Георгий Вернадский
Начертание русской истории
§ 8
Евразийское самосознание
Освоение народом исторического своего месторазвития вполне прочно лишь тогда, когда оно осознано народом.
Историческое самосознание народа есть в значительной степени осознание исторической и органической цельности своего месторазвития.
Осознание народом своего месторазвития ведет всегда к установлению целостного и органического миросозерцания. Историческое миросозерцание русского народа (или его руководящих верхов) далеко не всегда связано было с осознанием своего месторазвития.
Гениально понята была эта связь в X веке первым русским каганом – Святославом Игоревичем. Второй каган – сын первого, Владимир, – сумел в намеченные геополитические рамки[17] влить мощное идейное содержание – миросозерцание восточного православия. Однако вскоре вслед за тем наступает перерыв в историческом евразийском самосознании русского народа (княжеско-вечевая эпоха). Начиная с XIII века, под монгольским игом, в русском народе складывается глубокое осознание своих исторических задач, а позже московская государственность приносит их частичное разрешение. От Александра Невского до царя Алексея Михайловича – время целостного миросозерцания; власть глубоко ощущает свои исторические задачи. Это есть время сознания органической связи России с Востоком и в этом смысле – эпоха евразийского миросозерцания.
Вторая половина XVII века подготовляет решительный идейный перелом.
Правительственный аппарат, военная и бюрократическая техника совершенствуются (Петровские реформы).
Этот улучшенный технический аппарат власти разрешает задачи, не решенные Москвой: к концу XIX века Государство Российское охватывает почти всю Евразию.
Но параллельно с этим идет процесс духовно-нравственного разложения – утрата прежней веры и потеря правящим кругом исторического евразийского чутья.
В результате объединена плоть Евразии, но утрачено сознание евразийской миссии России. Разбита целостность миросозерцания.
Исторической чертой русского православия являлось его обособление не только от магометанства и буддизма, но и от латинства. Эта черта приводила к тому, что русский человек в течение многих веков чувствовал себя одинаково далеко и от мусульманина и от латинянина, следственно, не видел между тем и другим почти никакой разницы (что позволяло русскому человеку не более нетерпимо относиться к Востоку, чем к Западу).
Внутренняя духовно-религиозная цельность русского народа потерпела тяжкий удар в середине XVII века – раскол старообрядства.
Давши трещину, религиозное сознание русского народа тем менее могло устоять против напора западных идей, подтачивавших духовную сердцевину русского народа начиная с XVIII века в виде протестантизма и протестантских сект, деятельности иезуитов, масонов, а позже и прямой пропаганды атеизма.
Кризис духовно-религиозной жизни русского народа достиг высшего напряжения в XX веке. Всякий кризис может закончиться или смертью, или возрождением.
§ 9
Духовная основа истории русского народа
Легко смешиваясь с окружающими племенами, легко усвояя себе новые земельные пространства, русский народ всегда сохранял, однако, своеобразие своей внутренней духовной жизни.
Рамки этой духовной жизни долгое время были религиозно-церковными рамками. Решающим событием было здесь принятие православия от Византии в IX веке. С тех пор до XVIII века по крайней мере, а в значительной степени и до наших дней православная Церковь остается главным распорядителем духовной жизни русского народа.
Однако само религиозно-церковное сознание русского народа не было однообразным в течение всего этого ряда веков. Значительна разница между церковным мировоззрением эпохи Киевской Руси и более строгим миросозерцанием Руси Московской.
§ 10
Деление русской истории на периоды
Намеченными предпосылками русского исторического развития объясняется предлагаемое далее деление на периоды всего процесса русской истории. Всякое деление исторического процесса, конечно, лишь условно и схематично. Приблизительную ценность, однако же, деление на периоды всегда имеет, если только основанием деления являются не случайные, а основные факты исторического процесса.
Предлагаемое далее разделение на периоды русского исторического процесса кладет в основу факты как материального, так и духовного развития русского народа.
В основу деления кладется соотношение между лесом и степью, значение которого было уже выше выяснено (§ 2). Понятия «степи» и «леса» употребляются здесь уже не в почвенно-ботаническом их значении, а в совокупности их природного и историко-культурного значения.
На заре русской истории, приблизительно до конца X века, мы видим попытки объединения степи и леса для использования выгод обмена их природными богатствами. Попытки эти начинаются задолго до самостоятельного исторического выявления русского народа, притом идут с разных сторон, то из лесного Севера, то со степного Юга (государственные образования скифское, готское, гуннское); попытки продолжаются уже при обособлении славяно-русской народности, сперва со стороны хазар, затем со стороны варяго-русских князей. Последним широким опытом в этом направлении должен быть признан опыт князя Святослава Игоревича, стремившегося объединить в своих руках течение Днепра (Киев), Нижней Волги (Итиль) и Нижнего Дуная (Переяславец). Год смерти Святослава (972) и может быть условно принят за конец первого периода русской истории.
В отношении религиозном период этот характеризуется язычеством славяно-русов, но в конце периода уже начинается обращение их в православие.
С конца X до середины XIII века связь между лесом и степью разорвана. Идет отчаянная борьба между русскими князьями и печенегами (затем половцами). Русский народ сбивается к лесу, удерживается в пристепье, но не в самой степи[18]. Период этот может быть назван борьбою между лесом и степью[19]. Хронологические рамки его условно могут быть обозначены так: от 972 года до 1238 года (Батыева нашествия).
В отношении церковно-религиозном первые два с половиною века после крещения Руси являются временем сравнительно меньшей (чем впоследствии) напряженности религиозного миросозерцания; связь между церковной и государственной организацией не принимает сколько-нибудь твердых форм. Русская Церковь находится почти в полной зависимости от Византии.
Монгольское завоевание кладет предел раздорам степи и леса; оно несет с собой победу степи над лесом. Русские княжества надолго освобождаются от борьбы со степью. Подчинением великому монгольскому хану (затем и «царю ордынскому», то есть хану Золотой Орды) достигается формальное объединение русских княжеств; когда падает власть Орды, Москва оказывается в силах принять эту власть на свои плечи; Орда распадается (выделяет царства Казанское и Крымское). В эту же эпоху происходит отделение Западной Руси от Восточной; Западная Русь попадает в состав Литвы и Польши.
Хронологические грани третьего периода: от 1238 года до 1452 года (1452 год – это год основания зависимого от Москвы Касимовского татарского царства: Москва становилась отныне собирательным центром в том мире, который возник в результате распадения Золотоордынской державы). Фактически Иван III является уже с самого начала независимым государем («царем»); возникновение Казанского и Крымского татарских царств происходит около той же средины XV века.
В отношении церковно-религиозном русская Церковь фактически начинает освобождаться от византийской зависимости вследствие ослабления Византии и силы монгольского хана, который дал русской Церкви свое покровительство. Церковно-религиозное миросозерцание русского народа принимает строгий и даже суровый характер. Политическое отделение Западной Руси сказывается в попытках учреждения особой митрополии – западнорусской. В истории русской Церкви гранью является год Флорентийской унии (1439), когда византийская официальная Церковь временно подчинилась папе, русская же осталась самостоятельной (митрополит с 1448 года ставится собором русских епископов).
Падение Византийской империи (взятие Константинополя турками в 1453 году) имело еще большее значение для русского церковно-национального сознания: Русское государство сделалось единственным и преимущественным православным царством. С тех пор особенно строго старается оно блюсти интересы Православия.
Четвертый период (условно 1452–1696): наступление русского Севера на монголо-турецкий Юг и Восток; обозначается решительная победа леса над степью: происходит завоевание Казани, Астрахани, Сибири и, после многовекового перерыва, овладение вновь устьями Дона (взятие Азова Петром Великим в 1696 году).
С точки зрения церковно-религиозной: разделение русской Церкви на две митрополии, расцвет русского церковно-национального сознания и патриаршество в Московском царстве; оборона православия от латинства в Западной Руси. Раскол старообрядства: признаки начавшегося потрясения самих устоев русской жизни.
Пятый период (условно 1696–1917): распространение Российского государства почти до естественных пределов Евразии: объединение леса и степи в отношении хозяйственно-колонизационном. Попытка овладения значительной территорией в Северной Америке (1732–1867).
В отношении духовного развития: кризис единого религиозного сознания русского народа; церковная организация в плену внешних форм светского государства; при этом носители государственной власти в течение большей части XVIII и некоторой части XIX века равнодушны (а подчас прямо враждебны) к православной Церкви.
Весь императорский период: мощное развитие внешних форм культуры при глубоком и тяжком потрясении духа.
Первый период
Попытки объединения леса и степи (до 972 года)
Глава I
Западная Евразия до распадения Гуннского царства (до конца V века)
§ 11
Роль кочевых народов в истории
Роль степных кочевников в истории часто изображается как только отрицательная, точно так же, как считается низким культурный уровень этих кочевников. С такой оценкой согласиться нельзя. Культурный уровень кочевников не есть величина постоянная. Величина эта меняется и со временем, и с пространством. Иногда соседние кочевые племена или части племен находятся на различном культурном уровне. В начале XX века большая часть монгольских племен находилась на более низком уровне политического и художественного развития, чем это было в XIII веке.
Роль кочевых народов в культурной истории Евразии и всего Старого Света (то есть, в сущности, до XVIII века – в истории мировой) была очень значительна. Кочевые народы тесно связаны были с оседлыми соседями. Продукты кочевой и оседлой культуры взаимно дополняли друг друга. С одной стороны, мог быть избыток коней, скота, кож, шерсти; с другой – тканей, ремесленных изделий и т. д. Богатые скотоводы, а тем более вожди кочевых племен были падки на предметы художественной промышленности, драгоценные одежды, золотую и серебряную посуду и пр. Торговлей и грабежом они собирали в своих юртах часто огромные богатства. Нередко кочевые вожди обеспечивали себя также мастерами, ремесленниками, выделывавшими утварь, оружие и т. д. Вместе с ордой передвигались в таких случаях целые походные мастерские.
Империя кочевых народов обыкновенно была связана не только с одним соседним народом оседлой культуры. Степная империя, достигавшая сколько-нибудь широких размеров, держала связь с различными, часто отдаленными друг от друга оседлыми народами. В древнее время можно считать вообще три главные области оседлой земледельческой культуры: 1) на юго-восток от области степей – Китай; 2) в южном углу – Хорезм; 3) на юго-запад – средиземноморская область. Все эти различные области земледельческой культуры были первоначально слабо связаны друг с другом и каждая жила сравнительно обособленной жизнью. Способствовал развитию сношений между ними тот подвижный людской элемент, который находился между Китаем и Хорезмом, между Каспием и Черноморьем, то есть именно кочевники.
Степь и пустыня в этом отношении могут быть сопоставлены с морем – они имели такое же соединительное значение для отрезанных друг от друга частей «твердой культуры» (земледельческо-приморской). Так же как и на морях, в степи бывали свои бури – периоды опустошительных набегов и передвижений степных кочевников.
Перед началом нашей эры такую роль соединительного элемента между Черноморьем, Кавказом и Хорезмом играли скифы, между Китаем и Хорезмом-Ираном – турки и гунны(хунну китайских источников). В IV–V веках по Р. X. гунны пытались одни сыграть эту соединительную роль (царство Аттилы).
В еще более грандиозных размерах эта попытка была повторена монголами в XIII веке. Империя Чингисхана и его преемников тянулась от Тихого океана до Адриатического моря.
§ 12
Скифы и Сарматы
Смены кочевнических племен на всей территории Евразии и различные попытки образований кочевнических государств имеют, конечно, глубочайшее значение для истории России и русского народа.
Так как развитие собственно русского государственного образования начинается с крайнего западного угла Евразии (район Дунай – Киев – Черное и Азовское моря), то в первую очередь для русской истории имеет значение история кочевых народов в Западной Евразии, то есть в Северном Черноморье. В этом смысле историческая подпочва Русского государства создана была скифами. Скифы, принадлежавшие по своим племенным и языковым признакам к иранским народностям, по своему образу жизни и привычкам могут быть вполне приравнены к кочевым народам монголо-турецкого корня. Война – любимое занятие скифов, конь – неразлучный товарищ и друг человека. Весьма возможно, что в составе скифов находились и монголо-турецкие орды.
Скифы появились в Северном Черноморье около VII века до Р. X. Занимая Евразийские степи, скифы граничили с турками, занимавшими Монголию. Скифы и турки вместе держали соединительную связь между Китаем и греческим Черноморьем.
Северное побережье Черного моря с VII века до Р. X. усеяно было греческими колониями (Ольвия – в устье Буга, Херсонес – близ нынешнего Севастополя, Пантикапей – нынешняя Керчь и многие другие). Эти колонии вели оживленную торговлю со скифами. Греческие художники и ремесленники приготовляли изделия домашнего обихода скифских царей и богатых скифов вообще[20].
Греческие писатели оставили нам много интересных сведений о жизни и обычаях скифов. Так, сохранилось описание Скифии, составленное знаменитым греческим историком V века до Р. X., «отцом истории» Геродотом[21]. По словам Геродота, Скифия простиралась далеко на север от Черного моря; в обладании скифов находилось устье реки Истра (Дуная), а дальше к северу – течение рек Тираса (Днестра), Борисфена (Днепра) и Танаиса (Дона). Собирая все данные о скифах и их торговле с греческим Югом и монголо-китайским Востоком, можно думать, что скифам (временами, по крайней мере) удавалось объединить под своей властью не только степь, но и часть лесной зоны. На границе леса и степи по рекам для торгового обмена с давних времен должны были возникать культурные поселения (археологические данные свидетельствуют, например, о глубокой древности городского поселения на месте позднейшего Киева).
С IV столетия до Р. X. скифов начинают вытеснять другие иранские народы, сарматы. В конце II века до Р. X. сарматы уже занимали все Северное Черноморье. Из сарматских племен около времени Р. X. большую роль играли аланы (часть их – предки нынешних осетин)[22].
§ 13
Готы и Гунны
Иранская власть над южнорусскими степями сменяется германской, племени готов, которое во II–III веках по Р. X. спустилось в Черноморье с севера, с течения Вислы, вероятно, по Днестру, Бугу и Днепру. Овладев западным углом евразийских степей, готы скоро изменили уклад жизни кочевых народов, всю их материальную культуру, и сделались сами народом конных воинов. К середине IV века относится образование сильной военной державы готов под главенством Германариха.
К концу ГУ века по Р. X. Готская держава была сломлена новыми пришельцами из глубины Евразии – гуннами. Гунны представляли собой, вероятно, такую же сложную монголо-турецкую орду, как позднее в XIII веке монголо-татары. Во всяком случае, командовала ордой монгольская военная аристократия – как это было и в XIII веке.
Особое могущество западноевразийской державы гуннов относится к середине V века. Это государство Аттилы, подчинившего себе и большую часть Европы[23]. Главная ставка Аттилы в последние годы его жизни была в Паннонии. Степи Паннонии (позднейшей Угрии) представляли собой как бы западный передовой пост Евразийских степей. Вместе с тем степи эти доставляли удобства центрального положения в Восточной Европе и набегов на Средиземное побережье, на Рим и на Византию. Поэтому Паннония являлась излюбленной целью кочевых степняков также и впоследствии (авары в VI–VIII веках, мадьяры в конце IX века). Империя Аттилы тянулась на громадные пространства с запада на восток. Гуннская империя распалась вскоре после смерти Аттилы и тем освободила место для очередного образования других соединенных империй.
§ 14
Финны
В то время как в Южно-Русских Причерноморских степях сменяли друг друга кочевые народы иранского и монголо-турецкого племени, область леса как до Урала, так и за Уралом занята была различными финскими племенами (чудью). Финские племена занимали часть побережья Балтийского моря, Приокский край (мурома, мордва, черемисы), Поволжье верхнее (весь) и среднее (меря), Прикамский край (пермь). В Среднем Поволжье и Южном Прикамье был стык между племенами финскими и турецко-монгольскими; здесь образовались смешанные финно-турецкие и финно-монгольские племена (башкиры, мадьяры).
Финны занимались главным образом охотой и рыболовством. Рыба была главной их пищей, пушнина (меха) шла на одежду и на торговый обмен с соседями. Однако некоторые финские племена занимались, по-видимому, и добычей металлов (меди). В разных местах, на Урале и на Алтае, сохранились остатки разработок руды («чудские копи»).
Разрозненные лесами, сообщаясь лишь по рекам, финские племена не могли образовать сильных военных союзов.
Именно поэтому впоследствии финны не могли оказать резкого отпора славянской колонизации, когда поток ее направился на север (см. ниже § 19). Славянская колонизация внедрялась в области, занятые финнами, большей частью мирным путем. Финские племена частью отступали на север перед славянами, частью смешивались с ними и постепенно ославянивались (налагая на славянский тип свою печать).
§ 15
Славяне
Вплоть до распадения Гуннской державы у нас нет определенных сведений о славянах. Можно думать, что славянские племена были в составе Гуннской империи, как позже они вошли в состав империи Аварской. Несомненно, в этом случае славяне должны были составлять целые отряды в гуннских войсках (как позже в аварских). Но они не выступали как самостоятельная сила и потому не были замечены римлянами и византийцами.
Славянской прародиной считается местность от Карпатских гор до Днепра на восток, точнее – течение р. Припяти. Исконная ли была эта прародина, или предки славян жили раньше в другом месте – решить бесповоротно этот вопрос при данном состоянии науки, конечно, нельзя.
Вполне возможны предположения о приходе славян с востока. Во всяком случае, возможно, на основании языковых данных, установить наличие давнего общения славян с монголо-турецкими народами. Помимо народов монголотурецкого языка, на славян оказали влияние также народы германского языка. К давней поре можно отнести и влияние греческой культуры.
Культурный уровень славян уже в первобытную эпоху их жизни должен был быть довольно высок. Занятием отдельных славянских племен, несомненно, было земледелие (общи отдельным славянским языкам слова жито, рожь, лен, орати [пахать], ратай и т. п.). Вероятно, часть славян искони занималась и скотоводством.
Глава II
Восточные славяне в эпоху аварской и хазарской империй (VI–IX века)
§ 16
Восточные (или русские) славяне
После распадения Гуннской державы отдельные народы, входившие в ее состав, начинают выступать в качестве самостоятельных величин. В числе этих народов были и славяне. С VI века византийские историки начинают упоминать о славянах и их соплеменниках – антах. Славяне беспокоили Византийскую империю с севера, из-за Дуная. Нельзя с полной уверенностью сказать, появились ли славяне на Дунае только в VI веке, или и раньше были на Дунае их поселения, но раньше славяне здесь не выказывали себя как определенное целое. Во всяком случае, известный византийский историк VI века Прокопий Кесарийский уделяет славянам и антам значительное внимание. По словам Прокопия, славяне и анты живут за Дунаем, причем страна их простирается далеко на северо-восток. Как можно судить по сопоставлению различных историко-литературных известий и данных языкового характера, ко времени Прокопия первоначально единая славянская народность начала уже распадаться на составные части. Исследование отдельных славянских языков привело ученых к выводу, что вся масса славянства должна была сначала распасться на две основные группы: группу западных славян (чехи, поляки) и группу славян южных и восточных. Известия Прокопия относятся непосредственным образом именно к этой второй группе славянских народов (то есть славян южных и восточных), напиравшей с севера на Дунай в половине VI века.
