Герман Бурков
Война в Арктике
© Бурков Г. Д., 2014
© Издательский дом «Сказочная дорога», оформление, 2014
* * *
Выражаем глубокую благодарность:
• друзьям и коллегам, принимавшим участие в предварительном обсуждении материалов;
• работникам Российского Государственного архива экономики Г. И. Соловьевой и Е. Н. Калининой за неоценимую помощь в поиске архивных материалов;
• директору Архангельского морского музея Т. А. Масловой и сотрудникам Мурманского краеведческого музея за предоставленные фотографии.
Посвящается 70-летию Победы в Великой Отечественной войне
КАПИТАН ДАЛЬНЕГО ПЛАВАНИЯ, ПОЧЕТНЫЙ ПОЛЯРНИК ГЕРМАН ДМИТРИЕВИЧ БУРКОВ 07.09.1928–14.08.2014
Вместо предисловия
Начиная с 60-х годов в нашей стране с завидным постоянством издаются книги, посвященные военным действиям в советском секторе Арктики. Но книги, разительно отличающиеся друг от друга по своей сущности.
Одни основаны на доступных для авторов в момент работы документах, другие являются плодами откровенных домыслов и самой безудержной фантазии. Наконец, третьи составляют особую группу книг, зиждущихся исключительно на весьма далёких от истины воспоминаниях немецких летчиков и моряков, стремящихся даже после многих десятилетий, минувших после Победы, любой ценой оправдать варварское нашествие на Советский Союз, свои военные преступления.
Как результат, читателям приходится потреблять немыслимую смесь правды (пусть с опечатками и ошибками), полуправды и заведомой лжи.
А такая поистине взрывчатая смесь, сознательно и преднамеренно подменяющая историческую правду, сегодня достигла критической массы и может в любой момент послужить причиной отказа читателей либо от чтения подобных работ, либо заставить их начать верить во все фантазии тех, кто пытается опорочить наше прошлое.
Именно поэтому новая книга Г. Д. Буркова, уже не раз обращавшегося к прошлому, становится настоящим ключом для повторного прочтения и оценки уже вышедших работ, посвящённых событиям Великой отечественной войны в Арктике. Автор помогает разобраться во многих имеющихся противоречиях, оценках, характеристиках, высказанных до него и в ряде случаев даже утвердивщихся в умах, отделяя зёрна от плевел. Вместе с тем рассматриваемая книга Г. Д. Буркова является и весьма важной, ценной для всех, кто интересуетя историей нашего Отечества, самостоятельной работой, детально, по этапам – навигациям – прослеживающей все без исключения события тех героических лет. Книга не скрывает наших поражений, поэтому тем значимей становится Победа.
Усиливают доверие к новой работе Г. Д. Буркова два фактора: во-первых, включенные в нее фрагменты личных воспоминаний, рассказ о том, чему автор был свидетелем, во-вторых – обилие документов, как включенных в текст, так и данных в виде приложений, надежно подкрепляющих концепцию книги, ее фактическую достоверность и абсолютную правдивость.
Ю. Н. Жуков, доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института Российской истории РАН
К читателям
К Арктическому региону России в настоящее время приковано самое пристальное внимание не только в нашей стране, но и за рубежом.
Особую значимость начинают играть издания, посвящённые событиям, связанным с историей освоения Арктики. Поэтому закономерно растёт число публикаций по этой тематике. Особую значимость в этой истории приобретают события Второй мировой войны – в 2015 году мы будем праздновать 70-летие Победы.
Широкому читателю, и особенно молодому поколению, остаются малоизвестными героические страницы войны нашей страны в Арктике. То, что опубликовано, зачастую основано на краеведческих публикациях и воспоминаниях участников, в которые вкраплены многие неточности, а порой и совершенно ошибочные данные. Подготовленная к печати книга Г. Д. Буркова «Война в Арктике» качественно отличается от многочисленных изданий по этой тематике.
Герман Дмитриевич Бурков не только Почётный полярник и капитан дальнего плавания, круглогодично участвовавший в работах в Северном Ледовитом океане и на маршрутах Северного морского пути, связанных с конкретными событиями Великой Отечественной войны.
Его детство было связано с городом Мурманском. А с начала войны и до её окончания – с «Городом-героем» Мурманском и «Городом воинской славы» Архангельском. Именно поэтому автору удалось гармонично связать личные воспоминания с рассказом о многих событиях военных лет в Арктике на основе тщательного сопоставления и анализа закрытых до недавнего времени архивных документов и материалов арктических пароходств, Главсевморпути и Минморфлота. Кроме того, в книге использованы уникальные фотографии и документы, обнаруженные автором в музеях Мурманска и Архангельска. Вошли в книгу и интересные сведения, полученные Г. Д. Бурковым в результате личного общения и встреч с участниками войны в Арктике. Всё это дало возможность автору максимально всесторонне изложить историю военных действий и сражений по трассе Северного морского пути, впервые столь детально описать события четырёх арктических военных навигаций, защиты Мурманска и Архангельска от вражеских бомбардировок. На основе тщательного анализа документов и сведений, связанных с грузоперевозками по трассе Северного морского пути, ленд-лизовскими поставками и конвоями, нападениями вражеских кораблей, подводных лодок и самолётов на суда, полярные станции и посёлок Диксон, с работой Штаба морских операций в книге раскрывается целостная картина событий военных лет по всей трассе Северного морского пути.
Необходимо отметить и со знанием дела хорошо систематизированный в приложениях различный материал по выбранной тематике, включая схемы, таблицы, архивные документы и фотографии.
Автору удалось так выстроить разнообразные материалы, что книга читается с большим интересом и предназначается не только специалистам, историкам, преподавателям высших и средних учебных заведений и краеведам, но и широкому кругу читателей. Она вполне может быть рекомендована для патриотического воспитания молодёжи в морских и речных институтах и в средних учебных заведениях.
П. В. Боярский, заместитель директора Российского института культурного и природного наследия им. Академика Д. И. Лихачева, член Союза писателей России, Почётный полярник, профессор
Знать и помнить
Приближается 70-летний юбилей Победы нашей Родины в Великой Отечественной войне.
Книга капитана дальнего плавания, участника тех далеких событий Германа Дмитриевича Буркова будет очень полезна не только любознательному читателю, но и подрастающему поколению.
Автор остался верен себе: сохранил присущий ему доступный легкий стиль повествования при, казалось бы, строгой оценке тех жестких многолетних будней войны в Арктике, ее поражениях и огромных потерях. Приведенный в книге огромный список жертв и потерь невольно заставляет еще раз, обратившись к историческим фактам, задуматься о реалиях сегодняшнего дня.
И первое, что приходит на ум, – почти полная неосведомленность нынешней молодежи о событиях в Арктике в годы войны. Ушли из жизни непосредственные участники событий тех лет. Закончило службу и следующее поколение – дети участников войны, знающие о боевых действиях из рассказов отцов. Приходящие сейчас на флот молодые люди, причем не только призывники, но и выпускники военно-морских учебных заведений, выучившие историю в объеме обязательного учебника, знающие об основных сражениях Великой отечественной войны и о ключевых победах Советской Армии, не знают порой, что Арктика также была театром военных действий, что там шли бои наших моряков с немецкими подводными лодками с целью предотвращения блокады судоходства по Северному морскому пути, не слышали они ни о бое парохода «Сибиряков» с немецким тяжелым крейсером «Адмирал Шеер», ни о гибели парохода «Марина Раскова», ни о бесстрашии бывших моряков торгового и рыболовного флота СССР, ставших в годы войны военными моряками и обеспечивавших проводку и охрану конвоев союзников, ни о мужестве мирного населения заполярных городов: ведь по плотности бомбардировок в годы войны Мурманск уступал только Сталинграду, а Архангельск стал вторым после Ленинграда городом по смертности населения от голода и цинги.
Вторым фактором, определяющим значение данной книги, являются цитируемые в ней архивные документы предвоенных и военных лет, как советские, так и зарубежные. Эти документы помогают понять, что роль и значение Арктики оценивали как руководители СССР, так и политики из другого лагеря. Особое значение эти экскурсы приобретают в наши дни, когда взгляды многих государств вновь обратились к Арктике, когда все чаще проявляется стремление включить этот богатейший регион в сферу своих политических и стратегических интересов.
В директиве по национальной безопасности США о региональной политике в Арктике прямо указывается, что главной задачей США в Арктике является всестороннее обеспечение своих «фундаментальных и широких национальных интересов», при отстаивании которых США оставляют за собой право на любые односторонние действия, включая и силовые.
В своих выступлениях Президент России В. В. Путин неоднократно отмечал, что сегодня для нашего государства богатства Арктики имеют геополитическое значение, и этот факт порождает ряд требующих неотложного решения проблем – экономических, экологических, проблем национальной безопасности и международных отношений.
Обеспечение государственных интересов России в Арктике требует безусловного присутствия в этом регионе кораблей и судов Северного флота. И книга Г. Д. Буркова явится, безусловно, отличным материалом, показывающим нынешним матросам и командирам значимость этого региона для судьбы и дальнейшего развития нашей страны.
А. И. Шевченко, вице-адмирал, Почетный полярник
Первые дни войны
Более семидесяти лет тому назад, 22 июня 1941 года, началась Великая Отечественная война. Вряд ли есть люди, пережившие эту дату, которые ее не помнят; у каждого в памяти осталось что-то свое, то, что врезалось на всю жизнь. Помнят люди, пережившие войну, и места, где пришлось им воевать, жить, работать, учиться в те огненные годы. Для меня война – это Мурманск, Архангельск и снова Мурманск.
Говоря о войне, нельзя не сказать хотя бы несколько слов о Мурманске и Архангельске. Эти города всегда были отправными пунктами для судов, уходящих в Арктику, для первопроходцев и экспедиций, направлявшихся на поиски новых земель, на исследование огромных, покрытых вековым льдом территорий. В годы войны они сыграли огромную роль в защите Заполярья и приемке грузов, идущих по ленд-лизу в нашу страну.
И недаром в мае 1985 года, спустя 40 лет после окончания войны, Мурманск стал городом-героем. В указе Президиума Верховного Совета СССР отмечалось: «За мужество и стойкость, проявленные при защите Мурманска трудящимися города, воинами Советской Армии и Военно-морского флота в годы Великой Отечественной войны присвоить городу Мурманску звание «Город-герой» с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».
Архангельск в ряду других тыловых городов, внесших существенный вклад в обеспечение Победы в Великой Отечественной войне, в канун празднования 65-й годовщины этого исторического события был удостоен почетного звания «Город воинской славы».
Я с девятимесячного возраста жил в Мурманске, да и сейчас бываю там довольно часто, так что этот город является для меня родным.
…Июнь 1941 года начался как обычно.
Экзамены сданы, и я перешел в 6-й класс. Стояло полярное лето, солнце не заходило, и мы, пацаны, только что ушедшие на каникулы, беззаботно проводили время, занимаясь обычными каникулярными делами – бродили по городу, катались на велосипедах, добирались до Семеновского озера, где пробовали загорать и купаться, играли в лапту и «попа-загонялу», катались во дворе на «гигантских шагах» и качелях. А двор наш был, по современным понятиям, огромным. Его окружало каре из пяти домов высотой от 5 до 8 этажей, в каждом из которых было по 5–9 подъездов. Еще мы ходили в Дом культуры имени С. М. Кирова, где, несмотря на начавшиеся летние каникулы, продолжали работать различные кружки и шли кинофильмы, и, конечно, нас часто можно было видеть на обсушке залива – там, где сейчас высится здание морского вокзала, к причалам которого швартуются пассажирские суда разных стран мира, а рядом стал на вечную стоянку атомный ледокол «Ленин». Мы ждали того момента, когда родители вывезут нас на летнее время в районы с более благоприятным климатом, хотя в Мурманске в то лето было довольно жарко – конечно, по понятиям мурманчан. В городе гастролировал московский театр имени Станиславского и Немировича-Данченко, раз или два удалось побывать на его спектаклях.
Все мои приятели были детьми людей, связанных с морем. И поэтому слова «залив», «море», «тральщик», «моряк», «рыбный порт», «тралмейстер», «капитан», «улов», «треска», «палтус» и т. п. вошли в наше сознание раньше, чем мы научились толком говорить.
Никаких разговоров о возможной войне в нашей мальчишеской среде я что-то не помню. Конечно, командование Северного флота и 14-й армии, стоявшей на границе в районе Мурманска, и руководители предприятий города предполагали, что не за горами день «Х», когда начнется война. По всей вероятности, и наши родители тоже вели между собой разговоры на эту тему. Но мой отец и отцы моих друзей, как правило, большую часть времени были в море и дома бывали редко.
Наша семья, как и многие другие семьи, готовилась к лету – мама планировала после ухода отца в море поехать со мной и младшим братом Олегом к бабушке, жившей в деревне Патракеевка Архангельской области, на берегу Белого моря. Старший брат Дмитрий служил в Кронштадте, учился в Школе связи Учебного отряда Краснознаменного Балтийского флота. Тогда на флот призывали на пять лет.
Утром 22 июня 1941 года я вместе с отцом отправился в рыбный порт на рефрижераторную плавбазу «Комсомолец Арктики», которой он уже два года командовал. На судне готовились к очередному рейсу в Чёшскую губу на лов сельди – проходила смена экипажа, прием различного оборудования и продуктов. Все были заняты. Побыв какое-то время в каюте отца, я ушел в штурманскую рубку и начал наблюдать за работой штурмана, готовившего карты и другие пособия на переход. Он даже пытался мне что-то объяснять.
Вдруг все мгновенно изменилось, люди стали напряженными. Прошел слух – «началась война». Кто-то услышал по радио выступление В. М. Молотова. На судне появилось какое-то начальство, и отец тут же отправил меня домой – наверное, чтобы я не мешался под ногами. Когда отец вернулся домой в тот вечер и ночевал ли он дома – не помню.
Уже в первую военную ночь у меня, как и у других членов нашей семьи, рядом с кроватью лежала сумка с противогазом. Почему это было, откуда взялся противогаз – я сейчас объяснить не могу. Думаю, что перед войной проходили какие-нибудь учения по гражданской обороне, участникам которых были розданы противогазы, а, может быть, их раздавали всем жителям города или жителям только тех домов, которые были задействованы в учениях.
В первые дни войны над Мурманском стали появляться немецкие самолеты-разведчики. Надо сказать, что еще до объявления войны, с 17 июня, немцы летали над главной базой флота. По воспоминаниям очевидцев, один из самолетов прошел над базой на столь малой высоте, что оперативный дежурный, выглянув из окна своего помещения, смог разглядеть даже летчиков в кабине. По всем данным, то был самолет-разведчик – он прошел над Екатерининской гаванью, являвшейся базой флота, потом над Кольским заливом и над аэродромом в Ваенге[1].
Истребительная авиация не поднималась, не открывали огня и зенитные батареи – никто не хотел брать на себя никакой ответственности, чтобы «что-нибудь не напутать».
И командующий флотом А. Г. Головко вынужден был отдать приказ: в случае появления немецких самолетов зенитной артиллерии вести огонь на поражение, а истребительной авиации уничтожать любые самолеты, пересекающие нашу границу.
В 20 часов 45 минут 18 июня пролетавший над Полярным немецкий бомбардировщик М-110 был обстрелян зенитной артиллерией[2].
В период с 17 по 22 июня советские наблюдательные посты зафиксировали девять самолетов немецкой авиации, направлявшихся в сторону Полярного. Огонь зенитной артиллерии и самолеты истребительной авиации отгоняли непрошеных гостей от Центральной базы флота. 21 июня над Полярным (если это не слухи первых военных дней) противовоздушная артиллерия Северного флота сбила один немецкий самолет.
17 июня Нарком ВМФ Николай Герасимович Кузнецов после завершения учений Черноморского флота оставил для него готовность № 2. В тот же день в 18–30 оперативную готовность № 2 объявил и Северный флот.
19 июня подводные лодки флота были рассредоточены из Полярного по губам Оленья, Тюва, Мотка. В тот же день на подходах к Кольскому заливу были выставлены две линии корабельного дозора.
21 июня в 23–50 Н. Г. Кузнецов приказал флотам перейти на оперативную готовность № 1.
Через 3 часа началась Великая Отечественная война.
Первые бомбы в Полярном начали рваться около 4-х часов утра 22 июня. В тот же день в 22 часа береговая батарея № 221, располагавшаяся на полуострове Средний, обстреляла выходящий из Линахамари немецкий транспорт «Viena».
Около 5 часов вечера 25 июня вражеские бомбардировщики совершили налет на поселок Роста (сейчас район Мурманска) и сбросили несколько бомб на судоремонтный завод Главсевморпути.
В Мурманске рыли траншеи-бомбоубежища, на крышах каменных домов в центре города устанавливали зенитные пушки и пулеметы, окна домов заклеивали крест-накрест бумажными полосами. Вскоре начались бомбежки Мурманска, но их интенсивность на первых порах была невелика. Даже после объявления «тревоги» мы бегали по городу, несмотря на то, что милиция и люди с повязками на рукавах пытались нас урезонить: в то время нас, парней двенадцати-тринадцати лет, интересовало все. В тот момент мы еще не понимали, что война – это страшно, и что она надолго. Мы были детьми своей страны, воспитанными на героических подвигах наших полярников, летчиков и военных. Война в Испании, разгром японцев на озере Хасан и Халхин-Голе вселяли в нас уверенность в несокрушимости Красной Армии. Мы играли в чапаевцев, челюскинцев, седовцев, папанинцев, смотрели фильмы «Чапаев», «Котовский», «Щорс»», «Волочаевские дни», «Пятый океан», «Если завтра война» и другие, рассказывавшие о непобедимости Красной Армии, и верили, что в случае нападения агрессора война будет вестись на его территории. Так что нам казалось – пройдет несколько дней, и враг будет разбит, война кончится.
Редкие бомбы падали в районе порта и на суда, стоявшие на рейде. Во время налетов с крыши нашего семиэтажного дома все было хорошо видно – и немецкие самолеты, и наши суда, и редкие выстрелы зенитных орудий и пулеметов.
Немцы не бомбили жилой фонд города, считая, что он пригодится им самим, когда город будет оккупирован. С 16 августа (как стало известно после войны – по указаниям Берлина) судоверфи Мурманска исключили из объектов бомбометания, чтобы сохранить их на будущее для нужд ВМС Германии. После этой даты основными целями немецкой авиации стали суда, стоящие на рейде, причалы каботажной пристани и центральная часть торгового порта, хотя отдельные бомбы падали и в городе.
29 июня, в день начала наступления наземных частей врага на мурманском направлении, в результате массированного налета на аэродром Ваенга было сожжено 6 и повреждено 18 советских самолетов.
Мы, пацаны, с первых дней войны стали почему-то ловить «немецких шпионов». Может быть, потому, что в городе ходили слухи о том, что кто-то где-то видел парашютиста. Возможно, это был один из летчиков сбитого немецкого самолета. В нашем понятии шпионом должен был быть большой полный человек в очках, хорошо одетый. Это мнение пришло, очевидно, из газет и журналов, где печатались карикатуры на «буржуев», а может быть, из какого-нибудь фильма. По этой причине нашего учителя истории (к сожалению, не помню его фамилию), подходившего под это описание, несколько раз задерживали и приводили в милицию. Правда, не мы, а ребята из других школ.
Шла эвакуация детей и неработающих женщин. Моих друзей в городе становилось все меньше и меньше. Всех жителей обязали сдать имеющиеся радиоприемники и велосипеды. Принимали их почему-то на почте, на улице Ленинградская.
Помню, как я со слезами на глазах приехал на надраенном до блеска велосипеде, переданном мне старшим братом перед уходом в армию, и сдал его. После войны и радиоприемник, и велосипед были возвращены, и я успел еще на нем покататься в 1945 году.
26 июня начался вывод из Мурманска транспортного и рыболовного флота. Суда выходили поодиночке, невооруженными, не имея прикрытия ни с моря, ни с воздуха. У Северного флота[3] в то время не было достаточного количества самолетов и кораблей для прикрытия судов, т. к. вся имеющаяся в наличии боевая авиация и корабли были нацелены на отражение атак фашистских армад, рвущихся к Мурманску. Кроме того, корабли не могли сопровождать каждое судно из-за ограниченности запасов топлива на базе. Несмотря на полярный день и прекрасную видимость, все транспорты и суда рыбопромыслового флота (всего 150 единиц) благополучно перешли в Архангельск. Только одно судно – рефрижератор № 3 – было по пути обстреляно немецким самолетом, но повреждений не получило. Можно сказать – повезло.
Отец дней через пять после объявления войны ушел в море. Его судно, предварительно направив в отдел кадров часть экипажа (специалистов рыбного лова) и сдав на берег сети, снасти и другое промысловое имущество, было подготовлено для перевозки живой силы и военной техники из Архангельска в Кандалакшу, а в обратном направлении – раненых и оборудования эвакуируемых предприятий Кольского полуострова. Где он и что с ним – матери иногда удавалось узнать в конторе Тралфлота.
В город поступали раненые. Новые четырехэтажные школы в срочном порядке стали переоборудоваться под госпитали. В один из августовских дней из здания школы, в которой я учился, стали выносить на улицу парты. Куда они потом девались – я не знаю. А вот вся школьная библиотека была перевезена в небольшую двухэтажную школу, расположенную метрах в трехстах от нашей. Эта школа уцелела, и мы потом, после войны, еще пользовались этими книгами. В Мурманске в период 1941–1942, 1942–1943 и 1943–1944 учебных годов школы не работали. Все школьные здания были переоборудованы под госпитали. Учебные занятия в городе возобновились в сентябре 1944 года, и то только в двух школах.
Снабжение Мурманска продуктами питания значительно ухудшалось день ото дня. В августе мама, собрав кое-какие пожитки, отправилась со мной и младшим братом в район Зеленого мыса, где формировался эшелон, следовавший вглубь страны.
Меня ошеломило бесконечное количество красных теплушек, толпы орущих детей и женщин, толчея и давка при посадке. Кто-то руководил посадкой. Кто-то проверял списки отъезжающих и их размещение по вагонам. Вся эта человеческая масса, неимоверно шумя, двигалась в разных направлениях. Сколько времени продолжалась эта посадка – я не помню.
В вагонах имелись наспех сколоченные двухъярусные нары. Сколько человек помещалось в вагоне – я не знаю, но помню, что очень много, на нарах тесно, а у дверей все время толпился народ. Все забито людьми, а посередине вагона – груды чемоданов, сумок, узлов, свертков, еще каких-то вещей.
Память сохранила неспешность движения нашего поезда, то пропускавшего воинские эшелоны, то пережидавшего налеты немецкой авиации, постоянно стоявшего на различных полустанках. На остановках люди выскакивали на платформу за кипятком и для утоления своих естественных нужд. Порой, правда, не было никакой платформы – одна железнодорожная насыпь, одинокое строение и кругом лес. Мне помнится, что в конце состава была прицеплена полуплатформа, на которой находился зенитный расчет. Но, может быть, это было в другом поезде, на котором мы возвращались в Мурманск.
В какой-то момент наш вагон, в котором ехали люди, имевшие родственников или знакомых в Архангельске и области, на одной из станций отцепили от основного состава и присоединили к поезду, следовавшему в этот город на Северной Двине. Тут началось «перемещение народов». Кто-то, забрав вещи, перебирался в другой вагон, идущий в центр страны, а кто-то, наоборот, «селился» в наш. Этот процесс занял, к счастью, не так уж много времени, и мы поехали дальше.
Потом говорили, что наш эшелон прошел одним из последних перед тем, как немцы перерезали Кировскую железную дорогу между Мурманском и Ленинградом от станции Мосельская до реки Свирь и южный Повенецкий участок Беломоро-Балтийского канала.
Железнодорожная связь с Мурманском была восстановлена только в конце ноября – начале декабря 1941 года, по окончании постройки ветки, соединяющей станцию Обозерская (трасса Москва – Архангельск) со станцией Беломорск (трасса Мурманск – Ленинград). После этого Кировская (Мурманская) железная дорога, имевшая большое стратегическое значение для связи Заполярья с центром страны, начала бесперебойно функционировать через Вологду (Мурманск – Кандалакша – Беломорск – Обозерская – Вологда).
Наш двор между домами, стоящими по улицам Сталина и Самойловича
Семеновское озеро
Сквер у Дома культуры им. Кирова
Здание Дома культуры им. Кирова
Призыв в армию. Мурманск, угол улиц Ленинградской и Володарского. Июнь 1941 года
Улица Сталина. Мурманск. Начало июля 1941 года
