Гордей Юнов
Пузырь, Соломинка и Лапоть. Начало
Глава 5
– Ты что-нибудь смог выяснить? – вечером, когда в адвокатском офисе уже никого не было, даже пунктуального секретаря Сурового, Пашка Лапоть сидел на стуле напротив хозяина кабинета.
Андрей вкратце рассказал другу историю посещения дома хирурга.
– Значит, это он убил жену, – уверенно заявил бывший медвежатник, выслушав друга.
– Мы этого не знаем, – вздохнул Пузырев. – Всё говорит о том, что так и было, но раздобыть доказательства будет непросто. Эти люди уже замели следы, и теперь они уверены, что полиция ничего не сможет им сделать.
– Я заметил пару проколов, – Лаптев выставил над столом ладонь с растопыренными пальцами.
Говоря, он стал эти пальцы загибать.
– Во-первых, Серов ночью возвращался домой, я видел его машину. Во-вторых, проверить, брала ли Юлия Серова билет на поезд, и главное, поехала ли она на нем, Катька сможет без проблем. В-третьих, на полу должны быть следы крови, полностью замыть их невозможно.
– Во-первых, – Андрей наклонился над столом, взял руку друга и начал отгибать его пальцы назад, – доказать, что Серов ночью возвращался, будет сложно. В закрытый клуб даже полиция так просто не войдет, нужны очень веские основания. И не факт, что там кто-то захочет разговаривать. Во-вторых, Юлия, может, вовсе и не Серова, ее фамилию мы пока не знаем. Ну и в-третьих, ты помнишь, как лежало тело? Оно лежало на полу или на ковре?
– Блин, – Павел покачал головой, – там ковер был в углу.
– Вот, а теперь его там нет, – Андрей развел руками. – Думаю, он сейчас находится там же, где и тело Юлии, а на ламинат кровь могла через ковер и не просочиться.
– Хреново, – вздохнул Лапоть. – Что делать собираешься?
– Позвоню завтра Соломинке, попрошу пробить по базам эту самую Юлю. Пусть узнает фамилию, поехала она куда-нибудь во вторник или нет, и вообще раскопает всю ее подноготною, в том числе и до того, как она выскочила за хирурга. Там тоже может оказаться много интересного.
– Есть еще какие-то зацепки? – Павел с надеждой посмотрел на Андрея.
– Есть еще странное утверждение старушки, что Юлия поехала на вокзал на такси. При этом машины она почему-то не видела. Надо будет порасспрашивать соседей, видел ли кто такси и женщину с чемоданом. Ну и Катьке я закину удочку, может, сможет выяснить, заказывал ли кто-нибудь такси вечером к дому хирурга.
– Ну, уже кое-что, – удовлетворенно кивнул Павел.
– Ты что сегодня вечером делаешь? – вдруг спросил Пузырев.
– Интересный вопрос, – усмехнулся Лаптев. – Обычно мужчина его задает женщине. Но я…
– Когда мы с тобой в последний раз просто так сидели вдвоем, не думая ни о каких женщинах?
– В прошлой жизни, – вздохнул Пашка.
– Так ты ответишь на мой нескромный вопрос? – Пузырев, чуть склонив набок голову, смотрел на друга.
– Сегодня вечером я собираюсь посидеть с другом в баре, пивка попить.
– Тогда пошли развлекаться.
На следующий день солнце светило все также ярко. В десять часов Пузырев позвонил Соломиной и попросил разузнать всё, что можно, и даже что нельзя, про прошлое и настоящее жены Серова. Особое внимание при этом нужно было обратить на вторник и поезда на юг, впрочем, аэропорт и самолеты тоже стоило проверить.
– Ты думаешь, что убита именно жена нашего хирурга? – спросила Катя очень тихим голосом, несмотря на воскресный день разговаривала она явно с работы и не хотела, чтобы ее слышали посторонние.
– Я в этом почти уверен, но нужно всё хорошенько проверить. Вы сможете начать официальное расследование, если на то будут очень веские основания. Пока у меня, кроме подозрений, ничего нет.
– Хорошо, узнаю об этой Юле всё, что смогу.
– И еще, Катюша, такая просьба. Во вторник вечером Юлия якобы вызвала такси и уехала на вокзал. По таксистам есть возможность пробить вызовы к дому Серова? Ездил кто-то, вез кого-нибудь?
– Это сложнее, но попробую. Макса подключу, у него больше возможностей.
– Спасибо, Катюша, буду ждать звонка.
Побродив по кабинету из угла в угол, Андрей вышел в приемную, сказал Суровому, чтобы перенаправлял все важные звонки, если они, конечно, вдруг появятся, на его мобильник, вышел из офиса и сел в машину.
Пузырев долго сидел в машине, что-то обдумывая, благо машина стояла в тени дома, и летнее солнце не успело сделать из нее раскаленную печку. Снаружи проходили люди, кто-то смеялся, кто-то спешил по своим делам, а он оставался в своем мире размышлений, как будто существовал вне времени.
Наконец, приняв решение, Андрей включил мотор и поехал к месту предполагаемого преступления.
На этот раз особо прятаться Пузырев не стал, а припарковался у ворот дома Николая Степановича. Выходить из машины он не спешил. Тут тоже был тенек, отбрасываемый забором и домом старика, поэтому внутри автомобиля было вполне комфортно даже при выключенном двигателе и отключенном кондиционере.
По всей видимости, Николай Степанович действительно любил глядеть в окошко. Прошло всего минут пять, калитка открылась, и старик вышел на улицу. Пожилой мужчина подошел к машине адвоката-опера и с улыбкой заглянул в окошко.
Андрей опустил стекло.
– Как поживаете, Николай Степанович?
– Для тебя, Николай, – усмехнулся старик, – отчество для старых ведьм, вроде этой псевдокнягини, аристократическую фамилию которой я и не знаю. Серова-то она, явно, по мужу.
– Не любите Вы ее всё-таки, – покачал Андрей головой.
– А зачем мне ее любить? Скользкая она какая-то. Строит из себя аристократку, но иногда больше на Бабу-ягу похожа.
– Николай, я чего хотел спросить-то… Во вторник вечером Вы не видели, такси к дому Серовых не подъезжало? Никто не уезжал отсюда с чемоданами?
– Во вторник? – старик задумался. – Про вторник ничего сказать не могу. Извини уж, но ко мне еще днем дружок мой старинный приехал. Мы с ним посидели так душевно, до утра проболтали, я к окну ни разу не подходил, ничего не видел.
– Понятно… – Андрей задумался.
– Андрей, я, конечно, не в своё дело лезу. Но я как понимаю диспозицию. С этой куколкой, женой Серова что-то случилось? Я прав?
– Ну, я могу сказать одно. Мы не знаем, где она сейчас находится.
– Знаешь, я кое-что припоминаю из той ночи, – Николай почесал узловатыми пальцами переносицу. – Мы с Михеем перед тем как спать лечь, вышли на порог, подышать ночным воздухом, ну и покурить, разумеется. Так вот, сам понимаешь, ночь – тишина, всё спит вокруг. Поэтому я и услышал скрип телеги, ну, понимаешь, такой садовой ручной тележки, на которой возят песок, землю…
– И кто куда что вез на тележке? – насторожился Пузырев.
– Не знаю, – удрученно покачал головой старик. – Мы выпили к тому времени уже прилично, лень было вставать, идти, смотреть, куда кого-то ночью понесло. Но, зуб даю, садовая тележка абсолютно точно проехала мимо моего забора… в сторону парка.
– Кто-то решил ночью выкопать осинку в парке, чтобы посадить у себя на участке? – выдал Андрей шуточную версию.
– А может, и так, – пожал плечами Николай. – Я, кстати, этому не удивлюсь. Но возможны и другие версии.
– Согласен, – Андрей кивнул и снова задумался.
– А ты просто так сюда сейчас приехал? – поинтересовался старик. – Или следишь за кем?
– Серов сейчас дома, не знаете? – Пузырев ответил вопросом на вопрос.
– Нет, – старик отрицательно мотнул головой. – Утром уехал.
– Значит, старушка сейчас одна?
– Ну, раз куколка пропала, значит, старая карга должна быть одна.
– Пойду-ка я, попробую еще разок побеседовать с этой аристократкой, – Андрей нажал кнопку, закрывающую окно.
Он вышел из машины и сопровождаемый пристальным взглядом Николая перешел дорогу. Еще немного подумав, Пузырев нажал кнопку звонка.
Дверь в дом открылась почти сразу. Послышались шаги.
– Товарищ Пузырев? – раздался из-за забора голос. – Идите к калитке, я вас жду.
Сильно дернув за ручку, Андрей вошел во двор. Старушка выглядела точно так же как вчера, держалась она весьма непринужденно.
– Я чувствовала, что Вы воспользуетесь моим приглашением.
– Да, мне захотелось с Вами еще кое о чем поговорить.
Они вошли в дом и вновь прошли в гостиную. Сегодня гардины были раздвинуты, и солнечный свет делал комнату совсем другой, более живой. Пузырев невольно покосился на стол в углу. За прошедшие сутки его местоположение несколько изменилось. Хозяин дома сдвинул стол ближе к стене, и теперь он стоял на том месте, где раньше лежал труп. Посмотреть теперь, при свете дня, есть ли на полу какие-нибудь пятна, можно было только, если залезть под стол.
– Знаете, я, наверно, плохо воспитала своего сына, – вздохнула Тамара Федосеевна. – Видите ли, он у меня один. С его отцом, моим первым мужем я рассталась, когда мальчику было всего три года. Он долго рос без мужского внимания и воспитания. Он был единственным мужчиной в доме. Я его избаловала.
– Почему вы не вышли замуж снова?
– Я вышла, – женщина укоризненно посмотрела на Пузырева, который не уловил слова «первым мужем» в ее речи. – Геночке было уже семнадцать, когда я сошлась со вторым мужем. Начало девяностых, разруха и разбой. Мужчины совершенно не сошлись характерами. Геночка не признал нового отца, в доме была постоянная вражда. К счастью, мой второй брак тоже продлился недолго. Второй мой муж умер через два года. Инфаркт. Так что, почти всю жизнь мы с сыном прожили вдвоем, и от этого он, как мне кажется, вырос несколько нелюдимым.
– Тем не менее, он был четыре раза женат, – Андрей с иронией посмотрел на старушку.
– Да, так и есть, – женщина тяжело вздохнула. – Но и в этом плане Геночке ужасно не везло. Первая его жена, Анастасия, охомутала его, когда он еще учился в медицинском. Я была против их скоропалительного брака. Мне казалось, девушку интересует не мой сын, а его деньги. От моего второго брака мне досталось очень приличное наследство, и в то время мы ни в чем себе не отказывали. Конечно, вы плохо обо мне подумаете, но я была рада, когда пришло сообщение из Крыма, что Анастасия умерла, чем-то там отравившись. Я вообще не понимала, почему она поехала отдыхать одна, без мужа.
– Детей у них не было?
– Нет, ни одна из жен, не принесла нам наследника, – женщина грустно покачала головой, но Пузыреву показалось, что она этим нисколько не расстроена.
– Насколько я знаю, вторая и третья жены Вашего сына тоже отравились на югах.
– Да, на Марии Геночка женился буквально через полгода после смерти Анастасии. Они были подругами, и, я так понимаю, Мария подхватила эстафету в погоне за богатством. Прожили они вместе два с половиной года, а потом и вторая моя невестка поехала одна отдыхать на юг. Но в поезде съела что-то не то. И после этого Геночка долго не женился.
– Он стал известным хирургом, заработал репутацию.
– Да, работе он посвятил всё своё время. Но всё же в какой-то момент вновь не устоял. Одна из его пациенток, Елена, вцепилась в Геночку мертвой хваткой. Впрочем, на этот раз я особо не возражала. Года начали брать своё, и я понимала, что Геночке нужен кто-то, кто позаботится о нем, когда меня не станет.
– Но Елена тоже протянула недолго, – Пузырев внимательно посмотрел на старую женщину.
– Да, два года всего. И снова женщина поехала одна отдыхать. Причем в Турцию, где каждый турок так и норовит затащить в постель очередную приехавшую без сопровождения мужа «Наташу». И снова, как это ни странно, отравление.
Андрей стоял в гостиной, размышлял, давал возможность хозяйке дома говорить то, что она сочтет нужным.
– Я ведь почему Вам вчера шепнула, что хочу поговорить. Я хотела объяснить Вам, почему Геночка так сурово с Вами вчера разговаривал. Такой уж у него характер. Это с детства. При одной мысли, что его в чем-то подозревают, у него портится настроение. Полиция в доме: кому это понравится. Мы ни в чем не провинились против закона, поэтому и не понимаем, почему к нам такое внимание полиции.
– Скажите, а во что была одета Ваша невестка, когда уезжала из дома на вокзал? – Пузырев резко сменил тему.
– Думаю, как обычно, – старушка на секунду задумалась. – Мне кажется, джинсы и футболка. Хотя был вечер, но еще было довольно тепло. Кажется, курточку свою желтую она держала в руке вместе с чемоданом.
– Чемодан какой?
– Обычный, с ручкой, на колесиках. Сейчас все с такими путешествуют.
– Она уехала, как Вы думаете, навсегда. А остальные свои вещи она забрала или оставила вам?
– Дня за три до своего отъезда Юлия вывезла на такси два больших чемодана с вещами. Куда, я не знаю. Кажется, сами чемоданы были не ее, хотя, может, она их специально купила. Но вещи в них, безусловно, были ее. Впрочем, забрала она не всё, что-то в ее комнате осталось. Наверное, с чем-то она решила расстаться, оставить вещи в прошлом. И всё же, гражданин сыщик, почему Вы проявляете такой интерес к моей невестке? Вы что-то говорили о том, что она не приехала в Абхазию. Но она могла поехать в любое другое место. Да и вообще, откуда такие сведения? Кто-то в Абхазии ее ждал?
– Видите ли, Тамара Федосеевна, той ночью, когда Ваша невестка якобы покинула этот дом, к вам, в эту вот самую гостиную, проник человек. Он хотел вскрыть сейф.
Пузырев решил открыть карты и проверить реакцию старой женщины.
– Значит, легенда о грабителях всё же не совсем легенда, – старая женщина с усмешкой посмотрела на Андрея.
– Да, – Пузырев изучал реакцию женщины, ожидая от нее вопросов, но старушка была абсолютно спокойна.
– Ограбление прошло удачно? – Тамара Федосеевна как будто издевалась над сыщиком.
– Нет, он не успел. Ночью приехал Ваш сын и вспугнул грабителя.
– Геночка в ту ночь не возвращался, – женщина уверенно покачала головой. – Он никогда не покидает свой клуб раньше времени.
– Другой причиной, почему взломщик покинул ваш дом без добычи, был труп женщины, который он случайно увидел на том месте в углу, куда вы теперь задвинули стол.
– Этот преступник Вам прямо вот так это и сказал? – седые брови женщины удивленно поползли вверх.
Андрей внимательно изучал поведение пожилой женщины и понимал, что нервы ее намного крепче, чем можно было предположить, глядя на сухонькую старушку.
– Может быть, Вы пригласите этого человека сюда, чтобы он сам лично в лицо мне сказал, что ему там привиделось ночью в темной комнате.
– Возможно, я вскоре это сделаю, – сказал Пузырев, он был недоволен разговором. Испугать и запутать старушку не получилось.
– Я не знаю, что это за человек, о котором Вы говорите, – в словах, тоне, даже в осанке старой женщины вдруг проявился истинный аристократизм. – Возможно, у Вас есть основания ему верить. Ну да, взломщик, как ему не верить? А я всего лишь семидесятитрехлетняя, слегка выжившая из ума, старуха, которая никому в жизни не причинила зла. Пойдемте, я открою вам все двери в доме и покажу все, что вы пожелаете.
– Спасибо, я достаточно уже узнал, – Андрей покачал головой. Он почему-то почувствовал себя виноватым в том, что причинил старушке столько хлопот и даже посмел в чем-то ее подозревать.
Так сильно старуха на него подействовала, что он предпочел поскорее сбежать из этого дома, чтобы привести в порядок мысли.
Когда Пузырев открывал калитку, чтобы удалиться, женщина мягко взяла его сзади за рукав.
– Я прошу прощения, что была несколько груба, – сказала она тихо. – Просто попытайтесь понять меня. Забудьте, что вы занимаетесь преступлениями. Представьте себе, что вам неожиданно задают странные вопросы, что вас подозревают в том, будто вы кого-то хладнокровно убили. Как бы Вы вели себя на моем месте?
Андрей ничего не ответил пожилой даме. Покачав головой, он пошел к своей машине.
Глава 6
В свой офис Пузырев не поехал. Он оставил машину на стоянке около парка и пошел по еловой тенистой аллее, размышляя о том, куда двигаться в этом непростом расследовании дальше.
Андрей шел и шел, несколько раз сворачивал на другие дорожки, углубляясь в парк всё дальше. Чем дальше он уходил, тем больше чувствовалось запустение. Это был уже, скорее, не парк, а лес, в котором кто-то непонятно зачем проложил дорожки, засыпанные гравием. Несмотря на то что был воскресный день, народу в парке почти не было.
Пузырев понимал, почему решил прогуляться именно здесь. Окружающая тишина напоминала о том, что время словно остановилось. Ветви деревьев переплетались над головой, создавая естественный навес, который затенял всё вокруг. Но это было не главным. Старик Николай сказал, что той ночью кто-то с тележкой ходил в парк. Это было странно.
Андрей достал смартфон, включил навигатор, посмотрел на карту парка. Лишь в одном месте парк близко прилегал к поселку, в котором произошло убийство. И это место было совсем рядом. Андрей сверился по карте, какая дорожка может привести его к тому месту, откуда можно из поселка попасть в этот заброшенный, заросший деревьями, уголок.
Вскоре Пузырев был на месте. Тут уже была не гравийная дорожка, а обычная лесная тропа. Улица, на которой располагался дом хирурга, упиралась в канаву, через которую был переброшен деревянный пешеходный мостик, достаточно широкий, чтобы провести по нему садовую тележку. От мостика вглубь парка, а вернее, леса вела хорошо утоптанная грунтовая тропинка.
Андрей пошел по тропе. Несмотря на то что несколько раз дорогу пересекали другие тропки, Пузырев знал, куда идти. На карте он совершенно четко видел большую систему водоемов. Именно к этим прудам и вела грунтовая дорожка.
Минут десять пути, и вот Андрей вышел на берег. Вода светилась под солнечными лучами, отражая яркие оттенки синего и зеленого. Легкий ветерок принес запахи свежести и влажной земли, а волнение леса вокруг создавало атмосферу уединения. Пара уток плавала около берега, но увидев человека, птицы медленно заскользили по ровной глади к центру водоема.
Пузырев присел на толстый корень, выходивший из земли, и стал наблюдать за водоплавающими, которые, отплыв, потеряли к человеку всякий интерес. Тропа не подходила в этом месте вплотную к воде. Берег густо зарос высокой травой, никаких следов заметно не было. Если кто-то привозил сюда тележку с трупом, то на траве должны были остаться вполне конкретные следы от колес.
Посидев немного, Андрей поднялся и пошел в обход пруда, внимательно вглядываясь в берег, стараясь заметить хоть что-то напоминающее следы колес или волочения. Утоптанная дорожка вела вдоль берега, но людей не было видно.
Но вот послышался какой-то шум, и из-за поворота выехал велосипедист. Пузырев чуть сдвинулся с тропинки, пропуская мужчину в спортивном костюме, который лихо промчался мимо, даже не взглянув на сыщика.
Андрей двинулся дальше, размышляя о том, что, даже если удастся подрядить для поисков водолазов, неизвестно, сколько времени у них уйдет, чтобы обследовать всё дно у берегов. Пруд был хоть и не широкий, но вытянутый на несколько сот метров.
Вскоре тропа вывела Пузырева на небольшой, но довольно широкий и очень старый каменный мостик, в самом узком месте отделявший этот пруд от еще одного такого же, уходящего еще дальше в лес. И это означало дополнительные несколько сот метров побережья.
Андрей задумчиво, опершись о каменные перила, смотрел на водную гладь. Здесь было довольно глубоко, не было видно не только дна, но и водорослей. Пузырев представил, а что бы он стал делать, если бы ему нужно было незаметно ночью выкинуть из тележки тяжелый груз.
С одной стороны, чем дальше и дольше он бы тянул телегу, тем больше была вероятность случайно наткнуться на людей. Хотя если днем тут никого нет, то ночью и подавно. С другой стороны, вот этот мостик, расположенный довольно далеко от поселка и основной тропы, был очень уж подходящим местом, чтобы не оставить следов на берегу. И тут было достаточно глубоко, чтобы скрыть на дне улики.
Да, место было подходящим, но никаких оснований вызывать водолазов у Андрея не было. Сейчас он был никем, и у него были всего лишь подозрения. Как опер со стажем, он понимал, что даже работай он сейчас в полиции, никто ему только из-за его хотелок водолазов бы не дал. Нужны были факты, а у него, кроме подозрений, до сих пор были только слова бывшего преступника, пусть и друга.
Бросив в пруд маленький камешек, кем-то оставленный на парапете, Андрей пошел на автомобильную стоянку.
Только вечером Пузырев пришел в офис, который по заведенной давно привычке, работал и в выходные. Суровый уже собирался уходить домой, а в приемной сидел Пашка, поджидая друга.
– Пойдем, посидим, подумаем, – Андрей кивнул другу и открыл свой кабинет.
– Есть что новое? – с надеждой в голосе спросил Лаптев.
Андрей, поморщившись, покачал головой.
– Глухо. Старуха ничего нам не скажет. Крепкая дамочка, не удивлюсь, если в девяностые она вместе с мужем занималась темными делишками.
– А сам Серов?
– Он с нами разговаривать больше не будет. И не потому, что боится сболтнуть лишнего. Он из тех твердолобых баранов, которые, если на них найдет, будут гнуть свою линию, даже если их резать начнут.
– Что будем делать? Есть мысли?
– Будем ждать звонка Соломинки, – вздохнул Пузырев. – Может, что интересного наша подружка накопает.
За окном уже стемнело, когда в смартфоне Андрея раздался видеозвонок. Катя звонила из дома, она была в легком халатике, подчеркивающем ее замечательную фигуру.
– Ребятки, рада вас видеть, – просияла женщина. – Сейчас я вам кое-что расскажу. Приготовьтесь слушать.
– Всегда готовы, – Пашка дурашливо отсалютовал в экран.
– Итак, Юлия Серова, в девичестве Мосягина, в первом замужестве Мордвинова. Сорок пять лет. Детей нет. Два года назад овдовела, но долго не тосковала. Прежний муж был крупным чиновником в Москве, умер на рабочем месте от кровоизлияния в мозг. Никогда толком нигде не работала, мужья обеспечивали.
– Типичная такая биография, – усмехнулся Лапоть.
– Теперь, что касается последних дней, – не обращая внимания на реплику друга, продолжила Катя. – Еще месяц назад Серова купила билет на поезд, но не в Абхазию, а до Анапы. Во вторник в десять вечера поезд отправился с Московского вокзала по расписанию. Как следует из данных РЖД, Юлия Серова в поезд села, предъявив свой паспорт. Правда, доехала ли она до Анапы или вышла раньше, информации нет.
– Нормально! – Пузырев недоуменно смотрел на экран смартфона. – Если она села в поезд, то чей труп видел Пашка?
– Ребятки, я не знаю, чей там труп, я говорю то, что есть в базах, – Соломина пожала плечами, отчего чуть не вылезла из халата, почти полностью обнажив плечи. – Про такси слушать будете?
– Говори уж, – буркнул Андрей, ожидая услышать еще одну безрадостную весть.
– Макс постарался, напряг всех агрегаторов такси в городе. В интересующее нас время из поселка, интересующего нас, было два заказа. Один из вызванных водителей как раз доставил пассажира на Московский вокзал примерно за пятнадцать минут до отправления поезда на Анапу. Разумеется, кого он вез, диспетчер не знает, но я могу дать вам номер машины. Можете попробовать сами поговорить с шофером.
– Давай номер, – вздохнул Пузырев, – хоть какая-то зацепка.
– Ну, в общем-то, у меня всё, – сказала Катя извиняющимся тоном после того, как продиктовала марку и номер машины такси. – Прошу прощения, если немного подпортила вашу железобетонную версию.
– Ладно, разберемся, – хмуро произнес Андрей.
– Ну, вы, если что, звоните, мальчики, пока.
За спиной Соломинки появился мужик с голым торсом, и экран погас.
– Как-то всё это мне не нравится, – покачал головой Пузырев, исподлобья хмуро глядя на друга.
– Чей же труп я видел? – Лаптев тоже выглядел очень расстроенным, что с ним бывало редко. – Не могло же мне померещиться.
– Ну, была у меня изначально еще одна версия про неудовлетворенную пациентку, – Андрей задумчиво облокотился о стол. – Но…
Резко схватив телефон, Пузырев набрал номер Соломиной.
– Да, Андрюша, что еще? – раздался нежный, мурлыкающий голос Кати.
– Катюшенька, а сообщений о пропаже какой-нибудь женщины, пациентки Серова в эти дни не было? – быстро заговорил Андрей, понимая, что сейчас женщине совсем не до него. – Ты могла бы, вообще, составить для меня список его пациенток, собрав отдельно тех, у кого к хирургу были претензии?
– Хорошо, Андрюшенька, – проворковала женщина, – завтра я тебе всё составлю, сделаю всё, что ты захочешь. Но давай, это будет завтра.
Катя отключилась, а Андрей задумчиво посмотрел на сидящего напротив друга.
– Хорошо Катьке, всегда у нее под боком есть кто-то.
– А ты так и не женился? – спросил Лаптев друга. – Всё по Катюхе сохнешь?
– Не сохну, но и другой женщины, которая бы мне нравилась хотя бы также как Соломинка, до сих пор не встретил. А у тебя как с личной жизнью?
– Отлично, – усмехнулся Павел. – Я и не собирался никогда ни на ком жениться. Я для этого не предназначен, а девушек, готовых на время разделить со мной одиночество, вокруг и без этого хватает. Меня всё устраивает.
– Понятно, – Андрей кивнул. – Давай отбросим личную жизнь и подумаем, что мы имеем.
– Мы имеем труп, которого нет… Больше я ничего не могу сказать.
– И что нам с этой массой информации делать? – Пузырев скептически посмотрел на друга. – Может, плюнуть и спать спокойно?
– Андрюха, не кривляйся. Мы оба отлично знаем, что пока не разберемся в том, что произошло, мы не сможем спокойно спать. В этом мы с тобой очень схожи, мы упрямы, как бараны, и будем толкать забор, пока он не упадет.
– Ладно, что-то у меня сегодня голова больше не варит, – Пузырев устало потер ладонью наморщенный лоб. – Пойдем, по кружечке пропустим, и по домам. Завтра буду думать.
