Георгий Савицкий
Позывной «Волкодав». Огонь Сталинграда
В связи с вышеизложенным, ходатайствую о поощрении л-та Ракитина.
Оперативный уполномоченный контрразведки НКВД капитан Госбезопасности Татарский С. Ю.
* * *
Виктор наотрез отказался ложиться в госпиталь. Рана была достаточно легкой, и он ограничился с разрешения командира только перевязками раз в пару дней. Неожиданный покой, связанный с лечением, хоть на некоторое время вырвал лейтенанта Ракитина из суматохи служебных будней.
Но это время Виктор провел с пользой. Штурм дома, в котором засели немецкие диверсанты, натолкнул его на очень интересную, а главное – своевременную мысль. Насколько знал студент-историк, Сталинградская битва обещала стать одной из первых, где бои происходили бы в черте города. Накал и ожесточение схваток обещали быть настолько сильными, что гитлеровцы впоследствии назвали это адское противостояние «Rattenkrieg» – «Крысиная война».
Но уже сейчас подразделения комендатуры сталкивались с необходимостью штурмовать жилые здания, взламывать двери, вламываться в квартиры. Виктор Ракитин призвал на помощь свою «эрудицию попаданца». Он припомнил тактику действий спецназа в городе – проникновение в помещения, специальные приспособления для выбивания дверей, разбивания окон. На ум пришли компактные тараны, молоты и легкие штурмовые лестницы. Не позабыл Виктор и специальную альпинистскую подготовку. Идея зажила своей жизнью, но теперь ее требовалось воплотить в конкретные действия!..
И он начал воплощать… Все делалось неофициально, через знакомых в комендатуре и военкоматах. Где в дружеской беседе за кружкой черного сладкого чая, а где – и чего покрепче, Виктор выяснял, есть ли среди пополнения спортсмены-альпинисты или хорошие слесари. Вот как раз со слесарями была проблема: практически у всех толковых рабочих была заводская бронь, и в армию их не призывали. Тогда Виктор хлопнул себя ладонью по лбу и выразительно посмотрел на дымящие трубы Сталинградского тракторного, заводов «Баррикады» и «Арсенал». Вот дубина!
«В городе – три крупных производства, а я ерундой занимаюсь!» – сказал про себя Ракитин и направился на встречу с директорами заводов и цехов. Он подробно объяснял, что ему нужно, и в итоге добился понимания.
– Товарищ лейтенант, найдете сырье – приходите. Идея действительно очень интересная, – сказал ему заместитель директора по производству Сталинградского тракторного завода. Виктор Ракитин направился в городскую комендатуру. Главный, майор Госбезопасности Александр Дмитриевич Воронин, имел крутой нрав, но вместе с тем – умел видеть перспективу. Ракитин сильно рисковал служебным положением, обращаясь к нему по достаточно отвлеченному вопросу. Но на счету лейтенанта Госбезопасности уже были важные военные изобретения.
Виктор решил применить свою «эрудицию попаданца» и создал на базе длинноствольной модификации «Нагана» диверсионный револьвер-карабин с отъемным плечевым упором, глушителем звука выстрела оригинальной конструкции и диоптрическим прицелом. Диоптр и в производстве, и в обращении был гораздо проще дорогих оптических снайперских прицелов. Но на дистанции до двухсот метров позволял вести точный прицельный огонь. А опытные стрелки поражали мишени при помощи диоптрического прицела и на всех трехстах метрах!.. К тому же «Наган» обладал абсолютной бесшумностью – при выстреле барабан револьвера надвигался на казенную часть ствола, а вытянутая гильза патрона блокировала прорыв пороховых газов – так называемую обтюрацию. Поэтому «Наган» стрелял точнее, а с глушителем – еще и практически бесшумно – звук выстрела был тише, чем хлопок бутылки шампанского. Разработанный Виктором вид специального оружия в итоге приняли на вооружение под обозначением «7,62-миллиметровый диверсионный револьвер-карабин Ракитина». Самому автору, естественно, было приятно, что его имя, образно говоря, «увековечено в металле»!
Военный комендант Сталинграда внимательно выслушал доклад лейтенанта Ракитина, прочел его служебную записку по данному вопросу. И поставил размашистую резолюцию: «Принять во внимание и всячески содействовать». Виктор просиял – с такой «броней» перед ним уже все возможности были открыты!
– Ты рано не радуйся, посмотрим на твое изобретение в деле, – умерил пыл молодого офицера старший майор Госбезопасности.
Глава 3
«Головоломный штурм»
Проверить в деле задумки лейтенанта Ракитина пришлось уже очень скоро. Контрразведка обнаружила в одном из Домов специалистов – новом жилом массиве на юго-западе Сталинграда – подозрительную квартиру. В квартире № 50 тридцать второго дома находилось «гнездо» диверсантов.
Группа из четырех человек планировала саботаж на Сталинградской электростанции – Стал ГРЭС. Там работали муж и жена Олейниковы. С виду – обычные советские граждане. Муж – молодой и подающий надежды инженер-теплоэнергетик, работал начальником рабочей смены. Был рационализатором и числился на хорошем счету у руководства. Жена Мария работала в электроцехе слесарем по ремонту электродвигателей. В электротехнике, кстати, всегда трудилось много женщин – из-за аккуратности, усидчивости и внимательности, которые требуются в такой тонкой и ответственной работе. Молодая семья приехала в Сталинград в 1936 году, чтобы работать по специальности на отстроенном всего несколько лет назад Сталинградском тракторном заводе. Но попали все же на Стал ГРЭС.
После начала войны к ним приехали родственники – беженцы с Украины. Контрразведка установила, что это были агенты бандеровской «боевки», которые прошли спецподготовку в спецшколе Абвера в Кенигсберге. Сотрудники НКВД не спешили сразу арестовывать вражеских агентов, но взяли их «под колпак». Каждый шаг, каждое действие Степана и Варвары – так звали «беженцев», становился известен советским спецслужбам в Сталинграде. Они-то и привели в квартиру № 50 тридцать второго дома.
* * *
Надо сказать, что в Сталинграде и до войны хватало «вредительского элемента», так что контрразведка НКВД свой усиленный паек не зря ела. Еще в 1931 году на завод поступил подозрительный рабочий, при более тщательной проверке оказавшийся муллой Хайдером. Он агитировал других рабочих, что строительство Стал ГРЭС противно Аллаху, который всех ударников производства к концу пятилетки сожжет своим небесным огнем! [6] С незадачливым проповедником сотрудники компетентных органов провели профилактическую беседу, с точки зрения материализма обосновав вероятность замены кар небесных на земные по отношению к конкретному «заблудшему» гражданину. Гражданин внял доводам компетентных товарищей.
Таких инцидентов было с лихвой на всех промышленных объектах Сталинграда. Лев Троцкий из-за границы, совсем как «либералы и демократы» конца XX, начала XXI века, злорадствовал по поводу постройки Сталинградского тракторного завода. «Человек-редиска» [7] утверждал, что «отсталой и лапотной» Советской России нипочем и никогда не освоить передовое американское производство. Как видно, он все же ошибся.
* * *
Оперативный отряд лейтенанта Ракитина подняли по тревоге, хотя это и не был их район ответственности. Дело было в другом. Военный комендант Сталинградского гарнизона Григорий Кобызев и начальник областного УНКВД Александр Воронин решили в деле проверить правильность идей лейтенанта Ракитина с его «особым подходом» к силовому задержанию. По крайней мере, Виктор именно так назвал свою идею.
Бойцы Оперативного отряда собрались быстро. Рассовали по карманам специально сшитых по выкройкам Виктора Ракитина разгрузочных жилетов запасные магазины к пистолетам-пулеметам. Проверили оружие – раздалось уже привычное уху за три года войны характерное клацанье затворов. Виктор пожалел, что не успел достать стальные нагрудники, которые заменяли во времена Великой Отечественной войны советским солдатам бронежилеты. На место проведения спецоперации прибыли быстро. Двор и прилегающая местность уже были под наблюдением агентов в штатском. До поры предателей решили «не беспокоить».
– Снайперам – занять позиции. Группа захвата – за мной. Альпинисты – на крышу, – отдал указания перед боем лейтенант Ракитин. – Штурм – по взрыву!
«Нехорошая» квартира № 50 находилась на третьем этаже четырехэтажного жилого дома. На тот момент это были неслыханной высоты современные дома. Такие были только в Москве, Ленинграде, Киеве и Харькове. Что поделать – четырех – и пятиэтажки – новые чудеса индустриализации!
Виктор беспокоился, хватит ли альпинистам-верхолазам длины веревок. Ведь дома-то были «сталинские», с высотой этажей более двух с половиной метров! Но верхолазы быстро закрепились на крыше и спустились, осторожно стравливая веревки, точно на уровень третьего этажа. Здесь они зависли, ожидая команды на штурм. У каждого был молоток на длинной ручке, способный «вынести» широкие окна. Из оружия – пистолеты ТТ и безотказные «Наганы».
Снайперы, засевшие в соседнем доме и по окрестностям, тоже были вооружены «Наганами» – только в длинноствольной модификации «Револьвера-карабина Ракитина», с глушителем, диоптрическим прицелом и отъемным плечевым упором.
Сам автор изобретения вместе со штурмовой группой тихо поднялся на третий этаж. По предварительной информации, полученной от агентов «наружки», все четверо предателей были в квартире. Ракитин внимательно изучил план квартиры и знал, как будет действовать. Расчет строился на неожиданности и полном захвате инициативы.
Он не стал прибегать к стандартным ухищрениям, вроде – «откройте, вам срочная телеграмма» или – «вы нас сверху заливаете». Вражеские диверсанты отнюдь не дураки – мигом сообразят, что к чему. Будут отстреливаться до последнего, и силовое задержание в тесноте квартиры и лестничной площадки многоэтажного жилого дома превратится в бойню. Это если предатели вообще не взорвут здесь все к чертовой матери!
– Приготовить взрывчатку… – шепотом скомандовал лейтенант Ракитин.
– Есть, – сапер пристроил к замочной скважине совсем небольшой заряд тротила. Увы, удобного пластида еще не существовало, да и с мощностью можно было переборщить!..
Группа захвата предусмотрительно спустилась на пару пролетов. Сапер поджег бикфордов шнур и тоже опрометью метнулся вниз.
Ахнуло здорово! В замкнутом пространстве колодца лестницы показалось, что взорвалась фугасная авиабомба! Виктор помотал головой, раскрыв рот, – все-таки переборщили со взрывчаткой…
– Вперед!.. – собственный голос слышался, как сквозь вату или воду.
Тем не менее бойцы штурмовой группы рванулись вперед. Лучи закрепленных на груди американских электрических фонарей рассеивали пыльную завесу. Дверь была вырвана, что называется, «с мясом» из проема.
Одновременно, по взрыву, зависшие на высоте третьего этажа «сталинки» разбили окна и ворвались внутрь. Вот с этого направления диверсанты явно не ожидали атаки! Думали, что высота более шести метров надежно убережет их от внезапного вторжения.
В квартире раздались резкие хлопки пистолетных выстрелов. Диверсанты попытались сопротивляться даже в такой безнадежной для них ситуации. Виктор одним из первых ворвался в прихожую, преодолев дверной проем кувырком. И не зря – пули противно прожужжали над головой и продырявили стену, осыпав его штукатуркой. Ракитин дважды выстрелил по ногам мужчины, тот охнул и повалился на пол.
– Стрелять только по конечностям!!! Брать живыми!!! – орал лейтенант Ракитин во весь голос. Слух наконец-то полностью вернулся к нему, и теперь командир отряда пытался перекричать какофонию пистолетных выстрелов.
Один из альпинистов на балконе из пистолета ТТ ранил двоих диверсантов – мужчину и женщину. Последнего – четвертого – предателя взяли, прострелив ему плечо и ногу, – на всякий случай.
Снайперы с диверсионными револьверами-карабинами так и не сделали ни одного выстрела. Они бы открыли огонь, если бы злоумышленники попытались скрыться. Использовать снайперов без надежной радиосвязи и координации во время штурма было слишком рискованно – могли своих перестрелять.
«Головоломный штурм» закончился всего лишь за пару минут. Все четверо немецких агентов были взяты живыми, хоть и раненными. Их быстро перевязали, а потом – связали и под конвоем загрузили в подъехавший фургон. Штурмующие никаких потерь не понесли.
А вот в квартире следователи НКВД обнаружили много интересного: оружие, клише для изготовления фальшивых рублей, чистые бланки документов, идентичные настоящим, заготовки печатей и штампов. Особняком на расстеленной плащ-палатке лежало оружие: пистолеты, автоматы ППШ, разобранный на части малокалиберный карабин с цейссовским оптическим прицелом и глушителем БРАМИТ. Радиоаппаратура тоже была представлена весьма разнообразно: мощная рация и несколько передатчиков поменьше, а также около десятка радиомаяков.
– Какого черта они хранили все это в квартире?! Я понимаю, тайники было не так-то и легко обнаружить. Но, по логике вещей, если мы взяли штурмом помещение – значит, вывернем его наизнанку! Они-то не дураки, должны были это понимать… – спросил один человек в штатском другого такого же.
Тот отличался от первого только более высоким ростом и очками с круглыми стеклами в простой металлической оправе.
– Не уверен, но, видимо, эти диверсанты готовились к чему-то очень важному и назначенному на самое ближайшее время.
Лейтенант Ракитин имел слишком маленькое звание, чтобы слушать подобный разговор. Вместе со своими бойцами он стоял во дворе дома. Пограничники расположились в тени деревьев – курили, балагурили. Настроение было у всех приподнятое: штурм квартиры прошел на «отлично», потерь нет. Хорошо!
Солдаты конвойного подразделения НКВД с удивлением поглядывали на необычную экипировку бойцов группы лейтенанта Ракитина, на их разгрузочные жилеты с торчащими из карманов изогнутыми «рожками» к пистолетам-пулеметам. На жилетах были еще нашиты карманы под пистолетные обоймы, индивидуальные перевязочные пакеты и даже рации. Хотя Виктор и не был уверен, что компактные радиостанции появятся в Красной Армии или войсках НКВД. Правда, он знал, своей уникальной «памятью попаданца», что первые, еще массивные и неуклюжие, но все же – портативные рации «Моторолла» стали поступать на вооружение Морской пехоты США на тихоокеанских островах. Тем не менее и без раций более двух десятков килограммов военного снаряжения были рационально и удобно распределены благодаря новинке Виктора Ракитина. Жилеты понравились всем бойцам-пограничникам. Правда, возникала существенная проблема – это была неуставная форма, и за ее ношение можно было серьезно «влететь» – вплоть до гауптвахты и «строгача». Но, с другой стороны – они ведь не на парад так вырядились!..
* * *
В этот день, уже после штурма злополучной квартиры, Виктор Ракитин мог позволить себе чуточку расслабиться. Его рапорт на имя старшего майора Воронина ушел в Городской комитет обороны. Бойцы Оперативного отряда вычистили оружие после боя и отправились отдыхать. Сейчас урвать пару-тройку свободных часов было очень трудно. Но ведь и бойцы – не семижильные.
Виктор прошелся по городу. Вечерело. Позванивая, проехал переполненный рабочими трамвай – как раз закончилась смена на многочисленных заводах. По улицам медленно, объезжая противотанковые ежи и баррикады, ехали грузовые и легковые машины. Управляться с достаточно напряженным потоком автотранспорта помогали девушки-регулировщицы с винтовками за плечами.
С Волги слышались гудки буксиров, тянущих баржи, и больших пароходов. А с железнодорожного вокзала им отвечали пышущие жаром паровозы, тянущие длинные, тяжело груженные составы.
В некоторых местах, преимущественно – за деревьями, Ракитин замечал зенитные орудия. Расчеты зениток готовились к напряженной ночи. С каждым прошедшим днем боев фронт все ближе подходил к Сталинграду.
Ракитин купил бутылку пива в гастрономе и с удовольствием насладился вкусом «Жигулевского», присев на лавочку в сквере. Кстати, в 1936 году на проводимой Всемирной дегустации самый высший балл за качество получило именно пиво «Жигулевское». От дегустации янтарного напитка лейтенанта Госбезопасности отвлекли самым возмутительным образом.
– Что, лейтенантик, на «губу» залететь хочешь?! Сидишь тут, пивко распиваешь…
Виктор поднял голову и увидел двоих солдат с винтовками. Еще один, с погонами старшины, стоял поодаль, придерживая автомат ППШ на ремне. На рукавах гимнастерок у них были красные повязки – военный патруль. Ракитин усмехнулся, вот черт – угораздило повстречать коллег после смены!..
– Ребята, вы ошиблись. Документы – в нагрудном кармане гимнастерки. Можно достать?..
– Только медленно, – старший патруля выразительно шевельнул дырчатым кожухом ствола пистолета-пулемета Шпагина.
Виктор протянул офицерское удостоверение, там значилось: лейтенант Госбезопасности, Войска НКВД по охране тыла Сталинградского фронта, этапно-заградительная комендатура Тракторозаводского района города Сталинграда.
Глянув на документы, старшина рассмеялся:
– Ничего, комендатура, бывает!.. Коллеги, значит. А что ж это тебя в центр города занесло, если ты из Тракторозаводского?..
– Да вот, не поверишь, выдались свободные пару часиков – дай, думаю, на трамвае покатаюсь, пивка выпью, погуляю по улицам. Кто знает, может, еще и с девчонкой познакомлюсь!.. – улыбнулся в ответ Виктор.
– Послушай, лейтенант, а я тебя знаю?
– Да кто ж его… Может, где-то и виделись… – неопределенно пожал плечами Ракитин. – Знаешь, старшина, за два года войны столько лиц промелькнуло. Хотя – подожди… Осень сорок первого – Сталино… Комендатура… Ну, да! Лешка Хрящев!.. Живой!
Они крепко обнялись, похлопывая друг друга по плечам. Солдаты патруля сдержанно улыбались, наблюдая за встречей однополчан. Тем, кто не делил черный хлеб, не ел из одного котелка, не делился патронами, не прикрывал товарища в бою, – не понять, что такое фронтовое братство. Знаменитые слова Тараса Бульбы: «Нет уз святее товарищества!» – как раз об этом.
Фронтовые дороги то сводят совершенно разных людей вместе, то разводят в разные стороны. Но в то же самое время преодоление тягот военного времени – сплачивает. Экстремальные условия сдирают с человека все наносное, ненастоящее, словно шелуху. Ты остаешься только тем, кем есть на самом деле. Ценность человека на фронте определяется лишь его умениями. Иначе – никак.
– С удовольствием посидел бы с тобой за бутылочкой пивка, лейтенант. Но сам понимаешь – служба!
– Бывай, центральная комендатура!
– И тебе – не хворать, «тракторозаводской»!
* * *
Через пару дней лейтенанта Ракитина вызвали к коменданту Сталинграда старшему майору Воронину. Кроме них двоих в кабинете никого не было. Виктор, признаться, оробел – перед ним находился человек, от которого напрямую зависела судьба Сталинграда. Да и звание «старший майор Госбезопасности» приравнивалось к званию генерал-майора Красной Армии.
– Вы хорошо проявили себя, товарищ лейтенант. Штурм с применением новой методы полностью удался. Да и прежние ваши изобретения – как то: бесшумный диверсионный револьвер-карабин и сам глушитель звука выстрела – впечатляют. Нам известно, что вы также отказались от перевода в Оперативно-технический отдел НКВД, а также и от назначения инструктором на Курсах совершенствования офицерского состава. А такими предложениями – не разбрасываются. Но мы уверены, что новое задание будет вам по плечу. Как считаете?..
– Так точно, товарищ старший майор.
– Мы планируем создать оперативную группу из наиболее опытных пограничников. В их задачу будет входить противодействие диверсионным отрядам гитлеровцев, а также уничтожение любых проявлений бандитизма и терроризма. Командиру опергруппы предоставляются широкие полномочия при выполнении оперативно-боевых заданий. Этот командир – вы, товарищ лейтенант Госбезопасности!.. Ну, как – справитесь, Виктор Николаевич?.. – старший майор Воронин внимательно посмотрел на собеседника.
– Так точно, справлюсь. Когда приступать к новым обязанностям?
– Немедленно.
Глава 4
Девчонки против танков
Новое подразделение примерно равнялось усиленной роте – полторы сотни человек. Три боевых взвода, взвод инструкторов-кинологов со служебно-разыскными собаками и взвод тяжелого вооружения. В качестве последнего выступали истребители танков с крупнокалиберными ружьями. Конечно же, Ракитин хотел еще и крупнокалиберный пулемет ДШК, но, как известно – хотеть не вредно… Это мощное и безотказное оружие ему обещали, но пока такими пулеметами комплектовались преимущественно зенитные батареи. Виктор к существующему штатному расписанию добавил санитарно-эвакуационное отделение под командованием опытного фельдшера и отделение связи.
По-настоящему больным вопросом было обеспечение транспортом. Новому подразделению выделили две «полуторки» и, о чудо – легкий бронеавтомобиль БА-20, модернизированный, с мощной рацией.
Напрасно лейтенант Ракитин доказывал старшему майору Госбезопасности Воронину, что нужны более мощные грузовики. Но тут ситуация была, как с крупнокалиберными пулеметами, – вроде бы никто не против, но нет в наличии.
Виктор имел на эти грузовики свои планы и включил солдатскую смекалку. Подписав у начальника Сталинградского Управления НКВД необходимые документы, лейтенант Ракитин отправился на поиски. «В заначке» у него была пара фляжек медицинского спирта. С «жидкой валютой» он пошел в ближайший рембат. В ремонтный батальон приходила не только наша техника, но и трофейная – немецкая. После долгой беседы одна из фляжек перекочевала сильно хромающему капитану-танкисту со следами ожогов на лице, командиру подразделения.
Итогом переговоров стало приобретение по документам двух вполне исправных немецких грузовиков «Opel Blitz». К огромной радости Ракитина это была модель «Allrad» с полным приводом, на оба моста, и сдвоенными задними колесами. Полноприводный «Opel Blitz» отличался высокой проходимостью: неплохо преодолевал грязь и глубокие лужи и мог подняться на гору с уклоном до семидесяти градусов. Обе машины имели грузоподъемность в три тонны триста килограммов, и этот факт также очень порадовал Виктора.
Вместе с «приобретениями» молодой офицер Госбезопасности направился на Сталинградский тракторный завод – здесь договориться оказалось гораздо легче. Ракитин показал несколько собственноручно выполненных эскизов и подробно объяснил инженерам чего хочет.
– Дня через три приходи… – был короткий, но емкий ответ.
– Приду, и не с пустыми руками, – пообещал Виктор.
Свое обещание он сдержал, притащив еще одну булькающую фляжку, в которую вошло почти две бутылки «топлива». Но непредвиденные расходы того стоили.
На Сталинградском тракторном заводе из трофейных немецких грузовиков рабочие сделали настоящие броневики! Капот двигателя, кабину и кузов защитили броневыми листами. На место рядом с водителем установили пулемет ДТ – «Дегтярев-танковый». А в кузов поставили спаренные пулеметы «Максим» на вертлюге с возможностью кругового обстрела. Для пулеметов сделали более широкий бронещиток, для защиты стрелка. За стальными бортами Виктор распорядился положить слой деревянных шпал, которые неплохо ловили осколки и шальные пули. А снаружи кузов помимо стальных листов прикрывала еще и резинотканевая транспортерная лента. Кроме двигателя и кабины бронезащиту получил топливный бак, а колеса прикрыли экранами из транспортерной ленты. На раму над кузовом можно было натянуть тент, чтобы защититься от непогоды, при этом «спарка» пулеметов переносилась к заднему борту кузова.
Кроме того, в стальных бортах были предусмотрены амбразуры для стрельбы из личного оружия десанта. Это позволяло вести круговой обстрел под относительной защитой.
За кабиной лейтенант Ракитин установил мощную рацию, снятую с подбитого танка, чтобы иметь постоянную радиосвязь со штабом.
Точно так же модернизировали и второй «Опель-Блитц». Теперь у Оперативной группы имелось целых три броневика! А это существенно повышало маневренность и огневую мощь отряда, которым командовал лейтенант Ракитин.
Еще одна проблема была с кадрами. Подразделения ротной тактической группы были, в основном, укомплектованы. Вот только старшину Виктор себе найти не мог. А ведь всем известно, что именно старшина – настоящий хозяин роты. Именно от него зависит, будут ли солдаты вовремя накормлены, нормально одеты-обуты, будет ли в подразделении в достатке провиант, патроны и другие припасы, какой микроклимат сложится в боевом коллективе. Все это – исключительно важно.
И тут Виктор вспомнил о Лешке Хрящеве. Они были знакомы еще с осени сорок первого года – с оборонительных боев в городе Сталино [8], столице Донбасса. Да они же виделись совсем недавно – он служит здесь, в Сталинграде, в комендатуре Ерманского – центрального района города!
Вскоре он уже мчался в районную комендатуру. Старшина Алексей Хрящев как раз сменился с дежурства.
– Хорошо, что я тебя застал, Леха! Есть предложение… – прямо с порога огорошил боевого товарища Ракитин.
– Ну, что ж – выкладывай, раз приперся, – в своей обычной неторопливой и слегка грубоватой манере ответил старшина Хрящев.
Виктор изложил ему суть дела, Алексей слушал, не перебивая. Бывалый солдат понимал, что буквально со дня на день грядут такие события, сравниться с которыми может только битва за Москву. Лейтенант Ракитин говорил то же самое. А служба с ним в новом подразделении обещала быть не только полной опасностей, но и интересной.
– Дело говоришь, лейтенант. Согласен послужить в твоем подразделении. Да и служба знакомая, – согласился старшина Хрящев.
Так Виктор получил надежного «хозяина роты», бывалого солдата, на которого можно было положиться и в житейских вопросах, и в ратных.
* * *
Боевое крещение нового оперативного подразделения НКВД по охране тыла фронта было уже не за горами. Утром семнадцатого июля 1942 года старший майор Воронин собрал всех офицеров на оперативное совещание.
– Сталинградская битва – началась! Вчера, 16 июля 1942 года, у станицы Морозовской передовой отряд Красной Армии вступил в бой с немцами. В ходе столкновения с нашей стороны потерь нет – ранено несколько бойцов и подбиты три танка. Гитлеровцы отброшены с позиций. Но это только начало. Если Сталинград не устоит – падут не только Москва и Ленинград, будет уничтожен весь фронт, – заявил военный комендант города. – Поэтому приказываю – перевести Сталинград на осадное положение! Отныне мы – город-крепость.
В тот же день, 17 июля 1942 года, мотомеханизированные части Вермахта вступили в бой с передовыми отрядами Сталинградского фронта. Это случилось примерно в восьмидесяти километрах от основной линии обороны. Красноармейцы сражались до последнего патрона, до последней капли крови…
* * *
– Враг атакует северные окраины Сталинграда, нужно сдержать его в Тракторозаводском районе. Лейтенант Ракитин, отправляйтесь на усиление со своей мотоманевренной группой. На сборы – час, возьмите все необходимое. В оружейке получите по два боекомплекта на каждого бойца, – приказал старший майор Воронин.
– Есть!
Виктор лично проверил погрузку военного имущества. Колонна из пяти автомобилей – броневика БА-20, двух бронированных «Опелей-Блитц» и пары обыкновенных «полуторок» – была готова выдвинуться по команде в заданный район. Старшина Хрящев выдал всем пограничникам по два боекомплекта. Часть бойцов Оперативной группы были в разгрузочных жилетах, как и командир. Они рассовали запасные магазины к пистолетам-пулеметам и гранаты по специальным карманам и подсумкам. Виктор усмехнулся – как в старые добрые времена! Именно так он выходил на задания в своем «прошлом-будущем», в Донецке начала XXI века, в Донецкой Народной Республике. Та война стала продолжением этой войны – Великой Отечественной. Быть может, потому так легко он, попаданец, преодолел бездну лет, разделяющих два этих масштабных исторических события?..
– Товарищи пограничники, я не умею говорить долгих речей. Враг рвется к Сталинграду, и наш долг – остановить его. И так надрать задницу гитлеровцам, чтобы они бежали до самого Берлина – к своему бесноватому фюреру! Уверен, что нашими стараниями слово «Сталинград» надолго запомнят те из немецких оккупантов, кому доведется выжить!..
– Ур-ра!!!
– По машинам!
* * *
Северные окраины Сталинграда встретили бойцов мотоманевренной группы фонтанами взрывов, дымом и гарью пожарищ, свистом пуль и воем минометных мин. Оставив «полуторки» с припасами неподалеку от стен Сталинградского тракторного завода, лейтенант Ракитин выдвинулся вперед на трех броневиках.
Поразительно и страшно преобразилась эта часть города. Дома зияли выбитыми и закопченными глазницами окон, многие здания Соцгородка для рабочих лежали в руинах. На обрушенных стенах плясало пламя, его тушили добровольные пожарные бригады. Достаточно было выйти за проходную, чтобы встретиться с врагом. Но даже в этих жутких условиях Сталинградский тракторный продолжал работать, уже фактически на передовой.
Из ворот танкового завода с грацией динозавров выползала «готовая продукция» – за рычагами «тридцатьчетверок», у прицелов пушек были рабочие, народное ополчение. Такие же работяги-ополченцы, вооруженные винтовками и снятыми с поврежденных танков пулеметами, шли к ближнему рубежу обороны. Были цеха и бригады – стали батальоны и роты.
«Точно так же, как и в осажденном Донецке летом 2014-го!» – подумал Виктор Ракитин.
Всюду царила «организованная неразбериха» прифронтового района. Тяжело груженные телеги и «полуторки» везли боеприпасы, ревели и клацали стальными траками гусениц «тридцатьчетверки». Обратно в тыл везли раненых – в бурых от крови и пыли бинтах. И тела убитых.
Чуть дальше, в низинке за полуразрушенными домами, солдаты столпились у полевой кухни в ожидании своей порции. Как говорится, «война войной, а обед по расписанию». Возле той самой насосной станции, где меньше месяца назад Ракитин схлестнулся с диверсантами-отравителями, была организована выдача питьевой воды. Несмотря на жестокие бомбежки и обстрелы немецкой артиллерии, водопровод, насосы и фильтры пока еще исправно работали, поставляя волжскую водицу.
– Где находится штаб подразделений 10-й дивизии НКВД?.. – лейтенант Госбезопасности спросил дорогу у одного из солдат.
– Поворачивай направо и поезжай дальше. Увидишь полуразрушенный двухэтажный дом. Там, в подвале – штаб обороны.
– Спасибо, служивый!
Не без труда, но лейтенант Ракитин все же нашел нужное здание. Броневики остановились рядом, водители отогнали машины под прикрытие полуразрушенных, осыпавшихся стен.
– Здравия желаю! Лейтенант Ракитин с мотоманевренной группой прибыл в ваше распоряжение.
– Очень хорошо. Бронетехника хоть какая-нибудь есть? Выдвигайтесь на позиции. А для начала перенесите на свою тактическую карту линию боевого соприкосновения, – ответил Виктору осунувшийся офицер с петлицами подполковника.
