Глеб Леонидович Кащеев
Мастер реальности
– Влад, ты так напился, что даже свои старые железяки поддерживать уже не можешь?
Влад был тем самым юношей с пляжа. Теперь Иван смог разглядеть его подробнее. На вид тому было лет восемнадцать-двадцать. Правильные, но несколько крупноватые черты лица. Широкие выступающие скулы, пухлые губы и большой нос, по отдельности, наверное, выглядели мужественными и даже грубоватыми, но вместе создавали почему-то ощущение женственности и капризности. Не добавляли брутальности и длинные крупными локонами ниспадавшие на плечи светлые волосы, перехваченные серой лентой.
Его можно было бы назвать красавчиком, но он был красив не мужественной красотой, а какой-то… фотомодельной, как для себя сформулировал Иван. На белоснежной рубашке хозяина замка теперь растекалось бордовое пятно от вина, которое тот неверными жестами пьяного человека зачем-то безуспешно пытался с себя стряхнуть, размазывая еще больше. С момента встречи на пляже он явно накидался еще, и теперь вряд ли смог бы устоять на ногах, если бы вдруг решил подняться из этого большого резного деревянного кресла.
Ивана подвели поближе к столу. Он прикрыл глаза от солнца ладонью и наконец смог рассмотреть вторую фигуру.
Удивительно белоснежные волосы светились и искрились в свете заходящего солнца, обрамляя лицо девушки подобно нимбу, а когда он взглянул ей в глаза, то встретил ослепляющий синий взгляд феи из снов.
Глава 3. Бродяга. Беглец. Преступник
Это без сомнения была она. Иван не сомневался ни секунды. Девушка была не просто похожа. Это точно была та самая фея, которую он регулярно пытался спасти в своих кошмарах. Те же белоснежные волосы, какие могли бы быть только у альбиноса, но у девушки при этом были длинные темные ресницы и достаточно темные брови. То же лицо с широкими скулами, ямочками на щеках, и с идеально прямым аристократическим носиком. Тот же насмешливый озорной взгляд.
Во сне у ее глаз не было такой магии. Они были необычными, но не настолько завораживающими. В реальности от них невозможно было оторваться. У ее глаз не было плоской неподвижной цветной радужки, как у обычных людей. Вокруг зрачка клубилась и переливалась синяя бездна, и с каждой секундой, пока Иван смотрел в нее, он погружался все глубже и глубже. Как можно было вообще иметь такой взгляд? Бездонный, наполненный непонятной мудростью вечности и бесконечности, но одновременно озорной, искрящийся и даже немного детский?
Ему показалось, или в тот момент, когда фея взглянула на него, она вздрогнула и ее и без того большие глаза на мгновение еще больше раскрылись? Ее лицо тут же приняло надменно-безразличный вид, и девушка отвернулась. Стоя спиной к Ивану, она о чем-то раздумывала. Взяла со стола пустой серебряный кубок и начала рассеянно вертеть его в руках.
Нетрезвый юноша в кресле тем временем делал странные жесты. Сложив правую руку в щепоть, он направил ее на пятно на рубашке и странно зашипел от натуги. Потом зашипел еще раз. На третьей попытке он выпучил от усердия глаза, но чего бы он не хотел добиться, у него явно ничего не вышло. Пятно постепенно распространялось по ткани все больше.
Девушка посмотрела на него, искоса, через плечо, и брезгливо поморщилась.
– Влад. Нельзя доводить себя до такого состояния. Ты совсем теряешь контроль. Иди проспись.
У нее был удивительный голос: одновременно звонкий, высокий и нежный, но вместе с тем в нем внезапно проскакивали и низкие тона, с небольшой хрипотцой. Если закрыть глаза, то можно было бы подумать, что говорят в унисон два человека.
–Убери это пятно, – попросил юноша, – Ты же можешь. Не знаю, что со мной случилось. Никогда такого не было. Я ж выпил то немного.
– Никогда такого не было и вот опять… это ты называешь немного? – фыркнула фея, – Прачка уберет. Ступай спать, – холодно приказала она.
Потом повернулась к стражникам:
– Проводите его до его спальни.
– Нет, а чего ты тут распоряжаешься? Ты же пока никто! Вообще я тут хозяин! – начал возмущаться Влад.
Девушка медленно повернулась к нему и пристально посмотрела в глаза. Иван невольно залюбовался ее идеальным профилем. Хозяин замка стушевался. Пьяный бунт, похоже, закончился не начавшись. Выдержать пристальный взгляд этих синих глаз было непросто.
Солдаты все это время переминались с ноги на ногу. Попадать под немилость любого из господ им очень не хотелось.
Наконец Влад с трудом выкарабкался из кресла, но, пошатнулся и чуть было не упал обратно. Тут уж стража подскочила, подхватила нетрезвого юношу под локти и аккуратно повела прочь из зала.
Все это время фея стояла спиной ко всем, демонстративно отвернувшись к окну, и наблюдала закат.
«Интересно, кто он ей? – подумал про себя Иван. – Неужели… жених?»
Вырвавшись из магии ее глаз он наконец внимательно смог рассмотреть девушку. Так же, как и во снах, ей было примерно лет пятнадцать. Высокая и стройная. На каблуках, если бы она их носила, была бы даже выше его. Одета почему-то в костюм для верховой езды: светлые узкие брюки, заправленные в белые сапоги с небольшим каблуком и синий, удивительно подходящий к ее необычному цвету глаз, мундир с двумя рядами золотых пуговиц. Спереди короткий, доходящий до ремня на брюках, но с длинными фалдами сзади.
Белоснежные волосы были пострижены примерно до середины шеи, и находились в состоянии художественного беспорядка. Иван, однако, знал, что за подобным видимым хаосом иногда может скрываться длительная работа визажиста.
– Ты тоже можешь идти, Оскар, – холодно, не поворачиваясь, произнесла девушка.
– Но госпожа… тут пленник… – начал было возражать единственный оставшийся в зале усатый тюремщик.
Фея медленно отвернулась от окна и удивленно вскинув бровь обратила теперь все свое пристальное внимание на стражника:
– Ты… считаешь… что мне… что-то… может… угрожать? – она произнесла это медленно, четко выделяя каждое слово, как отбивающий такт метроном, а в ее голосе появились неожиданные стальные нотки.
– О нет, госпожа, простите, – Оскар склонился в глубоком поклоне, и пятясь покинул зал.
Иван удивленно проводил охранника взглядом.
Фея, все еще не глядя на него, повернулась к образовавшейся на полу груде оружия, и внезапно все мечи, алебарды и доспехи сами по себе взмыли в воздух и вернулись на свои места на стенах. Девушка не сделала при этом ни единого жеста. За ее спиной взлетели с пола осколки стекла и, сделавшись на какой-то момент жидкими, слились в один прозрачный комок, а затем растеклись пленкой внутри оконной рамы, превратившись снова в обычное оконное стекло.
Иван протер глаза и некоторое время удивленно моргал, гадая не почудилось ли все это ему только что. Хозяйка замка с любопытством наблюдала за его реакцией.
Когда он повернулся к ней, то решил пока не смотреть ей в глаза. Он боялся, что тогда не сможет ответить ни на один вопрос.
– Оскар рассказал мне, что брат велел притащить тебя с пляжа. Зачем? И кто ты такой? – девушка заинтересовано склонила голову на бок.
Иван растерялся. Заготовленная легенда про купеческого сына разбилась вдребезги. Он не представлял как будет врать своей фее из снов. Иван вообще очень не любил врать, делал это редко и очень неумело, невовремя краснея и сбиваясь. Он все-таки взглянул в эти пронзительные глаза, и почувствовал, что не сможет соврать. Ей – точно не сможет. Это его фея и отгораживать себя от нее стеной лжи было неправильно.
Девушка истолковала его молчание по-своему:
– Мне сообщили, что у тебя амнезия. Это так? Ты что, вообще ничего не помнишь?
Она внимательно изучала его лицо. Тут Иван решился:
– Нет никакой амнезии. Я попал к вам из другого мира. Не знаю, как так вышло. Это все один прибор. Я его как-то не так включил. Вышел за порог дома в своем мире и упал в воду здесь, у вас. После того как я с трудом выплыл на берег и отогрелся в хижине какого-то старика, то приехал этот юноша, который только что сидел тут в кресле, приказал меня связать и привезти в замок. Больше мне нечего сказать.
– Вот как… – девушка разглядывала его, обходя вокруг, как интересный экспонат в музее, – по крайней мере это больше похоже на правду.
Иван моргнул. Ничего себе! История про другой мир для нее более правдива, чем простая потеря памяти из-за травмы. Сюда что, регулярно попадают мальчики с Земли?
– Хм, – продолжила она размышлять вслух, – Одетый в вещи с той стороны моста юноша, который так удивленно наблюдает как я использую Силу, как будто видит это в первый раз в жизни. Юноша, который обращается ко мне, не называя госпожой. Между прочим, только за это в другом замке тебя бы как минимум высекли. М-мм… пожалуй, что в другую историю я бы и не поверила.
Она постояла минуту молча, раздумывая.
– Так ты дух? Надо же… никогда бы не подумала.
– В смысле? – невольно вырвалось у Ивана.
– Ну ты же пришел с той стороны, из мира духов? Странно… я не чувствую в тебе никаких отличий от обычных людей.
Она отошла обратно к столу, внезапно потеряв к Ивану всякий интерес:
– Я не вижу смысла задерживать тебя. Ты не самозванец, как, наверное, счел брат. Тебе просто не повезло… я велю страже выпустить тебя из замка. Можешь идти.
«Ага. Все-таки брат», – подумал Иван про себя.
– Простите, – ему было непривычно называть сверстницу на «вы», но он боялся, что иначе может ее рассердить, раз уж эта аристократка привыкла что к ней иначе как «госпожа» не обращаются, – а вы можете вернуть меня назад, домой… в мой мир?
Ему показалось, что она опять вздрогнула и на мгновение выпала из образа надменной принцессы, потому что в ее голосе неожиданно он услышал нотки грусти:
– Пока нет. До инициации не могу. А потом…– на скулах девушки появились напряженные бугорки, словно та сильно стиснула зубы, а затем, одернув себя, добавила уже прежним голосом повелительницы:
–Я же велела тебе уходить! Почему ты еще тут?!
Фея раздраженно отвернулась к окну.
Иван кивнул, хотя девушка не могла это видеть.
Надо было еще сказать хоть что-нибудь! Это же была его фея! Та, которую он постоянно пытался спасти в своих видениях. Она перед ним наяву! Но что сказать? От неожиданности он совсем растерялся. Не признаваться же с порога, что последний год она ему постоянно снится. Очень похоже на самый тупой способ познакомиться: «Девушка, а вы мне снились…»
Иван растерянно покачал головой и пошел к выходу. В дверях он обернулся на прощанье. Фея так и стояла спиной и смотрела на закат. Солнечные лучи опять охватывали ее фигуру, окружая фантастическим светящимся ореолом. На мгновение ему даже показалось, что за ее спиной расправляются огромные светящиеся огненные крылья.
Иван вышел за дверь и обратился к стражникам у входа:
– Она… то есть госпожа сказала проводить меня до ворот из замка.
Солдат быстро заглянул в зал, что-то спросил и выслушал приказание. Затем кивнул Ивану, показав, идти за ним. Они опять минули длинную череду коридоров и залов. В одном из них, проходя мимо огромного зеркала в тяжелой бронзовой оправе, Иван вдруг увидел свое отражение и ужаснулся. Его волосы в полном беспорядке торчали какими-то клоками, став совсем жесткими от морской соли. Кое где в них запуталась шерсть от козлиной шкуры из дома старика и солома из тюремного мешка. На грязном лице виднелись разводы соли, а под его серыми глазами можно было различить синяки от усталости. Задубевшая, мятая, в белых разводах одежда выглядела так, что в Москве бы он в таком виде постеснялся ходить по улице. Да он даже в Туле в таком виде мусор не пошел бы выносить! Иван содрогнулся. Это вот в таком виде он предстал перед феей?! Неудивительно, что она его выгнала. Бомж бомжом.
Не такой он воображал себе их встречу. В мечтах Иван в красивых доспехах врывался в горящий или рушащийся замок, спасал принцессу и увозил ее вдаль на верном коне. А в реальности? Как бродягу его приволокли и бросили к ее ногам. А он даже сказать ничего толком не смог. Хорошо еще, что действительно высечь не велела. Небось, как после бомжа, еще после него пол попросит помыть. Хорош рыцарь-спаситель, нечего говорить!
Выйдя за ворота, он все-таки не выдержал и спросил у солдата:
– Скажите пожалуйста, чей это замок?
Солдат удивился, но ответил:
– Виконта Влада де Клэр и его сестры, неподтвержденной княгини Ирмы де Клэр.
– А что значит неподтвержденной?
Солдат удивился так, что даже перестал косится на изменившие свой цвет ворота и полностью обратил свое внимание на Ивана:
– Э-ээ…ну дык… госпожа еще не прошла обряд инициации, и пока именуется титулом матери.
Он мало что понял, но кивнул, поблагодарив сопровождающего за ответ, и пошел по дороге вниз с холма, на котором стоял замок.
***
Иван бессмысленно бродил по городу, глядя как немногочисленные магазины закрывают створки ставень на ночь. Сумерки сгущались непривычно быстро, как это бывает на юге. Он ругал себя за то, что так быстро ушел из замка. Ну чего ради он так рвался из камеры? Куда, главное? Теперь один в незнакомом городе…да что городе… в незнакомом мире. Без денег, без документов. Да и есть хочется жутко. Урчание в животе, наверное, было слышно даже редким прохожим.
«Ну что ж. Раз выгляжу как бомж, значит придется учиться быть бомжом», – грустно сказал он вслух.
Когда совсем стемнело, и улицы опустели, Иван начал искать хоть какую-нибудь лавочку, на которой можно было бы примоститься на ночь и немного поспать. Мешок с сеном в камере теперь казался не таким уж и неприятным местом для ночлега.
Внезапно дома расступились и за ними показалась смутно различимая в темноте зелень. Иван вышел к невысокой ограде. Кажется, именно этот парк он видел с холма. Частный сад вряд ли мог быть такого размера. Как Иван не вглядывался в темноту за оградой, но так и не смог разглядеть что там находится, кроме деревьев и кустов. Он оглянулся, чтобы убедится, что никто не видит, и быстро перемахнул через невысокий заборчик.
Пробираться почти наощупь в темноте по парку было непросто. Со стороны реки медленно, но верно наползал туман, и уже через несколько минут от находящихся всего в нескольких шагах деревьев остались одни силуэты. Два раза Иван спотыкался о какие-то большие камни, а в третий раз все-таки растянулся и пребольно ударился коленкой и локтями о плоскую каменную плиту. Пришлось все-таки достать из кармана ключи от тульской квартиры с брелоком-фонариком. Как ни странно, но после купания в море тот все-таки работал. Батарейка уже почти села, но на несколько минут ее могло хватить.
Иван лежал на темной гранитной плите, на которой золотом было написано чье-то имя, а ниже стояли две группы цифр через дефис.
Он попал на городское кладбище.
Неприятные холодные мурашки побежали по позвоночнику. Нельзя сказать, что Иван серьезно верил в призраков и прочую нечисть, но оказаться ночью на окутанном туманом кладбище было страшновато. Хотя… возможно это было лучшее место для ночевки. Скамеек на улицах он так и не нашел, да и там его могла забрать местная полиция. Здесь его вряд ли кто-нибудь побеспокоит.
Иван побрел дальше в тумане, освещая себе путь фонариком. Внезапно он услышал какую-то возню впереди и остановился. Идти дальше было страшновато. Это на Земле не существовало призраков и зомби, но насчет этого мира он уже не был уверен. Фея-княгиня на его глазах заставила летать тяжеленные доспехи. Кроме того, она сочла его каким-то «духом», а значит в этом мире что-то такое есть. Кто его знает, что там копошится в ближайшей могиле.
Внезапно из-за надгробия впереди донеслось «Ай, леший тебя побери…»
В чем Иван точно был уверен, так это в том, что призраки не ругаются.
Он приблизился. Откуда-то из-под земли лился тусклый желтый свет, освещая соседние надгробия. Как только Иван подошел ближе, свет тут же погас. Из вырытой могилы показалась чья-то голова. Иван посветил на неизвестного фонариком. Пожилой седой мужчина в темном пышном берете сощурился от яркого света, пытаясь разглядеть кто же стоит перед ним, а затем округлил от испуга глаза и резво выпрыгнул из вырытой ямы.
– А-аа, – нечленораздельно закричал старик. Он вытянул в сторону Ивана руку и как-то странно замахал ей, – Исчезни… исчезни!
Иван остановился, сдерживая смех. Видимо, теперь его самого приняли за призрака. Он хотел было уже сказать незнакомцу, что тот ошибся, но не успел.
– Да что ты такое?! – воскликнул тот, и внезапно отскочил подальше, округлив глаза еще больше, – о боги… только великий магистр может даже будучи призраком сопротивляться Силе. Боги… а-аа, – и с нечленораздельным криком мужчина бросился бежать прочь, периодически спотыкаясь и падая.
– Постойте… – смеясь крикнул ему вслед Иван, но тот его уже не слышал.
– Джедай фигов… силу он против меня использовать будет, – пробормотал Иван и посветил в раскопанную могилу. Пустая яма. Чего этот сумасшедший там искал? И где его фонарь?
Подул ветер и разметал последние клочья тумана. Из-за туч выглянула полная луна. В фонарике больше не было смысла, и Иван выключил его, чтобы сберечь заряд.
Он больше не боялся. Похоже, он и есть самый страшный призрак на этом кладбище.
Надо было все-таки найти место для сна. Спать на плоском могильном камне он не собирался – слишком жестко и холодно. Иван нашел старое толстое покрытое мхом дерево и устроился у его корней.
Заснуть не получалось. Очень хотелось есть, да и ночь становилась все прохладнее. Очень скоро от холода и голода начали стучать зубы. Внезапно он почувствовал запах дыма. Не просто дыма от печки, а вкусного такого дыма, пропитанного ароматами жарящегося мяса. Такой запах не распространяется слишком далеко. Шашлык или нечто похожее делали где-то рядом. Как завороженный он поднялся и принялся озираться и принюхиваться, и действительно, вдали увидел слабые отсветы костра на деревьях. Иван побрел в ту сторону и скоро вышел на небольшую полянку между пятью толстыми ивами, надежно закрывавшими ее от ветра и чужих глаз. В центре горел небольшой костер, на котором на небольших шпажках из веточек жарилась какая-то мелкая дичь. Возле костра никого не было.
От голода у него совсем уже сводило желудок, но он решил, что брать еду без спроса не будет. Вряд ли хозяин или хозяева костра ушли надолго, иначе мясо могло бы совсем сгореть. Иван присел возле огня, надеясь хотя бы согреться. Потом прилег. Усталость брала свое.
– А ты честный, – внезапно сказал голос над ухом, – это хорошо.
Иван вскочил как ошпаренный. Из-за ближайших кустов торчала голова мальчишки лет десяти. Вид у незнакомца был крайне неряшливый: круглое чумазое лицо, всклокоченные волосы непонятного грязного оттенка, не знавшие расчески и мыла очень и очень давно, льняная и тоже давно не стираная рубашка навыпуск, которая была очень велика пацану, и серо-коричневые штаны с мешками на коленках.
– Да ты не бойся. Я тут один, – весело произнес мальчишка, – Я услышал как ты идешь и спрятался. Мало ли кто тут ночью шастать будет. Вдруг призрак какой. Или люди злые. А ты ничего. Хороший. Мясо без спросу не брал. Давай, садись. Есть будем. А то крыса сейчас пригорит.
– Крыса? – Иван удивленно уставился на висящие на палочках тушки.
– А то! Даже две. Сегодня жирные попались. Думал одну на завтра оставить, но потом обеих зажарил, – с азартом произнес чумазый, выходя из-за кустов, – как раз, видишь, угадал. Да садись, чего стоишь. Гостем будешь. Меня, кстати, Чиж зовут.
– Э-ээ.. Иван.
– Будем знакомы. Да ты бери крысу, не стесняйся. Ты недавно без дома остался? Спишь на кладбище, глаза голодные, а одежда еще приличная вроде.
– Ну да. Сегодня. Долго рассказывать, – Иван осторожно взял одну из палочек. Жаренная крыса пахла очень аппетитно, особенно если не есть до этого почти сутки. Он осторожно отковырял кусочек мяса и положил в рот. На вкус чем-то напоминало жаренную индейку или курицу.
«Докатился, – подумал он про себя, – окончательно вживаюсь в роль бомжа. Ужинаю крысой».
Чиж в это время уже вовсю жадно уплетал свою порцию, держа тушку двумя руками:
– Ты не бойся, – с набитым ртом пробубнил он, – Я их хорошо готовлю. И травы знаю нужные, чтобы запах отбить. Вкусно ведь?
Иван кивнул. Если забыть о том, что именно он ел, было действительно вкусно.
– Ну и как ты дошел до жизни такой? – поинтересовался Чиж, после того как откинул в кусты обглоданный скелетик.
Почему-то Ивану казалось, что сейчас его честной истории не поверят.
– У меня память отшибло. Помню, как плыл, боролся с волнами. Говорят, что я уцелел после какого-то кораблекрушения. Знаю только как зовут, и все. Не помню ни родителей, ни откуда родом. Брожу по городу, не понимаю куда податься теперь.
– А ты не из господ часом? Шмотки то на тебе богатые.
– Вот княгиня местная меня за господина не признала. Притащили меня к ней в замок, она на меня взглянула и вышвырнуть велела.
– Ага. Значит ты из слуг господских. За молодым хозяином вещи донашивал, – категорично заявил бродяжка, – иначе бы госпожа тебя признала. Они своих всегда за версту чуют.
– Это как?
– Ого, парень. Да тебе, похоже, вообще полбашки отшибло. Ты откуда свалился то? Они ж мастера! Мастер разума всегда своих чует. А как именно… кто их там разберет.
Иван понял, что впредь спрашивать надо аккуратнее, а то, чего доброго, неожиданный товарищ сочтет его либо шпионом, либо сумасшедшим.
– Скажи, а что эта ваша госпожа одна живет, без родителей?
– Почему одна? С братом. Родители ее вроде померли, когда она совсем маленькой была. Их бабушка воспитывала. Когда брат инициацию прошел и виконтом стал, так и бабка пропала куда-то. Не знаю, может тоже померла. Теперь вроде как Влад хозяин замка, и она под его надзором, пока тоже инициацию не пройдет.
Кто еще там у кого под надзором – это большой вопрос, – пошутил Иван.
Ему очень хотелось расспросить про мастеров разума, но он боялся вызвать подозрения у мальчишки, поэтому спросил про самое непонятное во всем что он услышал:
– А когда у нее эта… инициация, и что это вообще?
– Э… да скоро уже. Где-то через неделю. Сегодня какое число?
– Двадцать пятое августа.
– Чего-чего? – Чиж тоскливо и сочувственно посмотрел на него, – Да, Иван. Тебе бы еще раз княгине показаться. Похоже у тебя совсем не все в порядке с кукушкой то. Она тут иногда в городе болезных принимает. Все с чем доктор не справляется забесплатно лечит. Может тебе мозги назад вправит?
Иван нервно взъерошил волосы. Чего он не так сказал то?
– Ладно. Короче первого Пожнеца в столице большой праздник будет. Народу съедется уйма. Там у всех дворянских детей, коим пятнадцать в этом году исполнилось, инициация будет. По их силам и способностям титулы получат. Твой господин, от которого у тебя вещи, тоже наверняка ее когда-то проходил или будет проходить.
Кое-что прояснялось. В том числе таинственное «пока не могу» Ирмы.
– А что, она добрая княгиня то? Если бесплатно лечит всех…
– А чего ты все про нее спрашиваешь, а? – внезапно, хитро улыбнувшись, спросил Чиж.
Иван смутился от неожиданного вопроса и замолчал, чувствуя, что краснеет. Бродяжка, заглянув ему в глаза, протянул:
– О-уу… понятно. Ну знаешь! Она у нас красавица, конечно, но даже не мечтай. Бесполезно. Их род один из сильнейших. Они кровь простолюдинами разбавлять не будут. Не дураки, замка то и земель лишаться.
– Да я и не…
– Ладно, ладно. Я в это лезть не хочу. Это твое дело, – замахал руками Чиж.
Пару минут они помолчали.
– Слушай, не сочти вопрос странным. Город этот как называется?
– Розеград. Тут у нас розы какие цветут, видел? Вся империя завидует. Даже в столицу цветы поставляем, – Чиж важно шмыгнул носом, словно местные успехи садоводов были исключительно его заслугой.
– А столица где?
– Думаешь ты оттуда? Может быть. До нее дня два шагать на северо-восток. Если верхом, то за день доберешься, ну а ежели гнать на перекладных, то за несколько часов доехать можно. Любоград. Говорят, красивый город, но я там не был. Там бродягам сложнее. Стражи много, а народ жаднее. Тут, в провинции на курорте попроще, особенно в сезон.
– А ты то сам как на улице оказался?
– Да знамо как. Как и все. Родители померли, родни нет. Вот и выставили меня из дома. Я уже года три тут живу. Привык, – грусти в голосе Чижа не было. Он рассказывал о своей истории даже весело, как о чем-то очень простом и естественном.
Они поговорили еще немного. Чиж поделился знаниями о том, где можно добыть свежей выброшенной еды в городе и как лучше сделать себе постель в корнях деревьев. Бродяжка даже помог Ивану натаскать лапник и устроил ему вполне сносное место для сна. На колючей и неудобной подстилке он долго ворочался, слабо представляя себе, как тут вообще можно заснуть. Потом усталость взяла свое и он все-таки провалился в тревожный и мучительный сон.
Утром они попрощались. Чиж все звал Ивана к какой-то пекарне, где иногда выкидывают подгоревший хлеб: «Там подмастерье новый совсем косорукий. Все время чего-то портит». Иван отказался. Он не хотел окончательно втягиваться в жизнь бродяги, понимая, что вскоре будет уже окончательно похож на этого Чижа, и потеряет всякую надежду изменить образ жизни. Пока еще его одежда, которую тут все принимают за господскую, более-менее прилично выглядит, у него есть шанс найти себе иную судьбу. На всякий случай, если ему не посчастливиться, они с Чижом договорились вечером опять встретится здесь же, у пяти ив.
Для начала Иван тщательно умылся, ополоснул голову в протекающем по западной границе кладбища ручье и постарался причесаться, насколько это можно было сделать пятерней. Некоторое время он раздумывал не постирать ли одежду, смыв с нее следы соли, но понял, что сохнуть она будет потом еще целый день. Терять это время не хотелось. Посмотрев вместо зеркала в отполированный гранит одной из могил, он счел свое отражение вполне сносно выглядящим. На бродягу, в отличие от вчерашнего дня, он уже не так походил. Внимательнее взглянув на надгробие он еще раз поразился странным датам на камне. Год начинался с семи тысяч. На очень старых могилах надписи на камне были на латинице, тогда как на всех новых на кириллице. Имена большей частью в обоих случаях были славянские, а какие-либо кресты или символы иных религий отсутствовали.
Иван подумал, что идти в город было еще рановато. Все еще, наверное, закрыто. Интересно, сколько же все-таки времени? Жаль нет смартфона! Кстати… а не поискать ли его? Вдруг он выпал не в море, а позже, на пляже или в хибаре старика? Дорога туда простая, не ошибешься. Шум прибоя слышно издалека. Заодно и старика можно поблагодарить, а то вчера неудобно получилось, когда тому чуть за влетело за доброту.
Конечно, связи в этом мире быть не могло, да и зарядить телефон, когда батарея сядет, тут было негде, но все-таки это был осколок его мира, который был дорог как память, если он никогда не вернется домой. Кроме того, гаджет мог послужить неплохим доказательством истории про другой мир. Ну а если он все же вернется домой, то за потерянный смартфон ему бы здорово влетело от тети.
До пляжа оказалось не так далеко. Быстрым шагом, периодически переходя на бег и срезая дорогу, где было можно, он преодолел весь путь гораздо быстрее, чем вчера верхом на неторопливой кобыле.
Во время падения в воду и последующей борьбы с волнами Иван не успел оценить всю красоту морских просторов. Когда дорога, преодолев небольшой холм, внезапно открыла перед ним темно-синюю, покрытую белыми барашками бескрайнюю поверхность воды, он остановился и чуть не задохнулся от восторга. Он никогда до этого не был у моря. Небольшие озера и речки даже сравниться не могли с тем, что он ощущал сейчас. Иван сбежал с холма на пляж и уселся на берегу, на самом краю сухого песка, где не доставала пена, и, наверное, с полчаса просто смотрел на волны, слушал их рев.
Море врывалось в ноздри яростными водорослями, нагретой солью на мелководье, медузами и забытым ароматом детской мечты. Океан пах идеальным покоем, который почти уже смерть, но при этом всё хорошо.
Вдали у горизонта вода достигала удивительной синевы, чем-то напоминая ему глаза феи из снов… то есть уже не из снов… из реальности… из этого странного мира. Глаза реальной поразительной девушки Ирмы. Недостижимой княгини дэ Клэр. Иван вздохнул.
Как бы ему хотелось жить здесь! Конечно, не так как тот старик. Жилье можно было бы иметь и поприличнее. Когда вернется на Землю и вырастет, то обязательно купит или построит себе дом на берегу, ибо нет ничего лучше, чем смотреть как накатывают на песок волны, вдыхать полной грудью их запах и слушать ритм дыхания моря. Если он и мог быть счастлив, то только любуясь каждый день этим бесконечным простором.
Когда вернется… если вернется… и тут Иван впервые понял, что не особо и хочет домой. Грусти уже не было. Да, там размеренная и понятная школьная жизнь, а здесь он просто бродяга… но что на самом деле держит его на Земле? Здесь было море… и еще тут была эта удивительная девушка, с глазами, в которых это море поселилось навсегда. В своем мире он так и не смог найти себе место. Может его счастье здесь?
Как бы ни хотелось просидеть на берегу весь день, но надо было возвращаться в город и решать проблему с пропитанием и жильем.
За то время пока Иван сидел на берегу старик так и не появился. Иван заглянул в его хлипкий домик, но внутри было пусто. Голые стены и песок вместо пола. Из хибары пропал не только хозяин, но и вся мебель вместе с печкой. Может старик жил тут только летом, а с началом штормов перебрался в другой дом?
Медленно бродя по берегу, Иван без труда нашел след как его волокли по песку. Удивительно, что старый рыбак справился – глубокая борозда тянулась метров сто. Судя по всему, тот тащил Ивана за две ноги, а след остался от спины и головы. Вот почему у него все волосы в песке были. Наверное, и телефон выпал где-то здесь, когда ноги были задраны. Через десяток метров Иван заметил торчащий из песка черный прямоугольник.
Китайский дешевый водонепроницаемый чехол, как ни странно, отработал на отлично. Телефон вообще не намок и легко включился. Батарейка показывала еще восемьдесят процентов. Иван сделал селфи у моря на память и сразу выключил смартфон, чтобы беречь заряд. Может быть ему еще понадобится показать кому-нибудь это чудо высоких технологий в качестве доказательства своих слов.
Еще раз полюбовавшись на море, Иван поплелся вверх по дороге, возвращаясь в город.
***
Днем Розеград производил не такое мрачное впечатление. Светлый, по курортному слегка ленивый и неторопливый город. Да, нелепый с точки зрения архитектуры. Да, на некоторых улицах просто в глазах рябило, как на бразильском карнавале, от изобилия странно одетых фриков, старающихся блеснуть хоть какой-нибудь вещью с Земли. Даже если это невозможно розовый топ, надет он был по случаю прохлады поверх льняной блузки. Но город все больше ему нравился.
