Глеб Иванович Успенский
Из путевых заметок по Оке

В это время кухарка принесла самовар, поставила его на лежанку и, увидя по лицу мастерового, что он рассказывает что-то, стала прислушиваться.

– Привел я ее в кабак…

– Это свою любезную? – спросила кухарка.

– Нет, чужую взял.

– У такого кавалера как не быть своей…

– Мне такая же вот Дарья навязывалась – отказ дал.

Это, очевидно, относилось к кухарке.

– Где уж нам…

– Ты говори, как пировал-то, – сказал я.

– Пришел в кабак, – говорю: деньги есть, требуй. Потребовала она яичницы, порцию… подали, – десять копеек серебром, – а-а-атличнейшую яичницу, целую сковороду, первый сорт. Так ей понравилось – вис-селая стала… Думаю – уж праздник ведь, – за вино, скричал подносчика, водки на шесть копеек серебром взял, думаю, надо же как-нибудь, выпили водки, съели яишню, принялись за пиво; остальное все на пиво ушло. Так разобрало чудессно…

– Какой пир! – сказала кухарка.

– Ничего! Погуляли… довольно…

Хотя кухарка произносила свою речь, повидимому, шутя, – но видно было, что и такое роскошное пированье, как пированье мастерового, – достойно порицания людей более строгих, в особенности женщин. Только мое присутствие несколько ободряло малого, с матерью которого кухарка, повидимому, была знакома.

Вот как веселился молодой малый с своей подругой; малый, которому пришлось повеселиться таким образом только случайно, благодаря моим тридцати копейкам (хотя этот же самый малый и трудится всю свою жизнь).

Когда кухарка ушла, мы принялись пить чай и повели серьезный разговор.

– Скажи, пожалуйста, – спросил я, – сколько ты вырабатываешь в неделю?

– Изволь. Я тебе все расскажу. Перво-наперво надо говорить, на чьих харчах. Я живу на хозяйских харчах. Вот какой наш харч. За работой стоишь в день боле как шестнадцать часов, – вот хушь сегодня – тебе в первом часу на пароход идти, а мне на работу, да я не пойду. Я тебя буду провожать. Все одно.

– Спасибо. Много ли же ты в неделю сделаешь замков?

– В неделю я сделаю штук сто девять, – не меньше, – и получаю я по полторы копейки серебром.

– Как, неужели?

– Да уж я верно говорю. А женщины у нас тож работают, чернильщицы, – которые замки чернят, – так те на своем материале, на своем харчу, – получают всего два рубля в неделю, – ты вот посуди, из чего тут жить. Материал не дешев – голландская сажа, сера, сало… Да ты думаешь, и у нас из полутора-то рублей остается много? Нет, за праздничный день изволь-ка вычесть двадцать копеек за харчи хозяину…