Генри Форд
Время достижений
Глава 7
Что такое стандарты
При установлении стандартов приходится действовать медленно, ибо гораздо легче установить неправильный стандарт, чем правильный. Один способ стандартизации влечет за собой инертность, другой – прогресс. Потому так и опасно говорить о стандартизации, не разобравшись в вопросе.
Есть две точки зрения – точка зрения производителя и точка зрения потребителя. Предположим, например, что правительственная комиссия или правительственный департамент исследовали каждую отрасль промышленности для установления количества стилей и разнообразных сортов, которые имеют место при производстве одной и той же вещи, а затем устранили то, что они считают бесполезным повторением, и определили роды товаров, которые можно назвать стандартами. Пошло бы это на пользу публике? Ни в малейшей степени – разве только во время войны, когда всю нацию приходится рассматривать как одно производственное предприятие. Во-первых, никакая организация не могла бы быть достаточно компетентной для установления стандартов, ибо компетентность эта тесно связана с внутренним ходом производственного процесса на каждом предприятии и не может быть приобретена людьми, посторонними производству. Но даже если бы эти комиссии и обладали требуемой компетентностью, то все же стандарты, хотя и достигая, быть может, кратковременной экономии, в конце концов помешали бы прогрессу, ибо предприниматели старались бы приспособляться к стандартам, а не к публике, и человеческая изобретательность была бы не изощрена, а притуплена.
Некоторые стандарты, конечно, необходимы. Дюйм всегда должен оставаться дюймом. Когда мы покупаем по весу или по длине, мы должны знать, что мы покупаем. Каждый номер обуви в данной стране должен иметь одинаковую длину. Кварта должна быть квартой и фунт – фунтом. В этом отношении стандартизация удобна и способствует прогрессу. То же самое можно сказать и о классификации. Определенный сорт цемента всегда должен быть одним и тем же, чтобы избавить осторожного покупателя от необходимости подвергать его исследованию. «Чистая шерсть» должна быть чистой шерстью, «шелк» должен быть шелком. Мелкий покупатель, не имеющий возможности производить исследования, должен полагаться на печатные описания каждого предмета. Все это, повторяем, способствует удобству и предотвращает несправедливую конкуренцию, при которой плохой и хороший товар продается под одинаковой классификацией.
Совершенно иначе обстоит дело со стилями. Люди, незнакомые с процессами и проблемами промышленности, любят живописать стандартизированный мир, где все живут в одинаковых домах, носят одинаковую одежду, едят одинаковую пищу, одинаково думают и действуют. Но такой мир был бы тюрьмой, и он не будет возможен до тех пор, пока все люди не перестанут думать. Трудно представить себе, каким образом мог бы развиваться подобный мир, ибо если каждый думает совершенно одинаково, то руководство исчезает.
Конечной целью промышленности не является стандартизированный автоматический мир, где людям нет нужды думать. Конечная цель ее – это мир, в котором люди имеют шансы воспользоваться своим мозгом, ибо они не заняты с раннего утра до поздней ночи добыванием средств к существованию. Промышленность не стремится отлить всех людей в одну форму; равным образом она не стремится и к тому, чтобы предоставить рабочему первенствующее положение, так как она существует для обслуживания публики, а рабочие составляют лишь часть этой последней. Настоящая цель промышленности – освобождение ума и тела от тяжелого труда – достигается посредством предоставления людям хорошо сделанных и дешевых продуктов. Насколько эти продукты могут быть стандартизированы – это вопрос, разрешаемый не государством, а индивидуальным предпринимателем.
Против разнообразия стилей и типов возражают главным образом на том основании, что они несовместимы с экономизацией производства в предприятии. Но когда предприятие специализируется только на определенном роде товаров, то можно достичь и экономии, и разнообразия. И то и другое необходимо.
Стандартизация в истинном смысле этого слова есть сочетание наилучших способов производства, позволяющее производить наилучший товар в достаточных количествах и по наименьшей цене для потребителя.
Для установления стандарта нужно выбрать из многих методов наилучший и пользоваться им. Стандартизация что-либо значит лишь в том случае, если она обозначает усовершенствование.
Наилучший способ производства вещи сводится к сочетанию всех хороших способов, открытых до сих пор. Поэтому данный метод и становится стандартным. Распространять сегодняшний стандарт на завтрашний день – значит превышать свои силы и свои права. Подобный образ действий не может продолжаться долгое время.
Мы видим вокруг себя немало оставленных вчерашних стандартов, но никто не принимает их за стандарты сегодняшнего дня. Лучший продукт сегодняшнего дня, заменивший лучший продукт вчерашнего, завтра будет заменен продуктом еще более высокого качества. Этот факт упускают из виду теоретики. В их глазах стандарт – нечто вроде стальной формы, в которую можно на неопределенное время заключить все человеческие усилия. Если бы это было возможно, то сегодня мы пользовались бы стандартами, установленными сто лет назад, ибо, конечно, сто лет назад люди немало сопротивлялись введению методов, сделавших возможным создание современных стандартов.
Современная промышленность, движимая вперед талантами и совестью изобретателя, быстро улучшает стандарты. Стандартизация настоящего времени представляет из себя не баррикаду, препятствующую дальнейшему улучшению, а необходимую базу для новых усовершенствований.
Если под «стандартизацией» вы понимаете наилучшие методы, известные вам сегодня, но подлежащие усовершенствованию завтра, то такая мысль приведет вас к полезным результатам, но если стандарт равнозначен для вас ограничению изобретательности, то вы можете привести лишь к остановке прогресса.
В книге «Моя жизнь и мои достижения» мы уже указывали, что ни одна фабрика не является достаточно большой, чтобы производить два рода продуктов. Наше предприятие недостаточно велико для того, чтобы производить два рода автомобилей под одной крышей. Несколько лет тому назад мы купили завод Линкольнской автомобильной компании – скорее, впрочем, по личным соображениям, чем под давлением необходимости. Наша главная специальность – это модель Т («Форд»), и мы сделали ее ходовым товаром. Мы не имели никакого желания делать ходовым товаром модель Линкольнской компании. Стандарты Линкольнской компании не выше стандартов моделей Т, но они отличаются от них. И тот и другой типы автомобилей должны быть стандартизованы таким образом, чтобы новые усовершенствования могли быть приспособлены к существующему кузову автомобиля без всякой дополнительной машинной работы. Конечно, все части можно заменить – в этом заключается одно из преимуществ машинной работы над ручной работой, не всегда достаточно учитываемое. Всегда возможно изобрести машину, выполняющую работу лучше и точнее, чем человеческие руки.
Мы хотим здесь подчеркнуть одно обстоятельство: хотя эти два типа автомобилей производятся одной компанией, они не производятся в одном здании. Кроме того, фирма вырабатывает их, исходя из различных побуждений. Модель Т дешева и удобна, ее может купить рабочий, выделывающий ее. Линкольновская модель не считается с ценами, и человек, делающий ее, не может ее приобрести. Это не предмет роскоши, о котором можно сказать, что он ни для чего не служит; линкольновская модель превосходна, но она не ходовой товар. Род услуг должен варьироваться сообразно различию человеческих существ; заработок одного человека позволяет ему покупать один род товара, а заработок другого человека дает ему возможность купить более дорогую вещь. Это не есть нарушение принципа наивысшей заработной платы – это только его применение ко всем родам услуг. Мы должны повышать, а не понижать уровень жизни. Если мы будем придерживаться указанного нами принципа, стандартизация никогда не станет угрозой.
Для экономизации производства необходимо, чтобы части были легко заменимы. Фордовские автомобили не делаются в одном месте. В Детройте мы изготовляем лишь очень ограниченное количество законченных автомобилей, предназначенных для местного рынка. Мы изготовляем части, а автомобили составляются там, где они должны быть проданы. Это требует такой точности выделки, которая была неслыханна в прежние дни. Если части не будут точно подходить, то автомобиль не в состоянии будет двигаться. Это заставило нас стремиться в производстве к абсолютной точности, в некоторых случаях доходящей до одной десятитысячной дюйма. При обычных условиях такой точности нельзя достигнуть; ее мы достигаем лишь в исключительных случаях, в большинстве же наших операций точность достигает одной тысячной дюйма. Чтобы добиться ее, мы разыскали единственного человека в мире, специализировавшегося на достижении абсолютной точности, и привлекли его в свое предприятие. Этот человек – Карл Э. Иогансен. Когда он служил мастером в Шведском правительственном арсенале в Эс-кильстуне, он изобрел такое сочетание составляющих элементов, употребляющихся при производстве ружейных частей, что оно позволяло получать из небольшого их количества большое число калибров. Первый прибор был сделан в 1897 году. В настоящее время измерительные приборы Иогансена считаются во всем мире наиболее точными инструментами измерения. Мы приобрели право на выделку иогансеновских измерителей и завод в Паукипсе, в штате Нью-Йорк. Кроме того, мистер Иогансен вошел в состав нашего предприятия и стал далее совершенствовать свои инструменты.
Иогансеновские комбинированные измерители представляют из себя прямоугольные формы, сделанные из закаленной и отшлифованной инструментальной стали. Их поверхности абсолютно плоски и параллельны друг другу; это их свойство является замечательным механическим достижением, ибо производство стальных поверхностей, совершенно параллельных друг другу, всеми считается чрезвычайно трудной проблемой. Профессор Гьельсли, декан математического факультета в Копенгагенском университете, утверждает, что поверхности этих прямоугольных форм ближе подходят к совершенной теоретической плоскости, чем какая-либо другая поверхность, созданная человеческой рукой.
Когда эти поверхности потрут ладонью руки и приведут в соприкосновение друг с другом, они прилипают одна к другой с силой, равняющейся тридцати трем атмосферам. Ученые объясняли этот феномен различными теориями – атмосферическим давлением, молекулярным притяжением и присутствием чрезвычайно тонкой жидкой пленки на соприкасающихся поверхностях. Возможно, что явление объясняется всеми этими тремя причинами. Когда прямоугольники обтирались рукой и легким скользящим движением сжимались вместе, они противостояли тяге, равной 210 фунтам. Это доказывает, что их скрепляет не одно лишь воздушное давление, а еще и что-то другое.
Одни прямоугольники разнятся друг от друга на одну десятитысячную дюйма, другие – на одну стотысячную. Одна десятитысячная дюйма есть наивысший предел точности, достигаемый при производстве точных инструментов, но предел этот кажется чрезвычайно грубым, когда его измеряют иогансеновскими приборами. В конце концов были выработаны такие прямоугольники, которые разнились друг от друга на одну миллионную дюйма. Разница эта настолько мала, что на нее влияет даже теплота тела экспериментатора, находящегося на расстоянии нескольких футов от инструмента. Этот прибор – единственный в мире.
Приобретя монополию на производство в Америке иогансеновских приборов, мы прежде всего постарались усовершенствовать производственные процессы и таким образом увеличить продукцию и понизить цены, дабы сделать доступными иогансеновские приборы для каждой механической мастерской и для каждого инструментального мастера. Это, между прочим, доказывает, что высокое качество и массовое производство вовсе не несовместимы друг с другом.
В Гайленд-Парке мы имеем 25 тысяч машин, а на Фордзоновском заводе еще 10 тысяч. На наших прочих заводах имеется еще около 10 тысяч. Время от времени нам приходится оборудовать новые отделения нашего завода в разных частях Америки и за границей, и потому мы должны иметь запасные части этих машин. Это привело нас к дальнейшему усилению стандартизации. Та или другая операция, производимая на нашем Барселонском заводе, должна выполняться совершенно так же, как в Детройте. Выгода такого единообразия не подлежит сомнению. Благодаря ему рабочий, собирающий автомобиль в Детройте, может совершенно так же выполнить свою работу в Оклахома-Сити или в Сан-Паоло (Бразилия). Употребляемые нами машины выполняют только одну определенную операцию, хотя в автоматических машинах эта операция может подразделяться на несколько частей. Мы стремимся, чтобы наши изобретатели машин строили план новых машин, совершенно не считаясь с какими-либо другими типами их. Около девяноста процентов нашего оборудования стандартизировано. Построение машин, выполняющих одну определенную операцию, зависит от разработки деталей. Так, например, для одной определенной операции необходимо просверлить в стальном стержне отверстие диаметром в семь восьмых вершка. Первоначально это делалось посредством сверления, но процесс этот совершался медленно, стоил дорого, требовал много рабочих и тридцать сверлильных станков и тратил зря большое количество материала. Впоследствии мы заменили станки стандартной дисковой сверлильной машиной, для которой наши инженеры изобрели новое приспособление и которая стала теперь выполнять работу, совершенно различную от той, для какой она была первоначально предназначена. Высчитано, что до изобретения этой машины, сберегающей время и труд, прежние сверлильные станки просверлили более пятисот тысяч миль.
Мы имеем восемьсот специальных машин, приспособленных к особым условиям нашего производства. Стандартные машины классифицируются по двумстам пятидесяти различным группам, каждая из которых подразделяется на типы и виды. Общее число видов исчисляется тысячами. В группах, носящих имя шлифовальных станков, прессов, пил, сверл и т. д., заключаются сотни различных видов, каждый из которых отличается и своей конструкцией, и своими размерами. И все же, когда продукция достигает более восьми тысяч автомобилей в день, порча производственных инструментов поглощает меньше денег, чем тогда, когда продукция компании не превышала трех тысяч автомобилей в день. Экономия эта объясняется стандартизацией.
Выработка стандартных машин потребовала двадцатилетней работы. В настоящее время наша производственная система достигла такой степени развития, что машины наши так же легко получить, как любые товары коммерческого обихода. То же можно сказать и относительно инструментов и оборудования, необходимых для производства машин. Механические приспособления, ключи, брусья, рычаги, педали и другие составные части машин все стандартизованы; различным образом комбинируя эти составные части, можно построить даже машины, предназначенные для совершенно специальной работы.
Некоторые из наиболее сложных типов машин не потребовали никакой специальной работы, кроме отливки моделей. В качестве иллюстрации можно привести машины для шлифовки стекла. В них механизм, приводящий в движение шлифовальный диск, состоит из стандартного червяка и зубчатки, а механизм, поднимающий диск, состоит из стандартной кольцевой зубчатки, осевого вала и управляющего колеса. Такое упрощение проблемы оборудования является базисом нашей производственной программы.
Мы придерживаемся этой системы в каждой отрасли нашего предприятия и в каждой производственной единице, и не только в области оборудования, но и в отношении методов, применяемых в мастерских. Конвейеры, употребляемые в различных заводах, и цепи, входящие в их конструкцию, все однотипны. Все изготовляемые нами предметы стандартизованы по размерам. Определенные части каталогов всегда печатаются стандартным синим шрифтом, и определенные данные всегда помещаются в той же части листа, так чтобы их не приходилось долго искать. Серия книг, озаглавленная «Стандарты фордовских машин», содержит все необходимые сведения и дает полную историю нашего стандартизирования во всех его разветвлениях и вплоть до малейших деталей. Книги эти сберегли тысячи долларов при обучении новых работников, но главная их ценность заключается в том, что с помощью их нам удается поддерживать однородность работы во всей нашей организации.
Выгоды от этой стандартизации машин, инструментов и оборудования весьма многочисленны. Машины изготовляются так же легко, как любые товары непосредственного употребления. При конструкции стандартных машин и машин специального назначения можно достичь огромной экономии, и если выработанный тип оказывается неудовлетворительным, то все же главные их части остаются. Оборудование заводов и их филиальных отделений чрезвычайно упрощается, и экстренные нужды удовлетворяются без особых усилий. Равным образом упрощается и облегчается поддержание в порядке машин и их ремонт. Какую ежегодную экономию это приносит, не поддается никаким точным подсчетам. Выгоды стандартизации очевиднее всего сказываются в производстве. Единственным невыгодным обстоятельством является то, что при изменении стандарта приходится делать новые расходы. Но обычно издержки, связанные с этими изменениями, более чем компенсируются теми усовершенствованиями, которые приносит с собой каждая перемена. Мы ввели много улучшений в конструкцию и качество материала и, конечно, в производственные методы, но выгоды от каждого улучшения передавались публике. Мы всеми силами старались выработать наилучший тип и производили каждую отдельную часть исходя из следующих трех основных принципов, перечисленных здесь в порядке их важности: 1) крепость и легкость, 2) экономность производства, 3) внешний вид.
Нас могут спросить: «Не лучше ли поступиться красивой внешностью ради полезности, чем полезностью ради красивой внешности?» На что, например, годился бы чайник, из которого не льется чай вследствие замысловатой формы носика? На что нужна лопата, режущая руки работника вследствие замысловатой резьбы, которой украшена ручка? Как только украшение полезного предмета начинает мешать его правильной работе, оно перестает быть искусством и должно быть отброшено как помеха.
Утверждали, что торговля и промышленность уничтожают искусство. Но это неверно. Если искусство противоречит полезности, то это значит, что что-то не так. Промышленность и искусство не противоречат друг другу, но для сохранения равновесия между ними необходим здравый смысл. Автомобиль – современный продукт, и при выработке его формы следует стремиться не к тому, чтобы придать не свойственный ему вид, а к тому, чтобы он делал работу, для которой он предназначен.
В прошлом году мы ввели некоторые изменения для улучшения внешнего вида автомобилей. Но мотора мы не трогали, ибо мотор – это сердце автомобиля.
Всего было сделано восемьдесят восемь изменений, больших и малых. Ни одно из них не делалось наобум. Новые типы подвергались испытаниям во всех частях страны в течение многих месяцев.
После того как мы решили произвести изменения, мы стали думать о том, как их сделать.
Мы назначили определенный срок, начиная с которого должны были вводиться изменения. Плановое отделение нашего предприятия должно было высчитать точное количество материала, необходимого для производства до этого момента. В назначенное время производство, исчерпав весь материал, должно было остановиться. Плановое отделение нашей фирмы произвело такие же подсчеты для тридцати двух соединенных с нами заводов и для сорока двух филиальных предприятий.
Тем временем инженеры делали сотни чертежей для изготовления новых матриц и машин. Таким образом, нам удалось провести намеченные изменения без полного перерыва нашей работы. Мы ускорили процесс, реорганизуя один отдел за другим, и в то время, когда было произведено последнее изменение, производство пошло полным ходом.
Все это, по-видимому, довольно просто. Однако мы приведем некоторые цифры, показывающие, что значит ввести восемьдесят одно изменение. Нам пришлось создать новые конструкции для 4759 матриц и пуансонов и для 4243 направляющих шаблонов и кондукторов. Нам пришлось построить 5622 матрицы и пуансона и 6990 направляющих шаблонов и кондукторов. Связанные с этим издержки на оплату труда составили 5 682 387 долларов, а издержки на материал – 1 395 596 долларов. Установка новых печей для эмалирования в тринадцати филиальных предприятиях обошлась в 371 тысячу долларов, а переоборудование двадцати девяти филиальных заводов – в 145 650 долларов. Следовательно, в общем, эти изменения стоили нам свыше 8 000 000 долларов, не считая времени, потерянного для производства.
