Геннадий Лапсарь
Пёс по имени Сигнал
Когда я в очередной раз приехал к сестре в гости, то вместо Байкала на меня смотрел более крупный, рыжеватый с подпалинами пес, внешне похожий на русскую гончую. Звали нового пса Сигнал.
–А что случилось с Байкалом? – спросил я.
Степан рассказал, что однажды солнечным зимним утром он пошел на охоту. Пес рыскал неподалеку по лесу, пытаясь отыскать следы зайца или лисы. Пробродив часа два по лесу, зять остановился передохнуть на краю большой, засыпанной пушистым снегом, поляны. Лес стоял окутанный серебристым инеем. Было очень тихо. Изредка потрескивали от мороза деревья. Собака куда-то убежала. Охотник решил перекусить и собрался достать еду из рюкзака.
Зять схватил ружье и практически не целясь, выстрелил в догоняющую пару.Вдруг какое-то наитие заставило оглянуться. На другой стороне поляны, стараясь из-за всех собачьих сил, Байкал удирал от двух волков. Сбоку, наперерез ему, длинными прыжками мчался третий волк. Все происходило в полнейшей тишине.
– Бабах, бабах!
Выстрелы дуплетом почти слились в один звук. Один волк подскочил и упал замертво, двое других убежали, при этом один из них подтягивал ногу. Потом, пройдя по следам, Степан нашел капли крови. Похоже задета была только нога и подранок убежал. Освежевав убитого зверя и забрав шкуру, зять отправился домой.
У Байкала не было никаких внешних повреждений. Но видно перенесенный стресс так повлиял на него, что он пропал как охотничья собака. В лесу стал бояться убегать далеко от людей, постоянно вертелся между ногами и ни о какой охоте речи идти не могло. Пришлось отдать родственникам как сторожевого пса.
На смену ему пришел Сигнал. Если при взгляде на некоторых собак их хочется погладить, то при виде его даже мыслей таких не возникало. В его глазах не было злости, агрессивности, как у бойцовых городских собак, но от морды веяло такой тупой свирепой пещерной беспощадностью, что ты инстинктивно понимал, что от него следует держаться подальше. Даже у хищников в зоопарках я не встречал такого выражения. Я ни разу не слышал, чтобы он лаял. Первое время, когда кормил пса, то не подходил близко и миску к нему подталкивал палкой. Потом, когда уже привыкли друг к другу, то стал ставить еду ближе к морде. Главное было не трогать посудину пока ест, а то проблемы обеспечены. Когда он ел, то не разбирал хозяин ты или чужой. Только челюсти ходили. Соседи пса побаивались и просили с цепи не спускать.
Возле мотоцикла высилась каменная статуя, в котором я с трудом узнал нашего прапорщика. Рядом стоял и молча смотрел на него Сигнал. У вояки отнялся даже язык, он не мог вымолвить ни слова. Я попридержал собаку и прапорщик, потихоньку приходя в себя, выскользнул со двора.Один раз получилась вообще забавная история. В недалеко расположенной воинской части служил знакомый прапорщик. Он приезжал на нашу станцию на мотоцикле, оставлял транспорт у нас во дворе, и дальше ехал на поезде. И как-то раз военный приехал снова, а что собаки поменялись, не знал. Я открыл ворота и пошел в дом, а вояка погнал трехколесного друга во двор, за постройки. Обычно он заходил попрощаться, а тут долго его не было. Решив узнать, что случилось, я вышел во двор и увидел немую сцену:
– Новая собака, взамен Байкала, -ответил я.– Это кто? – с трудом выдавил он.
На его лице читалось безграничное облегчение человека, приготовившегося к неминуемой смерти и чудом избежавшего ее. Чувство благодарности за спасенную жизнь преобразило его обычно скуповатую и расчетливую натуру, и потребовало ответного действия. Прапорщик отсыпал нам ведро еще живых карасей. Я стал отказываться, но военный не принял возражений. Фаршированные с чесночком, запеченные в сметане караси стали гвоздем ужина.
– Вот это улов! Учитесь у Сигнала ловить рыбу, – смеясь, сказала сестра.
