Гуинплен
Красный бык
Хуже и прошлое, и настоящие действие
Но кто же сказал, что мы относимся к времени?
Что значит, что нам от него некуда деться?
Нет никакой посторонней концепции.
Февраль, я сел под Сатурном греться.
Перестать бы бездействовать
ОСЕНЬ
Мне дурно
Этот воздух вызывает у меня то тошноту, то экстаз
Я заболеваю
И не знаю когда похудел
Закручиваю сигарету с чаем и выдавливаю голод в смеси с отчаянием,
Сжигая неаккуратно и неумело
Список сегодняшних дел
Ты лег на пол
Я курила и клялась себе и тебе
Что все нормально
Даже липкие листья на рваном асфальте -
Это всего лишь осень
Что тишина – это крик без сознания,
Да и вино в моей сумке как прежде символизирует праздник
Ты подарил мне красную тушь и лист
Чтобы броско писать то, что я в это верю
Твоя речь была сбита ругательствами,
Осень как осень, максимализм,
Вера не в меру,
Но не объяснить и на пальцах,
Что время – не самая злая потеря
Прийди еще раз на бис
ВОЙНА.
Наша вечность -
Чисто амфетаминовый роман
Любовь в пустых зажигалках и последних дорогах,
Что мы так заботливо делим по состояниям,
Отвращение к чужим порогам,
Поводы чтобы остаться,
Но порох -
Мощнейший разрушитель морали
И открытая арка
К новым изощренным порокам
Взорванный эпос и грязь на дне кружек,
Молчаливые трезвые будни и шорох,
Который, если и выдуманный,
Все равно приводящий к буре.
Море не сказанных слов
И пропавших признаний
Правда, не имеющая смысла дольше, чем вымученный трип,
Гордость, перехватившая горло
И осадок мести
Чувства, что ни за что не назвать любовью,
Ибо, теряя честь,
Превращается в тряпку, проетую молью,
И лужа желчи, и во всей атмосфере разлился предсмертный хрип
Самая тупая ошибка – вера,
Которой я следовала с закрытыми веками за тобой,
Застревая в каждой аптеке,
Надеясь, что боль пройдет,
Жаль, что знание не приходит быстро,
Жаль, что сразу было бессмысленно
Бежать за тобой, чтобы остаться хотя бы на месте,
Еще не поняв, что ты умер за сто лет до
Ложь – это гниль души человека,
Ты давно уже даже не труп, а остаток костей,
Кинутых без гроба и лишних почестей,
Сгнившая масса бессмысленных лживых слез
Я до последнего верила в то, что спасу от душевных горестей,
Не поняв, что ты – есть то зло, от которого я так пыталась спасти
Твоей душе уже не зацвести
Ты Иуда, что предал того, для кого был бесценен,
Твоя маска крошится и стала бесцветной
Но и гниению уготован предел
Если ты до него не дошел,
Предоставлю любить твою мертвую душу
Другой
НЕ БОЙСЯ.
измеряешь любовь
количеством пролитой спермы
к тебе тянут сердце и нежность,
Но ты выбираешь бойню
боясь быть захваченным в плен и сбежав,
не боишься меня никогда не забыть,
считая капли,
не обнаружить полное море?
прежде чем снова направить палец на дверь,
вымой руки
и вспомни ломку
мотни на сто лет вперед и,
просчитав абсолютно любой исход,
вышвырни сердце, мое и твое,
в чужой двор,
на помойку.
окрестив меня вещью,
ненужной тварью,
тем временем
тайно цепляясь за каждую нитку
грязную, рваную,
но вас связывающую,
закуриваешь будто бенгальский огонь
сигарету.
ритм крадется
и без оглядки решаешь что все обойдется
не понимая, что сам проиграл
и так же бессмысленно пал за любовь
из окон тело выкинув вон
сбежав от своих же постов
соврав
что, конечно же, не влюблен