Густав Беньямин Шваб
Мифы и притчи классической древности
Ясон исполняет желание Ээта
На этом они расстались. Ясон, радостный, вернулся к своим товарищам на корабль, а девушка отправилась к своим служанкам. Те спешили к царевне навстречу, но она их не видела, потому что ее душа парила в облаках. Она легко вскочила на колесницу и погнала мулов по направлению к дворцу. Здесь давно уже ожидала ее Халкиопа, озабоченная судьбой своих детей. Она сидела на скамейке, поддерживая левой рукой свою голову, с глазами полными слез, и все время думала о тех бедах, которые могли ее постигнуть.
Дж. Уотерхаус. Ясон и Медея. 1907
Между тем Ясон рассказывал своим товарищам, как царевна дала ему волшебное зелье, и показал им принесенную мазь. Все были рады; только герой Идас сидел вдали и от гнева скрежетал зубами. На следующее утро аргонавты послали двух товарищей за семенами дракона к Ээту, который не заставил себя долго просить. Он дал им зубы того дракона, которого убил Кадм у Фив, и был уверен, что Ясон не успеет даже посеять зубов. В ту же ночь Ясон выкупался и принес жертву Гекате, как велела Медея. Сама богиня услышала его молитву и пришла из своих глубоких пещер, страшная, окруженная ужасными драконами, державшими в зубах горящие дубовые ветви. Собаки подземного мира с лаем прыгали вокруг нее. Земля дрожала под ее ногами, и нимфы реки Фазиса застонали. Самого Ясона охватил ужас на обратном пути, но, верный совету возлюбленной, он не оглядывался в пути; когда он пришел к товарищам, уже занималась заря над снежными вершинами Кавказа.
Вот Ээт надел свой крепкий панцирь, который был на нем в битве с гигантами, и золотой шлем с четырьмя султанами и взял четырехкожный щит, которого никто из героев, кроме Геркулеса, не мог поднять. Его сын держал быстрых коней: царь вскочил на колесницу и понесся через город, держа вожжи в руках; за ним последовали многочисленные толпы народа. Словно вооружившись на бой, отправился он на зрелище. Между тем Ясон натер, по указанию Медеи, волшебной мазью копье, меч и щит. Товарищи попробовали свое оружие на копье, но оно устояло против всех испытаний, и никому не удалось хоть немного исправить его. В руке героя копье сделалось крепче самого крепкого камня. Вышедший из себя Идас направил свой удар на лезвие у самого острия, но его стальной меч отпрянул, как молот от наковальни, и весело закричали герои в чаянии победы. Только тогда Ясон натер также и свое тело и вдруг почувствовал невероятную мощь во всем своем теле: его мускулы на руках напружились от переполнявшей их силы и жаждали борьбы. Как военный конь пред битвой ржет, бьет копытом землю, прядет ушами и взвивается со вздернутой головой, так воспрянул и сын Эсона в жажде борьбы, переступая с ноги на ногу и играя щитом и копьем. Тогда герои к Марсову полю, где их дожидались уже царь Ээт на берегу и толпы колхидян, расположившихся по уступам Кавказских гор. Когда корабль был привязан, Ясон выскочил на берег с копьем и щитом в руках и тотчас же получил сверкающий железный шлем с острыми драконовыми зубами. Затем он повесил меч на ремне через плечо и пошел вперед величественной походкой, как Марс или Аполлон. Оглядевшись в поле, он увидел железное ярмо, предназначенное для быков, и тяжелый плуг, весь из железа. Осмотрев орудия, он надел железный наконечник на свое крепкое копье, положил шлем и, прикрываясь щитом, пошел далее по следам животных. Но быки неожиданно выскочили с другой стороны из-под подземного свода, где находились их стойла, извергая пламя и густой дым. Друзья Ясона пришли в ужас при виде чудовищ, сам же он ожидал нападения, расставив свои крепкие ноги и держа щит впереди, как морская скала ждет прибоя волн. Животные набросились на него, угрожая рогами, но даже не сдвинули героя с места. Как кузнечные мехи со свистом выбрасывают огонь или втягивают воздух, так они с ревом повторяли свои нападения, выплевывая пламя, и их огненные языки лизали героя, как молнии. Но его защищало волшебное зелье царевны. Наконец, он схватил чудовище за рога и изо всех сил потащил его к железному ярму. Наступив на железные ноги быка, он повалил его на колени. Точно так же согнул он одним ударом и второго быка, который на него набросился. Отложив в сторону свой широкий щит, он крепко держал обеими руками быков, обдаваемый их огненным пламенем. Ээт пришел в изумление при виде необычайной силы героя. Между тем Кастор и Поллукс подтащили к Ясону ярмо, лежавшее на земле, и герой уверенно надел его на быков. Затем он поднял железное дышло и прикрепил его к кольцу ярма. Близнецы тотчас же отскочили от пламени, потому что не были предохранены, как Ясон. Он же поднял снова свой щит и повесил за спиной на ремне. Затем взял шлем с драконовыми зубами и ударами копья подгонял бешеных извергавших пламя быков, заставляя их тащить плуг. Глубоко взрывалась почва, и огромные глыбы с шумом падали в борозды. Ясон твердыми шагами следовал за плугом и бросал зубы на взрытую землю, осторожно оглядываясь назад, не поднимаются ли против него вырастающие семена гигантов, меж тем как животные с силой рвались вперед. Еще оставалась целая треть до конца дня и было еще светло, когда все огромное поле было уже вспахано неутомимым пахарем, и быки были распряжены. Герой пригрозил им копьем, и они понеслись по полю. Сам же он вернулся к кораблю, так как на бороздах еще не было видно земнородных чудовищ. С громкими приветствиями окружили его со всех сторон товарищи. А он, не говоря ни слова, наполнил свой шлем речной водой и утолил мучительную жажду. Ясон размял свои кости, и снова душа его преисполнилась жажды борьбы, как у разъяренного кабана, точащего свои клыки на охотников. На всем поле выросли уже гиганты, вся долина Марса покрылась целым лесом копий и щитов и сверкала шлемами, от которых яркие лучи поднимались к самому небу. Тогда Ясон вспомнил совет хитрой Медеи: он схватил в поле огромный круглый камень, который не могли бы поднять четыре крепких мужа; он же легко взял его одной рукой и, подскочив, бросил далеко в середину выросших из земли воинов. Он сам осторожно встал на колени и, прикрывшись щитом, смело выжидал. Колхидяне громко вскрикнули, как шумит морская волна, разбиваясь об острые выступы скал. Сам Ээт оцепенел от удивления перед ловкостью, с которой был брошен огромный камень. Как проворные собаки, чудовища набросились на камень и, в жестоких схватках уничтожая друг друга, с рычанием падали на землю, как сосны или дубы с корнем вырванные бурей. Тогда-то обрушился на них Ясон, как падающая звезда, чудесным знамением рассекающая воздух в темную ночь. Вытащив свой меч из ножен, он наносил удары направо и налево, подкашивая, как траву, одних, а другим раскалывая головы, когда они бросились в бой. Потоки крови текли по бороздам; раненые и убитые валялись во всех концах поля, а многие с окровавленными головами, глубоко погружаясь, исчезали под землей.
Ясон борется с быком. Над быком крылатая богиня, справа Медея, у них обеих в руках волшебная трава. Рисунок на вазе
Горькая досада мучила душу царя Ээта. Не сказав ни слова, он вернулся в город, придумывая способ, как вернее избавиться от Ясона. Наступил уже вечер, и наш герой отдыхал среди друзей от дневных подвигов.
Медея похищает золотое руно
Ц елую ночь совещался царь Ээт с вождями своего народа во дворце, придумывая способы, как перехитрить аргонавтов, догадываясь, что события дня происходили не без содействия его дочерей. Богиня Юнона видела угрожавшую Ясону опасность и преисполнила душу Медеи страхом. Царевна дрожала, как лань в густом лесу, испуганная лаем собак. Она подозревала, что отец узнал о ее помощи, и, кроме того, боялась посвященных в дело служанок. Глаза покраснели у нее от слез, в ушах шумело, волосы были распущены, как в трауре, и она, наверное, приняла бы яд, чтоб покончить со своими страданиями, если бы то не было против воли судьбы. Она уже держала чашу в руке, как Юнона снова окрылила ее дух, и она с пробудившейся энергией вылила ядовитый напиток в сосуд. Собравшись с духом, она решилась бежать. Она покрыла поцелуями постель, двери, любовно коснулась руками стен своей комнаты, отрезала локон с волос и положила в кровать на память своей матери. «Прощай, дорогая мать! – говорила она в слезах. – Прощай, сестра Халкиопа и весь родной дом! О, чужестранец! Лучше бы волны морские поглотили тебя, прежде чем ты прибыл в Колхиду». Так покидала она свою родину, как пленница покидает ненавистную темницу. Двери дворца легко раскрылись перед ее заклинаниями. Узкими боковыми проходами она пробегала, босая, прижимая левой рукой покрывало на голове, а правой поддерживая ночное платье, чтобы не запачкать его в грязи. Скоро она, не узнанная сторожами, была уже за пределами города, пробираясь по тропинке к храму, знакомая со всеми предместьями, как волшебница, собирающая травы для целебных зелий. При виде ее изливавшая мягкий свет луна, улыбнувшись, молвила про себя: «Не меня одну терзает любовь к прекрасному Эндимиону. Много раз ты своими волшебными заклинаньями прогоняла меня с неба. Теперь ты сама испытываешь жестокие страдания из-за Ясона. Ступай же, но не надейся при всей твоей хитрости избежать предстоящих страданий». Так сказала луна, а царевна быстро бежала. Наконец, она повернула к морю, где ярко, как путеводная звезда, горел костер, зажженный героями в честь победителя Ясона. Подойдя к кораблю, она громко позвала своего младшего племянника Фронтиса. Узнавший вместе с Ясоном ее голос юноша трижды ответил тройным приветствием. Герои сначала были удивлены, но затем поехали ей навстречу. Прежде, чем корабль был привязан к берегу, Ясон спрыгнул с палубы на берег, и вместе с ним Фронтис и Аргос. «Спасите меня! – воскликнула девушка, обнимая колени своих племянников. – Вырвите меня из рук моего отца. Все предано, и нет больше спасения. Унесемтесь на корабле, пока отец не помчался за нами на своих быстрых конях. Золотое руно я вам доставлю, усыпив дракона. Ты же, чужеземец, клянись богами пред товарищами, что ты меня, сироту, не обидишь на чужбине». Так она грустно сказала и обрадовала душу Ясона. Он нежно поднял коленопреклоненную, обнял и сказал: «Возлюбленная! Юпитер и покровительница брака Юнона пусть будут свидетелями, что я, вернувшись в Грецию, введу тебя законной женой в свой дом». Так он поклялся и крепко пожал ее руку. Затем Медея предложила героям немедленно направить корабль к священной роще, чтобы взять там золотое руно. Аргонавты поплыли на корабле, а Ясон и девушка пошли пешком по тропинке. Они отыскали в роще высокий дуб, на котором висело золотое руно, сверкая сквозь ночную мглу, как утреннее облако, горящее в лучах восходящего солнца. Навстречу им вытягивал свою длинную шею не ведавший сна дракон, пронизывая тьму своими зоркими глазами, и далеко на берегу реки и в обширной роще слышны были отголоски его страшного шипения. Как волнуется пламя во время лесного пожара, так переливались световые волны на чешуе чудовища. Но девушка смело пошла ему навстречу. Умоляющим голосом она взывала к самому сильному из богов, богу сна, прося его усыпить чудовище. Она обращалась к могущественной царице подземного мира, призывая ее благословения на свое деяние. Не без страха следовал за ней Ясон. Усыпляемый заклинаньями царевны, дракон уже вытянул свое обессилевшее тело, и только ужасная голова его еще держалась прямо, угрожая открытой пастью. Тогда Медея, произнося заклинанья, тростью из можжевельника, брызнула ему в глаза волшебный напиток, запах которого навеял на него сон. Теперь дракон сомкнул свою пасть и вытянул свое огромное тело вдоль леса.
Ясон и Медея похищают золотое руно. Рельеф на римском саркофаге. II в. н. э.
Статуя Медеи с золотым руно в Батуми
Г. Дрейпер. Медея и аргонавты. 1904
Царевна, не переставая, брызгала на голову дракона волшебное зелье, в то время как Ясон, по ее указанию, снимал с дуба золотое руно. Затем оба поспешно ушли из тенистой Марсовой рощи, и баранье руно озаряло своим золотым сияньем чело и белокурые волосы героя и далеко вперед освещало им путь. Руно лежало у Ясона на плече, свешиваясь от самой шеи до ног, и герой время от времени сворачивал свою золотую ношу из боязни, чтобы человек или бог не отнял у него сокровища. На заре они подошли к кораблю, где их встретили товарищи, с восторгом осматривавшие руно, которое сверкало, как молния Юпитера. Каждому хотелось дотронуться до него руками, но Ясон запретил им это и покрыл руно плащом. Девушку он посадил на заднюю палубу корабля и с такими словами обратился к товарищам: «Теперь, друзья, скорей вернемся на родину. Благодаря советам этой девушки, удалось нам выполнить задачу, ради которой было предпринято плаванье. В награду я повезу ее законной женой в отчий дом. Вас же я прошу мне помочь защитить ее, как друга Греции. Без сомненья, Ээт скоро будет здесь со всеми своими подданными, чтобы помешать нашему отплытию. Поэтому пусть половина из вас сядет на весла, а другие, держа в руках навстречу врагам наши мощные щиты из воловьей кожи, пусть прикрывают отступление. В наших руках теперь возвращение на родину и честь или позор Греции!» С этими словами он разрубил канат, которым корабль был привязан к берегу, и в полном вооружении вскочил на палубу к девушке и встал рядом с кормчим Анкеем. Корабль понесся стрелою к устью реки.
Преследуемые аргонавты спасаются, увозя Медею
Между тем Ээт и все колхидяне узнали про любовь, деяния и побег Медеи. Они все, вооруженные, собрались на городской площади и вскоре с громкими криками устремились на берег реки. Ээт ехал на своей тяжелой колеснице, в которую были запряжены подаренные богом солнца кони. В левой руке он держал круглый щит, а в правой длинный факел. Сбоку прикреплено было огромное копье. Вожжи были в руках его сына Абсирта. Но когда они прискакали к устью реки, корабль с неутомимыми гребцами был уже далеко в море. Факел и щит выпали из рук царя. Он стал взывать к Юпитеру и богу солнца, чтоб они были свидетелями злодеяния, и в гневе обратился к подданным: «Если вы не отнимете моей дочери на суше или на море и не привезете ее ко мне, чтобы он не мог наслаждаться своей местью, то вы все поплатитесь своими головами». Испуганные колхидяне в тот же день втащили в воду свои корабли, подняли паруса и поплыли в море. Их флот, под начальством царского сына, Абсирта, напоминал необозримую стаю птиц, пролетающих над морем, заслоняя солнце.
К. Воланакис. Арго
Попутный ветер надувал паруса аргонавтов, так как Юнона желала, чтобы колхидянка Медея скорее принесла гибель в дом Пелийа. Уже на третье утро они привязали корабль на берегу реки Галиса в земле пафлагонов. Здесь они принесли жертву, по указанию Медеи, богине Гекате, которая ее спасла. Тут вождь аргонавтов и другие герои вспомнили, что вещий Финей советовал им возвращаться на родину по новому пути, но никто не знал местности. Тогда Аргос, сын Фрикса, начитанный в греческих рукописях, посоветовал им направить корабль к реке Истру, потоки которой шумят далеко в Рипейских горах и несут свои воды наполовину в Ионическое море, наполовину – в Сицилийское. После указания Аргоса широкой лентой раскинулась на небе радуга в том направлении, куда им нужно было ехать, и попутный ветер не прекращал свою помощь, а небесное знамение не переставало светить, пока они благополучно не прибыли к устью реки Истра у Ионического моря.
Артемида (Диана). Римская мраморная копия с оригинала 325–300 гг. до н. э.
Но колхидяне не прекратили своего преследования и достигли устья Истра на своих легких кораблях еще раньше аргонавтов. Они скрылись в засаду по бухтам и островам и, когда герои бросили якорь в устье реки, загородили им выход. Испугавшись многочисленности колхидян, аргонавты высадились на одном из островов реки. Колхидяне их преследовали, и бой был неминуем. Греки вступили в переговоры, и стороны согласились на том, чтобы греки, во всяком случае, увезли золотое руно, обещанное царем Ясону за его подвиг, но царскую дочь Медею они должны были высадить на другом острове в храме Дианы, пока справедливый соседний царь в качестве третейского судьи не решит, вернуться ли ей к отцу или последовать за героем в Грецию. Глубокое отчаянье овладело девушкой, когда она это услышала. Она увела своего возлюбленного в такое место, где их никто из товарищей не слышал, и со слезами на глазах сказала: «Ясон! Как вы могли принять такое решение! Неужели счастье заслонило у тебя воспоминанье о том, в чем ты мне клялся, когда был в нужде. В этой надежде я легкомысленно забыла про свою честь и покинула родину, отчий дом и родителей, составлявших мое высшее счастье. Ради твоего спасения я скитаюсь вместе с тобою по морю. Благодаря моей смелости ты обладаешь золотым руном. Ради тебя я покрыла позором имя женщины, и служанкой, женой и сестрой следую за тобой в Грецию. Так защити же меня, не покидай меня одну. Не подвергай меня случайности царского решения. Если этот судья передаст меня моему отцу, то я погибну. Неужели ты спокойно мог бы вернуться тогда на родину? Как может это одобрить супруга Юпитера, Юнона, которую ты считаешь своей покровительницей? О, если ты меня покинешь, то тебе придется еще вспомнить меня в тяжелой нужде. Как сон, пусть исчезнет тогда из твоих рук золотое руно, пусть духи мести изгонят тебя из отечества, как я была изгнана из отечества твоей изменнической хитростью». Так говорила она со страстью и хотела поджечь корабль и броситься в пламя. Ясон испугался ее вида, совесть проснулась в нем, и он ласково сказал: «Успокойся, дорогая, я не принимаю серьезно этот договор. Мы только для тебя выдумали этот предлог, чтобы избежать битвы, так как мы окружены целой тучей врагов! К тому же все местные жители – друзья колхидян и хотят помочь твоему брату Абсирту доставить тебя пленницей к отцу. Если же мы примем бой, то все погибнем и твое положение будет еще безнадежнее, так как ты достанешься добычей врагу. Более того, заключенный нами договор должен послужить ловушкой, в которой погибнет Абсирт; когда же падет полководец, то соседи не окажут колхидянам никакой помощи». Так он говорил, улыбаясь, а Медея дала ему свой ужасный совет. «Послушай, – сказала она, – я однажды согрешила и, ослепленная роком, совершила преступление. Назад я уже не могу больше вернуться и должна поэтому продолжать свой греховный путь. Защищайся ты против колхидян. Я же обману брата и предам его в твои руки. Пригласи его на пир; я уговорю герольдов дать мне переговорить с ним наедине; тогда – я не могу этому противиться – ты можешь его убить и дать сражение колхидянам». Такую засаду устроили они оба против Абсирта. Они отправили ему богатые подарки и среди них роскошное пурпурное платье, подаренное Ясону лемносской царицей. Это платье было сшито богинями-покровительницами и пропитано небесными ароматами после того, как опьяневший от нектара бог спал на нем. Хитрая девушка уговорила герольда, чтоб Абсирт ночью пришел на другой остров в храм Дианы; там они должны были придумать хитрый план, как снова завладеть золотым руном и вернуть его отцу. Она сама, по ее словам, была насильно выдана чужеземцам сыновьями Фрикса. Обманув таким образом послов, она окропила воздух своими волшебными зельями; и их сильный запах мог заманить диких зверей с высоких гор. Случилось так, как она хотела. Обманутый предательскими обещаниями, Абсирт темной ночью приехал на священный остров. Наедине с сестрой сын царя стал испытывать вероломную девушку, действительно ли она готовит хитрый замысел против чужеземцев, но его старания напоминали попытку слабого ребенка перейти в брод через выступившую из берегов горную речку, через которую не решился бы переправиться взрослый мужчина. Во время их разговора, когда сестра обещала идти на все, из засады вдруг выскочил Ясон с обнаженным мечом в руках. Девушка отвела глаза и накинула на себя покрывало, чтоб не быть свидетельницей убийства своего брата. Как жертвенное животное, упал царский сын под ударами и обрызгал платье и покрывало отвернувшейся Медеи своей братской кровью. Но богиня мести, от глаз которой ничто не ускользает, своим темным взором видела из своего убежища совершенное злодеяние.
Ясон приносит Пелию золотое руно. Фрагмент росписи на вазе
Э. Квеллиний. Ясон и Золотое руно. Ок. 1670
Когда Ясон скрыл следы убийства и закопал труп, Медея подала аргонавтам условный знак факелом. Занявшие в это время свои места на корабле герои пристали к острову Дианы и, как коршуны на стаи голубей или львы на стада овец, напали на спутников Абсирта, лишившихся своего полководца. Никто не избежал смерти. Ясон, поспешивший к товарищам на помощь, пришел слишком поздно, так как победа была уже решена.