Глэдис Митчелл
Поспеши, смерть!

3

Через день-другой, рано утром, сэр Рудри собрал всю компанию в тени дома и обратился к ней с речью. Партия была полностью сформирована и включала в себя, помимо семей Хопкинсон и Карри, миссис Брэдли, маленького Стюарта Паттерсона и пару молодых людей, которых миссис Брэдли идентифицировала как мистера Дика и мистера Армстронга. Рональд Дик был невысокий, умный, нервный и в очках. Армстронг – высокий, красивый, с прямым носом и золотыми волосами. Однако в лице его читались надменность и грубость. Дика он просто не заметил, а Гелерту небрежно кивнул, когда их знакомили. Зато у него был фотоаппарат. На левом фланге экспедиции стоял Диш, английский слуга, бывший моряк, и Дмитрий – грек-переводчик. Волосы его блестели, уголки рта были слегка приподняты в полуулыбке.

Миссис Брэдли с иронией и интересом рассматривала своих товарищей по экспедиции. Молодые люди, за исключением Рональда Дика, явным образом считали паломнический поход внеочередными каникулами. Кэтлин и Миган, прислонившись к колоннам портика, вполголоса вели разговор о том, как ухаживать за кожей лица в Греции. Кэтлин, как заметила миссис Брэдли, переменилась. Из унылой летаргической личности, чьим единственным достоинством была только красота, она вдруг стала живой, застенчивой, смешливой, оригинальной, общительной и даже нервной. Миссис Брэдли сперва заподозрила, что причиной этого живого, как ртуть, поведения стал Гелерт, но вскоре убедилась в своей ошибке.

Кажется, из троих молодых людей только Дик, маленький и бледный археолог, слушал руководителя экспедиции. Армстронг пристегивал лямку к футляру малого фотоаппарата, Гелерт сидел по-турецки на земле, подстелив чесучовый пиджак, и был поглощен какой-то книгой. Диш стоял смирно (он служил на флоте и привык к ненужным рассуждениям начальства). Дмитрий, все так же неуловимо улыбаясь (обычное, казалось, выражение его лица), сворачивал сигареты и аккуратно укладывал их в жестяную коробочку. Александра Карри нигде не было видно.

– Вчера, – заключил сэр Рудри, – мы готовились, постясь до вечера. За день до этого мы прошли очищение в море. Сейчас мы двинемся в Элефсин по Священному Пути, чтобы познать значение Мистерий… Мы только ждем фургона, – добавил он, неуместно впадая в практичность, и миссис Брэдли с изумлением увидела выходящую из-за поворота дороги четверку величественных быков. Молодые люди приветствовали их криками энтузиазма, мальчишки последовали их примеру, девушки отодвинулись назад. Диш вышел вперед и отдал честь, а сэр Рудри, стоявший спиной к дороге, приближения быков не видел.

– Тягловые животные, сэр! – доложил Диш.

Сэр Рудри обернулся.

– А, вот и они, – сказал он. – Фургон, значит, у ворот Дипилон. Идемте. Женщины, берите свои шкатулки.

Все ощущали себя немного странно. За исключением миссис Брэдли, которой действо доставляло удовольствие, и Дика, который, видимо, воспринимал экспедицию всерьез. Но тем не менее процессия двинулась в путь. Впереди быки, за ними Диш, следом сэр Рудри и вежливо улыбающийся Дмитрий, за ними трое мальчиков, почти сразу следом девушки и миссис Брэдли. Молодые люди замыкали шествие. Мэри Хопкинсон помахала им с порога рукой. Переулок вывел на улицу, с нее компания вышла на площадь Конституции и свернула на улицу Гермеса. Там к ней пристроились полицейский и двое солдат, а также несколько афинских граждан, рано проснувшихся и, видимо, имевших достаточно свободного времени, хотя в городе уже начинала кипеть жизнь. Они сопроводили экспедицию до ворот Дипилон.

– Хорошо бы, – сказал сэр Рудри через плечо своему сыну, – если бы мы могли раньше убедить некоторых из них пройти обряд очищения и идти за фургоном в Элефсин.

Гелерт фыркнул. Армстронг вскинул камеру, Дик надел солнечные очки поверх обычных. Шумела улица, все время гудели автомобили. У Айвора нашлась рогатка, и мальчики по очереди стали стрелять по солдатам и полицейскому. Заметивший это, Гелерт быстро надрал младшему брату ухо. Армстронг засмеялся. Солдаты оглядывались, полицейский хмурился. Миссис Брэдли глядела глазами василиска, замечая все. Ей совершенно не мешали жара, мухи или пыль, потому что у нее была конституция ящерицы. Предвидя все же, что рогатка может быть источником неприятностей, она отобрала ее у Айвора и положила к себе в шкатулку. От северо-западной стены Акрополя процессия пришла к улице Гробниц и остановилась.

В фургон, везущий по правой стороне улицы плетеный ящик с гранатами и маковыми семенами, запрягли быков, и их повел вперед сэр Рудри, решивший возглавить процессию.

– Женщины сзади со своими шкатулками, мужчины и мальчики – вокруг фургона, – сказал он тоном исполненного достоинства предводителя. – Завтра мы привезем статую Иакха.

– Послезавтра, наверное, – сказал Александр Карри, ждавший рядом с фургоном у ворот Дипилон.

– Я и имел в виду послезавтра! – огрызнулся сэр Рудри, и кончики его усов, как у викинга, замерли.

– Это хорошо, – примирительно сказал Александр Карри. – Было бы прискорбно провалить все дело из-за ошибки в самом его начале. Вы никогда не отличались внимательностью к деталям, дорогой мой собрат.

Глава II

 
– Друзей своих мне назови, с которыми
Якшался ты, когда ходил за Кербером,
Все перечисли: булочные, гавани,
Ручьи, колодцы, перекрестки, тропочки,
Мосты, местечки, бардачки, гостиницы –
Там, где клопов поменьше.
 

1

Поход был долог и утомителен. Преодолев первые несколько миль по скучной пыльной дороге, уводившей на запад от ворот Дипилон с их трущобами, большинство участников экспедиции несколько приуныли из-за пыли и мух и стали разбредаться и отставать, что сэру Рудри пришлось жестко пресекать. Он, как и миссис Брэдли, казалось, был нечувствителен к пыли и жаре.

Через три с половиной мили от Афин дорога повела вверх к перевалу через гору Скараманга, и подъем этот был длинным и крутым. Жара усилилась, началось общее ворчание от едких инвектив Александра Карри до «ух ты, ну и жара!» от мальчишек, пока наконец на пятой миле дорога не спустилась к Дафни и монастырю.

Здесь была остановка, отдых и осмотр мозаики одиннадцатого века на стенах небольшой церкви. Здесь Армстронг воспользовался возможностью отпустить замечание о характере последних жителей монастыря, но Гелерт, со свирепостью, неожиданной для человека его поведения в подобной ситуации, заставил его замолчать. Девушки жалели, что пошли, и подбивали Армстронга продолжать, но он, встретив взгляд Гелерта, несколько неловко рассмеялся, встал и побрел прочь.

Следующий этап путешествия представлял собой спуск к морю по узкой тропе. Перевал закончился, дорога шла по берегу бухты, к морю спускались высокие склоны. Путь лежал на уровне моря. При повороте на север, примерно на девятой миле, дорога пересекла пастбище. Холмы отступали от моря и снова подходили к нему. Примерно еще через милю пастбище сменилось оливковыми рощами и виноградниками. Отряд вышел к плодородной равнине Элефсина и его артезианским колодцам.

Ланч был устроен на берегу на самом солнцепеке. Паломники, наконец-то увидевшие цементные и мыловаренные заводы Элефсина, были измотаны жарой и усталостью. У всех болели ноги, и всем хотелось помыться.

– Я умерла, – сообщила Миган.

Кэтлин тоже казалась усталой, и даже мальчишки сели и сидели молча почти десять минут. Солнце палило Саламинскую бухту и горы на острове. Камни, на которых сидели путешественники, нагрелись на солнце.

Миссис Брэдли благосклонно посмотрела на своих подопечных и спросила, поглаживая терпеливого быка высохшей желтой рукой:

– Я надеюсь, мы не предполагаем приносить тягловых животных в жертву Деметре?

– Нет-нет, – ответил сэр Рудри, остановивший фургон на некотором отдалении от развалин. – Мы сейчас пойдем за едой в гостиницу. Там, кстати, женщинам лучше бы поспать.

– И мальчикам, – твердо сказала миссис Брэдли.

– И мне, – добавил Александр Карри, обтираясь платком, который очень быстро стал желто-коричневым от пыли и пота со щек, ушей и шеи своего хозяина.

– После этого, – продолжал сэр Рудри, не обращая на него внимания, – мой сын, я, Дик и Армстронг… да и, наверное, Дмитрий, вернемся в Афины автобусом и завтра к ночи приедем с факелами. Мы будем представлять Мистов. Статую Иакха мы принесем сюда на следующий день. Потом герольды – мальчики, я с ними репетировал их речи – велят непосвященным удалиться. Потом…

Глаза у него будто расширились, наполнились мистическим светом. Несмотря на долгий путь по жаре и пыли, энергия и энтузиазм у него не убыли, и он театрально протянул руки к Залу Мистерий. Миссис Брэдли смотрела на него с интересом.

– Потом? – переспросила она своим глубоким сладкозвучным голосом.

Сэр Рудри бросил на нее острый подозрительный взгляд. Свет из его глаз вдруг исчез.

– Потом начнется эксперимент. Если все пойдет хорошо, мы сможем открыть Мистерии и узнать тайны, которые, как мы считаем, умерли с Посвященными.

– Чушь! – грубо сказал Александр Карри. Мнение миссис Брэдли совпадало с этим высказыванием, но у нее хватило осторожности об этом промолчать. Она немного отдохнула и пошла прочь с двумя девушками и молодыми людьми посмотреть на гостиницу, которую выбрал сэр Рудри.

– Я думаю, – сказала она тихо Миган, когда гостиницу осмотрели, – что, несмотря на душевную манеру хозяина и его жены, лучше было бы нам устроиться в Афинах.

– Я знаю, – ответила Миган. – Я уже убила двух клопов, и кому-то из нас придется спать вдвоем в одной кровати. А на что похожа ваша комната?

– Слишком густо населена, милое мое дитя.

– И все-таки, – сказала Миган, просияв, – все это очень похоже на розыгрыш, и я страшно рада, что отец его придумал. У него бывали идеи куда как хуже. О господи, как ноги ноют! Если бы еще можно было ванну принять!

– Вы не думаете, дитя мое, – сказала миссис Брэдли, проявив некоторую заботу, – что мы могли бы вернуться на автобусе в Афины и приехать сюда рано утром?

– Отец взбесится. Это бы нарушило последовательность действий. Вы же знаете, каков он, когда ему попадает вожжа под хвост! Им придется поехать обратно, чтобы потом появиться с факелами. И еще им надо привезти Иакха, а наше дело – сидеть тихо, пока не скажут выступать.

Мальчишки нашли ящериц и гоняли их сухими палками.

– Не вылезают, заразы, – пожаловался Кеннет. – Неспортивно себя ведут.

– Как и вы, – возразила миссис Брэдли. – Сезон охоты на ящериц еще не открыт. Вы уже свои комнаты видели?

– А у нас комнат нет, – сказал Айвор. – Мы все будем спать на фураже.

– На чем?

– На фураже. Я не знаю, что это. Это не сено – во всяком случае, я так не думаю, – но это здорово весело, и мне сдается, что там они кишмя кишат.

– Наверняка заразу подцепим, – лучезарно улыбнулся Кеннет. – А тогда, – он повернулся к Айвору, – мой старик на твоего в суд подаст на компенсацию, и его старик тоже.

Он показал на зеленоглазого Стюарта, стоящего с невинным видом.

– Да ерунда. Не могут с тебя содрать компенсацию, если ты не заключил с другой стороной контракт. Я про это читал, про кинозвезд.

– Так это же у кинозвезд! Но все равно, если твоя семья устроит нашей семье какую-то чуму, или чесотку, или что-то подобное, то мы сможем требовать компенсации. Я про это читал в газете: одна женщина пришла к парикмахеру, и ее причесали щеткой, на которой была чья-то кожная болезнь. Так что тебе еще как не выкрутиться!

– Еще как выкрутиться. Спорю на что хочешь…

– Стюарт! – сказала миссис Брэдли, отворачиваясь от спорщиков к их аудитории. – Пойдем, покажешь мне этот фураж.

– Тогда сюда.

Он встал, безмолвный и наблюдательный, а она поднялась на шесть деревянных ступеней и пристально всмотрелась в спальные места, назначенные мальчикам.

– Это невозможно, – твердо сказала она сэру Рудри, которого нашла возле развалин. Он измерял их площадь и бормотал про себя.

– Да? Почему? Прибавь тридцать один и семь вычти, – сказал он Дику, который записывал замечания и цифры. – Еще пару футов влево, – указал он Армстронгу, который ставил камеру на треножник.

Миссис Брэдли, не сводя благожелательного взгляда с острова Саламин, видневшегося в море, ответила еще более твердо:

– Потому что невозможно.

Она описала ему, не приглушая красок, состояние спальных мест в гостинице. Сэр Рудри скорчил презрительно-скучающую гримасу.

– Боже мой, Беатрис! Ну, укусит блоха мальчишку. Что за важность?

– Только та, что он от этого умереть может, – безмятежно сказала миссис Брэдли, все еще глядя в море. И решительно развернулась к экспериментатору, как внезапно спикировавшая птица. – Дитя мое, я не разрешения твоего прошу! Я тебя информирую, что дети в гостинице оставаться не могут. Мы ближайшим автобусом возвращаемся в Афины.

– Ну, возвращаетесь так возвращаетесь, – ответил сэр Рудри, про себя испытывая облегчение от решения, принятого столь бескомпромиссно. – Только лучше сперва что-нибудь поесть. Мы тут, когда немножко померяем, поедим козлятины, сыра и фруктов. Вот чего мне хотелось бы, – добавил он сварливо, – это сделать фотографию так, чтобы эти мерзкие сарайчики в кадр не лезли.

– Я могу потом убрать их, сэр Рудри, – сказал Армстронг.

– Нет-нет! Нельзя ничего подделывать! Должно быть в точности так, как это здесь есть.

– Давайте до утра подождем, сэр. Освещение несколько странновато, – сказал Дик.

– Чушь! – произнес Александр Карри и закурил сигару в тщетной надежде отогнать мух от своей лысины. – Рудри, здесь просто инкубатор комаров!

– Так распорядилась природа, – ответил сэр Рудри. – Беатрис, сделайте мне одолжение, пройдите вон туда на запад до дальней колонны, держа конец вот этой мерной ленты. Александр, вы направо, пожалуйста, вот с этим концом. Ориентация этого места – дело первостепенной важности. Погодите, дайте я компас возьму с цепочки.

Развалины в дневном свете были малопривлекательны. От великого Зала Мистерий под древним акрополем осталось лишь несколько каменных сидений, вырезанных из цельной скалы, и кое-где основания тонких колонн, когда-то поддерживавших крышу. Неровная тропа вела от дороги в руины, а за ними сияла морская гладь на фоне темных гор северного берега острова.

– Чокнутое место, – сказал Армстронг. – И чокнутый старик, что сюда пришел.

Миссис Брэдли не ответила. Ей не нравился Армстронг – и ей хотелось бы понять, чем именно.

– И все-таки, – продолжал Армстронг, нимало не смутившись ее молчанием, – все-таки нам жаловаться не на что. Он мне хорошо платит – остальное уже неинтересно. Но фотографировать вот это – ну что тут фотографировать, хотелось бы знать!

Миссис Брэдли, не имея возможности его просветить, снова промолчала. Армстронг, подождав ответа, собрал свое хозяйство и пошел в гостиницу вслед за сэром Рудри. Миссис Брэдли не испытывала ни малейшей тяги к сыру или козлятине и намеревалась пообедать в Афинах, поэтому направилась по тропе к Залу Мистерий и там залезла на скамьи, чтобы полюбоваться видом. Вдруг она заметила Кеннета и Стюарта. Они явно крались к морю. Разгадав их намерение искупаться, она крикнула им вслед. Мальчики неохотно повернулись и помахали ей.

– Вернитесь! – крикнула миссис Брэдли.

Она решила, что для купания они слишком устали, и не знала, насколько здесь безопасно купаться.

– Мы грязные, – сказал Стюарт.

– Совершенно перемазанные и потные, – добавил Кеннет.

– Мы возвращаемся в Афины, – сказала миссис Брэдли. – Пожалуйста, найдите девушек и скажите им это.

– И Айвору?

– Да, деточка. Кстати, где он?

– Он разболелся от жары, вон там ему стало плохо. Пошел пить воду.

– Воду здесь можно пить только из бутылок, – заметил Стюарт. – Наверняка в местной воде полно микробов.

– В любой воде полно микробов, а ты осел, – сказал Кеннет. – Помнишь, в прошлом семестре Старый Псих Перси нам показывал под микроскопом?

– Сам ты осел! Я не про тех микробов.

– А там всякие есть.

– Ладно, высохни.

По дороге к гостинице они встретили Айвора, явно полностью выздоровевшего.

– Меня стошнило, а теперь я есть хочу, – сказал он. – Отдал все, что за ланчем съел. В брюхе пустота, спорить могу…

Чтобы прекратить дальнейшие откровения и воспоминания, миссис Брэдли дала ему пару печений из жестяной коробочки, лежащей в просторном кармане юбки, и маленький отряд двинулся к дороге.

2

Завершив обратное путешествие к концу дня, они поужинали, как обычно в Афинах, в десять вечера, и мальчики пошли спать. Миссис Брэдли, которая не устала, пошла пройтись и посмотреть на Акрополь при луне. Народу было много, придорожные кафе заполнены, из громкоговорителей доносился доверительный голос какого-то американского эстрадного певца, а греки страстно говорили о политике.

Примерно через час миссис Брэдли вернулась в отель. Миган уже ушла спать.

– Я тоже, наверное, пойду, – сказала Кэтлин, равнодушно оглядывая зал.

Миссис Брэдли читала греческую газету, английские и американские постояльцы в основном играли в бридж. Присутствующие греки опять-таки говорили о политике, кроме одного – изящного черноволосого молодого человека, который подошел, неуверенно посмотрел на миссис Брэдли, а потом самым откровенным, обезоруживающим и галантным образом пригласил Кэтлин провести с ним ночь.

– Я предлагаю вам такую любовь, красивее которой в мире нет, – сказал он тихо, с неподдельной серьезностью. Английская речь с пришепетыванием была в его исполнении чудесна.

Кэтлин улыбнулась, не глядя на него, и он с вежливым поклоном и жестом сожаления отошел. Миссис Брэдли посмотрела ему вслед и вдруг выдала неожиданный и тревожащий веселый смешок. Кэтлин глянула на нее несколько удивленно, потом заметила:

– Я бы тоже, наверное, пошла спать, если вы не против.

У дверей Миган она остановилась, секунду подумала и постучала.

– Интересно, как там остальные? – спросила Миган, подскакивая в кровати и маня Кэтлин к себе. – Бедный папа! Он всегда страшно переживает из-за своих идей, а от этой с ума сойдет еще до конца путешествия.

– Да, я знаю, – сказала Кэтлин рассудительно и села в ногах кровати.

– Не можешь знать. Ты моего отца не знаешь. Но он совсем как ребенок: секунду от чего-то без ума, и тут же ему надоело до смерти, и он все бросает. Так что он вполне может как раз сейчас все бросить, хотя и твоего отца позвал сюда приехать и идти с ним, и всех остальных.

– Я знаю, – снова сказала Кэтлин. И после некоторого колебания добавила: – Я должна тебе кое-что сказать.

В окно смотрела луна, освещая узкую кровать. Она озаряла голову Миган, но Кэтлин отвернулась, и ее красивое лицо было в тени.

– Говори, – сказала Миган. – Полагаю, Гелерт тебе сделал предложение. Прости, он такой. Конечно, это надоедает…

– Не то, – перебила Кэтлин, глядя в самый темный угол комнаты. – В смысле, он, конечно, сделал предложение, но я не обратила внимания. – Она снова замолчала. – У нас в роду по женской линии есть Дар.

– Пророческий?

– Нет. То есть мы о нем так не думаем. Просто мы иногда можем заглядывать в будущее. Иногда что-то предсказывать. – Она опять запнулась и закончила: – Мы можем предсказать смерть.

Валлийская кровь в жилах Миган беспокойно зашевелилась. Девушка отвернулась от Кэтлин, глядя на покрывало.

– Ты уверена, Кэтлин?

– Да.

– Кто?

– Этого я не знаю. Если бы знала, я бы его предупредила, хотя не знаю, была ли бы от этого польза. Но во мне это недостаточно сильно, нет ясности. Наверное, дело в том, что я не слишком хорошо знаю этого человека.

– То есть это не кто-то из твоих родных?

– Нет. И не Стюарт, я думаю, которого мы знаем с младенчества. И не ты, Миган. Если бы так, я бы, наверное, знала.

– Ну, это уже что-то! – Миган ощутила неожиданное облегчение и тут же воскликнула: – Но знаешь, Кэтлин, я не стала бы сейчас об этом думать. Может быть, просто ты устала и все от жары?

– Но я знала сегодня утром, до прихода в Дафни. И жара на меня никогда не действует. Как ты думаешь, есть ли смысл говорить об этом твоему отцу?

– Послушай! – сказала Миган. Ее осенило. – Расскажи миссис Брэдли. Она разумна и поймет, что тебе делать.

– Тогда я утром расскажу. Спокойной ночи, Миган.

Она встала с кровати и пошла к двери.

– Подержи-ка минуту открытой, – внезапно попросила Миган. – Доброй ночи и спокойного сна.

Она подождала, пока Кэтлин закроет свою дверь, потом встала и заперла свою. Спать ей расхотелось, она подошла к окну и стала смотреть на дома под луной.

Этажом ниже, ангелоподобные в своей наготе (забота об их комфорте со стороны миссис Брэдли закончилась предоставлением детям приличной постели и не включала мысль о пижамах, оставленных, насколько было известно, в фургоне вместе с ящиками гранатов и макового семени), Кеннет, Стюарт и чудесно выздоровевший Айвор собрались на кровати Кеннета, строя коварные планы.

– Штука в том, – сказал Айвор, – что на самом деле Миган нам нужна.

– А чтобы она была с нами, нужно, чтобы знала Кэт, – сказал Кеннет. – А Кэт дура.

– Точнее, выглядит так, – ответил Айвор. – Но Миган умеет хитрить куда лучше нас, это точно.

– Греки, – сказал Стюарт, который говорил редко, – насчет девчонок такими не были.

– А Клитемнестру забыл?

– Она не девчонка была. Троянская война десять лет тянулась.

– Ладно, а амазонки?

– Их мало было. Только поэтому Тесей их смог завоевать.

– Это сколько?

– Да замолчи же ты, кому надо в этом старье копаться? Мы вот что должны решить: брать с собой Миган или нет? Лично я, зная ее, хоть и согласен, что почти все женщины существа несносные, все же за.

– Она проболтается.

– Не думаю.

– А я говорю – рискованно. Мы должны сделать это сами или не делать вообще.

– Ага, и как ты себе представляешь, как эти греки нам позволят это взять?

– Да мы им просто заплатим.

– У нас же денег нет, болван!

– А тогда надо будет занять у Миган. А если мы у нее займем, мы должны будем ее принять.

– А она может не захотеть.

– Ладно, это была идея Стюарта.

– Я думаю, – сказал примирительно Стюарт, – мы должны попросить миссис Брэдли.

– Чтобы денег дала?

– Да нет. Но мы можем сообщить ей нашу идею, и она, наверное, нас поддержит. Я так думаю.

Миссис Брэдли долго не ложилась спать. Когда она оторвалась от книги, на фоне луны пролетела сова. Впечатленная этим знаком благосклонности богини – покровительницы города, миссис Брэдли легла в кровать и заснула почти немедленно.

Утром она проснулась в пять и пошла на прогулку. На вершине Ликабета она встретила троих мальчиков.

– Доброе утро, тетя Адела, – сказал Айвор. – Мы решили, что неплохо будет до завтрака подышать свежим воздухом. Свежий воздух перед завтраком улучшает аппетит.

– Это верно, – согласилась миссис Брэдли, посмотрев на него с благосклонным интересом. – А как поживает мрачный заговор?

– Заговор? – спросил Айвор, изо всех сил изображая недоумение.

– Давайте лучше ее привлечем, – сказал Кеннет.

– Да, выхода всего два – привлечь или убить, – согласилась миссис Брэдли, оборачиваясь к Стюарту. – Твой голос – решающий.

Он кивнул:

– Мы хотим довести сэра Рудри до припадка, – лаконично сообщил он.

– Цель достойная, – согласилась миссис Брэдли, медленно и плавно кивая. – И в какой момент ваших намерений…

– Немного запутанно вышло, – сказал Кеннет. Миссис Брэдли села, приглашая его продолжить. – Понимаете, Айвор хочет еще и Миган позвать, а мы не хотим – в общем-то. А как вы думаете? Понимаете, тут надо лодку нанять…

– Лодку, дитя мое?

– Мы думали, прокрадемся вокруг побережья на лодке, высадимся в Элефсине, так чтобы никто не знал, а потом как напрыгнем на них на всех, вот тогда отец точно припадок устроит, – добавил он с невинным и мечтательным выражением на худощавом лице. – Тут главная трудность сделать так, чтобы Миган заплатила за лодку и чтобы при этом мы ей ничего не рассказали, – сказал он, подчеркнув главную трудность с достаточно, как он надеялся, простодушным видом.

Наступила неловкая, но проясняющая пауза.

– Быть может, два фунта выкупят мою жизнь и избавят меня от осложнений? – спросила миссис Брэдли.

– О’кей! – улыбнулся Айвор.

– О’кей! – воскликнул, приплясывая, Кеннет.

– О’кей, – кивнул Стюарт.

– Вы собираетесь действовать инкогнито или пойдете на это приключение под собственными именами? – осведомилась миссис Брэдли, глянув на часы.

– Вы Иакха знаете? Ну, та статуя, с которой отец сделал деревянную копию, чтобы ее нести можно было?

– Ага!

Миссис Брэдли смотрела на них с восхищением.

– Мы подумали, что украдем ее и доставим по морю – Стюарт говорит, так делали до тех пор, пока старый Как-его-там не приказал им, что они снова стали возить по дороге…

– Отличный получится розыгрыш! – сказал Айвор. – У отца точно случится приступ, когда они придут за ней – а ее нету.

– Отличный розыгрыш, – согласился Кеннет. – Стюарт придумал. Он такие штуки соображает, иногда бывает полезно.

– Это сэра Рудри поставит на место, – задумчиво сказал Стюарт. – Мы не хотим сами себе напортить. Но есть одна вещь: я не знал, когда это предлагал, что он так легко выходит из себя.

– Сейчас уже поздно назад сдавать, – сказал Айвор. – Все-таки это мой отец. И если он взбесится, худшее достанется мне.

– Я не сдаю назад. Он нас не бросит, что бы мы ни делали, потому что некого в Афинах оставить с нами. Я только сказал, что он от этого ощетинится, и так оно и будет.

– Значит, мы на это идем, – ответил героический сын сэра Рудри.

– Вот деньги, – сказала миссис Брэдли. – А где Иакх, дорогие мои?

– Мы не знаем, но мы из Диша вытянем.

– Хотели сейчас это сделать, до завтрака. Они все вернутся в дом, готовые сегодня идти в Элефсин. Сегодня будет Факельное Шествие.

– Пошли, – сказал Кеннет.

Он стал спускаться по склону, прыгая по-козьи, Айвор за ним. Стюарт спокойно пошел рядом с миссис Брэдли.

– А вы знаете, где Иакх? – спросил он.

– Нет, дитя мое.

– Но вы же все равно не могли бы мне сказать? Понимаете, чтобы сделать все как следует, у нас должен быть свой собственный Иакх, и пусть у сэра Рудри будет свой.

– Мистер Армстронг мог бы выглядеть как Иакх, если бы захотел.

– Но он бы не стал. Он такой, по башке щелкает. Очень злой. Я не меньше привык к кинокамере, чем он. – Стюарт минуту подумал, потом добавил: – Я лично склоняюсь к тому, чтобы ограбить афинский музей и утащить что-то подлинное – настоящую статую. Это легко было бы, там их десятки. Но остальные меня не поддерживают.

– Я думаю, дитя мое, это вызвало бы непредвиденные осложнения. Кроме того, каменные статуи очень тяжело носить. Вот почему сэр Рудри заказал деревянную копию.

– Вы знаете, что мне пришло в голову сегодня? – спросил Стюарт. – В нашем отряде будет тринадцать человек. Вы не считаете, что это неосторожно?

– Тринадцать? – Миссис Брэдли произвела подсчет, вспоминая внешний вид всех членов экспедиции. – Хопкинсоны – четверо, Карри – трое, ты, я, мистер Армстронг, мистер Дик, Дмитрий и наш добрый Диш. Действительно тринадцать. – Она кивнула. – Я не суеверна, – добавила она.

– А Кэтлин и Кеннет – да. Айвор, я думаю, тоже. Я – нет. Мы, знаете ли, Макларены. Мы просто говорим: «Камень вепря!» – и уничтожаем всяких Бьюкененов и Ленаев.

Со взаимным интересом они до самой гостиницы продолжали обсуждать историю Макларенов, Макферсонов и Макдональдов из клана Ранальда.

– У нас есть целый день, – сказал Айвор, который вместе с Кеннетом уже сидел за столом, когда они пришли. – Сегодня отец и остальные трое возвращаются в Элефсин с факелами, а потом, завтра, они должны взять Иакха.

– Но если они не найдут Иакха – в смысле, если мы его утащим, – они просто не поедут. Этого мы допустить не можем, – рассудительно заметил Стюарт.

В этот момент пришли девушки.

– Значит, должны быть две статуи, – продолжал он. – Наша и их.

– Зачем? – спросила Миган. – Ой, Кеннет, как ты обгорел!

Подошел официант.

– У него амулет на шее, – сказал Кеннет, желая сменить тему.

– Еще бы, – заметил Айвор.

Стюарт обернулся к миссис Брэдли:

– У меня есть теория, что, когда греческая церковь окончательно впадет в запустение, греки вернутся к культу Диониса.

Официант смахнул со стола воображаемые крошки, чтобы привлечь к себе внимание, почесался раздраженно и вдруг сказал, адресуя свои слова миссис Брэдли таким тоном, будто произносил древнее проклятие:

– Яичница с ветчиной.

– Нет-нет, – ответила миссис Брэдли и сделала заказ отчетливым голосом по-гречески. Официант, выслушав ее, поклонился и выразил сильное неодобрение. Всем остальным он принес жареную свинину с пережаренными яйцами, ушел и вскоре вернулся с газетой, которую энергично развернул перед миссис Брэдли, тыча пальцем в одну из колонок и что-то говоря быстро и с жаром.

– О небо, – сказала миссис Брэдли с сожалением. – Кажется, меня неверно поняли.

Она попыталась снова. На этот раз официант испустил удовлетворенный возглас, убрал газету и, подав вместо нее хлеб, мед и фрукты, стал сам рассматривать газету со всеми признаками серьезного и сдержанного интереса.

– Два чего? – спросила вдруг Миган. Мальчики переглянулись.

– Каноэ, – ответил быстро соображающий Кеннет. – Пойдем купаться и кататься на каноэ.

– Я надеюсь, вы вдвоем пойдете показывать тете Аделе магазины, – ответил Айвор, принимая выражение лица, которое он сам считал чарующей и сочувственной улыбкой.

– Послушайте, дети, что это вы задумали? – спросила сестра, немедленно и оправданно что-то заподозрившая в этой братской заботе. К ней повернулись три лица, глядя невинными коровьими глазами. – Не вздумайте сегодня затевать глупости! Вы сломаете все планы отца, если не окажетесь на местах, чтобы выполнять работу герольдов.

– Работу герольдов? Ох ты, господи! – сердито сказал Кеннет. – Я же забыл про эту дрянь! Да ну ее к черту! Вот что! К черту!

– Но нам не нужно быть герольдами до шестого дня, – ответил Айвор. – До завтра нет нужды об этом думать. И даже тогда нам придется что-то делать, только когда сумерки наступят.

– Тогда как хотите, но вы знаете отца. Не сомневаюсь, что он ждет нас сегодня, – сказала Миган, сдаваясь. – Он обязательно будет ждать нас сегодня.

Сэр Рудри на самом деле приехал в отель в половине десятого – убедиться, что все готовы к Мистериям. Но, к скрытому восторгу мальчиков, он объявил, кисло посмотрев на миссис Брэдли, что не ожидает их в Элефсине до завтра, поскольку им, очевидно, невозможно спать в гостинице. После чего отвел миссис Брэдли в сторону, когда мальчики и две девушки ушли, и прошептал:

– Беатрис, я не в восторге от молодого Армстронга. Боюсь, он может доставить серьезные неприятности.

– Стюарт тоже от него не в восторге, – сдержанно ответила миссис Брэдли.

– Он просто обуза, – продолжал сэр Рудри. – Вчера вечером напился и должен был вернуться из Элефсина на грузовике. Мы вряд ли смогли бы посадить его в общественный омнибус. Гелерт его сопровождал. Дмитрий, Диш и я остались в гостинице. Конечно, сегодня утром у Армстронга очень покаянный вид, но я, честно говоря, не знаю. Поговорил с ним достаточно резко. Если бы он не был таким умелым фотографом, я бы, наверное, попробовал кого-нибудь найти, пусть даже сейчас, в одиннадцатом часу. Он хоть не пытался вольничать с девушками?