Объектно-ориентированная онтология: новая «теория всего» – Грэм Харман

Долгое время я читал (до сих пор читаю) более тонкую, но более сложную книжку Хармана «Четвероякий объект». В результате отставив ее на время купил и быстро прочел новую книжку, которая удобнее для первого знакомства, поскольку изначально писалась в стиле «введение для неспециалистов». Если продраться сквозь пугающее количество самовосхвалений на каждой третьей странице книги, то можно сказать следующее.Мне очень понравилась в книжке вторая глава, с обоснованием идеи эстетического опыта, как фундирующего онтологическое знание об окружающем мире. Хорошая, интересная идея, хотя и перекликающаяся с Хайдеггером и Ортега-и-Гассетом (эти влияния Харман сам отмечает и признает), а еще с Ницше (это он предпочитает не упоминать, видимо у Ницше слишком «плохая репутация» в американской университетской среде). Это сильное утверждение (опыт метафоры, как единственный возможный опыт «переживания» одним реальным объектом «состояния» другого реального объекта) и оно дает большой простор для дальнейшего теоретизирования, которым Харман в этой книге не очень пользуется, видимо, в связи с ее общей краткостью. В следующей главе он переходит к политологии, потом к метафизике и т.д. – галопом. Надеюсь, что где-то есть развитие этой идеи (или будет в его будущих работах).Ну и в общем всё. Остальное в книге меня не слишком увлекло. Для человека столь часто упоминающего Хайдеггера Харман удивительно мало заинтересован вопросом, что, собственно, значит «существовать», «существование» и т.д. Похоже, что для него это «прозрачные» термины, самоочевидная реальность. Сам по себе реализм не плох и не хорош, но мне кажется невелика ценность теории, которая утверждает реальность окружающего мира, но при этом не приводит никаких сильных аргументов, защищающих это утверждение. Возможность картины мира, в которой окружащий нас мир имеет самостоятельное, собственное существование, и так очевидна, для этого не нужна новая метафизика, а новых интересных доводов, защищающих эту картину мира, Харман не приводит.

Уклоняясь от Гуссерля (его отказ от самостоятельных реальных объектов Харман не принимает, причем по-моему он очень странно понял феноменологическую теорию Гуссерля или мало читал его работы позднего периода, начиная с Идей феноменологии. Во всяком случае я не увидел никаких намеков на то, что Харман знаком с концепцией реального-реельного у Гуссерля или как-то принимает ее во внимания критикуя идеи Г.) и от Хайдеггера (за недостаточно «плоскую» онтологию, это у него вообще идея-фикс – плоская онтология) Харман приходит к тому, что в его «четверице»: реальный объект-реальные качества-чувственный объект-чувственные качества, реальный объект вообще по-моему введен только для соблюдения красивой симметрии. Харман настолько закрыл его, что смысл его существования малопонятен, кроме как для того, чтобы утверждать независимый от восприятия реализм.

Долго я не мог понять, в чем дело, потом, сравнив с тем, что я успел прочитать в «Четверояком объекте», понял – у Хармана практически не получается определить разницу между чувственным объектом и полным набором его чувственных качеств. Несмотря на то, что он много раз гневно отвергает, что это одно и то же (Юму много досталось на орехи за такую идею), понять разницу практически невозможно. В результате для большей убедительности «неисчерпаемости» объекта при помощи его качеств он вводит дополнительную пару р.о.-р.к., хотя реальный объект оказывается нужен только как дань строгому реализму, а реальные качества с успехом можно заменить на гуссерлевские эйдетические. То есть, собственно говоря, только страсть к строгому реализму и убежденность в независимом существовании объектов (которая в общем-то ни на чем не основана, кроме личных пристрастий) вынуждают Хармана вводить дополнительные сущности. В принципе, если доопределить чувственный объект, чтобы он стал не призрачной сущностью, а гуссерлевским интенциональным предметом, а потом провести различение между его акцидентальными и эйдетическими качествами, то можно со спокойной душой выкинуть пару р.о.-р.к., которые ничего уже не добавляют в картину мира, кроме столь иррационально чаямой «плоскости» онтологии, и получится некий извод гуссерлевской феноменологии с сильным влиянием идей Латура (это влияние Харман признает).Социально-политические главы меня тоже несильно впечатлили, поскольку кроме повторения идей Лумана и Латура, из них можно извлечь только то, что Харман очень не любит Трампа. Это не слишком интересно.Несмотря на эту длинную критику, я должен сказать, что впечатление от книжки у меня положительные, поскольку даже одна хорошая идея с хорошим обоснованием (ну или хотя бы хорошо и тщательно проиллюстрированная, поскольку он приводит скорее иллюстрацию, чем обоснование) – это уже очень и очень немало. Я бы хотел увидеть более развернутую эстетику в исполнении Хармана, в частности, мне очень интересно, что он скажет насчет абстрактных искусств, в которых метафора не является артикулированным средством выражения.

Книжка несложная, но богата текущей жизнью современной философии, да и вообще современной жизнью. Скажем и Дональд Трамп сюда попал! Можно понять как «делается» современная философия, чем она живет. Автор говорит о многих современных философах, и недавних классиках. Рассказывает о нынешних проблемах современной философии. Маятник качнулся в обратную сторону от "Я" и это движение будет только нарастать, по-видимому. Естественно, здесь изложены основы ООО, а также отличия этой теории от ей подобных и ей противоположных. Любопытно наблюдать как идеи «набирают вес», как реагируют коллеги, читающая публика (например, архитекторы – кто бы мог подумать). В целом – это пример «живой философии» XXI века, говорящей о мироздании, а не заменяющей психиатра. Проглотил с большим удовольствием и, скорее всего, буду возвращаться к ней не раз…