Генри Лайон Олди
Шерлок Холмс против марсиан
– Солидный мужчина, – оценила баба Фима. Они с Тюней стояли у меня над душой, плечом к плечу. – Цеховик?
– Детектив, – возразил я. – Частный.
– Смелый какой… Вниз смотрит. Я высоты боюсь…
На свеженькой иллюстрации был изображен высокий худощавый джентльмен лет сорока пяти, в двубортном пальто-накидке из клетчатой ткани. Голову джентльмена украшало охотничье кепи, сделанное из того же материала, что и пальто. Скуластое, чисто выбритое лицо; птичий нос, острый подбородок. Встав на левое колено, опершись рукой о край скалистой площадки, джентльмен пристально вглядывался в пропасть. Вдали за ним маячила заснеженная вершина; правее возвышался лесистый склон горы.
– Классная кепка, – оценила Тюня. – Хочу.
– Дирсталкер, – уточнил я.
– Сталкер? – Тюня пришла в восторг. – Знаю! Книжная серия такая была…
– Дирсталкер, бэби. Дирсталкер хэт. Кепи для охоты на оленей.
– А зачем два козырька?
У кепи действительно имелись два козырька, прикрывавшие лоб и затылок, а также «уши» по бокам, в данный момент поднятые вверх. Ленты «ушей» были завязаны элегантным узлом.
– Ну ты даешь, девка! – восхитилась баба Фима. – Тебя бы в огород, по солнцепеку… Не нос обгорит, так затылок напечет. Хорошая шляпа, правильная. Я б себе сшила, да поздно уже. Кончился мой огород…
– Сшила?
Изумлению Тюни не было предела.
– Ага. Я в молодости шляпницей была. Фуражки военным делала…
– Боевая молодость, – я с хрустом потянулся. – Сабельный поход, кронштадтский лед. Милые дамы, помолчите минутку…
Принтер, умница, не подвел. На очередном фото, увековечившем вокзал в Молдоне, прибавилось людей. За местным Чарли Чаплином, вполоборота к зрителю, стоял уже известный нам джентльмен в охотничьем кепи. Не только пальто и головной убор, но и брюки его, заправленные в высокие гетры, были из клетчатого твила, отчего джентльмен сильно напоминал леопарда на охоте. Более четкая фотография превратила бы его в игральную доску, но зернистость кадра размывала клетки в пятна.
– Кепи, – отметил я. – На месте. Это хорошо.
– Почему? – спросила Тюня.
– Потому что Конан Дойль нигде не упоминает, что Шерлок Холмс носил «дирсталкер хэт». Это инициатива Сидни Пэджета, иллюстратора. До него Холмса изображали толстяком с маленькой головой. Представляешь? Жиртрест, и головка с кулачок…
– Бр-р-р! – вскинулась Тюня.
– А чего? – не согласилась баба Фима. – Мужчина без живота, что дом без крыши. На мелкую голову легче шить…
– Кино! – перебила Тюня старуху. – Я в кино такое кепи видела!
– Ага, – я улыбнулся. – С иллюстрации кепка перекочевала в кино. Таким образом мы позволяем программе брать материал не только из литературы, но и из архивов кинематографа. Мало ли, вдруг пригодится… Видишь?
Я продемонстрировал Тюне очередной вокзал с Холмсом. Программа обрабатывала мой ввод, включая его в процесс. Графический редактор отражал текущую компиляцию, позволяя нам хоть частично, а следить за процессом.
– Классическая ошибка. В таком головном уборе охотились. Появиться в городе с охотничьим кепи на голове – нонсенс, несуразица, признак умственной неполноценности. Тем не менее, эту ошибку усердно тиражировали. Я размываю уровень достоверности, дитя мое. Допуски, накладки; рост степеней свободы… Так будет проще выбраться на магистраль «Войны миров». А Холмс – символ. Создатель непротиворечивых версий. Дедукция спасет мир…
– Снегирь!
Меня расцеловали. А что, приятно.
– Хорош лизаться, – предупредила баба Фима; впрочем, без особой угрозы. – Не при Нюрке. Мало мне книжек в каске…
…а куда денешься, почтеннейшая публика? Ты думаешь, Нюрка первая? Здоровое желание чуда в перьях: прочесть в гиперкнижке, как ужасное дитя крушит магией, краденой у Тюни, треножники марсиан. Спрос рождает предложение, и вот уже целеустремленная Анна Игоревна качает с торрента «ломку». Прошлый наш клиент был оригинальнее, у него Карлсон, баловник с пропеллером, завел на крыше целый БДСМ-гарем! Филле в ошейнике, Рулле с хлыстом, фрекен Бок в черном кожаном белье. К счастью, программа еще на первой стадии зафиксировала «невыполнимое противоречие». Легко отделался, идиот. Вот скажи мне, почтеннейшая публика, отчего у тебя такие удивительные порывы? А я, значит, бегай, спасай…
Бегаю. Спасаю.
Хоть что-то, и на том спасибо. Новых книг я лет десять как не пишу, выгорел. О переизданиях забыл, как они выглядят. Электронные публикации – слезы горькие. А кушать, господа хорошие, хочется три раза в день. Вот, живу по-прежнему литературой, как негр на плантациях. Хотел с горя улететь в Тайланд, учить русских туристов дайвингу. Смущало, что не умею нырять, да и плавать – не очень. С другой стороны, что там нырять – наливай да пей!
Эй, кто-нибудь? Дайте занавес!
Глава третья
Второй марсианский фронт
1. Ваше имя, сэр?
Из записок доктора Ватсона
Мут-Холл, напротив которого остановилась наша бричка, представлял собой старинное трехэтажное здание из красного кирпича, с зубчатой башенкой и звонницей. Сей архитектурный аристократ надменно возвышался над низкорослыми двухэтажными соседями. Широкий балкон второго этажа поддерживали четыре изящные колонны. На балкон выходили два высоченных арочных окна, доходивших до самого пола – по-видимому, они же служили и балконными дверьми. Меж ними красовались большие круглые часы на ажурном изогнутом кронштейне. Часы показывали половину двенадцатого. На балконе под часами курил сигару усатый майор в незнакомой мне форме. У входа в здание дежурили двое: пехотный сержант и констебль. На стене у дверей имелась доска с надписью: «Полицейское управление Молдона».
– Идемте, Ватсон. А вы, Том, подождите нас здесь.
С легкостью, на которой ничуть не сказались минувшие годы, Холмс выпрыгнул из брички. Я последовал за моим другом. Сержант, глядя на нас с подозрением, сдвинулся правее, загораживая вход. Констебль же, напротив, демонстративно отвернулся, делая вид, что происходящее его ни в коей мере не касается.
– Простите, сэр, вам сюда нельзя.
– С каких это пор добропорядочный англичанин не может зайти в городское управление полиции? – очень натурально удивился Холмс.
– Не положено, сэр.
– В таком случае, сержант, – поинтересовался Холмс с вкрадчивостью опытного искусителя, – может быть, вы пропустите нас в молдонское отделение Директората военной разведки? По делу национальной важности?
– Откуда у вас такие сведения, сэр? Это военная тайна!
Брови сержанта сошлись к переносице, а ладонь, как бы невзначай, опустилась на кобуру револьвера.
– Бросьте, дружище! – Холмс рассмеялся. – Вашу военную тайну знает весь город.
Он был абсолютно прав. Едва Холмс сообщил во время задержки у дома викария, что ему нужно в Директорат, как Том, наш новый помощник, немедля отозвался: «Они обосновались в Мут-Холле, сэр. Там, где управление полиции.» А возница во второй раз нарушил обет молчания, уточнив: «Это на Маркет-Хилл. Доедем за четверть часа.» Какие тут секреты, если первые же спрошенные – грузчик и кучер – оказались прекрасно осведомлены, где находится Директорат военной разведки?!
– Ваше имя, сэр?
Подозрения сержанта ничуть не рассеялись, но руку с кобуры он убрал. Мой друг отступил на шаг и слегка тронул пальцем козырек своего охотничьего кепи:
– Холмс. Шерлок Холмс.
Это произвело поистине магическое действие. Сержант вытянулся по стойке «смирно», преданно выкатил глаза и щелкнул каблуками:
– Виноват, сэр! У меня приказ: немедля проводить вас к капитану Уоллесу. Прошу вас, сэр…
И он покосился на констебля, который старательно делал вид, что конфликт его нисколько не интересует, но при этом, навострив уши, прислушивался к разговору.
– Не беспокойтесь, сержант, – ухмыльнулся констебль. Тот факт, что вояку поставили на место, доставил ему нескрываемое удовольствие. – Я покараулю. Если марсиане решатся атаковать, я вас позову. Сходим в рукопашную…
Его прервал крайне раздраженный голос, донесшийся с балкона:
– Сержант, какого черта?! Почему вы пускаете в здание посторонних?!
Мы все, включая сержанта и констебля, выбрались из-под нависавшего над нами балкона и задрали головы вверх. Там обнаружился давешний майор с сигарой, пепел с которой не замедлил упасть прямо на фуражку сержанта.
– Виноват, сэр! – бедняга сержант оказался между двух огней. – Но я выполняю приказ капитана Уоллеса.
– Здесь приказываю я, а не капитан Уоллес!
Майор побагровел, на шее его, затянутой в тесный воротничок мундира, четче проступили жирные складки. Я стал всерьез опасаться, что упрямца сейчас хватит апоплексический удар.
– Простите, сэр, – оправдывался сержант. – Насчет мистера Шерлока Холмса вы ничего не приказывали. А капитан Уоллес сказал…
– Мне плевать! Я поставил вам четкую задачу, сержант…
– Извините, что прерываю вас, майор, – вмешался Холмс. – Разве вы не привезли с собой бумаги из Бирмингема? С грифом особой секретности? Загляните в них, и это досадное недоразумение сразу разъяснится.
Майор уже открыл рот, чтобы ответить, но тут до него, похоже, дошел смысл сказанного моим другом. Он поперхнулся и закашлялся.
– Откуда вам известно о бумагах?! – выдавил он наконец.
Я постарался спрятать невольную улыбку. Ведь майор не имел чести быть знакомым с Холмсом и его удивительными дедуктивными способностями.
– Это элементарно, майор, – с великолепной небрежностью заметил Холмс. – Без сомнения, мой брат Майкрофт позаботился, чтобы в Молдоне мне не чинили препятствий. Именно тех, кстати, которые вы сейчас пытаетесь создать. Но не лучше ли нам поговорить внутри? Здесь, как мне кажется, слишком много досужих глаз и ушей.
И впрямь, вокруг нас уже начала собираться толпа зевак, привлеченных шумной перепалкой. Остановился зеленщик с тележкой. От соседнего магазина подошли мясник и его помощник – оба в длинных белых фартуках с плохо отстиранными пятнами крови. Словно из-под земли, возникла компания мальчишек-оборванцев, как две капли воды похожих на своих собратьев с Бейкер-стрит. Приоткрыл окно в доме напротив любопытный старик. Замедлила шаги служанка, спешившая куда-то с корзинкой овощей…
Последняя фраза моего друга пробила броню упрямства майора. Оценив обстановку, он с явной неохотой махнул нам рукой:
– Ладно, заходите.
– Благодарю вас, сэр, – с отменной учтивостью Холмс еще раз козырнул и обернулся к сержанту, представляя меня: – Доктор Ватсон, мой друг и коллега. Этот достойный джентльмен – со мной.
И мы прошли в Мут-Холл мимо оторопелого сержанта.
2. Битва с паровым котлом
Из записок доктора Ватсона
(продолжение)
В просторный холл здания выходили три высокие двери с начищенными до блеска медными ручками. У каждой дежурило по полисмену. Возле лестницы, ведущей на второй этаж, замер по стойке «смирно» широкоплечий солдат. По ступеням едва ли не бегом спускался молодцеватый подтянутый капитан. Остановившись в двух шагах от нас, он быстро перевел взгляд с Холмса на меня и обратно.
– Мистер Шерлок Холмс? Доктор Ватсон? Я – капитан Уоллес. Добро пожаловать! Искренне рад знакомству – и прошу извинить за досадное недоразумение.
– Капитан! Куда вы запропастились? – послышался сверху нетерпеливый голос майора. Судя по всему, раздражение было его обычным состоянием. – Ведите штатских ко мне!
– Если под «досадным недоразумением» вы имели в виду майора, то не стоит извинений, капитан, – тихо произнес Холмс, следуя по лестнице за нашим провожатым.
Капитан улыбнулся одними губами, давая понять, что оценил намек, но тактично промолчал.
Майор Форестер – его фамилию позже сообщил нам капитан Уоллес – царил на втором этаже, единолично заняв обширную залу, в которой, наверное, мог бы заседать городской совет Молдона в полном составе. Сидя за монументальным столом из палисандрового дерева, спиной к окну, майор с выражением крайнего неудовольствия на лице листал бумаги. Надо понимать, те самые, о которых говорил Холмс.
– Здесь сказано, – не поздоровавшись и даже не представившись, ворчливо сообщил Форестер, – что вам, мистер Холмс, надлежит оказывать всяческое содействие в расследовании. О, содействие вам будет оказано, не сомневайтесь! Я знаю, что такое приказы, и умею их выполнять. Но лично я на пушечный выстрел не подпустил бы штатского к Директорату военной разведки! Когда речь идет о безопасности империи, делом должны заниматься профессионалы!
– Полностью с вами согласен, майор, – невозмутимо кивнул Холмс. – Профессионалы? Очень верно подмечено. Вы же не считаете дилетантами свое начальство, отдавшее вам приказ о содействии?
Майор начал медленно багроветь, закипая. Он напоминал перегревшийся паровой котел, у которого вот-вот сорвет крышку. На миг у меня даже возникла слуховая галлюцинация: я явственно расслышал шипение пара, вырывающегося через клапан. Секунду спустя я понял, что это не галлюцинация: сдерживаясь из последних сил, майор цедил воздух сквозь стиснутые зубы. К чести Форестера стоит отметить, что он все-таки сдержался и не разразился проклятиями в адрес Холмса, как я опасался.
– Капитан Уоллес! – рявкнул он. – Поручаю этих штатских вашим заботам. Введите их в курс дела и оказывайте содействие согласно инструкциям из Бирмингема. Выполняйте!
– Будет исполнено, сэр! – щелкнул каблуками Уоллес.
Он поманил нас за собой. От меня не укрылось, как капитан и Холмс незаметно для майора переглянулись. Разумеется, мой друг нарочно поддел Форестера, чтобы тот поскорее спровадил гостей с глаз долой, поручив заботам капитана. Этим он, без сомнения, сэкономил немало времени и нервов всем нам.
Кабинет, который занимал капитан Уоллес, выглядел гораздо скромнее майорских апартаментов. Небольшой стол с лампой и письменным прибором, три стула с высокими спинками, книжный шкаф. Вот, собственно, и все.
Узкое окно выходило во внутренний двор.
– Присаживайтесь, господа. Еще раз замечу, что рад знакомству. Признаюсь, давно мечтал с вами встретиться. Я читал ваши записки, доктор. И ваши статьи, мистер Холмс: о растительных ядах, об определении сортов табака по пеплу… Я большой поклонник вашего дедуктивного метода, – уши капитана порозовели. – В меру своих скромных способностей я пытаюсь применять его на практике.
– Очень интересно, – Холмс слегка приподнял брови. – И что же вы, к примеру, могли бы сказать о нашем приезде?
Капитан на миг задумался, возведя взгляд к потолку.
– Вы приехали в Молдон сегодня, мистер Холмс. Скорее всего, утренним поездом из Челмсфорда. Добрались без особых происшествий. Вы еще нигде не успели остановиться. Кстати, если вам будет угодно, могу порекомендовать съемные апартаменты по умеренной цене.
– Для начала неплохо, – оценил Холмс с нехарактерной для моего друга благосклонностью. – Про Челмсфордский поезд догадаться было легко: других поездов сегодня не ожидалось, а в бричке сидит грузчик со станции в форменной куртке.
– Томас Рэдклиф, сэр. Я опрашивал его, как свидетеля.
– Браво, капитан! Мы с самого начала движемся в одном направлении. Итак, на мне дорожная одежда. Она не запачкана и не порвана, что свидетельствует об отсутствии серьезных происшествий в пути. А еще, выглядывая в окно, выходящее на Маркет-Хилл, вы заметили мой чемодан в багажном отделении брички. Из чего и сделали вывод, что я не успел нигде остановиться. Думаю, мы сработаемся.
– Искренне на это надеюсь, мистер Холмс.
– Хвала майору, отдавшему нас под вашу опеку! Кстати, майор плохо владеет ситуацией. Он прибыл только вчера вечером и не успел полностью войти в курс дел, хотя уже начал наводить тут свои порядки. Увы, чрезмерное усердие очень скоро создаст проблемы ему самому.
– Вы о приказе не пускать посторонних в здание? Кажется, я уловил ход вашей мысли, мистер Холмс. Действительно, майор прибыл вчера вечером, а приказ отдал сегодня утром. Но поскольку мы делим Мут-Холл с молдонской полицией, пускать посторонних придется так или иначе. Это лишь вопрос времени. Если бы Форестер прибыл раньше, проблемы с посетителями уже возникли бы. Но они не заставят себя ждать, и майору придется отменить свой приказ. Думаю, это произойдет сегодня же, ближе к вечеру.
– Прекрасно! Вы совершенно верно определили направление моих мыслей. Лишь одно мелкое дополнение: стоя на балконе, майор изучал окрестный пейзаж с любопытством, как нечто для него новое. Пробудь он в Молдоне хотя бы пару дней, пейзаж успел бы наскучить Форестеру, и никакого интереса на его лице не отразилось бы. Впрочем, это наблюдение послужило дополнительным подтверждением того, в чем я и так был уверен. А теперь перейдем к делу, ради которого я здесь. Прошу вас изложить все его обстоятельства с максимальной точностью. Значение может иметь любая мелочь.
– Я понимаю, сэр.
Капитан достал коробку с трихнопольскими сигарами:
– Угощайтесь, господа.
Поблагодарив, я взял сигару, а Холмс извлек свою трубку. Обмен репликами между моим другом и капитаном Уоллесом доставил мне истинное удовольствие. В кои-то веки Холмсу удалось встретить армейского офицера, использующего тот же метод, что и он сам! Но я не мог не отметить, что капитан, при несомненном уме и наблюдательности Уоллеса, отвечал медленно, как следует подумав и тщательно подбирая слова. Холмс же бросал реплики играючи, не задумавшись ни на мгновение. С другой стороны, сейчас Уоллесу, в отличие от нас с Холмсом, едва за тридцать. Можно было надеяться, что у капитана еще все впереди.
– Итак, господа, – от смущения Уоллес спрятался за завесой ароматного дыма, – дело это представляется мне странным до чрезвычайности. Уже тот факт, что двенадцать боевых треножников марсиан были остановлены и частично уничтожены совершенно непонятным способом, достоин самого пристального внимания. Осмотрев место сражения, я поначалу предположил, что против марсиан было использовано неизвестное нам чрезвычайно мощное оружие. Но ряд обстоятельств, а также некоторые весьма странные находки, приобщенные к вещественным доказательствам, намекают на сверхъестественную подоплеку молдонских событий. Впрочем, судите сами…
3. Ведьма
– Ведьма! Ведьма!
Том оглянулся. К нему спешила миссис Трелони.
Миссис Трелони была эмансипанткой. Том не знал, кто такие эмансипантки, но слышал, что они хотят играть в крикет, забивать сваи и заседать в парламенте. Насчет парламента и крикета у Тома не было своего мнения, а сваи при телосложении миссис Трелони можно было забивать одной левой, не спрашивая отдельного разрешения. Жена торговца скобяными изделиями, человечка боязливого и тщедушного, мать троих детей, лишенных права голоса еще в колыбели, Анна Трелони забрала в семье полную власть. Как правило, она носила белую блузку в комплекте с юбкой и жакетом из темной шерсти – костюм этот миссис Трелони гордо называла «либерти». Но сегодня рупор свободы без видимой причины изменил старым привычкам и разоделся, как на праздник. Летнее прогулочное платье из репса, отделанное бедфордскими кружевами машинной работы, дополнялось зонтиком и шляпкой, похожей на цветущий куст шиповника.
– Ведьма! Том, дружок, ты же сказал им, что миссис Лиггинс – ведьма!
В дружки Рэдклифа зачислили впервые. Обычно для миссис Трелони он был «тем громилой».
– Я… – начал было Том.
Но миссис Трелони, по выражению лица Рэдклифа догадавшись, что грузчик не выполнил важнейшую из задач современности, уже потеряла к Тому всякий интерес.
– А вы, мистер Леннон?
Возница меланхолично сплюнул под копыта лошади. Лошадь, охваченная еще большей меланхолией, переступила с ноги на ногу и фыркнула.
– Вам должно быть стыдно, миз Трелони, – Том постарался вернуть себе самообладание. Однажды миссис Трелони при помощи зонтика накрепко вбила ему в голову, что обращаться к ней стоит, используя прогрессивное слово «миз», а никак не ретроградное «миссис». С тех пор Рэдклифу стоило большого труда вовремя вспомнить, как именно надо именовать миссис – тьфу ты! – миз Трелони.
– Мне? Ах ты, грубиян! Угнетатель!
– Ведьма? Как интересно! Разрешите представиться, дорогая миз Трелони: Шерлок Холмс. Я с радостью выслушаю вас насчет ведьмовства миссис Лиггинс.
Том не заметил, когда мистер Холмс в сопровождении доктора и капитана Уоллеса вышел из управления. В любом случае, Рэдклиф чертовски обрадовался: тяжесть беседы с бешеной эмансипанткой теперь ложилась на плечи образованных джентльменов, освобождая несчастного грузчика. Отступив в сторону, он вздохнул, чувствуя себя тупицей. Вот мистер Холмс, к примеру, с первого раза запомнил обращение «миз». На то и джентльмен, чтобы все запоминать без побоев.
– Вы! – зонтик миз Трелони уставился на Холмса. – Большая шишка из Лондона!
– Из Суссекса, – уточнил Холмс, мило улыбаясь.
– Вы приехали вынюхивать? Ну так я вам дам хороший след!
– Ведьма, – в беседу вмешался доктор. – У вас есть доказательства?
– У меня хватит доказательств на смертный приговор! – кажется, миз Трелони забыла, что миссис Лиггинс была уже вне юрисдикции земных судов. – Знаете, с чего мы начнем? С самого дорогого, что есть в мире! С наших детей!
Том обратил внимание, как вздрогнул мистер Холмс. Если верить доктору, удивительный пасечник так любил детей, что эта тема была для него крайне болезненной.
– Она сказала моему Джону, что за ним придет Лентяй Лоуренс! И все из-за какого-то паршивого шиллинга, который Джонни якобы у нее украл. Представляете? Лентяй Лоуренс!
– Он пришел? – Холмс достал блокнот и карандаш. – Я имею в виду, Лентяй Лоуренс?
– Да! Он обернулся жеребенком и полчаса гонял моего несчастного Джонни по саду. Мы нашли его лежащим под вишней, совершенно без сил!
– Жеребенка?
– Джонни! А крошка Пэг? Эта ведьма пригрозила ей тварью Зубы-как-Борона!
– Без причины?
– Разумеется! Речь, правда, шла о белье, сорванном с веревки и оброненном в грязь, но крошка Пэг тут совершенно ни при чем. Уверяю вас! Дитя не склонно к буйным шалостям и проказам…
– Вернемся к Зубам-как-Борона. Надеюсь, ваша дочь жива и здорова?
– Слава богу! Но она потеряла сон. Ей чудится, что ночью из-за двери подвывают.
– Членораздельно?
– Вполне!
– Что именно подвывают из-за двери, миз Трелони?
– «Принесите ее мне! Я накормлю ее пеплом и кислым молоком!» Пэг утверждает, что днем тварь прячется в чулане под лестницей. Я проверяла, там никого нет. Но это ничего не значит! Она ведьма, говорю вам! Вы знаете, как ее зовут?
– Тварь? Вы сами сказали: Зубы-как-Борона.
– Миссис Лигинс!
– Звали, – вполголоса поправил Том. – О покойниках говорят: «звали»…
– Молли! – миз Трелони пропустила реплику грузчика мимо ушей. – Ха! Какая она Молли? Я выясняла: она – Мельхиора! Ну разве есть такое христианское имя – Мельхиора?! Вот и викарий Симпсон говорит…
– Есть, – возразил Холмс, делая записи. – Так звали одного из трех волхвов, пришедших поклониться младенцу Иисусу. Об этом упоминает Беда Достопочтенный, автор «Церковной истории англов». Впрочем, я никогда не слыхал о женской форме этого имени.
Зонтик вознесся к небу:
– Я не знаю, что там написал ваш Беда, – шляпка эмансипантки сбилась на затылок, верхняя пуговица блузки грозила вот-вот отлететь, – но порядочную женщину не могут звать Мельхиорой! Ради счастья и благополучия наших детей…
– Благодарю вас, миз Трелони. Вы нам очень помогли.
– Вам? Надеюсь, вы не имеете в виду этого солдафона Уоллеса, и уж тем более грубияна-грузчика?
– Я имею в виду моего друга, доктора Ватсона.
– Доктор! – обрадовалась миз Трелони. – Доктор, у меня все время чешется ухо! К чему бы это?
– Какое? – сурово спросил доктор.
– Левое.
– К сплетням.
И доктор Ватсон прошел к бричке.
– Обратите внимание, дорогой друг, – сказал ему Холмс, занимая место рядом. – Все уже знают и о моем приезде в Молдон, и о цели этого приезда. Вот бы у кого поучиться нашей доблестной разведке…
– Волхвы, – неожиданно вспомнил доктор. – Одного звали Мельхиором, как и бедную миссис Лиггинс. Как звали остальных, Холмс?
– Каспар, – не медля ни секунды, ответил Холмс. – И Бальтазар.
Умащиваясь бок о бок с возницей, Том кое-что вспомнил.
– Бальтазар, – повторил он. – Мистера Лиггинса звали Бальтазаром.
– Это точно, молодой человек?
– Да.
