Греф Ким
Вечный пожар
Лечат её?
Я не мог официально понимать, жива ли она вообще, или нет. Всю информацию о её состоянии говорили отцу, связь на работе у него не особо хорошо ловит, так что он не сразу видел это всё.
В казино после этого я не решался идти. Мне было крайне стыдно за свои поступки, особенно перед Эдвардом. Он хоть и очень помог мне, но я боялся, что после этого всего, он всё же расскажет про мои выходки парням. Я не знал этого человека так хорошо, чтобы понять, будет ли он так делать, или нет.
Да и я, как-то…
Устал?
Я сам не понял. Покер для меня интересная, завораживающая игра, но если бы я играл с другими людьми, то игра приносила бы мне больше…
Удовольствия?
Не знаю, как это выразить, но в казино не ходило так много людей, не смотря на его популярность.
Я бы играл в него каждый день, была б другая компания. Нестор, конечно крутой парень, но я не хотел бы с ним играть в покер.
Он, как минимум, часто был пьян. Я не люблю пьяных людей, и вообще пьющих.
Перечислять другие причины будет очень долго.
. . .
Спустя ещё какое – то время, я решился прийти туда. Просто поиграть в покер. Не борясь за победу или деньги, просто ради разбавления обстановки ожидания матери.
Я, предварительно предупредив отца, поехал на такси. Я не имел желания тащиться до туда пешком.
Таксист подъехал, я вышел, сел…
При поездке, мне поступил звонок от отца.
Я предупредил водителя о том, что вся информация, которую он услышит – конфиденциальна.
«Да, пап?», – сказал я.
«Сынок, если отвлёк извини меня. Я в ярости», – сказал он.
Я испугался. Мне на секунду показалось, что зол он на меня. Но он бы не извинялся за отвлечение.
«Что произошло?»
«Я… просто… в ярости…», – продолжал твердить он себе.
«Я понял, что ты в ярости, но из – за чего?», – прибавив тон, произнёс я.
«Я сейчас вышел покурить, мне поликлиника позвонила. Я, понятное дело ответил, спросил, как Чарли поживает. Мне ответили, что её самолёт сгорел уже четыре месяца назад. И она уже давно мертва.
Я начал скандал. Причём знаешь, другой голос с этого же номера мне говорил, что она на лечении. А это совершенно другой, более знакомый ранее мне голос», – чуть ли не проорал отец мне в телефон.
Я потерял дар речи. Я не мог поверить в его слова. Я перематывал в голове эти же слова, о сгоревшем самолёте, и чуть ли не плакал.
Я молчал.
Долго молчал.
С моих глаз текли слёзы. Я старался не показываться таксисту, потому что думал, что он начнёт задавать вопросы. Но вспомнив о конфиденциальности всего, что он услышал, перестал так делать.
В трубке телефона я слышал, как отец плачет. История повторилась вновь, два мужика плачут, а девушка – нет.
По окончанию поездки, я заплатил, и тихо произнёс:
«Спасибо.»
. . .
Из – за того, что я узнал, желание играть в покер – пропало. Я направился в ближайшее кафе, чтобы хотя – бы поесть. Говорят, сладкое снимает стресс.
Разбавил, называется обстановку…
Я зашёл в кафе, изучив меню. Я нашёл что – то сладкое, и заказал его. Официант смотрел на меня косым взглядом, заметив, что я недавно плакал.
Я принял пищу, и вроде, успокоился. Даже желание играть в покер появилось. Денег было не так много, но я не к победе стремился.
А к удовольствию.
Я не сильно отошёл от казино, так что идти было не долго.
Я вошёл, меня все тепло поприветствовали. Нестор на удивление был трезвым.
Уже хорошо…
Первый круг.
Дилер Эдвард. Эдвард, собственно и выиграл.
И на мой шок, каждую партию выигрывал именно он.
Причём, комбинации ему выпадали довольно хорошие, и редкие. Я сначала думал, что я просто не стремлюсь к победе, поэтому не один круг не побеждал. Но потом как понял…
Эдвард не стал палить меня, потому что сам пользуется моей тактикой!
Что бы быть уверенным в своих предположениях, я отошёл в перерыве между кругами. Точнее претворился, что ушёл. Я был всё это время сзади него, наблюдая за его действиями.
И мои предположения оказались верны!
Он вытворял хитрости и похуже моих. Он старался сделать так, чтобы его комбинации в любом случае были хорошими, даже если дилер хорошо перемешает колоду.
Я решил, что он слишком обнаглел. Но потом резко задумался, вдруг ему тоже нужны деньги для чего – то важного?
Я решил сделать то же, что и он четыре месяца назад – незаметно подойти.
Я так и сделал. Приподнявшись, я коснулся его плеча. Он вздрогнул так, что я подумал, что он умер от страха. Но всё обошлось – он не ожидал такого.
«А что это ты тут делаешь?», – произнёс я ему под ухо, точно так же как он мне в тот день…
Он покосился на меня, глазами как два Сатурна.
Я ощутил те же эмоции, что и он, а он – те же, что и я. Наши взгляды пересекались друг с другом около двух минут.
«Для чего ж ты этим занимаешься, Эдвард?», – спросил я, копируя его слова и интонацию, когда он был на моём месте.
Он отпустил глаза, произнеся:
«Мне очень стыдно…»
«У тебя какие – то проблемы с деньгами?», – спросил я.
«В том то и дело, что нет! Я просто пока тебя не было, пользовался твоей тактикой. Я не поверил в твои проблемы в семье, но твой долгий, так скажем, «отпуск», подтвердил это.»
«Ну так и пошёл ты туда, откуда пришёл», – сказал я ему, угрожающим тоном.
В этот момент перерыв уже закончился. Все вернулись, уставившись на нас. Кто – то подумал, что мы целуемся, кто – то увидел лишь карты. Проще говоря – каждый своё.
Я желал мести, сам не понял почему, но с этими мыслями, я выкрикнул:
«Эдвард карты подмешивает, он пожирает ваши деньги хитрым путём, пока вас нет!»
Эдвард выбежал из зала игры. Видимо стало стыдно…
В моей душе правило два чувства сразу – желание отомстить, и жалость.
Контролировать это было чересчур сложно. Я стоял как вкопанный, игнорируя все вопросы от парней.
Сквозь эту войну эмоций, я услышал несколько вопросов по типу:
«В смысле?»
«Правда, что ли? Вот это новость…»
«Вот он неудачник»
«Что, стыдно стало, слабак?», – кто – то проорал Эдварду вслед.
Чувство вины и сожаления одержало меня больше. Я протолкнулся сквозь парней, и побежал за ним. Я услышал какие – то звуки на подобии плача из туалета. Я заглянул в него, и увидел Эдварда. Он сидел около входа в санузел, и плакал с выпученными глазами. Как только он заметил меня, он в панике закрыл лицо и голову руками. Я убрал руки, и сказал:
«Умей отомстить за себя. Извини, поступил не по-мужски и подло, но ты должен уметь постоять за себя.»
Он резко начал успокаиваться. Он старался что – то ответить, но не мог правильно сообразить. Я обнял его, и повёл к умывальнику.
Эдвард умылся, до конца успокоился. Мы пошли обратно, но не ожидали увидеть это…
Весь зал полыхал огнём. Парни пытались выбраться из огня, но их тела уже горели заживо. Огня было больше с кухни. Я предположил, что пока повара готовили, печь загорелась. Ну или не печь, там может загореться всё что угодно.
Меня больше всего поразило лишь то, что пожарная тревога не сработала. Она, по сути должна была заорать на всё здание только при малейшем появлении дыма.
Но, было три причины её бездействия – либо в санузле этого не было слышно, либо мы просто не обратили внимание, либо пожарной сигнализации не было в этом здании вообще.
Мои ботинки начали гореть. Эдвард потянул меня к чёрному выходу, который мигал красным светом. Но языки пламени уже захватили мои ноги, они начали гореть заживо…
Я не успел побежать за ним. Я упал на ноги, умирая мучительной смертью.
Я проорал Эдварду:
«беги без меня, я не успею за тобой…»
Он побежал. Я уже подумал, что к выходу, но ошибся – Эдвард набрал в ведро воды, и разлил мне их на ноги. Огонь значительно уменьшился, почти потушился. Но ноги мне однозначно отказали…
Я не чувствовал их, от слова совсем.
Эдвард потащил меня до выхода. Огонь уже захватил половину коридора, по которому мы медленными, но уверенными ногами стремились выжить.
В один момент, мы с Эдвардом не могли ничего сделать, и упали в самый огонь…
Я слышал лишь его кашель, среди полыхания огненных языков…
Перед моими глазами был лишь дым. Я ощущал лишь жару в теле, ощущал то, что сгораю…
«Зато я наконец – то увижу свою маму…», – еле произнёс я, ощущая, как мои голосовые связки издали свой последний звук…
«Она разве не выжила?», – кашляя, еле – еле спросил Эдвард.
«Нет…»
Эдвард продолжал кашлять и что – то кричать. Я не мог ничего сказать, расслышать.
Насколько я понимал, я умираю.
Эдвард спустя какое – то время перестал издавать звуки. Он сгорел. Заживо сгорел.
В моей голове проматывалась вся жизнь. Я вспоминал каждый лучший момент, пока ещё жив.
Я вспоминал маму, как мы были счастливы с ней и отцом, как каждое утро было для меня реально добрым…
Я проклинал этих ублюдков, которые четыре месяца скрывали то, что нашей мамы уже нет в живых. Зато мы оба умерли одинаковой учестью.
