Гера Фотич
Фатальный абонент
Глава 5. Неприятности продолжаются
Темнота наступила очень быстро, и пришлось срочно подыскивать место для ночёвки. Побережье осветилось огнями, как новогодняя гирлянда. Полицейские машины включили мигалки. Народ переместился с пляжа на тротуары. Ближнюю к морю полосу движения перекрыли – её запрудили толпы гуляющих. Веселье, музыка, танцы.
Неожиданно, со стороны зазвучала и стала усиливаться уже знакомая мелодия самбы. Постепенно нарастала, привлекая к себе всеобщее внимание. Там светились огни, что-то мерцало и вспыхивало. Отдыхающие потянулись навстречу. Михаил остановился, стал ждать. Вскоре показался движущийся грузовик с установленной сверху платформой. Множество мужчин и женщин отплясывали на ней в карнавальных костюмах, подчеркивающих наготу. Под ударный оркестр хлопали в ладоши, подпрыгивали, крутили бёдрами, изгибались. Подпевали летящей из динамика забористой песне, под мелодию, напоминающую марш:
– Самба! Самба де Жанейро!
Михаил веселиться не мог. Чувствовал себя черным траурным пятном на фоне всеобщей буйной радости. Но чудесное спасение вертолётом вселило уверенность, что просто так он здесь не сгинет. Будто ему предначертана определённая роль и в этой стране, куда, казалось, попал совершенно случайно.
Ближе к машине толпа сгущалась. Прохожие, заразившись музыкальными ритмами, начинали пританцовывать, шли позади, выстраивались в колонну, завлекая гуляющих. Полуобнажённые девушки толкали бёдрами, хватали за руки, тянули за собой, затаскивая в центр.
Решил отойти подальше, боясь быть затянутым в этот праздничный водоворот. Когда кавалькада прошла, быстро перешёл проспект в сторону отелей. Оказалось, найти подходящий номер для отдыха было не так просто. Дежурные на ресепшн разводили руками, мотали головами. Все как один говорили о карнавале. В холлах Михаил частенько встречал размалёванных негритянок в бикини и масках, с крылышками за плечами. Они куда-то спешили в окружении накачанных темнокожих кавалеров.
Вскоре он нашел подходящую комнату. Стоила недорого, поскольку была без душа и кондиционера. Подумал, что ночью на улице будет прохладно, а ополоснуться можно днём на пляже. Главное – никто не спросил у него паспорт. Предложили просто написать имя на бланке.
Повесив одежду из сумки в шкаф, решил прогуляться: купить кое-какие принадлежности гигиены, а заодно попробовать подыскать работу. Выходя из отеля, заметил у дверей двух молодых худосочных негров неопределённого возраста. То ли охрана, то ли грабители. Один в чёрной майке-алкоголичке с отвисшими подмышками. Внимательно осмотрели Михаила, но ничего не сказали. Перекинулись за его спиной парой фраз. Подумалось, что эти не бегают по утрам трусцой и в футбол не играют.
На часах было десять вечера. Вышел к набережной, но переходить проспект не стал. Пошёл по тротуару вдоль ресторанов, надеясь услышать от официантов или сотрудников родную речь, хотя бы английскую. Русские слова звучали очень редко и только от посетителей. В другое время Михаил обязательно бы подсел, познакомился, угостил чем-нибудь. Считал себя компанейским. Но сейчас это было смешно. Надо выживать. Требовалась работа. В двух ресторанах оказались англоязычные администраторы. Они звонили начальникам. Но те требовали знание португальского или испанского языков.
Промотавшись полночи, Михаил вернулся в номер. Сильно продрог и, закрыв окно, быстро уснул.
Весь следующий день он провел, как и в прошлый раз, на пляже. Снова палило солнце, сновали продавцы, летали самолеты и вертолёты.
К вечеру по проспекту прошли уже несколько музыкальных кавалькад. Народ веселился. Михаил вернулся в отель, чтобы переодеться – вечером становилось прохладно. Казалось, что кто-то побывал в номере. Кровать заправлена не так, шкаф приоткрыт. Надев брюки и футболку, решил остальные вещи забрать с собой. Сложил в сумку. Вечернее хождение по ресторанам пользы не принесло. Куда ещё податься? Начало темнеть. Физическая и моральная усталость тянули отдохнуть.
Он уже подходил к своему отелю, когда раздался звонок:
– Понто прамо? – безнадёжно произнес он в трубку. Даже не изменив голоса. Подумал, что Лили забыла о его просьбе, решила снова поболтать. Но было в этом недовольстве предвкушение радости. Она тоже скучает. Думает о нём. Ждёт. Надеется. Сейчас он услышит её голосок и в памяти возникнет милый образ…
– Мигель, послушай Мигель, – торопливо щебетала она, – у вас в офисе был обыск. Там нашли наркотики… много!
Михаил замер. Остановился посреди улицы. Мысли завертелись в голове. Почему обыск? Возбудили дело?
– Ты меня слышишь? – Лили беспокоило долгое молчание.
– Слышу, слышу, – отозвался Михаил. – Откуда обыск? Кто проводил?
– В связи со смертью Сивакова.
– При чём здесь это?
– Прокуратура предполагает передозировку!
– А как же инфаркт? Панкреатит? – подумал: «Неужели Сиваков снова взялся за старое?»
– Ну я не знаю. Так шефу доложили. Полинова ищут. Я дозвониться до него не могу.
Михаил почувствовал в голосе Лили нотки капризности. Раньше не замечал. Подумал, что она продолжает отдаляться. С каждым звонком, с каждой новостью. Близость ощущается слабее. Переходит в деловитость. В её настроении появилась раздражённость. Снисходительность. Неужто раньше не замечал? Пришлось напрячься, чтобы сказать что-то ласковое:
– Спасибо, милая! Береги себя. Помни, о чём я тебя просил.
В трубке прозвучали гудки. Даже не попрощались! На душе стало погано. Продолжал размышлять. Значит, возбудили. Раз ищут Сергея, на меня точно пошла ориентировка. Проверяют на выезд за границу.
В Питере Михаил заметил слежку ещё у морга, когда прощался с Николаем. Приехал с Лили слишком рано. Гроб не выносили, оставался в траурном зале. Должны были везти в Белоруссию на родину. Николай лежал в белых простынях бледный и опухший, точно накачанный изнутри водой. Лицо округлилось. Только знакомые редкие усы топорщились, опускаясь к подбородку – совсем не изменились.
Вспомнилось его склонённое, участливое лицо. Хитрые, чуть слезящиеся глаза, когда он примчался на вызов Лили вместе с друзьями из скорой помощи. Он знал, как умирают от наркотиков, водка – та же гадость. Улыбнулся, когда Михаил проснулся и с удивлением уставился на проводимые процедуры.
– Жив, курилка! Пара капельниц, и всё в порядке!..
Михаил продолжал жить. А Николай… Шептались, что панкреатит. Операция прошла успешно, но сердце…
Несколько сотрудников из главка, родственники и пяток бизнесменов. Поздоровался. Две незнакомые серые личности старались не привлекать внимание. Ни с кем не общались. Поочередно выходили курить, возвращаясь, старались пройти за колоннами, другими ограждениями, держались ближе к стенкам. В руках – барсетки, прижаты к бокам. Значит – снимают.
Скоро появились ещё несколько странных парней с гвоздиками. Неуклюже положили цветы в гроб, даже не посмотрев на покойника. Озирались по сторонам. Михаил понял, что пора валить. Полинову повезло – в командировке.
Громко сказал Лили, что пошел в туалет. Шепнул, чтобы через пятнадцать минут переставила машину на соседнюю улицу, и через больничный корпус вышел во двор. Там перемахнул через забор. Видел, как позади засуетились тени. Погнал в аэропорт. По дороге передал реквизиты банковской карты, просил, чтобы Лили переводила его долю от прибыли фирмы, часть оставляла себе…
Снова навеяла грусть. Михаил выключил телефон и опустил его в карман брюк. Тут же почувствовал, как кто-то взял его за локоть. Это был один из тех парней, что стояли прошлым вечером у дверей гостиницы. Запомнился по чёрной майке. Стал пальцем свободной руки тыкать в карман, показывая жестом, что ему надо позвонить.
«Проходили!» – подумал Михаил. Увидел недалеко второго. Грязная великоватая футболка в широкую вертикальную полоску как у хоккейного судьи. Лица походили на сгустки тьмы, только белые зубы и блеск глаз. Оглядываются по сторонам – значит, боятся. Оба низкорослые, пригибаются как шакалы.
Михаил вспомнил, что в туристических агентствах всегда советовали носить отдельно десять долларов для наркоманов. Этого хватало на дозу, и можно было избежать неприятностей. Забыл.
Тот что в майке, стал недовольно хрипеть, выдавливая непонятные слова. Похоже, угрожал на местном жаргоне. Жесты становились агрессивнее. Второй приближался ему на подмогу.
Краем глаза Михаил видел, как вокруг образовалась пустота. Припозднившиеся прохожие переходили на другую сторону улицы. Опасливо оглядывались. Неожиданно прозвучало английское: «Мани! Мани!» Михаил почувствовал – кто-то лезет в задний карман. Прижал его рукой и резко обернулся. Сзади стоял третий. Этот был покрепче – тоже чёрный. Лысая голова, голый бугристый от мышц торс, широкие плечи. Ростом Михаилу до подбородка. Сразу отскочил в сторону, сжал руки в кулаках, поднял к лицу. Может, боксер? Главное, чтобы не было оружия!
Михаил достал кошелек из кармана, раскрыл, пытаясь разобраться с ценностью купюр. Было темно. Со стороны мелькнула полосатая футболка. Тонкая цепкая рука мгновенно выхватила портмоне. Но тут же получила от Михаила сильный шлепок по кисти. Кошелёк выпал на асфальт, купюры разлетелись. Михаил наклонился, чтобы поднять. Но чья-то нога в кроссовке оказалась быстрее. Кошелёк зашуршал по асфальту, удаляясь в сторону. На едва освещенном тротуаре блеснула обложка паспорта. Михаил схватил его, но тут же почувствовал несильный удар в ухо. Злость вспыхнула мгновенно. Разогнувшись, увидел в руках лысого – нож. Так и думал! Вспоминать уроки рукопашного боя было некогда.
Скинул сумку с плеча и перехватив ее за ремень, с разворота шарахнул по черной физиономии. А затем по руке. Парень не ожидал – нож вылетел и зазвенел о мостовую. Тут же был подхвачен полосатиком. Пришлось ударить его ногой в пах, и он подскочил вверх, завизжал словно поросёнок, рухнул, стал извиваться. Невдалеке послышались возгласы. Лысый что-то крикнул. В ответ стал приближаться топот. Похоже, бежали еще несколько человек. Оставаться было нельзя. Михаил, зажав в руках паспорт и сумку, рванул вниз по улице.
Обернувшись на повороте увидел, как грабители, нагибаясь, собирают разбросанные купюры. Затем неторопливо пошли за ним. Можно было не бежать, но преследователи не отставали. Куда направиться? Не зная города. По наклонной вниз – значит, к морю. Там много офисов банков, дорогих гостиниц и полицейских машин. Быстрым шагом Михаил вышел на одну из улиц, идущих к пляжу, и остановился, раздумывая. Прижался к стене. Вошел в тень.
Подумал, что уже никто не купается. По проспекту гуляют толпы танцующих. Все блестит-переливается. В такой мишуре вставят нож – никто не заметит. Утром подберут как наркомана. Неожиданно в конце улицы появилась группа чернокожих. Стали подниматься навстречу, глядели по сторонам, словно кого-то искали. Михаил оглянулся. Преследователи так же разошлись в цепь. Через стекла осматривали салоны припаркованных автомашин, заглядывали в закутки зданий.
Впереди светился огнями подъезд дорогой гостиницы. На входе швейцары в черных костюмах с галунами. Несколько автобусов – в них садились отдыхающие. Выходили из дверей отеля. Празднично одетые, некоторые в ярких разрисованных костюмах, клоунских шапочках. Женщины в блестящих очках-масках.
Михаил зашел в отель. Мужчины за стойкой ресепшен внимательно посмотрели на него, но ничего не сказали. Увидев туалет, прошел внутрь. Умылся. Надеялся, что преследование прекратилось. Надо было срочно связаться с банком, чтобы заблокировать счет. На карте оставалась большая сумма. Тем более, что Лили будет переводить на неё деньги от фирмы. Хотя – какая фирма, если там уже прошел обыск. Решил, что всё сделает утром.
Выйдя в фойе, неожиданно увидел, что грабители смотрят на него через огромные стеклянные окна, открывающие весь первый этаж. Встретившись взглядом, стали зубоскалить. Затем рассосались по сторонам.
«Как только автобусы отойдут – меня вышвырнут, – подумал Михаил, – и неизвестно, что со мной сделает эта банда. Скорее – известно. С таким ростом не скроешься. Вызвать полицию? Нет, с ней связываться не хотелось. Оплатить здесь номер – нет денег. Все у грабителей. Хорошо, хоть паспорт успел схватить».
Заметил, как один из сотрудников гостиницы направляется к нему. Подошел, задал вопрос. Михаил переспросил по-английски. Тот что-то сказал про «автобус». Пришлось кивнуть, и мужчина, бережно взяв его под локоть, повел на выход. Что-то крикнул швейцару, и тот стал торопить взмахами руки.
С двух сторон от освещенного подъезда, словно тени, стояли преследователи. Из темноты сверкали их белые рты, поблёскивали глаза. Михаил ступил на подножку и оказался в салоне. Не обращая внимания на вопросы водителя, прошел вглубь.
Глава 6. Оперативное внедрение
Операция была назначена на десять часов вечера.
Михаил нашёл свою старую цепь под золото, которую много лет назад привез то ли из Эмиратов, то ли с Кипра. Похожа на якорную – весом в полкило. Достал часы «Патек Филипп». Подделка. Оригинал которых оценивался в несколько сотен тысяч долларов. Ездил с ними на стрелки, косил под продажного мента, охмурял бандитов. Те велись. Шли на контакт.
Пришлось слегка надраить металл пастой ГОИ и войлоком, чтобы снять тусклый налет. Раньше, когда служил, эти предметы не залёживались. Использовались всем отделом по полной.
Остальное – как обычно: костюм, рубашка, галстук. Накинув белый плащ, двинулся к остановке троллейбуса. Ехать было двадцать минут.
В этот час коридоры управления были пусты. Гулким эхом отдавались шаги кого-то из дежурной службы. Иногда гремела ведрами уборщица.
Алексей встретил Михаила внизу и провел в кабинет. Там уже сидели Сараев и Франчук. На журнальном столике – бутылка коньяка той же, недорогой, марки, что и прошлый раз, коробка конфет, порезанные колбаса с сыром, хлеб.
Поздоровались.
– Что-то твои задерживаются, – волновался Игорь, – может, передумали?
– Нет, – Михаил был спокоен, – раз договорились – придут вовремя. Это же офицеры!
– Ну мало ли… вы же теперь в запасе…
Зазвонил телефон, с пропускного пункта сообщили, что пришли гости.
Алексей снова пошел вниз, привел Сергея и Николая.
– А ваши-то где? – теперь была очередь наезжать Михаилу. – Кто будет прикрывать?
– Наши сидят по кабинетам. Сейчас должны ребята подойти с технического управления, будем вас оборудовать, – сообщил Сараев, – а пока есть возможность перекусить. Кто у нас самый молодой? Алексей – разливай! Сам ни-ни! Тебе за руль.
Наполнили коньяком стопки. Выпили, закусили, снова выпили.
Вскоре появились два специалиста. Поздоровались. Сараев представил отставников.
– Поскольку Михаилу придётся раздеваться – ему барсетка. Остальных оборудуем по полной, – заявил старший пришедших.
Другой отвел Михаила в сторону. Стал объяснять, как надо пользоваться оборудованием. Как включать, куда ставить, за чем следить.
Сивакову и Полинову пришлось снять верхнюю одежду, чтобы заправить провода и нацепить микрофоны.
Затем все сели за столик. Алексей принёс еще стопки и разлил коньяк. Выпили за содружество сил, затем за успех. На третий – не чокались. Как обычно, встали – за тех, «кого с нами нет».
Снова пили, закусывали. Вроде как опьянели, но это было обычное рабочее состояние оперов. Как «сто грамм» перед атакой. Уточняли моменты операции, распределяли роли.
Неожиданно в коридоре загрохотало. Точно катили несколько деревянных бочек.
– Подкрепление пожаловало! – обрадовался Сараев. Встал и открыл дверь.
На пороге появился здоровенный парень весь в черном. Сверху – бронежилет, разгрузка. Полная экипировка. Короткий автомат, пистолет, нож и всё остальное, что положено. На спине – в рамке надпись «спецназ». На предплечье – голова тигра. Снял перчатку без пальцев, протянул руку:
– Командир отряда, майор…
Поздоровались.
– Отлично! – обрадовался Сараев. Натри группы делитесь. Сейчас я подойду, расскажу, что делать.
Командир вышел.
– А чего это ты тюремный «Тайфун» заказал? – тихо спросил Михаил.
– Да, понимаешь, там наш ОМОН подрабатывает… чтобы не проколоться.
Когда Сараев вернулся, специалисты попросили написать расписки об ответственности за сохранность оборудования.
– Это зачем? – удивился Сараев.
– Ну, так положено, – старший из технической службы скривил улыбку, – вдруг ваши внедряемые скроются, или с ними что-то случится? Чтобы с нас не вычли! Начальники теперь требуют.
– Раньше такого не было, идиоты ваши начальники, – встрял Михаил, – оборудование секретное. Это же статья! Вижу – маразм со временем крепчает!
Специалисты пожали плечами – приказ есть приказ!
Сараев полез в сейф и достал деньги. Распределил на троих пенсионеров:
– Только не шиковать! Потом отчитаетесь! Должно на всё хватить – цены мы знаем.
– Вот это другое дело! – обрадовался Сиваков. – А я уж думал, за свой счет будем изобличать!
– Пора звонить, – произнёс Сараев, поглядев на часы. Достал из стола сим-карты и раздал отставникам, – поменяйте! Использовать только их. Они на контроле. Потом сдать не забудьте!
Пока Михаил копался с открыванием и закрыванием телефона, Сараев принёс журнал с обнажёнными девицами. Все как на подбор – одна красивее другой. Нашел нужную страницу. Ткнул пальцем в номер телефона:
– Шикуй, – усмехнулся, – заказывай на свой вкус! Говори подольше. Что там у них есть? Расспроси, какие условия, цены, поторгуйся. Большой ли выбор. Пусть назовет под запись свой адрес и имя.
Один из специалистов достал прибор и, раскрутив провода, закрепил на телефон Михаила присоску. Сам одел наушники. Включил тумблер. Выкинул большой палец вверх – начинай!
Михаил выбрал яркую стройную блондинку, похожую на молодую Мэрилин Монро, набрал номер.
Трубку взяли быстро. Но сообщили, что данная девица на выезде. Что есть аналогичная, новенькая, будет ждать. Пришлось шутить, расспрашивать – как учили. Требовал собрать всех девчонок для выбора. На этом и порешили.
Сараев был доволен. Во время разговора держал указательный палец вверх, заставляя соблюдать тишину. Шёпотом подсказывал на ухо.
– Квартиру не назвала, – усмехнулся Михаил, выключив телефон, – только дом. Зовут Мария. Сказала, когда подъеду, перезвонить. Скажет, как дойти.
– Шифруется! – кивнул Сараев. – Знаем эту сутенёршу. Умная мамашка. Ну что – на посошок, и вперёд на штурм? Номера на машинах не забудьте поменять!
– Давай, наливай, за удачу… – загалдели сотрудники.
– Так, пенсионеры, – внезапно всех остановил Сараев, – чуть не забыл. Документы, деньги, удостоверения – всё ко мне в сейф! Не дай Бог засветитесь – там ребята серьёзные, бритвой по горлу… или деньгами не теми расплачиваться начнёте – провалите мне операцию!
Сложив вещи, снова подняли стопки.
В коридоре тремя группами вдоль стен, на корточках, сидели спецназовцы. На головах – каски, на лицах – маски. Точно из компьютерных игр. Вспоминали свои подвиги, чужие проколы, тихо посмеивались. Сараев вывел к ним оперативников в цивильном, велел познакомиться, чтобы киборги в суете не перепутали их с преступниками, случайно не покалечили.
Подвел Михаила. Когда встали в кружок, начал:
– Это наш сотрудник. Отвечаете за него головой. Запомните как следует, чтобы не спутать, когда войдёте. Он будет одним из заказчиков. Я тоже с вами… – затем обратился к Михаилу: – Как только закончишь документировать, позвони мне и вызови такси. Мы будем ждать. Дверь откроют – войдем. Так что держись подальше.
– Понял, – отозвался Михаил. С усмешкой заметил, – ничего не изменилось.
– Ничего! Работаем по старинке, – Сараев хлопнул его по плечу. Затем пошел к другим группам знакомить сотрудников, уточнять способы связи, условные слова, другие важные моменты.
Глава 7. Знакомство
Михаил сел на свободное последнее сиденье. Автобус тронулся. Сначала ехали быстро по широкому проспекту. Затем свернули. Чем дальше, тем дорога становилась уже, скорость замедлялась. Стали продвигаться медленно. Выискивали потайные обходные дороги с резкими подъёмами, большими наклонами. Куда ехали – непонятно. Может, на пикник в горы? На душе – тоска. Подумал, что если автобус свалится со скалы или загорится, не будет паниковать, искать спасения. Главное, чтобы всё закончилось побыстрее и без боли.
Постепенно снова углубились в город.
В окнах – освещенные фонарями улицы запружены людьми. Народ веселился. Много иностранцев, выделяющихся цветом кожи и одеждой. В руках фотоаппараты. Периодически то с одной, то с другой стороны накатывала музыка. Под ритмичный мотив извивались женские и мужские тела. Самба! Самба де Жанейро! Стреляли хлопушки, небо вспыхивало от салютов. Все гудело и ухало. Автобус кругами поднимался на холм, а потом спускался вниз. Петлял среди зданий. Водитель явно искал свободную дорогу. Это было сложно, периодически останавливались.
Стоило автобусу притормозить в пробке, как кто-то уже подскакивал к окнам. Стучал в стекло.
Махал руками, выманивая. Приглашал присоединиться к танцу. Группы людей двигались хаотично. Без какого-либо общего направления. От этого создавалось ощущение всеобщего перемешивания. Словно кто-то водил невидимой палкой, закручивал всех в водоворот, пытаясь добиться единого ровного цвета из многочисленного расового разнообразия.
Скоро автобус проехал вдоль высокого цементного забора и остановился у входа, куда утекал народ. Там виднелись несколько турникетов, и каждый подошедший кланялся им, словно божествам. После чего получал от служащих красочные проспекты и проходил дальше.
Михаил вылез со всеми. Пассажиры подхватили его и увлекли с собой. Подойдя к проходу, он заметил, что у каждого на шее висит бейджик, и даже не один. Наклоняясь, прикладывали его к сканеру, и створки открывались, пропуская. Было непонятно, куда идёт столько народу. За проходной виднелась железобетонная серая стена высотой с пятиэтажный дом с открытыми лестничными пролётами. Люди поднимались вверх, уходили вглубь на разных этажах, исчезали внутри.
«Прутся на футбол, – подумал Михаил, – это не для меня. Да и билета нет».
Насилу выбрался из всеобщего потока и двинулся по тротуару вдоль забора. Его длина казалась нескончаемой. Неожиданно за поворотом – большие металлические ворота, а перед ними широкая мощённая площадка с пустыми контейнерами для мусора.
Тут же несколько лавочек, на некоторых сидели рабочие в синих комбинезонах. Человек пять.
Похоже у них был обеденный перерыв. Кто-то пил из бутылки, другие ели с маленьких пластиковых тарелочек. Все глядели в сторону запертых ворот. Через металлическую решетку был виден уходящий вдаль стадион, в виде широкого проспекта, с высокими трибунами по обеим сторонам. Футбольных ворот нигде не было. Скорее приспособлен для бега. Лёгкая атлетика – решил Михаил. Местный чемпионат. Не заметив вокруг ничего подозрительного, сел на лавочку передохнуть.
Неожиданно в дальнем конце стадиона раздались взрывы. Взметнулись огненные стрелы, распустились мерцающими шарами, начался салют. Оглушительная канонада отразилась шумом на трибунах, волнующий гомон – точно эхо от грохота. Замигали вспышки фотоаппаратов. Послышались восторженные крики, болельщики вскакивали и махали руками, красочными лентами, толкали летающие разноцветные шарики.
Через несколько минут гром салюта стих, и послышалась мелодия самбы. Звучала то маршем, то неожиданно становилась более мелодичной, пробивался мужской баритон, в промежутках – бравый хор. Нарастала издалека. Но постепенно становилась громче. Начинала оглушать барабанным боем. А вместе с ней с противоположного конца стадиона стал медленно накатывать причудливый пёстрый поток из танцоров и танцовщиц в пёстрых нарядах из перьев, бумажных и матерчатых полос, усеянных блестящими стразами и осколками зеркал. Словно бурная пульсирующая лава текла по жёлобу, плескалась, била в боковые ограждения, отражалась волнами. Несла с собой огромные статуи. Высотой до десяти метров. Медленно плывущие в центре, следующие поступательно одна за другой. Голова гигантского зеленого гнома с двигающимися глазами и ушами. За ней – оживший краб, размахивающий клешнями. Потом Пинокио с удлиняющимся носом, змей с тремя головами, выдыхающими дым, и снова что-то фантастическое, причудливое, огромное…
Музыка начинала оглушать.
Осенило – карнавал! Знаменитый карнавал в Рио-де-Жанейро! Слышал о нём! Вот – попал!
Чем ближе, тем явственней видны образы танцующих. Понятней сюжет. На голове гнома извивается креолка в белом, точно хохолок, раздуваемый ветром. А вокруг, внизу – колышется в танце волшебный лес изгибающихся причудливых деревьев, диковинные грибы и фавны.
Вскоре Михаил уже мог разглядеть лица танцующих. Загримированные девушки и мужчины неистово двигались в танце. Очаровательные красавицы в нарядах из перьев и блёсток. Полуобнаженные сухопарые мужчины с рельефными телами. Пот струится по черной коже. Оставляет на цементе мокрые капли, а то и дорожки.
Вот, наконец, стадион кончился. Металлические ворота открываются. Процессия тут же пожухла – перестала танцевать. Лица потускнели, налились усталостью. Пропали улыбки. Вблизи видно, что грим сполз, макияж разукрасил стекающий пот. Полетел в сторону чей-то блестящий золотой шлем с перьями, загремели об асфальт латы. Мужчинам легче – уходят в нарядах. Девушки сбрасывают белые крылья. Отщёлкивают застёжки, развязывают узлы веревок, снимают с плеч крепёж, похожий на седло. Скидывают босоножки, вздыхают, освобождаясь. Осматривают тело, смазывают мозоли, натертые открытые раны. Просят друг друга помочь. Негромко между собой переговариваются. Делятся впечатлениями. Кого-то уже встречают. Оставшиеся тут же садятся на лавочки передохнуть. Такая общая усталость, точно они вышли из забоя шахты, отработав смену.
Михаил встал, освобождая место.
В ворота въехала платформа с головой гнома. Танцоры слезли. Машина повезла голову дальше, свернула за стадион.
Но музыка не прекращается, издали надвигаются всё новые композиции, статуи-великаны, духовые оркестры.
Рабочие в синих комбинезонах расчищают площадку для следующих танцоров. Собирают брошенные украшения. Часть уносят за угол, что-то сразу бросают в мусорный контейнер. Было жалко такие наряды. Заметно, что над ними трудились долго.
Михаил решил поглядеть ближе. Пошёл за угол. Куча нарядов в лучах прожекторов походила на груду сокровищ, переливающихся в свете софитов. Потрогал. Поднял ожерелье из лоскутков, стал рассматривать. Примерил шлем. Смешно. Попробовал надеть крылья, но не смог справится с застежкой. И те повисли. Подумал, что похож на падшего ангела.
Рабочие не обращали на него внимания. Приносили всё новые наряды и бросали их в кучу.
Неожиданно подошла пожилая пара. Долго топтались рядом. Смущаясь, заговорили. Михаил узнал «пшекающую» речь поляков. Показывали пальцем на шлем с перьями, который лежал сбоку. Михаил кивнул. Женщина взяла убор в руки, стала рассматривать, что-то сказала мужчине, и тот, открыв кошелек, протянул Михаилу несколько купюр. Улыбнулся. Взяв спутницу под руку, быстро удалился. В руке Михаила оказались реалы. Пересчитал – почти сотня! Подошли молодые ребята. Говорили по-английски. Спросили, можно ли купить. Михаил не растерялся и даже назвал примерную цену. Покупатели расплатились долларами.
Было страшно – вдруг поймают? В результате – кутузка, экстрадиция. Но что же делать? Работы нет, денег тоже. Надо как-то выживать. Если даётся шанс? Ведь это не он сам придумал! Кто-то на небесах помогает.
Осторожно, опасливо озираясь, решил – только если сами подойдут. И люди шли…
Скоро перед ним выстроилась очередь. Рабочие в синих комбинезонах стали неприятно коситься и тихо переговариваться между собой. Но после того, как Михаил дал им по двести реалов, заулыбались. Работа пошла веселее. Уборщики уже не кидали вещи в одну кучу, а раскладывали, как он указывал: крылья в одно место, шлемы в другое, латы и прочую экипировку в третье. Туда же изредка летели женские босоножки.
Покупателей было много. Комиссионка работала безотказно. Проезжали платформы с громадными фигурами. Танцоры продолжали освобождаться от пут и уходить. Часа через три цены сформировались сами. Михаил не напрягал – просто сидел на лавочке и смотрел за порядком. Ни с кем не разговаривал, чтобы, не дай бог, столкнуться со своими земляками. Из периодически звучащей русской речи он понял, что карнавал будет длиться до шести утра, а завтра начнётся снова в девять вечера.
Покупатели выбирали товар и подходили, чтобы заплатить. Денежки потекли рекой. Можно было подумать о налаживании бизнеса завтра. Но все же страшно – на всякий случай посматривал на пути отхода.
Черноволосый парень лет двадцати пяти, сняв соломенное сомбреро, долго примерял шлемы. В ход шли и мужские, и женские. Рядом суетилась невысокая девушка в розовой кофточке с отложным воротником, синих джинсах и кроссовках. Торопила. Капризно глядела по сторонам, морщилась. Ей было под тридцать. Большие черные глаза, блестящие смоляные волосы стрижены под сессон, чуть ниже мочки. При повороте головы, передние пряди игриво закидывались на щёки, покрытые оспинками. Язык, на котором общалась пара, казался знакомым, но всё же непонятным.
Наконец, молодой человек сделал выбор. Положил шлем в полиэтиленовый мешок, так, что перья от него торчали наружу, двинулся к Михаилу. Спросил по-английски, сколько стоит.
В этот момент, словно вихрь, налетела подруга парня. Стала громко браниться, переходя на английский. Махала руками. Потом выхватила у парня мешок со шлемом, стала тыкать им Михаилу в живот. Показывая на продолжающееся шествие карнавала.
Михаил понял, что они хотят получить шлем бесплатно. Не так было жаль денег, сколько устоявшейся процедуры. Нарисовались какие-то молокососы и диктуют свои правила. Насколько позволял английский, он пытался их урезонить. Показывал на остальных покупателей, которые уже стали подозрительно посматривать на скандальное общение. Некоторые под шумок пытались улизнуть. Похоже – русские. Таким образом можно было потерять всех своих клиентов, а вместе с ними и налаженный бизнес. Пришлось попросить девушку уйти. Но это её не устраивало.
Она сказала, что английский Михаила никуда не годится, и стала выяснять, кто он такой. Спросила по-португальски, затем по-испански и по-немецки. В ответ получила молчание.
Наконец в её речи послышалось знакомое слово «полиция». Стала озираться по сторонам, выискивая стража порядка. Михаила отрезвило. Показная агрессивность прошла. Маска бизнесмена сползла с лица. Он, как мог, стал успокаивать девушку. Черт с тобой – забирай шлем и проваливай!
Неожиданно она улыбнулась своей догадке. Хитро прищурилась. Похлопала Михаила по животу и затараторила очень быстро и эмоционально на понятном ему языке.
