Глен Кук
Сладкозвучный серебряный блюз. Золотые сердца с червоточинкой. Холодные медные слезы
30
Морли вел нас старой тропинкой от кладбища к дому. Я тоже знал тропинку, зато он умел видеть в темноте. Через каждые пятьдесят шагов Морли останавливался и звал в темноту:
– Хорнбакл?
Ответа не было, пока мы не приблизились к зоне слышимости павлинов.
Я не переставал удивляться гроллям. Несмотря на свой рост и массу, они двигались через заросли гораздо тише, чем люди.
– Сядьте, – приказал Морли, когда в ответ на очередной призыв раздался слабый писк.
Мы присели.
Вокруг нас и между нами зашмыгали крошечные существа. Каждому из них Морли дал по кусочку сахара. Для маленького народца нет лучшей подачки. Крошки потребовали еще. Он обещал. Если… Малютки выслушали и рассыпались в разные стороны дозором.
Готов держать пари – в этот момент Морли ненавидел самого себя.
– И мы можем им доверять? – спросил я.
– Не очень. Но им хочется получить остатки сахара. Я сохраню запас, пока мы не уйдем отсюда.
Мы замолчали и стали ждать. У меня зачесалось между лопатками, такое бывает, когда за вами кто-то тайно наблюдает. Или вам кажется, что наблюдает.
Наконец перед нами возник прохвост Хорнбакл и издевательски отрапортовал Морли.
– Сколько их?
– Четверо. Два человека. Очень нервничают. Один кентавр. Обеспокоен и зол. И еще один… одно… Они ждут от кого-то сообщения, и этот кто-то запаздывает. Где сахар?
– Пока рано. Задействованы ли там охранительные заклинания, системы тревоги или ловушки? Опасные сторожевые животные?
– Нет.
– Чего еще нам стоит опасаться?
– Кентавры очень злобны. Это все.
– Заставь молчать павлинов, когда мы будем проходить мимо.
– А сахар?
– Я отдам весь сахар, когда мы будем уходить.
– Но вы можете вообще не уйти отсюда.
– Почему?
– Да потому, что они злобные существа. Очень злобные. Особенно одно из них, – хихикая, ответил маленький негодяй.
– Хорошо. – Морли протянул ему сахар. – Кусок тебе и по полкуска твоим дружкам. Остальное получите, когда мы будем уходить. Теперь покажи, как нам лучше до них добраться.
Мы поступили с ними так же, как поступил с нами их парень по имени Швиц.
Бабах! Гролли один за другим ворвались через разбитую дверь в обширный зал. За ними вбежал Морли, следом за Морли я. В качестве арьергарда выступил Дожанго.
С их стороны было очень мило собраться в единственном помещении, где гролли могли обладать свободой маневра. Потолки в этом зале были не ниже восемнадцати футов.
Они бросились врассыпную, как мыши при виде кота.
Дорис и Марша захватили двоих мужчин – по одному на брата. Морли пробежал между ними, преследуя нечто, тенью скользнувшее к окну у дальней стены зала и скрывшееся во тьме ночи.
Где же кентавр?
Вот он, изготовившийся к лихой кавалерийской атаке силой в одну полулошадь. Я ухитрился выбросить вперед ногу. Удар пришелся ему в основание шеи – не знаю, как это называется у лошадей. Кентавр бил копытами, нанося непоправимый ущерб ковру. На этот вандализм было больно смотреть.
Сильный толчок швырнул меня на что-то массивное и очень твердое – по-видимому, из черного дерева. От удара я выдохнул, наверное, литров сорок воздуха. Кто-то орал истошным голосом:
– Морли! Морли, помоги! Я его держу!
Я с трудом поднялся на ноги.
Дожанго действительно держал кентавра.
Зек Зак обладал средним для представителей его племени ростом, то есть был размером с небольшого пони. Он не мог тащить на спине сто тридцать фунтов живого веса. К тому же Дожанго сумел обвить руками и ногами худощавый торс человеколошади. Зек Зак был не в силах вдохнуть. Он брел, пошатываясь и натыкаясь на мебель. Еще немного – и он упал на колени передних ног.
Я накинул ему на шею удавку, помог Дожанго разжать клещи и огляделся по сторонам.
Гролли уже усмирили своих противников. Морли возвращался от окна с пустыми руками и изумленным видом.
Я перевел дыхание, привел в порядок одежду и вывел Зек Зака на освещенное место. Морли обыскал его: оружие или другие смертельные сюрпризы были нам ни к чему. Кентавр стоял неподвижно, с остекленевшим взглядом.
– Что случилось? – спросил я у Морли.
– Не знаю. Я был там через три секунды после того, как оно юркнуло в окно. Но за окном ничего не оказалось. Никаких следов.
– Что это было?
– Понятия не имею. Даже не удалось как следует рассмотреть.
Гролли принесли свою добычу и сложили рядком на пол. После событий в гостинице они пребывали в игривом расположении духа.
– Морли, ты видел меня? – бубнил Дожанго. – Нет, скажи, по правде говоря, ты меня видел? Я завалил эту проклятую лошадь. Ты это видел, Морли?
– Да. Видел. Заткнись, Дожанго.
Казалось, Морли был чем-то серьезно встревожен.
Он не сводил глаз с распахнутого окна.
– Итак, ты захомутал его, Гаррет. Что ты намерен с ним сделать?
– Да-а-а… – протянул я. – Конечно. – И, посмотрев на кентавра, произнес: – Я столкнулся с небольшой проблемой, мистер Зек. – (Кентавры, отдавая дань предкам, ставят фамилию впереди имени.) – Все стараются меня высечь, а я не могу понять за что.
Зек Зак промолчал, хотя, несомненно, слышал меня.
– Хорошо. В таком случае я поведаю вам одну историю. Затем будет ваша очередь. Если ваш рассказ мне понравится, мы расстанемся друзьями.
По-прежнему никакой реакции. Я понял, что мне попался крепкий орешек, который уже бывал в подобных переделках.
– Когда-то, не очень давно, далеко на севере умер один молодой человек. Все свое состояние он завещал девице, которую знал еще в те времена, когда служил в армии. Его отец нанял меня, чтобы я нашел девицу и выяснил, желает ли она вступить в права наследства. Очень простая работа. Мне постоянно приходится заниматься подобными делами. Но в этот раз на меня нападают какие-то типы, кто-то посылает головорезов измолотить меня, и при этом никто не желает дать мне прямой ответ. Должен сказать, что я от этого слегка нервничаю.
Я сделал паузу, чтобы кентавр мог высказаться. Он продолжал хранить молчание.
– Все стремятся обидеть меня, и мне, увы, приходится отвечать тем же. Я задам вопросы и буду ждать немедленных ответов. Вы согласны? Итак, что же такое есть в Кейен Кронк, ради чего стоит снимать головы?
Он ничего не ответил.
– Вы готовы умереть ради этого?
На этот раз реакция последовала: легкое дрожание век. Он считает, что я не очень похож на убийцу. Но не уверен до конца.
– Гаррет, похоже, лошадь начинает прислушиваться, – заметил Морли. – Однако мы должны перенести сеанс убеждения в другое место. То, что скрылось, может привести подкрепление.
– Я думаю, сахар послужит хорошим средством предупреждения об опасности. Ты понимаешь что-нибудь в кентаврах? Я никогда не имел с ними дело.
– Немного. Они тщеславны, алчны и способны на любую низость. Достоинства назвать затрудняюсь. Да, забыл еще упомянуть, что большинство из них – воры и лгуны.
– Их уязвимые места?
– Разве я не назвал трусость? Ты избрал правильный путь, накинув ему на шею удавку. Слегка придуши его, и он станет покладистым.
– Я не хочу действовать жестоко. Пока мы еще никому не причинили зла. Я предпочитаю вести переговоры, чтобы добиться соглашения, перестать тузить друг друга и объединить усилия в поисках женщины. Я устал. Слишком многие начали интересоваться нашей деятельностью, и я не знаю почему.
Зек Зак, похоже, заглотнул приманку. Я чуть не расхохотался, услышав его писклявый голос:
– Вы можете доказать, что вы именно тот, за кого себя выдаете? Если то, что вы говорите, – правда, в отношениях между нами не возникнет никаких сложностей.
Первый шаг сделан!
Морли приказал Дожанго:
– Свяжи этих двух парней, чтобы Дорис и Марша освободились.
Гролли, покончив с обязанностями нянек, помогли нам образовать кольцо вокруг Зек Зака. Я вручил кентавру все имеющиеся в моем распоряжении документы, которые он принялся внимательно изучать. Морли сидел как на иголках.
– Все это настолько глупо, что действительно похоже на правду, – заключил Зек Зак. – Все сомнения я решил толковать в вашу пользу. На данный момент.
– Гаррет, у нас нет времени, – вмешался Морли. – Лучше придуши его слегка.
– Это вам ничего не даст. Я могу рассказать вам много интересного, но в этих рассказах будет для вас мало пользы. Я постоянно нахожусь на виду, поэтому мне не позволяется знать ничего важного. Я верю, что вы тот, кем себя называете.
Я молча ждал продолжения.
– Мне известен некто, знающий человека, способного свести нас с этой женщиной.
– Вот как?
– Упоминал ли я вероломство среди их качеств? – поинтересовался Морли.
– Я хочу подвергнуть вас еще одной проверке, – продолжал Зек Зак. – Я назову ряд имен, названий мест, произнесу некоторые слова. Вы же скажете, что из этого вам приходилось слышать. У меня прекрасный слух на ложь.
Мне успешно и неоднократно доводилось врать людям, утверждавшим то же самое.
– Валяйте, – бросил я.
На сей раз я выбил всего лишь половину очка. Те же самые пол-очка, которые присутствовали в армейском наборе имен. Зек Зак был изумлен и, взглянув искоса на меня, процедил:
– Похоже, вы говорите правду… Да… Может быть, в этом даже есть какой-то смысл… Думаю, теперь я знаю, что происходит. Надо проверить.
Он принялся думать. Все остальные принялись ждать, причем Морли с большой неохотой.
Наконец Зек Зак спросил:
– Где я мог бы оставить для вас известие?
Я использовал свой коронный номер, подняв бровь.
– Не доверяя мне, вы, естественно, смените место обитания. Мне теперь не хватит людских ресурсов, чтобы снова быстро вас отыскать. Я постараюсь организовать для вас возможность встретиться с той женщиной и завершить вашу миссию. Если мне это удастся, я должен буду подать вам весть.
Я был почти уверен, что он собирается сделать то, о чем говорит, но отнюдь не для того, чтобы облегчить мне жизнь. У него были скрытые мотивы, которых я не мог уловить. Похоже, они имелись у всех, кроме меня.
– Обратитесь к хозяину гостиницы. Мы постараемся оставить у него приятные воспоминания о себе. – Сняв удавку с его шеи, я продолжил: – Полагаясь на свою интуицию, я решил рискнуть и довериться тебе, кентавр. Возможно, это не интуиция, а отчаяние. Но если ты посадишь меня в дерьмо, нарушив обязательства, или опять нашлешь на меня своих головорезов, тебя ждут кру-у-упные неприятности.
– Понимаю. Как я сказал, я весь на виду. И весьма уязвим, как вы блестяще продемонстрировали это сегодня вечером.
Я решил, что именно на этой ноте нам следует удалиться.
Морли, уже давно страстно желавший эвакуироваться отсюда, будет теперь ворчать, что мы бездарно потеряли половину ночи.
– Пошли, Морли, время позднее.
31
Мы сидели на полоске травы неподалеку от дома Старой Ведьмы. Нас окружали представители маленького народца, уже изрядно забалдевшие от сахара. Двое или трое из них оставались трезвыми настолько, чтобы время от времени слабо хихикать.
Морли перешел от дискуссии к размышлениям:
– Знаешь, что самое интересное в этом деле, Гаррет? Список. Шестнадцать пунктов. Но шесть из них – это одно и то же понятие в переводе на шесть разных языков. Любопытно. Особенно если учесть, что это вовсе не имя и никто из нас не мог бы узнать его ни в какой из шести форм.
– Что же это?
Он повторил слово, на котором я наверняка бы сломал язык.
– Я мог бы перевести слово на карентийский, но оно не будет иметь никакого смысла.
– Все же попытайся. Кроме карентийского, я никаким не владею.
– Есть два возможных варианта перевода: «Рассвет после Ночи Милосердия» и «Рассвет после Ночи Безумия».
– Это же бессмыслица.
– А о чем я тебе толковал?
– На каком языке для понятий «милосердие» и «безумие» используется одно и то же слово?
– На языке темных эльфов.
– О…
Я посмотрел в сторону жилища кентавра. Со времени нашего ухода там ничего не изменилось. Я перевел взгляд на дом ведьмы. В одном из окон верхнего этажа горел свет. Его не было, когда мы крались по тропе.
– Почему бы вам, ребята, не пройти на кладбище. Я скоро к вам присоединюсь. Мне надо кое-что проверить.
Я думал, Морли пустится в спор. Но нет. Что-то проворчав, он встал на ноги, поднял тройняшек, и они исчезли в ночи.
Кто-то крошечный, но с широкой улыбкой нежно прислонился ко мне, что-то пища. Я мягко отстранил его, слегка потрепал по плечу, поднялся на ноги и направился в сторону дома, вглядываясь в окна.
– Рядовой Гаррет, я здесь, наверху.
– Отлично. Я как раз хотел поговорить с вами, но не желал будить.
Я все еще не мог ее видеть.
Ведьма рассмеялась. В смехе преобладало простое веселье, но можно было уловить и издевательские нотки. Она мне не поверила. И знала, что я на это и не рассчитывал.
– Чем я могу помочь тебе, рядовой Гаррет?
– Начните с того, что перестаньте величать меня «рядовой Гаррет». Покинув ряды морской пехоты, я тотчас забыл о ней. Затем вы могли бы сказать мне, известно ли вам о некоем существе по имени «Рассвет после Ночи Милосердия» или «Рассвет после Ночи Безумия»?
Старая Ведьма надолго замолчала, и я решил, что она оставила меня в одиночестве. Затем до меня донеслось: «Гобблуот» – то слово, которое произносил Морли на языке темных эльфов. В голосе старухи слышался вопрос.
– Точно.
– «Гобблуот», мистер Гаррет, вовсе не существо. Это пророчество, и при этом крайне неприятное, если взглянуть на него вашими глазами. Слово «гобблуот» принадлежит языку темных эльфов, но пророчество к ним не относится. Это всего лишь эхо, отголосок дыхания глубокой ночи.
Она была верна себе и продекламировала эти слова как текст высокой драмы, а затем замолчала, оставив меня в прежнем неведении.
Я попытался задавать вопросы. Но это оказалось пустой тратой времени. Она покончила с проблемой «гобблуот». Тема была полностью закрыта, когда старуха произнесла:
– Я говорила под влиянием минуты. Что тебе по-настоящему от меня надо?
Продолжать было бессмысленно.
– Вы еще не отошли от дел? Мне надо бы купить кое-что из вашего товара.
Она издала классический смешок ведьмы. Это действительно было смешно. Я улыбнулся от уха до уха. Даже павлины и те вступили в действие, хотя их вопль мог бы быть дружнее.
– Ступай за угол к парадной двери, – сказала Старая Ведьма. – Она не заперта.
Когда я присоединился к Морли и тройняшкам, у меня было пять плотно сложенных листков бумаги. Я их тщательно спрятал. Каждый листок нес на себе мощное заклинание. Про себя я повторял инструкции, полученные от ведьмы. В основном от меня требовалось лишь развернуть листок в подходящий момент, хотя в паре случаев нужно было успеть прошептать необходимые слова.
– Итак, ты нашел дорогу, – сказал Морли, – а я уже собрался на поиски. Что теперь?
– Идем в гостиницу, поспим сколько удастся. Рано утром в путь. В форт Каприз.
– А я думал, ты доверишь кентавру вести для тебя поиск.
– Напротив. Я не доверяю ему ни на йоту. Если у него что-то получится – прекрасно. А я продолжу поиски самостоятельно. Он ждет, что мы от него спрячемся. Я не знаю для этой цели места лучше, чем Кантард. Убиваем двух зайцев одним выстрелом.
– Должен же я был уточнить.
32
Путешествие в форт Каприз кончилось пшиком.
Он лежал в четырех днях пути от Фулл-Харбора. Каждому нашему шагу в Кантарде сопутствовала удача гораздо большая, чем того заслуживали пятеро идиотов. Мы не только не повстречались со своими карентийскими патрулями, но даже не наткнулись на рейнджеров венагетов или на представителей многочисленных племен Кантарда. Эти племена всегда каким-то боком вовлечены в войну, и их лояльность определяется успехами сторон. Они меняют свои привязанности быстрее, чем хамелеон – цвет кожи.
Форт Каприз не лежал в сердце серебряной страны. Основные копи находились в сотнях миль к югу от него. Майор Кейет Кронк, несмотря на свой нежный возраст (двадцать шесть лет), оказался полковником Кронком. Я не стал напоминать ему о наших прежних встречах, хотя и уверен, что он вспомнил меня еще до окончания краткой беседы. Я сказал, что разыскиваю его сестру Кейен, и объяснил почему. Он ответил, что у него нет сестры по имени Кейен.
Вот, собственно, и все. Я попробовал настаивать, но он еще крепче стоял на своем. Наконец, рассердившись, полковник приказал паре солдат выпроводить меня на свежий воздух. Мы поболтались среди обитателей форта Каприз, но узнали только, кто из трактирщиков разбавляет вино и кто из женщин наградит вас тем, чего вы до нее не имели. Поэтому нам ничего не оставалось, как отправиться в четырехдневный путь назад, в Фулл-Харбор. И на обратном пути нам опять сопутствовала удача дураков.
Мы с большой пользой провели время, совершив вылазку в Кантард.
Оставалось надеяться, что кентавр сдержит свое обещание и второй раз этого делать не придется.
Хотя это значило бы хотеть от судьбы слишком многого.
Мы отсутствовали в Фулл-Харборе девять дней.
33
Майор из военной администрации поджидал нас у ворот городской стены. В этом не было никакой магии, и без помощи волшебства он знал, сколько времени занимает путь в форт Каприз и обратно. Он выхватил меня из стада.
– Ну как, удачно съездили? – спросил он.
– Нет. Ноль. Зеро. Что вам от меня надо?
– У меня есть еще один список имен.
– И моя реакция на них настолько важна, что вы торчите здесь, встречая меня?
– Не исключено.
– Выстреливайте.
Он начал чтение.
На этот раз я выбил пять из двенадцати. Отец Майк. Отец Райн. Сейр Ложда. Мартелло Куинн и Абен Курц из приятелей Денни. Я отметил, что знаю последних двух как друзей друга и что они, кажется, связаны с судоходным бизнесом. Затем я спросил:
– В чем дело? Какая между ними связь?
– Все эти люди плюс еще трое, имен которых мы не знаем, умерли или исчезли за последние одиннадцать дней. Я уверен, что вы узнали бы еще нескольких, если бы увидели их. Имело Кларк был стражником у мэрии, а Еган Руст служил там клерком. Вы с ними беседовали. Я не был уверен, что вы связаны с Куинном и Курцем. Но раз это так, могу предположить, что какая-то связь существует также между вами и Лафтом и еще тремя неизвестными, которые прибыли на яхте из Танфера.
– Что вы, черт побери, хотите этим сказать?
– Не ерепеньтесь, Гаррет. С моей стороны вам ничего не грозит. Во время переполоха вас в городе не было. Вы были, конечно, рядом с отцом Райном в критический момент. Но я удовлетворен показанием вашего помощника, что он лишь обнаружил труп.
Я промолчал. Мои мысли разбегались по двадцати направлениям. Что, черт побери, здесь происходит?
– Для меня ясно, что во всех случаях кто-то проводил зачистку, идя по вашему следу. Удивительно, что вы сами еще не ушли в мир иной.
– Меня пытались туда отправить пару раз, – бездумно проболтался я.
Ему тотчас потребовались подробности. Он желал знать детали. Я кое-что рассказал, не упоминая о кентавре, об убитом мною человеке или еще о чем-то, что могло ему действительно помочь. Он заявил, что мы здорово придумали отправить одну из групп на серебряные копи.
– У меня такое чувство, что вы многого мне не рассказываете, как бы тактично я ни ставил вопросы. Например, какое место во всей этой истории занимают другие пришельцы из Танфера, – заметил он.
– Я бы сказал не раздумывая, если бы знал сам. Что с ними случилось?
Курц и Куинн, оказывается, погибли вечером того же дня, когда мы покинули Фулл-Харбор. Их нашли в темной аллее на южной окраине города, с первого взгляда казалось, что они стали жертвой грабительского нападения. Лафт, которого опознали по его робе – на ней были вышиты его имя и название яхты, – умер той же ночью на кладбище, служившем местом игр для меня и Кейен, когда мы были молодыми. Почти в то же самое время на яхте произошел сильный взрыв, и она загорелась. Неизвестно, сколько человек погибло на борту. Несгоревшие останки судна затонули. Только чудо спасло от пожара пирсы.
– Круто, – заметил я. – Ставки в игре, наверное, до небес. Я не хочу прослыть настырным тупицей, но каковы ваши интересы во всей этой истории? Мне сдается, что это дело гражданских властей. Разве нет?
– Война – единственная причина существования Фулл-Харбора. Все, что здесь происходит, может повлиять на военную ситуацию. Гаррет, я убежден, что вам известны факты, которые я хочу знать. Но я не стану на вас давить. Когда у вас возникнет потребность облегчить душу, заходите. И я обменяю ваши сведения на имя человека, ставшего ее мужем. До тех пор я использую вас как прикрытие.
– Хорошо.
Я сделал ему ручкой. Однако сердце у меня было не на месте: следовало хорошенько пораскинуть мозгами и разобраться, что он мне подбросил – каштан или кусок конского дерьма.
Морли и тройняшки присоединились ко мне.
– Кто это? – спросил Морли.
Я объяснил.
– Он хотел сообщить что-нибудь интересное?
Пришлось пересказать услышанное.
– Война бандитских шаек и вампиры, – задумчиво пробормотал Морли. – Ну и городок!
– Вампиры?
– Несколько человек утверждают, что на них на этой неделе нападали упыри. Пока все из области разговоров. Знаешь, как это бывает. Через месяц они начнут видеть вампиров в каждой тени.
