Гомер
Илиада

Полная версия

Песнь одиннадцатая
Подвиг Агамемнона

 
Рано, едва лишь Денница Тифона^[408] прекрасного ложе
Бросила, свет вожделенный неся и бессмертным и смертным,
Зевс Вражду ниспослaл к кораблям быстролетным ахеян,
Грозную вестницу, знаменье брани несущую в дланях.
 

5

 
Стала Вражда на огромнейший черный корабль Одиссея,
Бывший в средине, да крики ее обоюдно услышат
В стане далеком Аякса и в стане царя Ахиллеса,
Кои на самых концах с многовеслыми их кораблями
Стали, надежные оба на силу их рук и на храбрость.
Там возвышаясь, богиня воскликнула мощно и страшно,
 

10

 
Крик обращая к ахейцам; и каждому в сердце вдохнула
Дурную силу, без устали вновь воевать и сражаться:
Всем во мгновенье война им кровавая – сладостней стала,
Чем на судах возвращенье в любезную землю родную.
 
 
Громко кричал и Атрид, препоясаться в брань возбуждая
 

15

 
Воев аргивских, и сам покрывался блистательной медью.
Прежде всего положил на могучие ноги поножи
Пышные, кои серебряной плотно смыкались наглезной.
После вкруг персей герой надевал знаменитые латы,
Кои когда-то Кинирас^[409] ему подарил на гостинец:
 

20

 
Ибо до Кипра^[410] достигла великая молвь, что ахейцы
Ратью на землю троянскую плыть кораблями решились;
В оные дни подарил он Атрида, царю угождая.
В латах сих десять полос простиралися ворони черной^[411],
Олова белого двадцать, двенадцать блестящего злата;
 

25

 
Сизые змеи по ним воздымалися кверху, до выи,
По три с боков их, подобные радугам, кои Кронион
Зевс утверждает на облаке, в дивное знаменье смертным.
Меч он набросил на рамо: кругом по его рукояти
Гвозди сверкали златые; влагалище мечное окрест
 

30

 
Было серебряное и держалось ремнями златыми.
Поднял, всего покрывающий, бурный свой щит велелепный,
Весь изукрашенный: десять кругом его ободов медных,
Двадцать вдоль его было сияющих блях оловянных,
 

35

 
Белых; в средине ж одна воздымалася – черная воронь;
Там Горгона свирепообразная щит повершала,
Страшно глядящая, окрест которой и Ужас и Бегство.
Сребряный был под щитом сим ремень; и по нем протяженный
Сизый дракон извивался ужасный; главы у дракона
 

40

 
Три, меж собою сплетясь, от одной воздымалися выи.
Шлем возложил на главу изукрашенный, четверобляшный,
С конскою гривой, и страшный поверх его гребень качался.
Крепкие два захватил копия, повершенные медью,
Острые, медь от которых далеко, до самого неба,
 

45

 
Ярко сияла. И грянули свыше Паллада и Гера,
Чествуя сына Атрея, царя многозлатой Микены.
 
 
Каждый тогда из мужей своему заповедал вознице
Коней устроить в ряды и пред рвом их держать неотступно.
Сами же пешие, в медных доспехах, с оружием в дланях,
 

50

 
Реяли быстрые; шум неумолкный восстал до рассвета.
Конных они упредив, перед рвом построились к бою;
Конные одаль за ними текли; и смятение злое
Зевс промыслитель в толпах их воздвиг, и с высот, из эфира
Росу послал, растворенную кровью; зане обрекал он
 

55

 
Многие храбрых главы ниспослать в обитель Аида.
 
 
Трои сыны ополчались, заняв возвышение поля,
Окрест великого Гектора, Полидамаса^[412] героя,
Окрест Энея, который, как бог, почитался народом,
Трех Антенора сынов, Агенора героя, Полиба^[413]
 

60

 
И Акамаса младого, подобного жителю неба.
Гектор герой между первыми щит обращал круговидный,
Словно звезда вредоносная^[414], то из-за туч появляясь,
Временем блещет, временем кроется в черные тучи, —
Так Приамид, воеводствуя, то меж передних являлся,
 

65

 
То между задних, к сражению строя; под пламенной медью
Весь он светился, как молния грома метателя Зевса.
Воины так, как жнецы, устрояся друг против друга
Жать ячмень иль пшеницу на ниве богатого мужа,
В встречу бегут полосою, ручни на ручни упадают, —
 

70

 
Так соступившиесь воины, друг против друга бросаясь,
Бились: ни те, ни другие о низком не мыслили бегстве;
С рвением равным главы на сраженье несли и, как волки,
В битве ярились. Вражда веселилась, виновница бедствий,
Токмо одна от бессмертных при страшной присутствуя сече.
 

75

 
Боги другие от брани давно удалились: спокойно
В светлых своих воссидели жилищах, где каждому богу
Дом велелепный воздвигнут, по горным уступам Олимпа.
Все же они порицали гонителя облаков Зевса,
Трои сынам даровать возжелавшего славу победы.
 

80

 
Но не внимал им владыка Олимпа; от всех уклоняся,
Он одинокий сидел в отдалении, радостно гордый,
Град созерцая троян, корабли чернооких данаев,
Меди сияние, брань, и губящих мужей, и губимых.
 
 
Долго, как длилося утро и день возрастал светоносный,
 

85

 
Стрелы и тех и других поражали, и падали вои.
В час же, как муж дровосек начинает обед свой готовить,
Сев под горою тенистой, когда уже руки насытил,
Лес повергая высокий, и томность на душу находит,
Чувства ж его обымает алкание сладостной пищи, —
 

90

 
В час сей ахеяне силой своей разорвали фаланги,
Крикнувши разом дружина к дружине; вперед Агамемнон
Ринулся первый и свергнул владыку мужей Бианора,
Свергнул и друга его – Оилея, гонителя коней.
Он, с колесницы ниспрянувши, противостал Атрейону,
 

95

 
И в чело устремленного острым копьем Агамемнон
Грянул, копья не сдержал ни шелом его меднотяжелый:
Быстро сквозь медь и сквозь кость пролетело и, в череп
ворвавшись,
С кровью смесило весь мозг и смирило его в нападенье.
Бросил сраженных во прахе владыка мужей Агамемнон,
 

100

 
Персями белыми блещущих: он обнажил их доспехи.
Сам устремился на Иза и Антифа, свергнуть пылая
Двух Приамидов (побочный один, а последний законный),
Бывших в одной колеснице: побочный правил конями,
Антиф же стоя воинствовал храбрый; некогда их же,
 

105

 
Пасших овец, Ахиллес, изловив при подошвах идейских,
Ветвями гибкими пленных связал, но избавил за выкуп.
Ныне Атрид их, пространновластительный царь Агамемнон,
Первого в грудь близ сосца поразил длиннотенною пикой;
Антифа ж в ухо мечом огромил и сразил с колесницы.
 

110

 
Спешно с поверженных он совлекал прекрасные брони,
Вспомнивши юношей: прежде он их пред судами ахеян
Видел, как с Иды плененных привел Ахиллес благородный.
Словно как лев быстроногая лани детей беспомощных,
Если придет к логовищу, схвативши в ужасные зубы,
 

115

 
Вдруг сокрушает с костями и юную жизнь похищает;
Мать, как ни близко стоит у детей, но помочь им не может;
Сердце у ней у самой обымает насильственный трепет;
Быстрая, скачет сквозь частый кустарник, сквозь темные рощи,
Пот проливая, бежит от неистовства мощного зверя, —
 

120

 
Так Приамидам никто из троян при погибели грозной
Помощи не дал; они пред ахейцами сами бежали.
 
 
Вслед он Пизандра и пылкого в битвах постиг Гипполоха,
Братьев, сынов Антимаха, который, приняв от Париса
Злато, блистательный дар, на советах всегда прекословил
 

125

 
Всем предлагающим выдать Елену царю Менелаю.
Мужа сего двух сынов изловил Агамемнон могучий,
Бывших в одной колеснице и вместе коней укрощавших;
Ибо из дланей у них убежали блестящие вожжи;
Оба смутились они, и на них, как лев, устремился
 

130

 
Царь Агамемнон. Они с колесницы к нему возопили:
“Даруй нам жизнь, о Атрид! И получишь ты выкуп достойный.
Много в дому Антимаха лежит драгоценностей в доме;
Много и меди, и злата, и хитрых изделий железа.
С радостью выдаст тебе неисчислимый выкуп родитель,
 

135

 
Если услышит, что живы мы оба, в плену у данаев”.
Так вопиющие оба, царя преклоняли на жалость
Ласковой речью; но голос не ласковый слух поразил им:
“Если вы оба сыны Антимаха, враждебного мужа,
Что на сонме троянам совет подавал Менелая,
 

140

 
В Трою послом приходившего с мудрым Лаэртовым сыном,
Там умертвить, а обратно его не пускать к аргивянам, —
Се вам достойная мзда за презренную злобу отцову!”
Рек – и могучим ударом Пизандра сразил с колесницы.
В грудь он копьем пораженный, ударился тылом о землю.
 

145

 
Спрянул с коней Гипполох; и его низложил он на землю,
Руки мечом отрубивши и голову с выей отсекши;
И, как ступа, им толкнутый, труп покатился меж толпищ.
 
 
Бросив сраженных, туда, где сильнее толпились фаланги,
Ринулся он, и за ним меднобронные мужи ахейцы.
 

150

 
Пешие пеших разят, предающихся бегству неволей,
Конные конных (от них заклубилося облако праха
С поля, взвиваясь ногами гремящих копытами коней),
Медью друг друга сражают; но мощный Атрид непрестанно
Гнал, поражая бегущих и криком своих ободряя.
 

155

 
Словно как хищный огонь на нерубленый лес нападает;
Вихорь крутящийся окрест разносит его, и из корней
С треском древа упадают, крушимые огненной бурей, —
Так под руками героя Атрида главы упадали
В бег обращенных троян; крутовыйные многие кони
 

160

 
С громом по бранным путям колесницы носили пустые,
Славных ища их возниц, а они по долине лежали
Бледные, коршунам больше приятные, чем их супругам.
 
 
Гектора ж Зевс промыслитель от стрел удалил и от праха,
Вне пораженья поставил, и крови, и бурной тревоги.
 

165

 
Но Агамемнон преследовал, мощно своих возбуждая.
Толпища мимо кургана Дарданского древнего Ила
Полем, нестройные, мимо смоковницы дикой бежали,
Сердцем летящие в град; неотступно преследовал с криком
Царь Агамемнон и кровью багрил необорные руки.
 

170

 
Но, приближася к дубу и к Скейским воротам, трояне
Там удержались и, став, ожидали последних бегущих.
Те же еще по долине как робкие бегали кравы,
Если их лев распугает, пришедший в глубокую полночь,
Всех; но единой из них предстоит ужасная гибель:
 

175

 
Выю он вдруг ей крушит, захвативши в могучие зубы,
После и кровь, и горячую внутренность всю поглощает, —
Так их бегущих преследовал мощный Атрид, непрестанно
Мужа последнего пикой сражая; бежали трояне.
Многие ниц и хребтом упадали, сраженные с коней
 

180

 
Дланью Атридовой: так впереди он свирепствовал пикой.
 
 
Но когда, побеждая, под град и высокую стену
Он приближался, в то время отец и бессмертных и смертных,
Зевс, на превыспреннем холме обильной потоками Иды,
С неба нисшедший, воссел; и держал он перуны в деснице;
 

185

 
И к посланнице быстрой вещал, златокрылой Ириде:
“Шествуй, посланница быстрая, Гектору слово поведай:
Дондеже зрит он, что пастырь народа Атрид Агамемнон,
Между передних свирепствуя, губит ряды браноносцев,
Пусть от него уклоняется, токмо других ободряя
 

190

 
Храбро с мужами враждебными ратовать в битве жестокой.
Но когда копием иль троянской стрелой пораженный,
Бросится он в колесницу, пошлю я Гектору крепость:
Будет разить он, доколе дойдет к кораблям быстролетным,
И закатится солнце, и мраки священные снидут”.
 

195

 
Рек; повинуется быстрая, равная вихрям Ирида;
С Иды горы устремляется к Трое, священному граду;
Там Приамида героя, великого Гектора видит,
В сонме дружин на конях, в колеснице стоящего светлой;
Став перед ним, провещает подобная вихрям Ирида:
 

200

 
“Гектор, Приамова отрасль, равный советами Зевсу!
Зевс посылает меня, да тебе изреку его слово:
Дондеже зришь ты, что пастырь народа Атрид Агамемнон,
Между передних свирепствуя, губит ряды ратоборцев,
Сам от него уклоняйся и токмо других ободряй ты
 

205

 
Храбро с мужами враждебными ратовать в битве жестокой.
Но, когда копием иль троянской стрелой пораженный,
Бросится он в колесницу, тебе ниспошлет он могучесть:
Будешь разить ты, доколе дойдешь к кораблям быстролетным,
И закатится солнце, и мраки священные снидут”.
 

210

 
Так говоря, отлетела подобная вихрям Ирида.
Гектор герой с колесницы с оружием прянул на землю;
Острые копья колебля, кругом обходил ополченья,
В бой распаляя сердца; и возжег он ужасную сечу.
Вспять обратились трояне и стали в лицо аргивянам,
 

215

 
Аргоса вои с противной страны укрепили фаланги.
Битва восставлена; стали навстречу; и царь Агамемнон
Ринулся первый: пылал и в передних он первым сражаться.
 
 
Ныне поведайте, Музы, живущие в сенях Олимпа,
Кто Агамемнону противостал на сражение первый
 

220

 
Между троян конеборственных или союзников славных? —
Сын Антеноров, герой Ифидамас, огромный и сильный,
В Фракии холмной воспитанный, матери стад руноносных.
Там Антенорова сына Кисеей воспитал с колыбели,
Дед знаменитый его, белоногой Феаны родитель.
 

225

 
Но когда он достигнул возраста юности славной,
Дед, удержавши его, сочетал с ним дочь. Новобрачный,
Вдруг из чертога он брачного славой ахеян увлекся^[415];
В черных двенадцати быстрых судах полетел к Илиону;
Но, суда многоместные в граде Перкоте оставив,
 

230

 
Пеший с дружиной пошел и вступил в илионские стены.
Он Агамемнону противостал на сражение первый. —
Чуть соступилися оба, идущие друг против друга,
Ринул Атрид и прокинул: оружие мимо промчалось.
Но Ифидамас средь запона, ниже сияющей брони,
 

235

 
Пику вонзил и на древко налег, уповая на силу.
Тщетно герой напрягался пронзить изукрашенный пояс:
Первое встретив сребро, как свинец, изогнулося жало.
Древко, рукой охватив, повелитель мужей Агамемнон
Мощно повлек, разъяренный, как лев, и из рук сопостата
 

240

 
Вырвал; его же по вые мечом поразил и низвергнул.
Там, по земле распростершися, сном засыпает он медным,
Бедный, друзей защищавший, далеко от верной супруги
Юной, от коей и ласк не приял, но дарами осыпал:
Сто ей волов сперва даровал и еще обещал он
 

245

 
Тысячу коз и овец из стад у него неисчетных.
Ныне ж его Агамемнон во прахе нагого оставил
И понес меж толпами доспех пораженного пышный.
 
 
Скоро Атрида увидел Коон, знаменитый воитель,
Сын Антеноров старейший, и сердца глубокая горесть
 

250

 
Очи ему помрачила при виде простертого брата.
Стал в стороне он с копьем, неприметный герою Атриду;
Быстро ударил и в руку его поразил возле локтя:
Руку насквозь прокололо копейное яркое жало,
И содрогся от страха владыка мужей Агамемнон;
 

255

 
Брани ж и боя герой не оставил и так; на Коона
Ринулся грозный, колебля копье, возращенное бурей.
Он же тогда Ифидамаса, милого брата родного,
Пламенно за ногу влек, призывающий храбрых на помощь.
Влекшего тело его, под огромным щитом, Агамемнон
 

260

 
Сулицей медяножальной ударил и силы разрушил,
И на братнем трупе главу с него ссек налетевший.
Так Антенора сыны, под руками Атрида героя
Участь свою совершив, погрузились в обитель Аида.
 
 
Он же, могучий, другие ряды обходил ратоборцев,
 

265

 
Их и копьем, и мечом, и огромными камнями бьющий,
Кровь покуда горячую свежая рана струила.
Но лишь рана засохла и черная кровь унялася,
Боли мучительно-острые в душу Атрида вступили.
Словно как мать при родах раздирают жестокие стрелы,
 

270

 
Острые, кои вонзают Илифии^[416], Герины дщери,
Женам родящим присущие, мук их владычицы горьких, —
Столько же острые боли вступили в Атридову душу.
Он, в колесницу вскоча, повелел своему браздодержцу
Коней к судам устремить мореходным; и, сердцем терзаясь,
 

275

 
Крик он, кругом раздающийся, поднял, к ахеям взывая:
“Други, вожди и правители мудрые храбрых данаев!
Вы отражайте теперь от ахейских судов мореходных
Тяжкую битву; а мне не позволил Кронид промыслитель
Ратовать целый сей день с вероломными чадами Трои”.
 

280

 
Так произнес, – и бичом браздодержец коней пышногривых
К черным погнал кораблям, и послушные кони летели;
Пену по персям клубя и кругом осыпаяся прахом,
С бранного поля несли удрученного язвой владыку.
 
 
Гектор, едва усмотрел отходящего с битвы Атрида,
 

285

 
Голосом звучным вскричал, возбуждая троян и ликиян:
“Трои сыны, и ликийцы, и вы, рукопашцы дарданцы!
Будьте мужами, друзья, и вспомните бурную храбрость!
С боя уходит храбрейший, и мне знаменитую славу
Зевс посылает; направьте, трояне, коней звуконогих
 

290

 
Прямо на гордых данаев, стяжайте высокую славу!”
 
 
Так восклицая, возжег он и силу и мужество в каждом.
Словно как ловчий испытанный псов белозубых станицу
В лов раздражает на льва иль на дикого вепря лесного,
Так на аргивских мужей троян раздражал крепкодушных
 

295

 
Гектор герой, человеков губителю равный Арею;
Сам же он, гордо мечтающий, первый пред ратью идущий,
В битву влетел, как высококрутящийся вихорь могучий,
Свыше который обрушась, весь понт черноводный волнует.
 
 
Кто же был первый и кто был последний, которых низвергнул
 

300

 
Гектор герой, как победу ему даровал Олимпиец?
Первый Ассей, и вослед Автоной, и Опид браноносный,
Клития отрасль Долоп^[417], Агелай, и могучий Офелтий,
Ор и отважный Эзимн, и Гиппоноой, пламенный в битвах:
Сих поразил он ахейских вождей именитых, а ратных
 

305

 
Множество: словно как Зефир на облаки облаки гонит,
Хладного Нота порывами бурными их поражая;
Волны, холмясь, беспрестанно крутятся, и пена высоко
Брызжет, взрываясь порывами многостороннего ветра, —
Так беспрестанно от Гектора падали головы ратных.
 

310

 
Гибель была б, совершилось бы тут невозвратное дело,
Верно, упали б в суда отраженные рати ахеян,
Если б Тидида на бой не призвал Одиссей прозорливый:
“Что, Диомед, мы стоим и забыли воинскую доблесть?
Шествуй сюда ты и стань близ меня: нестерпимый позор нам,
 

315

 
Если у нас корабли завоюет божественный Гектор!”
 
 
Сыну Лаэрта в ответ говорил Диомед нестрашимый:
“Стану, о друг, я и здесь устою; но пользы немного
Будет от нашего мужества: Зевс, потрясатель эгида,
Больше троянам, чем нам, даровать одоление хочет!”
 

320

 
Так произнес – и Фимбрея сразил с колесницы на землю,
В грудь у сосца поразивши копьем; Одиссей же могучий
Богу подобного сверг Молиона^[418], клеврета царева.
В прахе оставили сих, успокоенных ими от брани;
Сами ж, толпу проходя, волновали ее и, как вепри
 

325

 
Вдруг на псов, их гонящих, гордые мечутся сами, —
Так, обратяся, они истребляли троян, а данаи
Радостно все отдыхали от бегства пред Гектором грозным.
 
 
Тут колесницу они и могучих мужей изловили,
Двух сынов перкозийца Меропа, который славнейший
 

330

 
Был предсказатель судьбы и сынам не давал позволенья
К брани погибельной в Трою идти; не послушали дети
Старца родителя: рок увлекал их к погибели черной.
Их обоих Тидейон Диомед, знаменитый копейщик,
Душу и жизнь сокрушил и прекрасные сбруи похитил.
 

335

 
Царь Одиссей Гипподама^[419] сразил и вождя Гипероха.
 
 
Тут в равновесии бой распростер меж народов Кронион,
С Иды взиравший на брань, и они поражали друг друга.
Мощный Тидид копнем уязвил в бедро Агастрофа,
Сына Пеонова храброго: коней при нем, чтоб избегнуть,
 

340

 
Не было близко; так Пеонид омрачился душою.
Их возница держал в отдалении; сам же он пеший
Рыскал меж сонмов передних, пока погубил свою душу.
Гектор героев узрел сквозь ряды и на них устремился
С криком свирепым; за ним и троян полетели фаланги.
 

345

 
Сердцем смутился, увидев его, Диомед благородный
И мгновенно воззвал к близ стоящему сыну Лаэрта:
“Гибель крутится на нас, шлемоблещущий Гектор могучий!
Но останемся здесь, отразим ее, противуставши!”
 
 
Рек он – и, мощно сотрясши, послал длиннотенную пику.
 

350

 
И улучил, без ошибки уметил в главу Приамида,
В верх коневласого шлема; но медь отскочила от меди:
К белому телу коснуться шелом возбранил дыроокий,
Крепкий, тройной, на защиту герою дарованный Фебом.
Гектор далеко отпрянул назад и, смесившись с толпою,
 

355

 
Пал на колено; могучей рукой упираяся в землю,
Томный поникнул; и взор ему черная ночь осенила.
Но пока Диомед за копьем, пролетевшим далеко,
Шел сквозь ряды первоборные, где оно в землю вонзилось, —
Гектор с духом собрался и, бросившись вновь в колесницу,
 

360

 
К дружним толпам поскакал и избегнул гибели черной.
С пикой преследуя, громко вскричал Диомед нестрашимый:
“Снова ты смерти, о пес, избежал! Над твоей головою
Гибель летела, и снова избавлен ты Фебом могучим.
Феба обык ты молить, выходя на свистящие стрелы!
 

365

 
Но, убив тебя, я разделаюсь, встретившись после,
Если и мне меж богов-небожителей есть покровитель!
Ныне пойду на других и повергну, которых постигну!”
 
 
Рек – и с Пеонова сына доспехи совлечь наклонился.
Тою порой Александр, супруг лепокудрой Елены,
 

370

 
Скрывшись за столб гробовой на могиле усопшего мужа,
Ила, Дарданова сына, почтенного в древности старца,
Лук наляцал на Тидеева сына, владыку народа;
И как тот, наклонясь, обнажал Агастрофа героя:
Щит от рамен, испещренные латы от персей и тяжкий
 

375

 
Шлем от главы, – Александр, рукоятие лука напрягши,
Мечет стрелу, и не тщетно она из руки излетела:
Ранил в десную пяту, и стрела, пробежав сквозь подошву,
В землю вонзилась. Парис торжествующий, с радостным смехом
Вдруг из засады подпрянул и, гордый победой, воскликнул:
 

380

 
“Ты поражен! и моя не напрасно стрела полетела!
Если б в утробу тебе угодил я и душу исторгнул!
Сколько-нибудь отдохнули б от бед обитатели Трои,
Коих страшишь ты, как лев истребительный агнцев блеющих!”
 
 
И ему, не робея, Тидид отвечал благородный:
 

385

 
“Подлый стрелец, лишь кудрями гордящийся, дев соглядатай!
Если б противу меня испытал ты оружий открыто,
Лук не помог бы тебе, ни крылатые частые стрелы!
Ты, у меня лишь пяту оцарапавши, столько гордишься;
Мне же ничто! как бы дева ударила или ребенок!
 

390

 
Так тупа стрела ничтожного, слабого мужа!
Иначе мчится моя: лишь враждебного тела достигнет,
Острой влетает стрелой, – и пронзенный лежит бездыханен!
И мгновенно вдова его в грусти терзает ланиты,
Дети в дому сиротеют, и сам он, кровавящий землю,
 

395

 
Тлеет, и вкруг его тела не жены, а птицы толпятся!”
 
 
Так он вещал, – и, к нему приступив, Одиссей копьеборец
Стал впереди; Диомед же, присев, из ноги прободенной
Вырвал стрелу, и по телу жестокая боль пробежала.
Он, в колесницу вскочив, повелел своему браздодержцу
 

400

 
Коней к судам устремить мореходным: терзалось в нем сердце.
 
 
Тут Одиссей копьеборец покинут один; из ахеян
С ним никто не остался: всех рассеял их ужас.
Он, вздохнув, говорил к своему благородному сердцу:
“Горе! что будет со мною? позор, коль, толпы устрашася,
 

405

 
Я убегу; но и горше того, коль толпою постигнут
Буду один я: других аргивян громовержец рассыпал.
Но почто мою душу волнуют подобные думы?
Знаю, что подлый один отступает бесчестно из боя!
Кто на боях благороден душой, без сомнения, должен
 

410

 
Храбро стоять, поражают его или он поражает!”
 
 
Тою порою, как думы сии обращал он на сердце,
Быстро троянцев ряды приступили к нему щитоносцев
И сомкнулись кругом, меж себя заключая их гибель^[420].
Словно как вепря и быстрые псы, и ловцы молодые
 

415

 
Вдруг окружают, а он из дремучего леса выходит
Грозный, в искривленных челюстях белый свой клык изощряя;
Ловчие вкруг нападают; стучит он ужасно зубами,
Гордый зверь; но стоят звероловцы, как он ни грозен, —
Так на любимца богов Одиссея кругом нападали
 

420

 
Мужи троянские; он отбивался, и острою пикой
Первого ранил в поверхность плеча Дейопита героя;
После, Фоона и Эннома друг возле друга низринув,
Он Херсидама троянца, когда с колесницы тот прядал,
В чрево блестящим дротом, под щитом его выпуклоблятным,
 

425

 
Ранил; во прахе простершись, руками хватает он землю.
Сих он оставил, и вслед поразил Гиппасида Харона,
Милого брата рождением славного Сока героя.
В помощь ему устремившися, Сок, небожителю равный,
Быстро и близко предстал и к Лаэртову сыну воскликнул:
 

430

 
“Царь Одиссей! неистомный в трудах, неоскудный в коварствах!
Днесь – или ты над двумя Гиппасидами будешь гордиться,
Свергнув мужей таковых и доспех их блестящий похитив,
Или, копьем ты моим ниспроверженный, душу погубишь!”
 
 
Рек он – и пикой в размах поразил по щиту Одиссея:
 

435

 
Щит светозарный насквозь пробежала могучая пика,
Броню, художеством пышную, быстро пронзила и кожу
Всю отделила от ребр Одиссеевых; но запретила
Меди Паллада Афина касаться утробы героя.
И, познав Одиссей, что стрелой не смертельной постигнут,
 

440

 
Мало назад отступил и к Гиппасову сыну воскликнул:
“Нет, злополучный, тебя постигает жестокая гибель!
Ты воспрепятствовал мне с фригиянами ныне сражаться;
Я же тебе предвещаю убийство и черную гибель:
Здесь и теперь же моим копием ты поверженный, славу
 

445

 
Даруешь мне, и Аиду, конями гордящемусь, душу!”
 
 
Рек он, – и Сок, от него обратившися, в бег устремился;
И ему обращенному пику в хребет углубил он
Между рамен и насквозь через перси широкие выгнал.
С шумом он грянулся в прах, и вскричал Одиссей, торжествуя:
 

450

 
“Сок, о воинственный сын укротителя коней Гиппаса!
Смертная участь постигла тебя, от нее не избег ты!
Ах, злополучный! тебе ни отец, ни почтенная матерь
Темных очей не закроют, умершему; хищные птицы
Скоро тебя разорвут, поражая густыми крылами!
 

455

 
Мне же, умершему, честь воздадут аргивяне герои!”
 
 
Так восклицающий, Сока могучего бурную пику
Вырвал из язвы своей и щита Одиссей благородный;
Вслед за оружием хлынула кровь, и душа затомилась.
Мужи троянские только увидели кровь Одиссея,
 

460

 
Крикнув друг другу в толпе, на единого все устремились.
Он же от них отступал и друзей призывал, восклицая.
Трижды вскричал Одиссей, как смогла голова человека;
Трижды послышал сей крик Менелай, копьеборец могучий.
Быстро Атрид возгласил к находившемусь близко Аяксу:
 

465

 
“О Теламонид, Аякс благородный, властитель народа!
Крик Одиссея героя ко мне достигает призывный,
Крику подобный, как будто его одного угнетают
Боем трояне, отрезав от всех на побоище страшном.
Друг, устремимся в толпу: защитить Одиссея нам должно!
 

470

 
Я трепещу, да один меж троянами он не постраждет,
Как ни отважен; великая скорбь поразила б ахеян!”
 
 
Рек, – и грядет он, сопутствуем мужем, бессмертному равным.
Скоро они Одиссея узрели: толпою ходили
Окрест героя враги, как меж гор кровожадные волки
 

475

 
Окрест еленя рогатого, коего муж звероловец
Ранил из лука стрелой; от него избежал быстроногий,
Мчася, доколе вращались горячая кровь и колена;
Но когда его мощь одолела стрела роковая,
Хищные волки его, между гор растерзав, пожирают
 

480

 
В мрачной дубраве, и льва истребителя демон приводит;
Волки кругом рассыпаются; добычу лев пожирает, —
Так вокруг Одиссея, искусного в битвах, ходили
Мужи троянские, многие, сильные, он же, бесстрашный,
Вкруг обращаясь, копьем отражал роковую годину.
 

485

 
Сын Теламонов приближился, щит, как башню, несущий;
Стал перед ним, и трояне рассыпались друг перед другом.
За руку взявши его, из толпы выводил благородный
Царь Менелай, пока не предстал с колесницей возница.
 
 
Бурный Аякс, на троян опрокинувшись, ранил Дорикла,
 

490

 
Сына Приама побочного; там же он Пандока свергнул,
Свергнул, кругом нападая, Лизандра, Пираза, Пиларта.
Словно река наводненная в поле незапная хлынет,
Бурно упавшая с гор, отягченная Зевсовым ливнем;
Многие дубы иссохшие, многие древние сосны
 

495

 
Мчит и, крутящаясь, ил свой взволнованный в море бросает, —
Так устремился и всё взволновал Теламонид могучий,
Коней разя и мужей. Но погибельной смуты не ведал
Гектор; на левом конце он пылающей брани сражался,
Вдоль по брегу Скамандра пучинного, где наиболе
 

500

 
Падали головы ратных, и бранные клики гремели
Около Нестора старца и сильного Идоменея.
Гектор меж ними вращался могучий и грозное деял:
Пикой и бурной ездой сокрушал он фаланги данаев.
Но не оставили б поля данайские храбрые рати,
 

505

 
Если б герой Александр, супруг лепокудрой Елены,
Битвы прервать не принудил Махаона, храброго мужа,
В правое рамо его поразив троежальной стрелою.
Все за него ужаснулись пылавшие бранью данаи.
Чтобы его, при несчастливой битве, враги не сразили.
 

510

 
Идоменей к знаменитому Нестору первый воскликнул:
“Нестор Нелид, о великая слава ахейских народов!
Стань в колесницу немедленно; пусть и почтенный Махаон
Станет с тобой; и гони к кораблям ты коней быстроногих.
Опытный врач драгоценнее многих других человеков,
 

515

 
Зная вырезывать стрелы и язвы целить врачевствами”.
 
 
Рек, – и ему не противился Нестор, конник геренский;
Скоро взошел и предстал с колесницей; в нее и Махаон
Быстро взошел, врача превосходного сын знаменитый.
Старец стегнул по коням, и охотно они полетели
 

520

 
К кущам ахейским: туда их несло и желание сердца.
 
 
Тою порой Кебрион, Приамидов сподвижник-возница,
Рати троянской смятенье увидел и молвил герою:
“Гектор! тогда как мы здесь подвизаемся между данаев,
Здесь, на конце истребительной брани, – взгляни ты, другие
 

525

 
Наши волнуются рати; смесились и кони и вой.
Их Теламонид волнует Аякс; узнаю ратоводца:
Носит на раме огромный он щит. Но туда мы и сами
Бурных коней обратим с колесницею; там наипаче
Толпища пеших и конных, с ужасным свирепством сшибаясь,
 

530

 
Режутся между собою, и крик их гремит неумолкный!”
 
 
Так Кебрион произнесши, коней пышногривых ударил
Звонким бичом, и ударам возницы послушные кони
Быстро меж ратных рядов с колесницею легкой летели,
Трупы топча, и щиты, и шеломы: забрызгалась кровью
 

535

 
Снизу медяная ось и сверху скоба колесницы,
В кои от конских копыт и от ободов бурных хлестали
Брызги кровавые, – так Приамид поспешал погрузиться
В сонмы мужей и, нагрянув, расторгнуть их! Страшную смуту
Он меж данаев воздвигнул и редко с копьем расставался.
 

540

 
Он и другие ряды обходил ратоборцев ахейских,
Их и копьем, и мечом, и огромными камнями бьющий;
Но с Аяксом борьбы избегал, с Теламоновым сыном:
Зевс раздражился бы, если б он с мужем сильнейшим сразился.
 
 
Зевс же, владыка превыспренний, страх ниспослал на Аякса:
 

545

 
Стал он смущенный и, щит свой назад семикожный забросив,
Вспять отступал, меж толпою враждебных, как зверь, озираясь,
Вкруг обращался, тихо колено коленом сменяя.
Словно как гордого льва от загона волов тяжконогих
Гонят сердитые псы и отважные мужи селяне;
 

550

 
Зверю они не дающие тука от стад их похитить,
Целую ночь стерегут их, а он, насладиться им жадный,
Мечется прямо, но тщетно ярится: из рук дерзновенных
С шумом летят, устремленному в сретенье, частые копья,
Главни горящие; их устрашается он и свирепый,
 

555

 
И со светом Зари удаляется, сердцем печальный, —
Так Теламонид, печальный душой, негодующий сильно,
Вспять отошел: о судах он ахеян тревожился страхом.
Словно осел, забредший на ниву, детей побеждает,
Медленный; много их палок на ребрах его сокрушилось;
 

560

 
Щиплет он, ходя, высокую пашню, а резвые дети
Палками вкруг его бьют, – но ничтожна их детская сила;
Только тогда, как насытится пашней, с трудом выгоняют, —
Так Теламонова сына, великого мужа Аякса,
Множество гордых троян и союзников их дальноземных,
 

565

 
Копьями в щит поражая, с побоища пламенно гнали.
Он же, герой, иногда вспомянувши бурную силу,
К ним обращался лицом и удерживал, грозный, фаланги
Конников храбрых троян; иногда обращался он в бегство,
Но дорогу им всем заграждал к кораблям быстролетным;
 

570

 
Часто меж двух ополчений свирепствовал сын Теламонов,
Ставши один: устремленные копья из рук дерзновенных
Многие в щит семикожный вонзались, вперед порываясь,
Многие, середь пути, не коснувшися белого тела,
В землю вонзяся, стояли, насытиться алчные телом.
 

575

 
Скоро Аякса увидел блистательный сын Эвемона,
Вождь Эврипил, удрученного тучей метательных копий;
Бросился, стал близ него и, сияющий ринувши дротик,
Сильного рати вождя Апизаона, Фавзова сына,
В печень под сердце пронзил и на месте сломил ему ноги,
 

580

 
Прянул к нему Эврипил, да похитит оружия с персей.
Но его, обнажавшего Фавзова сына, увидел
Богу подобный Парис Приамид и немедленно крепкий
Лук на него натянул и крылатой стрелою десное
Ранил бедро; сокрушилася трость и бедро отягчила.
 

585

 
Вспять он к дружинам своим отступил, избегающий смерти;
Крик между тем, кругом раздающийся, поднял к данаям:
“Други, вожди и правители мудрые храбрых данаев!
Станьте троянам в лицо, отразите скорей от Аякса
Пагубный день; удручен он стрелами, и, мыслю, не может
 

590

 
Сам избежать он из сечи погибельной! В встречу враждебным
Станьте, друзья, за Аякса героя, за славу данаев!”
 
 
Так восклицал Эврипил уязвленный, и быстро данаи
Вкруг Эвемонида стали, щиты к раменам приклонивши,
Копья уставивши; к ним невредимый исшел Теламонид
 

595

 
И, к дружинам приближася, стал он лицом на враждебных.
Так браноносцы сражались, подобно пылающим пламам.
 
 
Нестора с поприща бранного мчали Нелеевы кони,
Пеной покрытые; с ним и Махаона, славного мужа.
Старца увидев, узнал Пелейон Ахиллес быстроногий.
 

600

 
В оное время герой стоял на корме корабельной,
Смотря на бранный труд и плачевное бегство ахеян;
Начал к себе призывать он любезного друга Патрокла,
Громко крича с корабля; из-под сени, услышав, он быстро
Вышел, Арею подобный, – и было то горя началом.
 

605

 
Первый вещал к Ахиллесу Менетиев сын благородный:
“Что, Ахиллес, призываешь меня ты и что повелишь мне?”
 
 
И, Патроклу ответствуя, рек Ахиллес быстроногий:
“О, Менетид благородный, о друг, любезнейший сердцу!
Ныне, я думаю, скоро колена мои аргивяне
 

610

 
Придут обнять: нестерпимая более нужда гнетет их.
Но спеши, Менетид, вопроси у Нелеева сына,
С битвы кого уязвленного старец почтенный увозит?
Сзади Махаону кажется он совершенно подобным,
Сыну Асклепия; мужа в лицо не успел я увидеть;
 

615

 
Мимо меня проскакали стремительно быстрые кони”.
Так произнес, – и Патрокл покорился любезному другу;
Бросился быстро бежать вдоль судов мореходных и кущей.
 
 
Тою порою достигнули мужи Нелидовой кущи.
Оба сошли с колесницы на щедро-питающу землю;
 

620

 
Коней приняв, отрешил Эвримедон, старцев служитель,
Сами ж они на хитонах их пот прохлаждали горячий,
Став против ветра на береге моря; когда прохладились,
В сенницу оба вошли и на креслах покойных воссели.
Им Гекамеда кудрявая смесь в питие составляла,
 

625

 
Дочь Арсиноя, которую он получил в Тенедосе,
В день, как Пелид разорил, и которую старцу ахейцы
Сами избрали наградой: советами всех побеждал он.
Прежде сидящим поставила стол Гекамеда прекрасный,
Ярко блестящий, с подножием черным; на нем предложила
 

630

 
Медное блюдо со сладостным луком, в прикуску напитка,
С медом новым и ячной мукою священной;
Кубок красивый поставила, из дому взятый Нелидом,
Окрест гвоздями златыми покрытый; на нем рукояток
Было четыре высоких, и две голубицы на каждой
 

635

 
Будто клевали, златые; и был он внутри двоедонный.
Тяжкий сей кубок иной не легко приподнял бы с трапезы,
Полный вином; но легко подымал его старец пилосский.
В нем Гекамеда, богиням подобная, им растворила
Смесь на вине прамнейском^[421], натерла козьего сыра
 

640

 
Теркою медной и ячной присыпала белой мукою.
Так уготовя напиток составленный, пить приказала.
Мужи, когда питием утолили палящую жажду,
Между собой говоря, наслаждались беседой взаимной.
 
 
Вдруг во дверях их стал Патрокл, небожителю равный.
 

645

 
Старец, увидев его, устремился с блистательных кресел,
За руку далее ввел и упрашивал сесть между ними;
Но Менетид отрекался и быстрой ответствовал речью:
“Нет, не година сидеть, – не преклонишь, божественный старец.
Много почтен, но и грозен пославший меня известиться,
 

650

 
С битвы кого пораженного вез к кораблям ты. Но мужа
Сам узнаю, Махаона я вижу, владыку народов.
С вестью обратно спешу, чтоб ее возвестить Ахиллесу.
Знаешь довольно и сам ты, божественный старец, какой он
Взметчивый муж: и невинного вовсе легко обвинит он”.
 

655

 
Быстро ему ответствовал Нестор, конник геренский:
“Что же герой Ахиллес беспокоится так о данаях,
Медью враждебной в бою пораженных? Но знает ли всё он
Горе, постигшее воинство наше! Храбрейшие мужи
В стане лежат, иль в стрельбе, или в битве пронзенные медью!
 

660

 
Ранен стрелою Тидид Диомед, воеватель могучий,
Ранен копьем Одиссей знаменитый, Атрид Агамемнон.
Вот и сего предводителя я из погибельной битвы
Вывез, пронзенного в рамо стрелой. Но Пелид градоборец,
Сильный Пелид об ахейских сынах не радит, не жалеет!
 

665

 
Может быть, ждет он, доколе суда на брегу Геллеспонта,
В битве ахеян бесплодной, под вражеским пламенем вспыхнут,
Сами ж падем мы один близ другого? Лишился я, старец,
Силы, какая, бывало, кипела в гибких сих членах!
Если бы молод я стал и могучестью крепок, как прежде,
 

670

 
В годы, когда возгорелася распря меж нас и элеян,
Хищников стада; когда Гипирохова мощного сына
Я поразил Итимонея, жившего в злачной Элиде,
И отбил все возмездие: стадо свое защищая,
Он поражен меж передними бурною пикой моею;
 

675

 
Пал, и мгновенно рассыпались сельские ратники в страхе.
Мы от элеян добычу богатую с поля погнали:
Овчих ватаг пятьдесят и столько же гуртов воловых,
Столько же стад и свиных, и бесчисленных козьих, и с ними
Конский табун захватили мы, сто пятьдесят светломастных
 

680

 
Всё кобылиц, и при многих прекрасные были жребята.
Всю добычу великую ночью вогнали мы в город,
В Пилос Нелеев; восхитился духом Нелей, мой родитель,
Видя, сколь много добыл я, в сражение вышедши, юный.
Вестники подняли клич, с появлением ранней Денницы
 

685

 
Всех призывая, кто долг лишь имел на Элиде священной.
Стекся пилосский народ, и властители мужи добычу
Всем разделяли (эпеяне многим осталися должны
В дни, как, уже малолюдные, в Пилосе мы злострадали:
Нас угнетала постигшая Пилос Гераклова сила^[422]
 

690

 
В древние годы: защитники града храбрейшие пали.
В доме Нелея двенадцать сынов-ратоборцев нас было,
И остался один я: они до последнего пали!
Сим возгордившися, меднодоспешные мужи эпейцы
Нами ругались и многие нам умышляли злодейства).
 

695

 
Старец себе и волов и овец великое стадо
Взял, как возмездие, триста избравши и пастырей с стадом;
Долг бо великий и старец имел на Элиде священной:
Славных, в ристанье победных четыре коня с колесницей,
Бегом стязаться ходивших, и был предназначен треножник
 

700

 
Бега наградой; но их повелитель народа Авгеас^[423]
Нагло отъял и возницу, о конях печального, изгнал.
Старец Нелей, оскорбленный словами его и делами,
Много избрал для себя; остальное же отдал народу
В равный раздел: да никто от него обделен не отыдет.
 

705

 
Мы совершали взаимный раздел и по граду Нелея
Жертвы богам приносили. Враги же на третие утро
Силою всей, меднолатные мужи и быстрые кони,
Разом пришли; ополчилися с ними и два Молиона,
Юноши, вовсе еще не знакомые с бурною бранью.
 

710

 
Есть Фриоесса град, на высоком утесе лежащий,
Дальний, на бреге Алфея, кончающий Пилос песчаный.
Град сей враги кругом обступили, разрушить пылая.
Но, лишь толпы их прошли подгородное поле, Афина
Вестницей нам, от Олимпа нисшедшая, ночью явилась,
 

715

 
Брань возвещая, и в граде пилосцев собрала не робких,
Но беспредельно пылавших сразиться. Нелей, мой родитель,
Мне запретил ополчаться и скрыл от меня колесницу,
Мысля, что я еще млад и неопытен в подвигах ратных.
Я же и так между конников наших славой покрылся,
 

720

 
Пеший: меня на сражение так устремила Афина. —
Есть Миниейос река, и падет она в шумное море
Близко Арены; Денницы священной мы там ожидали,
Конные вои, а пешие тою порою стекались.
С оного места, со всею мы силой, с оружием в дланях,
 

725

 
В полдень пришли совокупно к священному току Алфея.
Там, всемогущему Зевсу принесши избранные жертвы,
Богу Алфею тельца и тельца Посейдону заклали;
Но Афине Палладе ярмом не смиренную краву.
После воинством целым толпа близ толпы вечеряли;
 

730

 
И наконец опочить, но с оружием каждый, легли мы
Вдоль по брегу Алфея; а гордые духом эпейцы
Около града стояли уже и разрушить пылали.
Но предстало им прежде великое дело Арея.
Только лишь ясное солнце взошло над пространной землею,
 

735

 
Мы наступили на них, помоляся Афине и Зевсу.
И едва лишь пилосцы с эпейцами бой завязали,
Первый я мужа сразил и похитил коней быстроногих
Мулия воина; зять он Авгеаса был властелина,
Дщери старейшей супруг, светлокудрой жены Агамеды^[424],
 

740

 
Знавшей все травы целебные, сколько земля их рождает.
Мужа сего, наступавшего, свергнул я пикою медной;
Грянулся в прах он, а я, на его колесницу вскочивши,
Между передними стал. И надменные мужи эпейцы
Друг перед другом побегли, увидев сраженного мужа,
 

745

 
Конных вождя, браноносца эпеян, храбрейшего в битвах.
Я на врагов убегающих грянул, как черная буря;
Взял пятьдесят колесниц, и от каждой два ратоборца
Землю грызли зубами, сраженные пикой моею.
Я поразил бы и двух Акторидов, младых Молионов,
 

750

 
Если бы их не отец, многомощный земли колебатель,
Сам из сражения спас, покрывши облаком темным.
Зевс пилосским мужам даровал и победу и славу;
Мы непрестанно бегущих вдоль поля широкого гнали,
Всех истребляя и пышные их собирая доспехи,
 

755

 
Коней пока не пригнали в Вупрасий^[425], обильный пшеницей,
Где Оленийский утес и курган, Алезийским зовомый.
С оного поля пилосцев назад обратила Паллада.
Там от врагов я последнего сверг, и ахейские мужи
Вспять из Вупрасия в Пилос погнали коней быстроногих,
 

760

 
Все прославляя Кронида в богах, в человеках Нелида.
Некогда был я таков, подвизаясь с мужами! Пелид же
Служит своею доблестью только себе! Но уверен,
Сам он сетовать будет, как воинство наше погибнет!
Друг Менетид, не тебя ль наставлял благородный Менетий
 

765

 
В день, как из Фтии тебя отпускал в ополченье Атрида?
Мы с Одиссеем тогда, находяся в Пелеевом доме,
Слышали в храмине всё, что вещал он, тебя наставляя.
В дом же Пелеев, богато устроенный, мы приходили,
Рать собирая на брань по ахейской земле плодоносной,
 

770

 
И нашли мы тогда Акторида Менетия в доме;
Там был и ты, и герой Ахиллес, а Пелей престарелый
Тучные бедра вола сожигал молнелюбцу Крониду,
Стоя в ограде двора, и, держа златоблещущий кубок,
Черное оным вино возливал на священное пламя;
 

775

 
Вы от закланного части готовили. Мы с Одиссеем
Стали в воротах; и бросился к нам Ахиллес удивленный,
За руки взял и в чертоги привел и, воссесть повелевши,
Нам предложил угощенье, какое гостям подобает.
И когда насладилися мы изобильной трапезой,
 

780

 
Речь я устроил и вас уговаривал следовать с нами;
Вы пламенели на брань, а отцы наставляли вас мудро.
Старец Пелей своему заповедовал сыну Пелиду
Тщиться других превзойти, непрестанно пылать отличиться.
Но Менетий тебе заповедовал так благородный:
 

785

 
– Сын мой! Пелид Ахиллес тебя знаменитее родом,
Летами старее ты, у него превосходнее сила;
Но руководствуй его убеждением, умным советом;
Дружески правь им; всегда он на доброе будет послушен. —
Так заповедовал старец, а ты забываешь. Хоть ныне
 

790

 
Храброму сыну Пелея решись говорить, – не вонмет ли?
Как то узнать? не успеешь ли, с богом, твоим убежденьем
Тронуть в нем сердце? сильно всегда убеждение друга.
Если ж какое пророчество душу его устрашает,
Если ему от Кронида поведала что-либо матерь, —
 

795

 
Пусть он отпустит тебя и с тобою в сражение вышлет
Рать мирмидонскую; может быть, светом ты будешь данаям.
Пусть он позволит тебе ополчиться оружием славным;
Может быть, в брани тебя за него принимая, трояне
Бой прекратят; а данайские воины в поле отдохнут,
 

800

 
Боем уже изнуренные; отдых в сражениях краток.
Вы, ополчение свежее, рать, истомленную боем,
Быстро к стенам отразите от наших судов и от кущей”.
 
 
Так говорил он – и сердце Патроклово в персях подвигнул.
Он устремляется вдоль кораблей к Эакиду герою;
 

805

 
Но когда к кораблям Одиссея, подобного богу,
Он приближался бегущий, где площадь и суд был народный,
И кругом алтари божествам их воздвигнуты были, —
Там Эврипил, уязвленный в сражении, с ним повстречался,
Доблестный сын, Эвемона, с стрелою, в бедре углубленной.
 

810

 
Шел он, хромая, с побоища; пот у героя ручьями
Лился холодный с рамен и с главы, а из раны тяжелой
Брызгала черная кровь; но дух оставался в нем твердым.
Видя его, почувствовал жалость Патрокл благородный
И, сострадая, воскликнул, крылатые речи вещая:
 

815

 
“Ах, злополучные мужи, вожди и владыки ахеян!
Так вы должны, далеко от друзей, от отчизны любезной,
Плотию вашею белою псов насыщать илионских?
Но поведай, герой, возвести мне, о Зевсов питомец,
Рати стоят ли еще против Гектора, дивного в бранях?
 

820

 
Или уже упадают, его укрощенные медью?”
 
 
Быстро ему Эврипил Эвемонид ответствовал мудрый:
“Нет, благородный Патрокл, избавления нет никакого
Ратям ахейским! в суда они черные бросятся скоро!
Все, которые в воинстве были храбрейшие мужи,
 

825

 
В стане лежат пораженные или пронзенные в брани
Медью троян, а могущество гордых растет непрестанно;
Но спаси ты меня, проводи на корабль мой черный;
Вырежь стрелу из бедра мне, омой с него теплой водою
Черную кровь и целебными язву осыпь врачевствами,
 

830

 
Здравыми; их ты, вещают, узнал от Пелеева сына,
Коего Хирон учил, справедливейший всех из кентавров.
Рати ахейской врачи, Подалирий и мудрый Махаон,
Сей, как я думаю, в кущах, подобною страждущий язвой,
Сам беспомощный лежит, во враче нуждаясь искусном;
 

835

 
Тот же стоит еще в поле, встречая свирепство Арея”.
 
 
Снова ему отвечал Менетиев сын благородный:
“Чем еще кончится дело? и что, Эвемонид, предпримем?
В стан я спешу, чтобы всё возвестить Ахиллесу герою,
Что мне приказывал Нестор, страж неусыпный ахеян.
 

840

 
Но тебя я в страдании здесь, Эврипил, не оставлю”.
 
 
Рек, – и, под грудь подхвативши, повел он владыку народов
К сени; служитель, узрев их, тельчие кожи раскинул.
Там распростерши героя, ножом он из лядвеи жало
Вырезал горькой пернатой, омыл с нее теплой водою
 

845

 
Черную кровь и руками истертым корнем присыпал
Горьким, врачующим боли, который ему совершенно
Боль утоляет; и кровь унялася, и язва иссохла.