Геннадий Васильевич Иевлев
Палящий зной Араксы
«Мистика какая-то», – мелькнула у Мета тревожная мысль и схватив аборигена подмышки, потащил его по красно-коричневой тропинке в сторону тоннеля.
Двух аборигенов свирепого вида он сбросил в синее море, которое вдруг оказалось заполненное не водой, а какой-то странной субстанцией, похожей на чрезвычайно мелкий песок с синими вкраплениями. Когда Мет бросил в это странное море первого аборигена, тот долго не тонул и у Мета уже появилась мысль о своей напрасной затее, но словно сжалившись над ним, странный песок будто расступился и тело аборигена мгновенно исчезло в его чреве. Вскоре утонул и второй, свирепого вида, абориген.
Своё родное тело, которое находилось в состоянии летаргического сна, Мет не стал топить в песчаном море, а затащил его в кузницу и посадил в стоящее в ней покосившееся кресло, надеясь, что он не умрёт и возможно, быстро узнав, куда он попал, вскоре сможет вернуться в него.
Едва Мет подошёл к последнему аборигену, который сражался с его новым телом, и который лежал перед постаментом, замер. Даже несмотря на большое красное пятно, несомненно крови, вокруг аборигена, выглядел он великолепно. Наклонившись, Мет перевернул аборигена на спину и невольно залюбовался им.
Однозначно, абориген был высок и даже строен: высокий, даже чересчур, лоб; тёмные густые волосы были зачесаны назад и красивой волной спадали ему на плечи; немного худощавое лицо; большие тёмные глаза, без видимых зрачков; прямой нос; полные, яркие губы; мощная нижняя челюсть; толстая высокая шея, широкие плечи, и мощные руки с буграми мышц недвусмысленно говорили о его недюжинной физической силе. Одежды на нем, практически, не было, если не считать какой-то непонятной накидки на спине, да узкой полоски белой материи, больше похожей на кусок кожи, прикрепленной к его широкому черному поясу и лежащей сейчас у него между мощных прямых мускулистых ног, обутых в подобие легких, сплетенных из кожи сандалий. Одним словом – атлет. Широкий пояс, опоясывающий его торс был великолепен, под стать хозяину, играя разноцветьем блёсток в свете яркой местной звезды. С левой стороны к поясу был прикреплен какой-то продолговатый темный предмет, верхнюю часть которого почему-то обхватывала левая рука атлета. Руки атлета вдруг вызвали у Мета невольную усмешку – они были явно коротковаты для столь мощной фигуры, его правая рука, лежащая вдоль тела, едва доставала ему до пояса. Была еще одна странность в фигуре атлета, то что Мет вначале принял за одежду покрывающую его спину, оказалось ничем иным, как густым волосяным покровом, растущим на его спине, хотя ни на груди, ни на животе, ни даже на лице атлета не было видно ни единого волоска. Его катран лежал рядом с ним и в свете местной звезды мерцал так же, как и наконечники ланхоров. Наклонившись, Мет поднял катран.
Вдруг слух его нового тела уловил высокотональный писк, похожий на звук, издаваемый небольшими летательными аппаратами землян, когда резко менялся режим полёта. Звук быстро нарастал, видимо его источник был уже где-то недалеко.
Мет тут же высвободил своё поле и разбросил его по сторонам, но никаких полей нигде не почувствовал.
«Однако слух у него отменный», – замелькали у Мета удивлённые мысли, в адрес хозяина своего нового тела. – Даже я своим полем ничего не почувствовал. Наверное нужно спрятать его понадёжнее?»
Он попытался растворить своё психотронное поле среди нейронов мозга своего нового тела, не нарушая его информационных связей. С трудом, это удалось.
Высокотональный писк уже вырос настолько, что отдавал болью в ушах, показывая, что громкие высокотональные звуки его новому телу не слишком приятны.
Наконец, по поляне перед Метом скользнула неясная тень и неизвестно откуда, вниз скользнул плоский широкий аппарат с закругленным носом и будто обрубленной кормой. Зависнув в полуметре от поверхности поляны, он мягко опустился на четыре, выскользнувшие из его корпуса опоры и чуть качнувшись, замер.
Мет попытался сопоставить его с одним из летательных аппаратов цивилизации землян, но он не был похож ни на один из них. Хотя он, возможно и не все летательные аппараты землян видел. Этот летательный аппарат был настолько плоским, что в нём навряд ли можно было нормально сидеть: либо им управлял чрезвычайно низкорослый человек, либо он управлялся лёжа. Летательный аппарат был странного сплошного зелено-розового цвета, хотя выскользнувшие опоры выглядели серыми; совершенно не было понятно, где у него дверь – в идеально вылизанной форме аппарата не просматривалось ни единого, заметного шва. Не имел он никаких, ни выступов, ни впадин, даже опоры были, будто приклеены к нему снаружи, хотя Мет отчётливо видел, что они выскользнули из его днища.
Мет почувствовал высокую энергетическую напряженность воздуха, почувствовал, как у него на спине что-то шевельнулось. Он бросил быстрый взгляд на свое правое плечо – густая поросль тёмных волос на задней стороне плеча стояла дыбом. Он опять повернул голову в сторону летательного аппарата – воздух перед ним заискрился и в следующее мгновение на красно-коричневой тропинке стоял высокий худощавый, однозначно, мужчина в какой-то странной одежде.
С одной стороны, мужчина мало чем отличался от мужчин цивилизации землян: голова; две руки; две ноги. Но были в его облике и некоторые странности: цвет его кожи был смуглым, ближе к коричневому, хотя, возможно, свет местной звезды делал его таким; его голова была совершенно без волос и похоже, что они никогда на ней не росли, так как кожа на ней имела несколько довольно грубых морщин, даже больше похожих на складки или какой-то нарост, чем на морщины; глаза были или прикрыты веками или были настолько узкими, что, практически, были не видны; загнутый вниз нос, но небезобразный; рот, если судить по плотно сжатым тонким губам, был небольшим; довольно худое лицо, с заметно впалыми щёками, придававшими мужчине даже болезненный вид; узкий длинный подбородок; длинные уши, со свисающими из них несколькими кольцами светлого, скорее всего жёлтого цвета. Однозначно, он был очень и очень похож на мага и волшебника Корунда Альтарова и на того мужчину, за которым он гнался.
«Неужели это тот шхерт, за которым я гнался? – замелькали у Мета тревожные мысли. – Уже успел переодеться и вернуться? И что теперь?»
Одет шхерт был в сиреневый мешковатый костюм, больше похожий на комбинезон; обувь была высокой и массивной, темного цвета, явно, несоизмеримой с его худой фигурой и походила на огромные ботинки, которые носили десантники земной цивилизации. Была ещё одна странность, которую Мет заметил лишь в последнюю очередь – мужчина дышал совершенно необычно, его грудь не поднималась, а как бы расширялась в стороны. Дышал он глубоко и шумно, что опять же наталкивало на мысль о его нездоровом состоянии.
Мет бросил беглый взгляд на свою грудь – он дышал правильно.
Шхерт, покрутив головой по сторонам, направился в сторону Мета. Мет напрягся. Мужчина, дойдя до лежащего перед новым телом Мета местного атлета, присел и положил свою руку ему на затылок – его лицо исказилось какой-то непонятной гримасой. Он поднялся и повернувшись к Мету, уставился ему в лицо. Мет почувствовал, как какой-то непонятный энергетический ток вонзился в мозг его нового тела. Его рука, сжимающая катран, невольно сжалась и приподнялась, сверкающее лезвие катрана качнулось в сторону мужчины. Брови мужчины дрогнули и Мету показалось, что он увидел его глаза, совершенно черные, без каких-либо признаков зрачков. Но это был лишь миг и в следующее мгновение глаза мужчины приняли прежний вид. Исчез и энергетический ток из головы Мета. Мет опустил катран.
Мужчина шагнул в сторону постамента, на котором лежал окровавленный катран, взмахнул правой рукой и покачав головой, взял катран, развернулся и направился к своему летательному аппарату.
Не отдавая себе отчёта, Мет освободил своё поле, и осторожно ввёл его в голову мужчины и тут же рванул его назад – мозг незнакомца кишел бесчисленным количеством феерических сполохов, весьма похожих на те, которые он ощущал в информационном поле Корунда Альтарова.
«Проклятье! Однозначно я оказался на какой-то планете цивилизации шхертов, – догадка больно кольнула мозг нового тела Мета. – Влип! Но скорее всего это не тот шхерт, за которым я гнался, иначе он бы вёл себя по другому. И как теперь отсюда выбираться?»
Шхерт, видимо почувствовав попытку проникновения, резко оглянулся и покрутил головой, его лицо было искажено неприятной гримасой, явно указывающей на его недовольство, нос приподнялся и было отчетливо видно, как играли его отверстия, то сужаясь, то расширяясь, будто он пытался по запаху определить источник атаки.
Мет опять приподнял катран и качнул им в сторону шхерта. Гримаса на лице шхерта непонятно изменилась. Он отвернулся, скорее всего даже не предполагая, что угроза могла исходить от местного аборигена.
– Чу! – донёсся его громкий возглас и махнув рукой, он исчез и лишь несколько серебристых блёсток, порхавших в воздухе, обозначили то место, где он только что стоял.
В воздухе опять сверкнули блестки и к ногам Мета упал коричневый продолговатый предмет, похожий на металлический прут, толщиной с большой палец руки. Мет невольно вздрогнул и сделал шаг назад.
Донесся высокотональный писк, летательный аппарат качнулся и оторвавшись от поверхности поляны, быстро скользнул вверх и исчез из вида.
3
Постояв некоторое время в недоумении, Мет опустил взгляд на лежащего аборигена и увидел, что его набедренная повязка откинулась и в нижней части тела у того совершенно нет мужского достоинства, а на этом месте находится какая-то складка.
«Женщина, что ли?» – всплыла у него удивлённая мысль, но он тут же почувствовал, что этого достоинства и у его нового тела не ощущается.
Он опустил голову и приподнял набедренную повязку на своём новом теле – мужского достоинства, действительно, не было и у него и на этом месте тоже была складка.
– Чёрт возьми! – невольно хотел произнести он, но с его губ слетел лишь какой-то непонятный хрип.
Опустив набедренную повязку, Мет опять уставился в лежащего аборигена.
«На такой жаре он скоро начнёт разлагаться, – замелькали у него мысли обеспокоенности. – Его тоже нужно бросить в песчаное море».
Положив катран на постамент, Мет шагнул к аборигену, взял его подмышки и потащил по красно-коричневой тропинке в сторону тоннеля. По тропинке потащился кровавый след.
Подтащив аборигена к песчаному морю, Мет вдруг замер, уставившись в аборигена.
«Зачем ему там такая красивая набедренная повязка? Она даже не испачкана, – он дёрнул плечами и опустил взгляд на себя. – Моя совсем какая-то невзрачная».
Сняв свою набедренную повязку, он отшвырнул её в море и наклонившись над аборигеном, снял с него повязку и обмотав её вокруг своего нового тела, (она пришлась впору), столкнул аборигена в синий песок, развернулся и направился в сторону тоннеля, по пути заглянув в нишу, и убедившись, что там по-прежнему никого нет, направился по тоннелю на другую сторону скалы.
***
Подойдя к постаменту, Мет взял катран и засунув его в красивые ножны, которые теперь висели у него на красивом поясе, покрутил головой и почувствовал, что стало ещё более жарко. Местная звезда уже была высоко и выглядела ослепительно белой. Мет почувствовал, что хочет пить.
«Проклятье! Неужели здесь всегда так жарко? А вода у него есть?» – мелькнули у него мысли наполненные досадой.
Развернувшись, он шагнул в кузницу.
Огонь в стене уже еле горел и Мету показалось, что внутри стало ещё прохладнее. Его родное тело по-прежнему находилось в кресле. Он принялся осматривать предметы в кузнице, пытаясь найти какую-то ёмкость с водой, но из ёмкостей нашёл большое чёрное ведро около постамента, наполненноё какой-то чёрной жидкостью, совсем не похожей на воду, из которого торчали несколько плохо обработанных катранов, да ещё одну ёмкость меньше, тоже напоминающее ведро, которое было пустым.
«Чёрт возьми! Не мог он жить здесь без воды. Где-то он её брал? – Мет покрутил перед собой небольшое ведро. —Кажется чистое, – он повернул голову в сторону выхода. – Аборигены ведь откуда-то пришли сюда? Никакого летательного аппарата у них не было. А если они его оставили где-то в стороне. Ведь я ещё нигде не был. Но зачем им оставлять его где-то, если перед кузницей большая поляна? И шхерт посадил свой летательный аппарат на неё. Не могли они пешком прийти издалека. Скорее всего нужно иди по тропинке. Куда-либо она приведёт? Что-то увлёкся я рассуждениями?» – глубоко и протяжно вздохнув, Мет шагнул в сторону выхода.
Держа одной рукой ведро, а другой держась за рукоять катрана, он, крутя головой, готовый к встрече с какой-то неожиданностью, направился по красно-коричневой тропинке, которая шла по поляне неизвестно куда.
***
Зелёная поляна закончилась и тропинка пошла вниз, извилисто петляя между двух коричневых каменистых гряд, в некоторых местах поросших низкорослой сине-зеленой травой и мхом и Мету казалось, ей не будет конца. Наконец, вильнув, тропинка выскочила на простор и упёрлась в неширокую красно-коричневую дорогу.
На обочине дороги стояло странное четырехлапое существо, серо-зелёного цвета с темными разводами, скорее всего, какое-то местное животное, ни с каким животным его цивилизации у Мета не ассоциирующееся. Оно отдалённо напоминало крокодила, только было не такое массивное, более высокое и его морда была не длинной и более симпатичной, нежели крокодилья пасть. На спине у животного было несколько небольших гребней, между двумя из которых лежала, коричневая, скорее всего, шкура какого-то животного. Животное, наклонив голову к растущей на обочине траве будто жевало её, но не рвало, совершенно не обратив внимание на подошедшего человека, будто не почувствовало его. Голова животного, покоящаяся на длинной толстой шее, была уткнута в придорожную траву и потому детально её Мету рассмотреть не представлялось возможным.
Присмотревшись, Мет понял, что животное, действительно, не ела траву, которая выглядела достаточно толстой, а лишь надкусывала её и из образовавшегося разреза брызгала струйка воды, которую животное ловило ртом.
«Пытается напиться таким образом, – догадался Мет и посмотрел на ведро, которое держал в руке. – Неужели хозяин моего тела пил тоже таким образом. Навряд ли! – он покрутил головой. – нужно много времени, чтобы наполнить это ведро водой из травы. Где-то она должна быть в большом количестве», – промелькнули у него мысли обеспокоенности и подняв голову, он принялся осматриваться.
Насколько Мет понял, перед ним простиралась небольшая зелёная долина, окружённая невысокими скалистыми горами, в которой примерно посреди неё росли деревья, что-то вроде небольшой рощицы.
«Однозначно, вода там», – решил он и опустив голову увидел, что красно-коричневая тропинка приобрела почти зелёный цвет и шла по долине в сторону рощицы. – Да и тропинка ведёт к ней. Значит хозяин моего нового тела ходил туда за водой», – сделал он заключение своему рассуждению.
Мет решительно шагнул на зелёную тропинку и быстро зашагал в сторону рощицы.
Когда он шёл между гряд, местного солнца видно не было и было прохладно, сейчас же оно сияло во всей своей белой красе и его жар казался Мету нестерпимым и он, как мог, ускорял шаги и чем быстрее шёл, тем ему казалось, что рощица становится всё дальше.
Наконец, подойдя к рощице, Мет обнажил катран и оказавшись в тени деревьев, которые, скорее всего были высокими кустами, потому что из одного места почвы росло несколько их тонких стволов, начал осматриваться, но никакого водоёма нигде не наблюдалось. Он направился вглубь рощицы. Она была совсем небольшой и быстро обойдя её, он никакого водоёма так и не нашёл и, подняв плечи, замер в недоумении.
Вдруг что-то мягкое ткнулось ему в спину. Мет вздрогнул и резко развернувшись, выставил перед собой катран – за ним стояло то самое животное, которое он видел, на красно-коричневой дороге. Что это было оно, Мет понял по накидке на спине животного.
Неожиданно Мет почувствовал, как что-то ещё ткнулось ему в спину и спина начала стремительно намокать. Он опять развернулся и тут же ему в лицо ударила струя воды. От неожиданности он закрыл глаза, но уже через мгновение струя воды исчезла и он раздвинул веки: видимо разворачиваясь в сторону животного, он задел катраном один из стволов куста и срезал его и из ствола брызнул, буквально фонтан воды, который быстро иссяк и теперь по оставшейся части ствола тёк лишь её небольшой ручеёк.
Мет механически слизал капли воды с губ – вода была прохладной и вполне приятной.
Животное высунув свой длинный розовый язык слизывало капли воды с отрезанной ветки.
Хмыкнув, Мет уже осмысленно срезал ещё одну ветку и подставил лицо под брызнувшую струю воды, но едва сделал один глоток, как вдруг отлетел в сторону. Сумев устоять, он приподнял катран и завертелся, пытаясь увидеть нападавшего, но тут же опустил оружие: напавшим, однозначно было животное, которое быстро слизывало воду с торчавшей из почвы ветки.
Мет срезал ещё одну ветку и отойдя в сторону, чтобы не мешать животному, начал срезать другие ветки, подставляя под струю воды ведро и вскоре наполнив его, поднёс ко рту и начал пить. Видимо хозяин его носителя не пил очень долго, потому что Мет удовлетворил потребность в воде, когда выпил воды почти половину ведра. Напилось животное или нет, Мет не знал, но оно уже не тянуло свою морду к срезанным веткам, а опустив голову, срывала листья с валяющихся веток. Срезав ещё несколько веток и наполнив ведро водой, вложив катран в ножны, Мет направился в сторону скалистых гор, где находилась кузница, по пути пытаясь выработать план своих действий по поиску портала, через который он мог бы вернуться хотя бы туда, откуда портировался, потому что другого способа возврата не представлял.
Ничего не придумав, раздосадованный, он решил попытаться что-то узнать из информационного поля своего нового тела.
***
Видеообразов в информационном поле кузнеца оказалось не очень много, да и были они, в основном, однотипные: бесконечные ряды каменных гряд; кузница с очагом в стене; металлические пластины, которые кузнец совал в огонь и затем стучал по ним разного вида молотками и совал их в стоящее рядом с постаментом ведро с жидкостью, отчего из ведра валил густой пар; когда эти пластины приобретали форму катрана, кузнец носил их через тоннель к синему песчаному морю и долго держал их в этом песчаном море и когда вытаскивал, то катраны приобретали синий ореол; иногда всплывали образы аборигенов, похожих на тех, которые приходили сегодня и даже пытались его убить; несколько раз появлялись образы летательных аппаратов и таких же, который только что был здесь, и совершенно других, высоких, больше похожих на летающие ящики, рядом с которыми часто находились безволосые пилоты; несколько раз мелькнул образ, однозначно, девушки аборигенки, но кто она была кузнецу, было непонятно, но больше всего было изображений катранов. Они были самых разных размеров, от коротких, не больше длины пальца руки и до длины, не менее метра. Нашлось несколько неясных образов каких-то серых животных и будто скрытых в тумане, разновеликих овальных островерхих строений, которые, скорее всего принадлежали разным поселениям. Человеческих образов было очень мало, что указывало на то, что кузнец, тело которого Мет занял, был малообщительным и по всей видимости, большую часть своей сознательной жизни проводил в одиночестве, около своей кузни. К тому же было, совершенно, непонятно, как его звали, будто к нему никогда и никто не обращался по имени. Наконец Мет увидел будто большой город. Что это был город, Мет понял по многоуровневым домам и скользящим по улице летательным аппаратам. Но образы домов и летательных аппаратов были нечёткими у него сложилось впечатление, что кузнец очень редко бывал в этом городе и где он находится, было непонятно.
Выйдя из информационного поля своего нового тела, Мет посмотрел на свою свободную руку и увидел, что на ней всего четыре пальца. Он перевел взгляд на другую руку – на ней тоже было четыре пальца. Тогда он расправил свободную ладонь и принялся её рассматривать: пальцы находились в одной плоскости и были попарно равны: два средних и два крайних были совершенно одинаковой длины и толщины; отсутствовал большой палец, по сравнению с рукой его настоящего тела. Конструкция руки показалась Мету, весьма, неуклюжей. Он пошевелил пальцами и понял, что два крайних пальца могут разворачиваться, практически, перпендикулярно к двум средним, что придавало руке необходимую гибкость. Он перевел взгляд на руку державшую ведро и попробовал поманипулировать хватом: рука держала ведро цепко и надёжно. Причём крайние пальцы не только переходили в другую плоскость, но и вращались.
Тогда он перевёл взгляд на ноги: обут он был в какие-то лёгкие плетёные сандалии, с толстой и грубой подошвой. Из сандалий торчали не пальцы, а какие-то сплошные роговые пластинки. Мет попробовал пошевелить ими – они послушно исполнили его желание.
Произнеся что-то вроде хмыканья, он решил проложить изучение информационного поля своего нового тела, проникнув в него, как можно глубже и если нужно, даже разрушить его целостность.
Но информация, практически, оставалась на прежнем уровне от уже познанной и Мет, достаточно раздраженный скудностью жизни человека, чьё тело он занял, уже собрался покинуть его информационное поле, как, вдруг, появились достаточно четкие изображения каких-то кругловерхих каменных строений, которые вскоре выстроились в улицы, и разрослись в подобие каменного города. Насколько велик был город, понять было невозможно, так как ни в одном из изображений он не просматривался целиком, а лишь фрагментарно. В одном из мест города была широкая площадь, заполненная большим количеством волосатоспиного народа и где, очевидно, происходила какая-то торговля. Все люди были похожи друг на друга и были ли среди них мужчины и женщины, чтобы сопоставить себя с кем-то из них, Мет понять никак не мог, как ни старался. Несколько раз над городом мелькали летательные аппараты, но принадлежала ли раса, ими владеющая, к населению этой планеты или нет, понять тоже было невозможно, потому что Мет не увидел на улицах города ни одного человека, похожего на только что приходившего сюда на летательном аппарате шхерта. Промелькнул и образ такого же, какой сейчас шёл за ним, животного с наездником на спине. Но как понял Мет, владелец его нового тела пытался уйти от встречи с этим животным, а скорее всего, от встречи с его наездником. Опять же, осталось неясным имя его нового тела, потому что совершенно не встретилось ни одного образа, на котором бы владелец его тела с кем-то разговаривал.
Но все же, больше всего в информационном поле кузнеца было образов, сверкающих катранов, окутанных синим ореолом.
Мет вышел из информационного поля своего нового тела и с огорчением шумно вздохнул – информации оказалось совсем немного, однозначно подтверждая отшельническую жизнь кузнеца. К тому же он не увидел в информационном поле своего нового тела портала и выходило, что тот никогда не имел с ним дела и скорее всего, даже не знал, что порталы существуют.
***
Мет остановился и осмотрелся: он незаметно дошел до кузницы и сейчас стоял перед входом в неё. Животное стояло поодаль, уткнув свою морду в растительность поляны. Мету показалось, что он стал почему-то хуже видеть и подняв голову увидел, что всё небо в розовых разводах и проглядывающая между них местная звезда стала тускнее.
«Видимо скоро ночь? – понял он. – Наверное эту ночь придётся провести в кузнице?»
Он опустил голову и посмотрел в сторону животного.
«Я видел в информационном поле кузнеца, что на похожем животном в каком-то поселении кто-то ехал, – замелькали у Мета мысли обеспокоенности. – Да и на спине этого животного постлана какая-то шкура. Кому оно принадлежит, кузнецу и ли тому аборигену, которого он убил? Но если бы оно принадлежало убитому аборигену, навряд ли бы ходило за мной? Скорее всего это животное хозяина моего нового тела».
– Я твой хозяин?» – прокричал Мет в сторону животного, словно надеясь, что животное поймёт его и вдруг, буквально, остолбенел: он механически произнёс слова на совершенно незнакомом ему языке.
«Чёрт возьми! Неужели с чужим информационным полем я получил и новый язык? Ну и ну! Через такую метаморфозу я ещё не проходил», – мелькнули у него мысли удивления.
– Если я твой хозяин, иди сюда! – прокричал он на новом языке в сторону животного.
Будто поняв, что он сказал, животное подбежало к Мету и ткнулось мордой ему в живот. Мет провёл рукой ему по голове.
– А ты оказывается очень умный. Только дать мне тебе нечего, – Мет широко усмехнулся, вдруг почувствовав, как у него в животе проурчало. – Я тоже голодный и где взять еду не представляю, – он покрутил головой.
Будто поняв его слова, животное сделало шаг назад и опустившись на красно-коричневую тропинку, вытянуло передние лапы и уткнув в них голову, замерло.
– Н-да! – хотел произнести Мет, но лишь какой-то непонятный гортанный звук вырвался у него изо рта.
Глубоко и протяжно вздохнув, он вдруг осознал, что стало ещё темнее. Мет поднял голову – местного солнца уже не было видно, а небо было испещрено яркими красными сполохами.
«Однако сутки здесь не слишком длинные – гораздо меньше земных. Нужно иметь это ввиду», – всплыла у него догадка.
Опустив голову и развернувшись, Мет шагнул ко входу в кузницу, где ему предстояло провести первую ночь на неизвестной планете.
***
Огонь в стене уже, практически, прогорел и в пещере было почти темно. Мет постоял некоторое время, давая глазам возможность привыкнуть к темноте и поставив ведро с водой, туда же, где его и взял, шагнул в сторону некого подобия кресла, которое стояло у стены, видимо в котором отдыхал хозяин его нового тела и где теперь находилось его настоящее тело.
«Проклятье! – он состроил гримасу досады. – Немешало бы куда-то спрятать своё тело. Неизвестно сколько придётся искать портал. Иначе, если сюда придут ещё аборигены и увидят его, навряд ли оставят живым. Но куда? Тут полно какого-то хлама. Может положить тело на пол и забросать этим хламом? Пол холодный. Не должно бы оно испортиться».
Мет принялся шевелить лежащие около стены кузницы предметы и вдруг его рука коснулась будто ковра, висящего на стене, который шевельнулся. Нащупав его край, он приподнял ковёр, который скорее всего был шкурой какого-то большого животного и вдруг с удивлением увидел неглубокую нишу, в которой что-то стояло. Он приподнял шкуру выше и понял, что в нише стоит ещё одно кресло, выглядевшее более комфортно. Заткнув край шкуры за её верхнюю часть, он шагнул внутрь ниши и принялся ощупывать кресло: оно, действительно оказалось более комфортным, чем, то, что стояло в кузнице и к тому же, было застлано, скорее всего, шкурой животного. Рядом с креслом стоял небольшой постамент, на котором стояло нечто, похожее на чашу из которой, несомненно, торчал фитиль.
«Если его зажечь, то здесь будет вполне светло. Но чем? – Мет потёр лоб. – Огонь из стены»».
Догадался он и выйдя из ниши, подошёл к тлеющему в стене огню и увидев торчащий из него прут, взял его, хотя он был горячий, но вполне терпимый и вернувшись в нишу, подставил красноватый конец прута к фитилю на которым через несколько мгновений появился бледный огонёк. В нише заметно посветлело. Мет осмотрелся.
«Несомненно, он здесь спал, а шкура животного настолько искусно прячет нишу, что я её и не увидел, – замелькали у него мысли озабоченности. – Однозначно, это кресло идеально подходит для моего родного тела».
Развернувшись, он вышел из ниши, вернул прут в огонь в стене и подойдя к своему родному телу, без труда поднял его, с удовлетворением отметив, что тело кузнеца в прекрасной физической форме и отнеся его в нишу, усадил в кресло, прикинув краями шкуры, которая застилала кресло и погасив фитиль, вышел, опустил полог, закрывающий нишу, отошёл на середину кузни и всмотрелся в ту стену, где была ниша, с удовлетворением хмыкнув: шкура, закрывающая её идеально сливалась цветом и фактурой со стеной и понять, что она висит на стене было совершенно невозможно.
«Вот и прекрасно! – губы Мета вытянулись в широкой усмешке. – Если аборигены войдут в кузницу, то навряд ли найдут нишу».
Подойдя к освободившемуся креслу и усевшись, он откинулся в нём насколько смог, и вошёл в информационное поле кузнеца, в надежде наткнуться там на какую-то новую информацию и вдруг, к своему недоумению понял, что информационное поле его хозяина его нового тела значительно уменьшилось, оно будто таяло. Это было неприятной неожиданностью. Видимо в захваченном им теле исчезли какие-то биологические процессы поддерживающие целостность информационного поля и оно умирало.
– Проклятье! – изо рта Мета вырвался продолжительный гортанный звук.
«Биологическая жизнь здесь, если не в корне, то весьма значительно отличается от жизни землян, – замелькали у него досадные мысли. – Это хорошо, что портал почему-то вынес меня сюда, вдали от цивилизации, иначе бы мне, однозначно, пришлось бы весьма непросто. Здесь я могу осмотреться в спокойной обстановке и хотя бы, как-то, подготовиться к встрече с более интеллектуальным разумом этой планеты. В моём новом теле, практически, осталось лишь моё информационное поле и теперь я могу смело считать это тело моим, телом Мета Сорина. Даже не знаю, считать везением или нет, что портал вынес меня на одну из обитаемых планет, хотя непонятно, почему разбросал меня и мужчину и навряд ли я мог бы по ней ходить в своём настоящем теле; но в тоже время – уровень интеллекта, хозяина занятого мной тела, находится на весьма низком уровне и к тому же, я сразу же вступил в конфликт, – текли у Мета неторопливые мысли. – Кто были те трое, которые пытались меня убить, можно лишь гадать, но их интеллект, однозначно, тоже не велик. Но атлет, определенно, не простой житель этой планеты и есть вероятность, что кто-то попытается узнать куда он исчез и начнёт его искать. Возможно кто-то ещё захочет расправиться с тем, чьё тело я занял. Является ли шхерт жителем этой планеты: и да, и нет? И не исключено, что это не то место на планете, где решается судьба цивилизации шхертов и несомненно, отсюда придется уходить, – Мет некоторое время погримасничал губами. – Пока неясно куда. Стоп, стоп! – он состроил гримасу озабоченности. – Несомненно, шхерт через какое-то время придёт за тем, что нужно сделать из того куска металла, что он оставил. Значит нужно его дождаться. Скорее всего, нужно изготовить катран. Но я понятия не имею, как его нужно изготовить. Информация из информационного поля кузнеца, практически стёрлась. Значит нужно, просто дождаться шхерта, чтобы завладеть его информационным полем. Скорее всего он придёт через несколько местных суток. Но смогу я справиться с его интеллектом? Это не кузнец. А пойму я информационное поле шхерта, состоящее из сполохов? Возможно! – Мет механически покачал головой. – Если займу его тело. Однозначно, шхерт обладает достаточным интеллектом, чтобы я смог понять, где найти портал, через который могу вернуться домой. Что ж, как говорится: утро вечера мудренее».