несовпадающие, различные феномены и в ином случае вряд ли существовали бы. Она считает, что «власть» и «насилие» противоположны, абсолютное владычество одного означает отсутствие другого. Насилие появляется там, где власть оказывается под угрозой.

Мы знаем или обязаны знать, что всякое уменьшение власти – это открытое приглашение к насилию, хотя бы потому, что те, кто обладает властью и чувствует, как она выскальзывает у них из рук, будь то правительство или будь то управляемые, всегда с трудом противились искушению заменить ускользающую власть насилием.Я прочитала его дважды, и всё равно не могу сказать, что до конца поняла положения, выносимые Арендт на защиту. В основном это было скучнейшее цитирование всех, кто когда-либо писал на тему власти. Знаете, такая классическая компиляция на уровне курсача. В собственных же размышлениях Арендт я увидела её противоречие самой себе: сначала делает оговорку, что не будет использовать популярные в научных кругах зоологические исследования (и др. биологические данные), т.к. не видит пользы от их результатов для своего трактата, а потом умудряется свести всё к тому, что насилие (как средство для совершения действия, движения) отличает нас от других видов животных (в контексте принадлежности человека к роду Homo), ссылаясь на те же самые исследования.Но с основным положением работы я согласна. Насилие парадоксально именно тем, что его невозможно рационализировать. Как и невозможно понять существование людей, которые поддерживают возможность ядерной войны (при том, что сам Сахаров предельно ясно высказался о ядерном оружии: «Термоядерная война не может рассматриваться как продолжение политики военными средствами <…>, а является средством всемирного самоубийства.»)