Григорий Шаргородский
Заблудшая душа. Демонолог
– Поздно, солнышко, – смягчившись, я с братской нежностью обнял ее. – И если честно, мне кажется, что от этих проблем нам не убежать.
Солидный возраст души, да и жесткие приключения Тани в этом мире дали о себе знать, и девушка быстро успокоилась. Она помогла мне облачиться в «чешую», и я вновь поймал себя на мысли, что это выглядит как ритуал прощания.
Блин, идти в бой с таким настроением – это самое последнее дело.
На заднем дворе моего дворца уже собралась вся пятерка «ящеров» и не на шутку встревоженный Еж. Нас ждали лошади, являвшиеся такими же помесями степной и рыцарской пород, как и Черныш.
В разговорах и речах нужды не было, и мы быстро собрались в путь. Настрой чуть сбила Таня, заставив всех присесть на дорожку. «Ящеры» немного удивились, но подчинились старой русской традиции.
Честно говоря, было грустно. Таня с трудом сдерживала слезы. У черного входа толпилась прислуга и, словно чувствуя напряженность момента, тоже грустила. Пара женщин тихо всхлипывала.
– Ну что, с Богом.
Далеко ехать не пришлось – главная военная канцелярия империи находилась в центре дворянского квартала, метрах в двухстах от моего дворца.
Массивное здание нависло над нами серой громадой. У входа застыли два легионера. Меня они знали, поэтому вытянулись по стойке «смирно». «Ящеры» спешились. Шип подошел ближе.
– Шип, найди Тороха.
– Принял, командир.
Несмотря на всю спешность сборов, я прибыл последним. В кабинете главного инспектора следственной комиссии при императрице собрались все, кого я позвал, плюс небольшой довесок. Точнее, довесок был довольно массивным.
Молодой Дирна сидел во главе стола. За последний год он сильно повзрослел и заматерел. От былого, вечно запинающегося и робеющего юноши, которого я поднял на небывалую высоту, не осталось и следа. Он уверенно возглавлял стол, за которым сейчас сидели совсем немаленькие «шишки» империи. С правой стороны Т-образного стола в глубоком кресле развалился канцлер империи Сарас Кольно. Напротив него недовольно морщился начальник одного из гвардейских легионов сентар Таух Соло. Рядом с ним сидел Джайме Арат.
Именно я сделал всех этих людей теми, кто они сейчас есть, но об этом нужно молчать, иначе начнется такое, что былые заслуги не спасут меня от костра церковников. Блюстители чистоты из Церкви Всех Святых и так ходили вокруг меня, принюхиваясь как коты к мышиной норке. Даже пришлось пережить исследование всего снаряжения «ящеров», на время проверки отправив Ежа со всем артефактным хозяйством в замок Торнадо. Святошам так и не удалось обнаружить в моих вещах магии, и они с зубовным скрежетом проглотили отговорку, что все это сделано в Вольных Городах. Но церковники и не думали успокаиваться, так что достаточно было одной искры, чтобы зажечь «очищающий костер».
Пятым в кабинете «угнездился» тот, кого я сюда не звал, – старый сотник «медведей» Выир Дирна.
Похоже, главный инспектор решил помирить нас со своим дедом. В принципе я не обижался на старого Дирну – когда «медведь» сдал меня отчиму, он защищал внука, а зная характер старого графа Гвиери, я вполне понимал все опасения седого сотника. И все же мое хорошее отношение к «медведю» как-то подувяло.
– Господа. – Я решил не затягивать, поэтому сразу перешел к делу. – Благодарю за то, что вы так быстро откликнулись на мою просьбу. Повод, по которому я вас собрал, более чем весомый.
– Я так понимаю, речь вновь пойдет о ваших любимых нелюдях, граф? – с легким раздражением в голосе спросил молодой сентар. В гвардейском черном панцире он выглядел как нахохлившийся ворон. Таух Соло был незаконнорожденным сыном генерала Рольда Сакнара. Так уж случилось, что я, находясь в теле старого генерала, затеял одну игру, которая в итоге не принесла ничего, кроме неприятностей. Теперь Соло считал меня своим сводным братом и до сих пор не знал, как к этому относиться, особенно в свете того, что я был усыновлен родом Гвиери.
Вот такая вот получилась мексиканская «мыльная» история. Я прекрасно понимал сентара, потому что даже у меня воспоминание о собственной глупости вызывало раздражение. Но сейчас наши негативные чувства только мешали общему делу.
– Сентар, мне прекрасно известно, что при дворе все считают меня сумасбродом. Но здесь не совет целителей душ и не светский раут. Так что простите, но ваше мнение можете оставить при себе. Я хочу, чтобы меня выслушали, и, надеюсь, имею на это право.
– Господа, давайте не будем накалять обстановку, – примирительно поднял руку очень юный для своего серьезного поста Харит Дирна. Юный-то он юный, но этот малец, как только сумел отбросить робость и почувствовал опору под ногами, сразу проявил хватку медвежьего капкана.
Джайме Арат всем своим видом показывал, что слушает внимательно. Слегка виноватое лицо командира всех «медведей» горело энтузиазмом, так что сентар был одинок в своем скептическом раздражении.
– Итак, все действительно связано с дари, – начал я, в этот раз уже проигнорировав хмыканье сентара. – От того, что вы с недоверием относитесь к угрозе нелюдей, ситуация не меняется. В катакомбах Золотого Города появился сильный отряд дари. Я немедленно отправляюсь туда. Просить у вас подмоги не буду, потому что это бессмысленно.
– Почему бессмысленно, мои «медведи»… – тут же встрял старый Дирна, но был перебит собственным внуком, который боялся, что, поддавшись чувству вины, дед влезет в очередные неприятности:
– Деда, давай не спешить с выводами.
– Ты как с дедом разговариваешь! – тут же взвился старик.
Да уж, похоже, старший сотник стал сдавать. Эта мысль промелькнула в глазах практически всех присутствующих, и только влиятельный внук заслуженного деда лишь чуть покраснел.
– Все нормально, косолапый, – улыбнулся я, чувствуя, как потеплело на душе. – Там, куда я собираюсь, твои увальни вряд ли помогут. Но спасибо за предложение.
Выир заворчал и надулся, но было видно, что и обращение «косолапый», и мой тон понравились старому сотнику – он понял, что прощен.
– Мне действительно не нужна военная помощь, а вот поддержка иного рода не помешала бы, – продолжил я. – Вы остаетесь в столице, и что-то мне подсказывает, что события, начавшиеся в Сатаре, взбудоражат всю империю. Поэтому будьте хоть немного внимательнее и не отмахивайтесь от разных странностей. Слушайте только свою логику и интуицию, а не то, что говорят вам «уважаемые люди». Особенно это касается окружения императрицы.
– Ваша милость, – недовольно сморщился младший Дирна. – Вы говорите с нами как с детьми малыми. Мы и сами способны отличить реальность от вымысла.
В таких случаях не помогут ни доводы, ни давление. Есть шанс достучаться до мозга сомневающегося человека через сравнения, да и то небольшой.
– Инспектор, если у вас есть тень опасения, что снаружи за дверью прячется убийца, вы пропустите свою любимую вперед?
– Нет, конечно, – мотнул головой Харит Дирна.
– Даже если все в комнате будут называть вас чокнутым и трусом, а любимая станет злиться, не понимая вашего хамства?
– Да плевать! – воскликнул Харит, явно уже осознав, в чем суть этого примера.
– И что же вы сделаете?
– Пойду вперед сам.
Фух, по-моему, дошло – присутствующие явно задумались.
– Вот и я иду вперед, но в нашей воображаемой комнате кроме дверей есть еще окна, и я надеюсь, вы не позволите моей любимой сунуться наружу, даже если опасность кажется мнимой. Как бы она ни ругалась и ни царапалась.
– Вот это я вам обещаю. – Капитан Джайме встал из-за стола и решительно кивнул. – На меня ее ругань не действует уже лет десять.
– Я понял вас, – также поднялся со стула сентар Соло.
Встали и оба Дирна.
Ситуация начала напоминать какой-то пафосный спектакль, поэтому я коротко поклонился и вышел из комнаты.
Совещание силовой верхушки империи закончилось на удивление быстро, и я было подумал, что придется ждать появления нужного визитера, но на выходе из здания заметил сухонькую фигурку похожего на крысу человека.
Марвах Торох – один из подручных старого графа. Когда-то он занимался самыми грязными поручениями Кровавого Моржа, а вот теперь стал главой имперской тайной канцелярии. Не скажу, что он мне нравился, но приходилось терпеть. Еще во время памятного разговора с умирающим графом я отказался от этой должности – не хотелось копаться в грязи имперского дна и великосветских интриг. Тогда граф назначил на этот пост Тороха. Альтернативы у меня не было, поэтому пришлось согласиться. Единственным плюсом в наших отношениях было то, что мы не скрывали взаимной антипатии, и это говорило об отсутствии камней за пазухой. Каждый делал свою работу и при этом знал, что не справится с работой другого.
– Ваша милость, вы звали меня?
– Да, мастер Торох, мне нужно с вами посоветоваться.
Я недолюбливал этого человека и даже немного брезговал им. Но его трудолюбие и преданность своему делу не могли не вызывать определенной толики уважения. Да и ссориться с тем, кто иногда подчищает за тобой грязь и кровь, попросту неразумно.
– Что именно вас интересует? – Поклон Тороха был достаточно низким, но без тени подобострастия. И что самое главное, издевки в нем тоже не было.
– Я уезжаю из города.
– Нелюди? – проницательно догадался Торох.
– Да, и в этот раз все серьезно.
– Насколько серьезно?
– Более чем. Боюсь, что мы добрались до развязки всей истории.
– Плохо. – Торох задумался, ухватив себя за маленький подбородок. – Мои действия?
Вот за это я и ценю мастера тайных дел – за лаконичность и быстроту мышления. Лично для меня подобные достоинства с легкостью перевешивают целый ворох недостатков.
– При малейших проявлениях агрессии в отношении власти, в случае народных брожений, при любых признаках принадлежности к агентуре дари – всех инициаторов ликвидируйте, невзирая на чины и обстоятельства.
– Сложно. – Торох посмотрел мне в глаза, чего не делал практически никогда. – Последствия будут очень неприятными.
– Поверьте, мастер, любые неприятности со стороны людей мы как-то переживем. Причем в прямом смысле этого слова. Если дари пошли ва-банк, то грядет такое, что недавняя гражданская война покажется нам детским пикником. Я не хочу каркать, но что-то не верится, что события в Сатаре – пустышка. Сразу, как только пойму, в чем дело, пришлю голубя с письмом. Если все плохо, то работаем жестко.
– Я понял, ваша милость, – уверенно кивнул начальник тайной канцелярии. В его взгляде горела та уверенность, которой мне, к сожалению, не хватало.
– Надеюсь на вас, тайный советник. Подробных указаний давать не буду, потому что как все провернуть – вы знаете лучше меня.
Прощаться не стали, и я просто развернулся и пошел к «ящерам».
Подойдя к Чернышу, заметил, что Шип посмотрел на Тороха. В ответном взгляде мастера тайных дел мелькнул страх.
Что ж, лишняя ниточка контроля над начальником тайной канцелярии не помешает, даже несмотря на то, что про самого Шипа мне до сих пор так ничего и не известно. Вот так и живу – как на тонком льду, но эффективность этих людей заставляет рисковать.
Последним, с кем я прощался в этот день, был Лован. Закончив с поручениями, центурион подошел к нашей компании.
– Лован, с собой не зову. Ты мне нужен здесь. Если эта толпа интеллигентов не сможет справиться с Ларой, остается только твое тайное вмешательство, да и за девчонками присмотришь. Вот только не надо кислых гримас, – отреагировал я на недовольство Лована. – Ты сам понимаешь, что здесь от тебя пользы больше, чем в спецоперациях.
Центурион криво улыбнулся и сделал правой рукой знак «принял», а затем протянул руку. Я тут же обхватил его предплечье в пожатии равного с равным.
– Я знаю, что ты хотел бы быть рядом, но так будет правильней.
Отступив на шаг, центурион посмотрел на Карна. Старым товарищам было достаточно коротких кивков, чтобы высказать все, что нужно.
Полуденное солнце нависло над городом и с недоумением смотрело на странную компанию, которая покидала столицу империи.
Недоумение закралось и в мою душу.
Мимо нас проносились дома и толпы людей. Некоторые смотрели на кавалькаду закованных в черную чешую всадников настороженно, явно слышав о «ящерах» раньше, а некоторые со страхом отскакивали к стенам домов, словно воочию узрев легендарных демонов. В этом городе многие не любили меня, многие считали буйнопомешанным, но подавляющее большинство столичных жителей даже не догадывалось о существовании графа Вана Гвиери, и уж тем более Ивана Боева.
Тогда зачем все это нужно? Почему мне не сидится возле дворцового пруда и не загорается на ласковом весеннем солнышке? Почему ношусь по империи как пожарный?
Глава 2
Пожарный
Путь, на который купцы тратили месяц, а спешащий конный отряд проходил за неделю, мы прошли за три дня. Это была безумная гонка со временем. Что заставляло меня так гнать лошадей? Не знаю, возможно – страх, а возможно – интуитивное понимание того, что время убегает как песок сквозь пальцы.
Ни одна лошадь не смогла бы выдержать такого темпа, да никто на это и не рассчитывал. В империи было какое-то подобие почтовых станций, но я довел эту систему до идеала как минимум на маршруте «имперская столица – Сатар». Отрезки между станциями, в которых всегда держали наготове десяток лошадей, были рассчитаны до метра. И делалось это на основе моих догадок и знаний Змея о физических возможностях лошадей. Он же решал, когда наша кавалькада переходила с галопа на рысь и даже шаг. Иногда мы останавливались на короткие привалы, но таких радостных минут было до обидного мало.
Отряд Карна мы догнали за час до того, как солнце нырнуло за горизонт. Я еще раз напомнил кронайцу, что нужно беречь лошадей, и мы ринулись дальше.
Короткий сон на станции больше напоминал мгновенную потерю сознания – только закрыл глаза, как Шип уже дергает меня за плечо.
Просыпаться и видеть над собой лицо убийцы, похожее на вырезанную из дерева маску смерти, – еще то удовольствие. Так можно и заикой стать.
– Шип, можно было разбудить меня как-то по-другому?
– Ага, поцеловать, – фыркнул Барсук.
– По-моему, кто-то в последнее время слишком осмелел, а ведь пропажа еще не оплачена достойным наказанием.
– Уж и пошутить нельзя, – надулся невысокий «медведь».
– Почему же, можно. Вот я и шучу. Ладно, посмеялись и хватит. Пора в седло.
Честно говоря, подобный марш стал испытанием для моих жокейских навыков. В отряде практически все очень хорошо держались в седле: оба бывших «медведя» были «летунами» – егерскими конными связистами, Грифон вообще в седле с детства, как и любой дворянин, а про казака Змея говорить не приходилось. Хуже меня скачку переносили только выросший в городе Шип и Еж, и это при всей моей любви к верховой езде.
Ох, грехи мои тяжкие – разогнуться удалось с трудом, а впереди еще два таких «веселых» дня.
Еще одно испытание ждало меня во дворе почтовой станции. Возле ворот нас уже ждали пять «полустепняков», а из сарая доносилось возмущенное ржание Черныша.
Ну и как ему объяснить, что мы расстаемся ненадолго?
На любимый соленый сухарик конь не отреагировал. Змей даже предложил повести его рядом одвуконь, но я понимал, что даже такой быстрый способ скачки все равно нас задержит – у «ящеров» не было необходимых навыков.
Ничего, потерпит. Как контраргумент этой мысли в ночи за спиной обиженно и слегка плачуще заржал конь.
На душе стало неспокойно.
Блин, нашел время на сантименты!
Второй отрезок пути напоминал предыдущий, с той лишь разницей, что ехали мы полночи и весь день. Передышки пришлось делать чаще, и к вечеру мы едва не загнали своих лошадей.
Вновь короткий «провал» сна – и последний отрезок пути.
Золотой Город предстал перед нами одетым в пурпурную мантию заката. Он, как всегда, был прекрасен и не похож ни на что в обоих известных мне мирах. Хотелось хоть на минуту застыть и насладится прекрасным зрелищем, но в глубине катакомб под городскими улицами уже зародился черный клубок, грозящий уничтожить Золотой Город и всех его жителей. Я не знал, что именно нужно дари под землей, но точно ничего хорошего для людей.
Нас уже ждали. Редкая цепочка бойцов тайной канцелярии стояла вдоль дороги, указывая путь через город. Похожие на воронье в своих черных одеждах, оперативники окружили развалины, которые раньше были домом.
Дежавю какое-то – именно здесь я впервые спустился в сатарские катакомбы, здесь же мне придется сделать это во второй раз.
Надеюсь, что не в последний.
То, что спуск пройдет в других условиях, я понял сразу, когда увидел, что от дома менялы ничего не осталось. Кто-то предприимчивый снес здание и построил из его останков защитный вал вокруг расширенного зева входа в катакомбы. Из темной дыры в золотистом камне торчала верхушка массивной лестницы. Но не это буквально приковало мой взгляд, а ровные ряды тел в черных одеждах. Их было не меньше трех десятков – закопченные, разорванные и, казалось бы, совершенно целые, но от этого не менее мертвые.
Да что же здесь произошло!
– Кто старший?! – прорычал я.
– Тайный советник шестого ранга Гилар, ваша милость, – тут же подскочил невысокий сатарец с традиционными бакенбардами, но при этом в строгой черной форме тайной канцелярии. Вот только эта форма была изрядно изорвана и пропитана кровью.
– Почему шестого ранга? Кто приказал спускаться вниз?
– Приказ отдал тайный советник четвертого ранга Вруман, – четко отрапортовал боец тайной канцелярии.
– Где он, чтоб вас всех?!
– Внизу, ваша милость. Девять тел мы так и не смогли достать.
– Блин, дебилы! – прорычал я, сам не зная, на кого злюсь больше: на себя или на слишком рьяного начальника фискалов.
Возможно, именно этот до жути ровный ряд тел и перекошенный от боли Гилар заставили меня сделать ту же глупость, что и погибший начальник местного отделения тайной канцелярии. Но не только – интуиция буквально выла о том, что драгоценное время уходит быстро и безвозвратно.
– Шип, выгружаемся. Еж, готовь фонари, мы идем вниз.
Я ждал возражений как минимум от бывшего убийцы, но их не последовало. «Ящеры» проверяли снаряжение, а Еж достал из своей сумки небольшой футляр. Смотреть, как работает артефактор, я не стал, потому что видел этот процесс уже много раз.
Увы, Ургену так и не удалось оживить маленькие магические светильники, зато он вышел из положения, пойдя совсем другим путем – алхимическим.
Еж начал с меня. Сначала он достал из той же сумки небольшую трубку с зажимами. Затем снял пробку с одного конца трубки и вложил в нее небольшой серый камушек. Пробка вернулась на место, а юный артефактор зажал трубку в ладонях и зажмурился. Через секунду его «камланий» с противоположного от пробки конца трубки ударил бледный на солнце луч света. Этот свет излучал тот самый серый камешек. Хватало его где-то на полчаса, а затем на место истлевшего источника света нужно было помещать новый. Не очень удобно, но значительно удобнее, чем факелы или спиртовые лампы.
Еж закончил свои манипуляции, протянул фонарь мне и ушел к «ящерам». Щелкнув зажимами, алхимическо-магический фонарик надежно встал в пазы на одном из стволов тяжелого игломета, и на этом я в принципе был готов спускаться в катакомбы. Но только в принципе – усталость и абсолютное отсутствие подготовки и информации делали всю это затею совершенно безумной.
Так, информация. Блин, как там его?
– Гилар, – наконец-то вспомнил я имя фискала.
– Да, ваша милость.
– Говори все, что знаешь.
– Они сошли с корабля, принадлежащего царю Вернея, вечером три дня назад. Прошли по улице напрямую от порта. Не меньше трех десятков, но это по словам зевак. Два патруля стражи были вырезаны полностью. Тайный советник Вруман отправил вам письмо и заблокировал этот выход и четыре других. Три дня ничего не происходило, и советник решил провести разведку. Поисковые отряды разошлись по сети катакомб. Те, кто прошел по маршруту одиннадцать, нарвались на засаду, которая гнала их до самого выхода. Последних патрульных убили буквально под нами. Советник приказал контратаковать. Вот, в общем, и все, – вздохнул Гилар и понурился. Это движение растревожило рану, и он сморщился.
– Как думаешь, где они сейчас?
– Если одиннадцатый маршрут не случайность и они хоть немного знали катакомбы, то сейчас находятся у Бесовского колодца.
– Твою ж мать!
– Что, ваша милость?
– Ничего.
Вот я придурок, ведь думал же завалить эту проклятую дырку, в которую на заре моих приключений в этом мире улетели тела моего первого носителя и местного босса мафии. Взрыв тогда получился знатным, и наверняка где-то на глубине стенки обрушились. Так что нелюдям еще предстоит поработать, если, конечно, то, что им нужно, находится в бездонном колодце.
Но все равно я идиот! Ну кто, скажите, мешал мне завалить колодец до самого верха, да к тому же обрушить всю пещеру?
Так, хватит рефлексировать, потому что «ящеры» уже закончили подготовку и стоят у импровизированной насыпи вокруг входа под землю.
Ничего толкового Гилар больше сказать не смог, так что тянуть время бессмысленно.
– Пошли. – Я прошел мимо застывших, как страшные чешуйчатые статуи, «ящеров» и, перебравшись через невысокую насыпь, подошел к лестнице. И тут меня остановили.
– Первым пойду я, командир, – придержав меня за плечо, прогудел из-под шлема Шип. Мало того, он со значением постучал пальцем по шлему у меня в руках.
– Вот что непонятно, Шип: командир здесь я, а командуешь ты.
Однако бывший убийца был прав, и мне оставалось только вздохнуть и нахлобучить шлем на голову.
Шип с ловкостью обезьяны скользнул вниз по лестнице. За ним последовала юркая фигурка Ежа. Я, немного подумав, пропустил вперед Барсука и полез под землю уже за ним.
Короткий спуск перенес нас в совершенно другой мир, в котором нет перспективы и совершенно другая температура. Слабое на фоне солнца свечение фонаря под землей, как по волшебству, превратилось в яркий луч. Под мечущимися лучами золотистые стены катакомб заискрились, как снег, – великолепное зрелище, и тут же, словно напоминание о том, зачем мы здесь, я увидел кровавые разводы на золотистом фоне.
Так, нужно собраться. Рука автоматически проверила, удобно ли доставать закрепленный на спине «младший» клинок из трофейной дарийской пары. Похожий на катану меч имел обоюдоострое лезвие полуметровой длины и рукоять для двойного хвата. «Старший» из пары, с более тонким метровым лезвием, был приторочен к сбруе коня. В пешем бою от него толку мало, а вот в конной схватке такой меч был практически идеален.
И все же в данном случае оба «брата» останутся не у дел – в тесных коридорах катакомб придется драться листовидными сорокасантиметровыми клинками с короткими рукоятями. Оба то ли коротких меча, то ли длинных кинжала были закреплены на бедрах.
Пройдясь пальцами по круглым противовесам на рукоятях коротышей, я удобнее перехватил шестиствольник. Скользящий вдоль стволов луч фонаря уперся в стену рядом с фигурой Барсука, внося свой вклад в общее освещение.
На первом отрезке подземного пути мы видели лишь кровавые разводы – тела были уже убраны, именно их я видел наверху. Временами на стенах попадались вырезанные прямо в камне цифры. В первое мое подземное путешествие подобного не было. И неудивительно. Помня о тех блужданиях, я приказал пронумеровать все прямые маршруты.
Сначала мы шли девятым маршрутом, а затем повернули и вышли на одиннадцатый. Тот самый, который вел к злополучному колодцу.
Первые тела мы обнаружили через два перекрестка узких тоннелей. Их было двое – жутко изрубленные трупы в черной форме.
Аккуратно переступив через тела, мы двинулись дальше.
Третье тело лежало еще метров через сто. В отличие от первых двух, оно было практически полностью обгоревшим. Именно это место дари выбрали для засады.
Лучи фонарей высветили во тьме тоннеля какое-то шевеление, а затем пространство вокруг нас словно вздрогнуло.
Волосы на моем затылке встали дыбом.
Если это дарийский маг и фаербол в его исполнении – нам всем хана!
В воздухе запахло озоном, и ветвистая молния врезалась в «чешую» Шипа.
Фух, это «всего лишь» одариец с артефактными браслетами, так что старался он напрасно. Испытания черной «чешуи» показали, что молнии ее не берут, – приятного, конечно, мало, но не смертельно.
Шип качнулся к стене и все же, превозмогая судорогу от разряда, поднял игломет и с первого же выстрела пробил голову одарийского мага.
– Вперед! – крикнул я, намереваясь обогнать Барсука, но бывший «медведь» был значительно шустрее.
Он как торпеда рванул вперед, успел пристрелить здорового мечника-одари, а второго достал уже коротким клинком с левой руки. Барсук работал в ближнем бою, который предусматривает даже пару пропущенных ударов и один ответный выпад. Наша броня была лучше, так что подобная тактика работала.
Первый заслон мы продавили моментально и тут же наткнулись на второй.
Узкий тоннель постепенно расширялся и выходил в небольшую искусственную пещеру. Само пространство пещеры по форме напоминало шайбу – метров сорок в диаметре и всего два с половиной в высоту.
Везде валялись бракованные каменные блоки – именно из них дари смастерили себе баррикаду. Это строение закрывало дальний выход из пещеры. О том, что у нас неприятности, я понял еще на выходе из тоннеля. Пригнувшаяся за баррикадой большая фигура неожиданно осветилась красноватым светом.
Знаем, проходили.
– Рывок и веер.
Повинуясь команде, отряд резко ускорился и, выбежав из тоннеля, рассыпался в стороны.
Успели.
Маг-дари закончил формирование огненного шара и запустил им в тоннель, но нас там уже не было.
– Еж, дымучку!
Последний год постоянной охоты за дари не прошел даром – среди прочих изобретений Урген подобрал дымообразующий состав, который был относительно безвреден для человека и вызывал аллергическую реакцию и у дари, и у одари.
Еж на бегу сорвал с пояса похожий на ракетницу короткоствольный «пистоль» и сунул в трубу ствола колбу с приделанным оперением. Этот агрегат создали уже местные умельцы, правда, пружину для него пришлось везти из Вольных Городов.
Тихий щелчок – и колба по некрутой дуге полетела к каменной баррикаде. С едва слышным звоном емкость разбилась, расплескав по камню синеватую жидкость, которая тут же начала испаряться клубами дыма.
– Атака! – скомандовал я и побежал к баррикаде. Оттуда уже доносились звуки чихания и кашля вперемешку с яростным рычанием.
Дышать в дымовой завесе было трудно, но можно. Всадив в завесу по несколько игл, мы нырнули внутрь образовавшегося облака. Иглометы переместились на ремнях за спину, и в ход пошли короткие клинки.
Маг-дари достался мне. Он попытался создать защитную сферу, но не успел – зародившееся заклинание схлопнулось через мгновение после того, как мой клинок вошел под челюсть нелюди.
Легкий сквозняк в подземелье начал развеивать дым, и я увидел, что бой практически закончен. Три мечника одари уже легли мертвыми телами на пол пещеры. Барсук с Грифоном яростно дырявили шкуру, согнувшуюся от боли, – громадную тушу «младшего» из свиты мага-дари. Второй «младший» врезал Змея увесистой лапой, запустив того в короткий полет, но тут же получил под поднятую руку хорошо рассчитанный удар Сома. Сталь достала до сердца, и большая туша звероподобного «младшего» забилась в агонии. Хорошо, что у них всего одно сердце, а не два, как у морхов.
В это время Барсук с Грифоном «домучили» своего соперника. И только Шип не участвовал в этих разборках, а хладнокровно целился в убегающего от нас по тоннелю мага-одари.
– В ноги! – успел крикнуть я за секунду до выстрела.
Шип сорвался с места едва ли не одновременно с иглой и уже через пару секунд приволок к нам постанывающего одари, которого можно было спутать с человеком только издали. Это существо с генами человека было раза в полтора меньше своих господ-дари, представитель которых сейчас лежал на спине, широко раскинув когтистые руки. У одари была такая же серая кожа и вертикальные зрачки, но когти больше походили на ногти, а на голове имелась хоть какая-то растительность.
– Пакуйте его, нам нужна информация.
Не знаю, что именно стало причиной того, что произошло через секунду, – мои слова, или все так и было задумано. Воздух перед глазами как-то поплыл. Нет, сознания я не терял. Зрение тоже оставалось в норме, но в глазах временами словно проплывала какая-то рябь, как это бывает, когда резко просыпаешься и встаешь.
Что все это неспроста, я понял, когда коротко застонал Грифон. Из-под короткого подола его «чешуи» потекла кровь. Его перекосило набок, а это значит, что он получил удар снизу, практически в единственное доступное место.
Но кто это сделал, черт возьми?! Ведь никого рядом не было.
Я выхватил из пристегнутой прямо поверх набедренных ножен кобуры двуствольный иглометный «пистоль» и начал крутиться на месте как умалишенный. Сдвоенный ствол бессильно тыкался в темноту, но никого, кроме таких же растерянных «ящеров» и пленника, я не увидел.
Что за чертовщина!
Следующим пострадал Барсук. Неожиданно его голова дернулась, и бывший «медведь» начал заваливаться на спину, а из-под забрала его шлема потоком хлынула кровь.
– Нет! – Страх цепкими когтями впился в мою душу, а бессилие перехватило горло. Моих людей резали прямо у меня на глазах как бестолковых баранов.
Не знаю, на чем основывались мои действия, возможно – на кратковременном помешательстве? Но я все же надеюсь, что это была интуиция.
Левая рука рывком расстегнула подбородочный ремень и сдернула шлем. А затем я врезал тяжелым шлемом себя же по голове, которая загудела как колокол. По лицу потекла кровь, взгляд поплыл – и тут я увидел размытую фигуру.
Рука сработала быстрее мозга. «Пистоль» с тихим щелчком выплюнул иглу, и мой взгляд внезапно прояснился, насколько это возможно для человека с легким сотрясением мозга.
Теперь таинственную невидимку увидели все. Поняв, что ее раскрыли, «невидимка» рванула в сторону ближайшего тоннеля. Причем не того, что мы могли простреливать, а соседнего. Бежала она, очень грамотно качаясь, как маятник, из стороны в сторону. Почему она? Да потому что с такой грацией может двигаться только женщина. Причем обтянутая зеленым комбинезоном фигурка имела довольно соблазнительные формы.
Этакий зеленый ниндзя все же добрался до поворота и нырнул в тоннель.
Взбешенный Змей хотел рвануть следом, но я не мог допустить еще одной глупости:
– Стоять! Отходим!
Я тупо смотрел в сторону тоннеля, в котором исчезла «невидимка». По щекам, словно слезы, текла кровь, а мне было страшно повернуться и посмотреть на то, что сделал невидимый убийца. Если Грифона местные целители еще вылечат – полостные операции они делают легко, – то весельчаку Барсуку уже ничем не помочь. Эта тварь угодила ему в смотровую щель.
– Дядя Ван, – Еж называл меня так, только когда очень волновался.
