Глеб Дибернин
Вне конкурса
Глава 6. Быть честным – выгодно.
Бухгалтер, так называли Гуревича его друзья. Сам себя он представлял в виде башенного крана, потому что постоянно вытаскивал кого-то из какой-нибудь ямы. Фактически это его основное занятие. От одной ямы до другой приходилось, пригибаясь, ползать по траншеям, чтобы не снесло голову, пролетающим мимо кумулятивным снарядом, которыми периодически «на удачу» постреливали из больших и серьезных кабинетов. Дабы принести сакральную жертву населению, и показать, что борьба с теневой экономикой не стоит на месте, и очередные «пиявки» понесут справедливое наказание. По склонам этих грязных глубоких канав Игорь Аркадьевич постоянно ползал с полотнищем тезиса про саморазвитие. Это нужно было ему, чтобы не сойти с ума. Даже увлекательное занятие порой становится похожим на «день сурка», и тогда нужна отдушина. Как правило, мозг, начинал навязчиво возвращаться к одной и той же мысли. Мол, нужно что-то изменить в жизни, денег уже много, пора заняться чем-то другим. Возможно более спокойным, а может и чем-то экстремальным. Это одна из тех причин, почему в современном обществе люди обращаются к психологам. С увлечением и полной готовностью, таким душевнобольным, коим являлся и Игорь, подсовывали целый арсенал средств, предназначенных для того, чтобы изменить свою жизнь прямо сейчас. Своего рода панацея, для тех, кто не такой сильный, как те люди, которые бросили курить, пить, воровать государственный бюджет, уклоняться от налогов или внезапно избавились от привычки спать с чужими жёнами. Всегда хочется измениться, в ту или иную сторону. Ведь движение, это жизнь.
И на этом строят бизнес. Хотя на чем его сейчас не строят. Существуют сайты с многомиллионными аудиториями, армии тренеров, советников, психологов и прочих нахлебников. Хотите почитать про то, как стать лучше, избавиться от вредных привычек, разбогатеть, похудеть, полететь в космос? К вашим услугам с десяток издательств, которые специализируются на выпуске именно таких книг. Не желаете читать и хотите получить "индивидуальный рецепт" – отлично, к вашим услугам в вашем городе имеется с сотню личных психологов, тренеров, которые точно знают, куда именно вам идти, про что думать, про что не думать и как выстраивать отношения с женой или любовницей. Не нравятся местные провидцы и всезнайки? Не беда – загляните в интернет, и перед вами разверзнется тысяча людей, которые сделают из вас человека за несчастные пару тысяч долларов. Короче, если вы хотите измениться, вам немедленно готовы помочь все. Гуревич развлекал себя, прочитываю подобные «бестселлеры» по диагонали. Это было своего рода его способ рефлексии. Игорь, полагаясь на свой жизненный опыт, давно сделал вывод, что те, кто на самом деле богат и лично ему знаком, богаты с детства или с 18 лет. У них или богатые родители, или они продавали аудиокассеты ещё на первом курсе института – пока другие пьянствовали, трахались со своими, на тот момент ещё тупыми и не очень красивыми одногрупницами, и читали детские сказки Стругацких. Им не требовалось тренеров, книг и статей в интернете – они просто от природы заточены на деньги, заработок, такой вот образ жизни. Если у вас есть знакомые с идеальными фигурами, которые не меняются с годами, то – если присмотреться – оказывается, что это или профессиональные спортсмены, или психи без семьи и детей, которые заменили нормальную жизнь тренажёрным залом, или они просто ничего не делают – не худеют, не качаются, просто они вот такие от природы богатыри. Великие руководители руководили всем, что им подворачивалось под руку, понятия не имея, что в мире существуют какие-то там теории управления, и не думая даже о том, что они великие руководители – просто им это нравилось, и они делали то, от чего получали удовольствие.
При этом Игорю нужны была новая информация и новые знания. Стоило ему остановиться, и он тут же терял интерес к происходящему вокруг. Безусловно, его основное занятие интересовало его больше всего. Но чтобы не сойти с ума от ежедневно повторяющихся действий, Игорь, каждую неделю стремился привнести в свою жизнь что-то новое. Это помогало его голове находиться в тонусе. Он, ставил эксперименты над организмом: исключал из рациона определенные продукты, бросал пить, начинал худеть, сокращал сон. Пробовал новые системы запоминания: читая одновременно три книги. Пробовал заниматься различными видами спорта: горные лыжи, футбол, велосипед, роликовые коньки. Даже выучился играть на гитаре и пианино. Ему нужны были эти маленькие победы, для поддержания собственной самооценки.
Гуревич прочитал сотни книг только за последний год. Одна на работе, другая в портфеле, третья в смартфоне, четвертая в машине. Никаких детективов, мужских журналов, и прочей глянцевой дряни. Они его раздражали, так как в основном писались недоучками, которые вставляли в свои творения, вырванные из контекста фразы или истории, обкладывая их вокруг своим ничего не значащим жизненным опытом. И поглощающая все это серая масса, вздыхая, и охая, ждала следующего чуда пера. Игорь старался читать книги по математики, экономики, физики, биологии, философии. Они спасали его мозг от простых ничего не значащих разговоров, которые приходилось вести изо дня в день.
Чтобы быть в курсе происходящего в стране и мире в неделю он просматривал статьи на сайтах «РБК», «Коммерсант», «Ведомости», «Life», «Times». Телевизор он практически не смотрел, мог для фона включить «Russia Today», «BBC» или «CNN». Всё остальное Гуревич характеризовал как апробированный, обдуманный и выкинутый шлак для кормления зомби, которые могут позволить себе часами просиживать за просмотром третьесортного телевидения. У него было много иных способов расслабиться. Однако самое главное, что отличало его от других бизнесменов своего времени, он, сообразив про бесперспективность стать Билом Гейтсом и долларовым миллионером, перестал себя ненавидеть. Хотя и продолжал зарабатывать, находя дыры в налоговом и финансовом законодательстве. Игорь заранее решил для себя, что если прейдет время «уйти на пенсию», он сделает это, не колеблясь ни секунды. Все время везти не может – главный принцип игры в казино, которого он тоже придерживался.
Изо дня в день у Гуревича было множество встреч. Раз и навсегда убедившись, что все решают ни деньги, а связи, в своем напряженном графике, Игорь находил время посещать светские мероприятия, на которых он мог в непринужденной атмосфере узнать что-либо полезное для себя.
Так получилось, что с определенного времени, Игорь Аркадьевич стал представителем еврейского народа. Он никогда ничего не делал наполовину, по этой причине каждый май израильское посольство в Москве приглашало его на торжество Дня независимости Израиля. Всякий раз здесь собирается много людей из различных отраслей бизнеса, искусства, а также творческая интеллигенция. Музыка, изысканные блюда и отличные израильские вина. Всякий раз тут Гуревич знакомился с какими-то интересными личностями. Это было одно из немногих мест, где он бывал с удовольствием. Никаких пьяных казачьих песен, девушек с силиконовыми частями тела, никакой показной роскоши. Если здесь и сияли брильянты, то это были головы людей, добившихся очень много благодаря своему уму. Их общество было гораздо приятнее, чем общество «спортсменов», нуворишей, и бывших комсомольцев. Ныне внимание Гуревича привлек далеко не юный мужчина в кипе. Он никогда не видел его на экране, или в газетах. Однако рядом с ним стояла молодая дама, диктор с одного из центральных телеканалов страны. Игорь сделал вид, что не узнал ее, и обратился к мужчине:
– Здравствуйте, мира и счастья вам. Кто вы и как вы здесь оказались? Я вижу по вашим глазам, что вы знаете многих здесь присутствующих еще с тех времен, когда они скрывали свои таланты, и зубрили научный коммунизм?
– Я еврей, – ответил мужчина на первый вопрос. – Это моя дочь Вера. Она меня сюда пригласила, – кивнул он на молодую женщину.
– Удивительный ответ, – сказал Игорь, – обычно люди называют профессию, или фамилию. Однако диалог завязался и требует продолжения. Раз уж так, позвольте развить тему?
– Не вижу препятствий.
– В таком случае, что для вас еврейство?
– По профессии я архивариус, – сказал собеседник, – зовут меня Киянтовский Викентий Юсуфович. Родился в 1931 году в Дербенте. Долгое время служил в Московском историческом музее. Последние двадцать лет работаю евреем. Я увлекся галахой. Это еврейский закон. Я увидел, что законы всех европейских стран это комбинация галахических законов. А чтобы изучить предмет, мне, москвичу, понадобилось изучить язык. Так в 50 лет я оставил бизнес и выучил первую букву еврейского алфавита.
– То есть до этого вы не знали ни иврит, ни идиш?
– Ни полслова.
– В 22 года, – вступила в разговор Вера, – папа впервые попал в Израиль. Это изменило его сознание. Он приехал под впечатлением домой и сказал, евреи это не национальность, это судьба. Нашел синагогу не далеко от нашего дома и стал туда ходить. Вот так в один момент папа взял и круто изменил свою жизнь. Хотя до этого был искренним атеистом. И я вам клянусь, это не было по принуждению. Мама потом говорила, я напишу роман, как жить с религиозным фанатиком.
– Она так считала?
– И считает по настоящий день. Для нее, все люди, которые обретают какое-то знание, фанатичны.
– Хочу уточнить, что я не религиозный еврей, – сказал Киянтовский, – поскольку в зрелом возрасте религиозным стать нельзя. Но еврейство это моя идеология. Есть верующие евреи, а я знающий.
– Очень интересно. Значит, вы знакомы с Торой?
– Знаю почти наизусть.
– Но при этом, вы не считаете себя религиозным человеком?
– Нет, я скорее исследователь.
– Прошу прощения, – спохватился Игорь, – я не представился, меня зовут Гуревич…
– Игорь Аркадьевич, – закончил Викентий Юсуфович, удивив его знанием имени. Мы видимся первый раз. Но я знаю вас через моих друзей, и они хорошего мнения о вас. Поверьте мне, это дорого стоит. Их положительная характеристика в некоторых ситуациях может оказаться для вас сродни чуду. Как, например, знамение Ною строить ковчег перед всемирным потопом.
– Ну что же, мне сложно продолжать разговор на религиозную тему, тем более со знатоком этого вопроса. Но раз уж разговор у нас зашел о еврействе, скажите, чем, по-вашему, евреи отличаются от не евреев?
– Еврей это не национальность, это судьба.
– Вот как? Интересная точка зрения.
– Именно. Нет сомнений в том, что условия, в которых жили евреи в России, стали благодатной почвой для зарождения любых идей, обещавших спасение, будь то каждому человеку отдельно, как это предлагала хасидская община, или всему народу, как утверждало сионистское движение. Первые сионистские организации возникли именно в России. Сколько лет у нас не было собственного государства, сколько лет нас пытались уничтожить, и что? Ничего у них не вышло. А знаете почему?
– Боюсь высказать неверное предположение.
– Все благодаря еврейскому воспитанию.
– Чем оно обособлено от не еврейского?
– Послушайте старика, и сделайте правильные выводы. Моя мама всегда говорила и вдалбливала в мозги ремнем одно, и тоже. «Викентий, – говорила она, – быть честным человеком выгодно». Мы были уличной шпаной, и по молодости лет как-то не придавали этому значения. Послевоенные голодные годы, каждый приспосабливался, как мог. Но годы шли, и уже потом мы это поняли. Пропустили это через себя. Когда немцы пришли в Россию, мой дедушка был начальником продовольственного снабжения на военном заводе на Урале. И умер он в 1942 году от истощения. Я, как и мои братья и сестры, в юности не очень в это верили. Но когда я стал изучать историю деда, так и выяснилось, что он умер от голода. Вы представляет? Моя мама работала в таких сферах, где для того чтобы воровать, просто нужно было закрыть глаза, и тебе все принесут домой другие. Не нужно было даже пачкать руки. Рисковали другие. Но она этого не делала. Потом, когда я после института стал работать в запасниках музея, тоже имел какие-то возможности, но мама меня упреждала, и я ее слушался.
– Так в чем же выгода не воровать?
– Тут выгода не материальная, а нравственная. Чтобы после, на склоне лет не было мучительно больно.
Игорь смотрел на этого человека с неподдельным интересом. Скромен, серьезен, образован. Фраза «пафос не обнаружен» подходит ему, как диагноз врача. Он похож на ученого, который смотрит на мир сквозь толстые стекла очков и видит в нем лишь то, что считает нужным и важным.
Пауза затянулась, и Гуревич решил продолжить беседу.
– А как же бизнес? Разве можно быть честным в современном бизнесе?
– Я понимаю, что вы мне хотите сказать. Да, всех в этой жизни кидали, – улыбнулся Киянтовский, – И меня тоже кидали. Более того, наиболее неприятные и наиболее обидные подставы у меня были именно со стороны евреев. С другой стороны, если проанализировать и глубоко задуматься на эту тему, то понимаешь, что в этих ситуациях отчасти виноват ты сам. Это не связано с излишней доверчивостью. Набрав определенный жизненный опыт, я превратился в рентген. Дело в том, что бизнес это всегда набор потенциальных рисков и процент потерь. И это не зависит от того кто тебя кинет. Хочешь заработать много и быстро, будь готов к риску.
– А что же делать с предателями? Теми, кто ударил больнее других?
– Я не буду цитировать священные книги. И я, и вы, знаем чему они нас учат. Но если бы мы жили только по этим нормам, мы бы были все святые, и эту планету называли бы иначе. Да, у меня случались неприятности от самых близких. Человек, которого я вырастил, выучил, дал возможность зарабатывать, при первой же возможности ударил мне в спину. И таких было несколько.
– И что вы с ними сделали? Простили их?
– Нет. Такие люди сразу перестают существовать для меня. Их для меня никогда не было, и нет сейчас. Это самый страшный уровень предательства из всех возможных. Поэтому я просто стираю их из своей памяти и вычеркиваю из записной книжки.
При этих словах в глазах Киянтовского практически неуловимо что-то сверкнуло. Игорь понял по-своему фразу о «стирании из записной книжки». Слишком откровенным был взгляд его собеседника.
– Зато, несмотря на все проблемы в бизнесе, это не помешало вам вырастить такую прелестную дочь, и вывести ее в люди. Я не боюсь ошибиться, если скажу, что на нашем телевидении нет красивей ведущей, чем Вера.
– Спасибо за комплимент, – отозвалась Вера, которая внимательно прислушивалась к беседе, не делая попытки в вклиниться в разговор.
– Вы правы. Верочка это чудо! Не побоюсь сказать, моя лучшая инвестиция!
– Ну, папа, прекрати, – лицо Веры залилось краской, – Не заставляй меня краснеть.
– Я вам так скажу молодой человек. Брак это не приговор. Я был женат несколько раз. У меня было две еврейских жены и две не еврейских жены. У меня был старший сын, но он, к сожалению погиб. От каждой жены у меня дети. Я их всех любил. Никогда нельзя иметь детей от нелюбимой женщины. Это горе и вам и этим детям. Но вот, что я вам еще хотел сказать, национальность в женщине многое определяет. Это сложно объяснить словами, но это отражается почти во всем. При этом в каждой есть и положительные и отрицательные черты, но я хочу сказать не об этом. Сейчас моя жена Нина. Она наполовину русская, наполовину украинка, хотя, я уверен, что у нее была какая-нибудь еврейская бабушка из Одессы, откуда жена родом. Думаю, что без этого не обошлось. Кроме того у моей жены невероятные способности к математике, а это еврейская черта.
– У меня тоже способности к математике и немного к бухгалтерии.
– Вот видите, поэтому вы и здесь. Исключения только подтверждают практику.
– Вы сейчас занимаетесь бизнесом?
– Возраст, возраст берет свое. У меня есть некоторые интересы в галереях, и аукционных домах, здесь и в Петрограде. В остальном, нужно признаться, мне все чаще не хватает смелости и трудолюбия. С возрастом все сложнее заставить глубоко окунаться в проблемы. Я знаю свои недостатки, но оправдываю их возрастом, и желанием больше времени посвятить свой семье. Кроме того у меня больше времени, чтобы вспомнить своих обидчиков, и простить их. Сейчас я все больше времени провожу в Израиле, это все из-за здоровья. В России, к сожалению, еще нет такого уровня медицины.
– Спасибо за интересную беседу Викентий Юсуфович, не вправе вас задерживать более. Но мне бы хотелось в другой раз продолжить нашу беседу.
– Непременно Игорь, непременно. Вот возьмите, это мой личный номер, – с этими словами старик протянул черную визитную карточку, на которой белым шрифтом было написано только его имя и несколько номеров телефонов.
Игорю хотелось остаться с Киянтовским и его очаровательной дочерью, поговорить на темы детей, семьи, бизнеса. Ему было неудобно прерывать разговор, тем более что они так скоро нашли общий язык. Викентий Юсуфович оказался очень интересным собеседником и знатоком еврейского вопроса. Бог даст, он еще поговорит и пофилософствует с ним в другой обстановке. Однако ему нужно было обойти все залы, так как здесь могли находиться нужные ему люди. Так уж повелось, что на эту встречи приходили многие влиятельные люди, которые вели скрытную жизнь, и застать их в другом месте, или организовать встречу, было очень проблематично.
Пробираясь сквозь многочисленных гостей, Гуревич здоровался то с одним то с другим своим знакомым, не задерживаясь надолго. Пока его не окликнул знакомый голос.
– Здравствуй Игорь! – обратился к нему известный леворадикальный финансист Лев Новиков! Как я рад тебя видеть! А то тут собрались одни старперы, и пыхтят и пыхтят. Мы тут как раз обсуждаем проблемы свободной прессы в России! Ты как с нами?
– Здравствуй Лев, я тоже рад тебя встретить. Ты же вроде не фанат подобных сборищ, как ты сюда попал?
– Да приглашение прислали. Каждый год впрочем, присылают. Я обычно деньги отсылал, типа пожертвования там и все такое. А тут заняться нечем было, вечерок свободный, дай думаю, проникнусь идеей и духом сионизма. Я же ты знаешь, далек от этого всего. Мне что еврей, что араб, что китаец с румыном, один хрен, если предлагают денежное дело.
Несколько бокалов хорошего израильского вина сделали свое дело, и поведение Новикова стало несколько развязным. В их сторону уже начинали неодобрительно посматривать. На подобных мероприятиях не любят хулиганов. Лев же был из числа уличных мальчишек. Он смог выбиться из уличной шпаны, до финансиста государственного масштаба. Сначала торговал джинсами и пластинками, потом менял валюту и золото, а когда пришло время, одним из первых обратил внимание на зарождающийся финансовый сектор экономики. Сначала фирма по продаже русских сувениров за рубеж, потом бартерный обмен свинца на автомобильные аккумуляторы, и вот уже покупка первого банка. Как человек Новиков не был интересен Игорю, но он был владельцем нескольких банковских групп. Кроме того ему принадлежала платежная система «Пионер», которой пользовались без исключения все банки в России. Так или иначе, разговор стоило поддержать.
– Там что там у вас на острие свободной прессы? Неужели кто-то посмел посягнуть на завоевания демократии? Вновь ввели цензуру?
– Ну как сказать, тут все не так просто. Ты зря удивляешься, нужно постоянно присматривать за этой не добитой красной хунтой. Ничего, ничего мы еще их всех выкинем из кремля, дай только срок. Кстати разреши представить, Юлия Павловна Синявская, надежда и опора современной журналистики. Как говорили в былые времена, проверенный, наш товарищ. А это мой большой друг, гений цифр и маг калькуляторов Игорь Гуревич.
Данную женщину Игорь заочно знал. Огненно-рыжая прическа была ее фирменным знаком. Она постоянно мелькала на различных шоу, и практически не сходила с радиоканалов. Борец за идею, гонитель коммунистической чумы, ярый защитник либеральных идей. Скандал и еще раз скандал, вот все чем можно было ее характеризовать. Ее бы уже давно признали невменяемой и закрыли бы в какой-нибудь отдаленной психбольнице за ее постоянные провокации власти, но ее муж был крупным бизнесменом, и его связи оберегали ее. Журналистка кивнула Игорю и продолжила прерванный его появлением разговор. Вокруг нее стояло еще несколько личностей, в том числе из медийной тусовки, который с первого взгляда, не представляли интерес для Игоря.
– Так о чем я говорила? Ах, да, я никогда не призывала кому-то тыкать вилкой в лицо. Это все поклеп плебеев! Я сказала, что если еще раз хоть одна падла посмеет мне помешать выполнять мою работу журналиста, то я возьму вилку и воткну ему в лицо. Я на том митинге присутствовала как репортер газеты, а ни как «манька с трудоднями», которой нечего делать. Потому тот ментенок не имел права меня задерживать. Я стояла на митинге оппозиции. У меня было удостоверение прессы, было служебное задание. И не смотря на это меня скрутили, и как какую-то шавку бросили в воронок! И что мне остается делать? Если государство, которому я плачу налоги, не может меня защитить, значит, я буду защищать себя сама. С вилкой, с обрезом, да хоть с самурайским мечом.
– Дорогая моя, по-моему, ты как это говорят…Мало мало говоришь неправду? – вставил реплику Новиков, до этого явно получавший удовольствие от визгов журналистки.
– Я? Что ты имеешь в виду? Ты думаешь, я не смогу наказать эту погань? Думаешь, у меня дрогнет рука?
– Я не про это. Я имел ввиду налоги. Разве ты платишь налоги в России? Ты же гражданка Израиля? Или я чего-то не знаю. Просто для меня вопросы налогов очень важен.
– Пошли они, не плачу и все. У меня и работы официальной нет. Я безработный человек.
– Простите, – решил вступить в разговор Игорь, – А как же ваше задание для газеты?
– Так я на общественных началах. Трудового договора нет, дохода нет, налогов нет. За что, повторяю, за что я должна платить этому государству, а? Менты и гэбешные шкуры меня никогда не защищали, российская медицина меня однажды вообще чуть не угробила, образование я получала сама, просиживая в пыльных библиотеках на ужасной казенной мебели, от которой заработала геморрой, который лечу в Израиле за большие деньги. А зубы? Вы знаете, сколько мне пришлось отвалить в Хайфе, чтобы мне переделали зубы? Чтобы вы не знали таких проблем, вот сколько! Я люблю свою родину, но ненавижу государство.
– За что же вы его ненавидите в первую очередь? – спросил Новиков.
– А за то, что оно воюет с собственным народом!
– Как это?
– Вот смотрите. Дорог нет, коммунальных услуг нет, здравоохранения нет. Но за все это я плачу налоги. А если вдруг я не заплачу, то я преступница. То есть государство может драть с меня налоги, и давать мне то, что оно обязано, кое-как. Это нормально, государство не преступник, хотя не выполняет свои обязательства. За что я тут должна платить налоги, а? Я плачу только налог на машину, потому что я пользуюсь дорогами. Но на этом все, до свидания…
– Госпожа Юлия, – спросил Гуревич, – Вот вы сказали, что угрожали милиционерам, которые вас задержали. Вы действительно способны убить, отстаивая свои взгляды? Вы не считаете это чрезмерной мерой для доказательства своей правоты?
– Браво Игорь! Еще немного и можно выдвигать тебя в депутаты государственной думы! Какой острый вопрос, а? И так Юлия Павловна, к барьеру! Вам брошен вызов!
– Друзья мои, я уже много раз говорила на эту тему. Но для вас Игорь, повторюсь. Я могу убить за свою семью, за свою точку зрения, и, конечно же, за травлю.
– Травлю?
– За ту травлю, которую против меня устроили первые каналы страны, которые постоянно выставляют меня сумасшедшей в своих репортажах.
– Тогда почему создатели этих репортажей еще коптят белый свет?
– Я просто не хочу делать этого сейчас, потому, что собираюсь прожить долгую и счастливую жизнь. Мучителей своих надо забирать с собой. Как водитель автобуса, выехав на встречную полосу, забирает всех пассажиров с собой!
– В ваших словах чувствуется горькая обида на ваших, ммм…оппонентов.
– Про обиду – это не совсем то слово. Как мне однажды сказали, на смердов не обижаются… Но ненависть – безусловно, правильное слово. Они могут активно заниматься моей травлей, но мстить они при этом не могут. Вот прям, мстить – нет. Мстить, способны только нехорошие мальчики, и нехорошая девочка Синявская! А они все там хорошие еврейские, украинские, белорусские мальчики!
– Браво Юленька браво! За это нужно выпить! Я пойду, позову официанты, – продолжая хохотать на весь зал, сказал Новиков, – Игорь помоги мне найти официанта.
Гуревич и Новиков отошли от бурлящей толпы. Синявская продолжала поливать грязью современный правящий класс. Отдалившись на достаточное расстояние Лев, понизив голос на пару октав, сказал:
– Если честно я не могу долго находиться в ее обществе. Занятная барышня, но любит повторяться, и создавать вокруг себя массовку. Иногда ее забавно послушать, знаешь, обороты речи, эпатаж, все такое.
– Тебе, правда, нравиться это нагловатая барышня?
– А что делать? Надо же себя как-то развлекать. Раньше светская жизнь бурлила, путчи, перевороты, пирамиды, смены правительства, а сейчас это болото. Политическая депрессия отражается и на светской жизни. Когда был экономический подъем, светская жизнь бурлила и клокотала. Бабок у всех было много, настроение у всех было хорошее! Сейчас не тот задор, а я не большой любитель девок и алкоголя. Как некоторые чинуши.… Вот и приходится подкидывать деньжат в топку политических баталий, и наблюдать со стороны, как такие как она покусывают власть имущих.
– Другим словами кутить теперь не хочется?
– Какой там! Народ с бабками начал постепенно разъезжаться, настроения нет никакого. Для хороших топ-менеджеров работы стало меньше, потому что нечем управлять, везде сокращения, не платят годовые бонусы, за которые они все и работали.
– А почему ты не уедешь?
– Я! Я это другая история, это другое отношение к деньгам. Понимаешь, какая разница, если у тебя ярд или половина ярда? Ну, никакой же разницы. После ста миллионов долларов деньги становятся цифрами на бумаге. И потери перестают отражаться на уровне твоей жизни. Но вот скучно одному сидеть на бабках. Хочется, чтобы вокруг тоже праздник был. Чтобы эти крысы бегали вокруг меня с высунутыми языками и просили кинуть им баблишки, дабы они почувствовали себя причастными к большому бизнесу. Не хватает этой челяди вокруг.
– Лев Николаевич, я восхищен вашей точностью и глубиной комментария. Человек растёт над собой, только анализируя себя. Только разум питает человека, и его сила бесконечна. Только всего равно не понимаю, если все как ты говоришь, уехали в Европу, так и ты езжай. В чем проблема?
– Честно? Вот тебе скажу по секрету. И свалил бы уже, может быть, свалил. Но в тот самый момент, когда уже стал складывать чемоданы из-под меня стали выбивать стул. Я точно знаю, кто виноват в том, что я до сих пор здесь, и даже не буду этого скрывать. Это Болотин Александр Вениаминович, который начал эту кампанию и продолжает ее, – сказал с явным негодованием Новиков, – Я уже давно почву готовил. А из-за этого ммм да…. Журналистам западным интервью давал, всякие программы экологические финансировал. Там солнечная энергия, переработка мусора, экологические всякие моменты. А мне что жалко? Нет, кинул сотку баксов на одну программу да на вторую, и про тебя уже хорошее пишут. Искренне так писаки тебя красками рисуют, будто ты святой. И кстати бесплатно, не то, что наши. Пока бабок не дашь, не про плохое, не про хорошее писать не будут.
– И эта рыжая?
– А то! Она хоть за бабки замуж вышла, женщина самостоятельная, тоже любит капусты срубить. Это неотъемлемая часть современной российской журналистики.
По западным меркам Новиков был довольно прогрессивным персонажем. Еще год назад Гуревич заметил, что его фамилия стала часто мелькать в западных статьях. Его имидж там беспокоил его куда больше, чем в России. Благотворительность, беспокойство об экологии и изменении климата, помощь детям Африки и тому подобное. Плюс ко всему внезапно Лев стал бегло говорить на английском во время одного из интервью журналистке с английского телеканала.
– Ничего! Ничего, – продолжил Новиков после небольшой паузы. Он был уже достаточно пьян, и было видно, что ему хотелось выговориться. Он махнул рукой, и взял с подноса официанта два бокала с шампанским. Игорь отказался от шампанского. Тогда Новиков одним глотком опустошил один бокал, и вернул на поднос официанту.
Как многие финансисты, заработавшие миллионы за короткий срок, Лев был по характеру скрытен. Он не мог быть полностью открытым со своими партнерами по бизнесу. Гуревич же был с одной стороны не таким близким другом, а с другой пользовался репутацией, не болтливого человека. Такое качество было редкостью среди финансистов и банкиров, поэтому ценилось. Вдобавок, все знали, что Игорь не злоупотреблял ни алкоголем, ни наркотиками. За свою карьеру Гуревич видел множество обнюхавшихся носов в ресторанах и барах Москвы, слышал множество излишне самоуверенных речей из уст нахальных нуворишей. Ходили истории о крутых кутилах, которые за вечер могли снюхать до пятнадцати "дорожек". Одно из банкиров за излишнюю «любовь» к порошку прозвали «снеговиком», так много снега он в себя втягивал. Известные и влиятельные в финансовых и политических кругах люди принимали иррациональные решения, либо высказывали губительные речи под влиянием мании величия, вызванной употреблением кокаина или горячительных напитков. Они думали, что абсолютно правы, в результате их карьера стремительно шла под откос. Конечно, жадность, эгоизм, невежество и беспощадность тоже играли свою роль, но было бы глупо отрицать роль наркотиков и алкоголя.
– Ты представляешь, этот Александр Вениаминович, не успел сесть в кресло, сразу дал команду проверить мои банковские группы. Что за дела, а? Ты осмотрись, спроси у людей, кто, что, как! Нет, он пришел и сразу давай рубить с плеча. Ты, в конце концов, назначь встречу, и как мужик мужику скажи, чего ты хочешь, сколько, в чем вопрос. Все всё знают. Будто я не знаю, сколько и какая там должность стоит. Отрабатывать то надо вложенное. А знаешь самое интересное что?
– Не имею понятия. Ты интригуешь меня все больше и больше.
– Аааа. Я то тоже не дурак. Раз он начал проверки, со мной видеться не хочет. Я тебе скажу, сам просил у него ауед..аудие.., тьфу ты. Короче через людей на него выход делал, мол, давай встретимся где-нибудь в тихом месте, поговорим. Так он людям сказал, что с жуликами и ворами не встречается! Ты понял! Святым себя возомнил. Так вот, я тогда не пожалел денег и зарядил одной фирме. Там бывшие комитетчики, связи, то се у них. Так вот, начал собирать на него. Не долго, так месяц всего копают. И нашли, что есть у него любовница.