Геннадий Лапин
Сунгай
Моим родителям и родным
посвящается
По вопросам издания обращаться lapin. gennady @gmail. com
© Лапин Г.Г., 2023
От автора
Дорогой неизвестный читатель!
Перед тобой небольшая книга, в которой мне хотелось сказать о многом.
Во-первых, о неразрывной связи жизни каждого человека, его семьи, его предков с историей малой и большой Родины. Все великие потрясения, революции, войны оставляют неизгладимый след в жизни каждого человеческого рода, а знание истории своей страны, своего края позволяет лучше понять, как и чем жили наши предки. Пусть тебя не смущает количество имён и фамилий в начале повести, а также небольшой экскурс в историю войн и сражений, кажущийся излишним и напрямую не связанным с главными героями повествования. Эти подробности и отступления необходимы для отображения масштаба и лучшего понимания происходящих в последующем событий.
Во-вторых, о почитании родителей.
В третьих, крупными «мазками» запечатлеть уклад жизни алтайской деревни в первой половине и середине двадцатого столетия.
В четвёртых, на примере героя повести показать влияние на формирование личности Егорки его ближайшего окружения: родителей, друзей, учителей, школьных общественных организаций, жизненных обстоятельств; как трудности и невзгоды закаляют характер, а тяжёлая повседневная работа воспитывает волю, настойчивость, целеустремлённость, трудолюбие.
В-пятых, подчеркнуть огромную роль Учителя в воспитании и образовании каждого человека. Говоря об этом, я имею в виду не только преподавателя в школе, техникуме, высшем учебном заведении, а Учителя в широком смысле слова – воспитателя, преподавателя, наставника, духовника, гуру. Он даёт азы знаний в какой-либо области, формирует мировоззрение, закладывает нравственные основы в каждом человеке. Это должна быть самая необходимая, самая благородная, самая востребованная профессия на Земле!
Насколько мне это удалось, судить тебе, уважаемый читатель.
Вместо предисловия
Геннадий Георгиевич!
Мы с супругой с большим интересом прочитали электронную рукопись Вашей книги. Читали вслух, в свободное от других дел время.
Повесть написана очень хорошим и живым языком, читается легко и с увлечением. Поскольку мы почти ровесники с Егоркой, невольно проводили параллель с нашей жизнью. Были совпадения с восприятием разных жизненных ситуаций и событий, происходивших в нашей стране. Узнали много нового о фактах, рассказанных с исторической и документальной точностью. Удачный приём – вставка эпиграфов к каждой главе. Очень живописно и ярко описана природа, которая дополняет и обогащает происходящее. Читая повесть, погружаешься в события и жизнь героев, сопереживая им. Чувствуется, с какой теплотой и любовью автор относится к своим родителям.
Для нас открылась неожиданная сторона тяжёлого крестьянского труда и быта, выпавшего на долю мальчика, а потом юноши, который с ответственностью взрослого человека преодолевал все доставшиеся семье переживания и заботы. Жизнь Егорки с его печалями и радостями проходит светлым лучом по страницам непростой и тяжёлой истории нашей страны.
Эту книгу мы будем советовать прочитать своим детям и внукам, чтобы они лучше знали страницы истории нашего Отечества и на примере Егорки учились стойкости и мужеству, так необходимых в становлении человека.
Книга заслуживает издания в печатном виде, ведь её с интересом прочитают не только родственники, друзья и земляки, но и многие любители художественной литературы. Надеемся, что она не последняя о жизни Егора Палина. Будем ждать продолжения.
С уважением и благодарностью за Вашу книгу.
Татьяна и Александр Барановы.
Часть первая
Образы детства
Пробуждение
Зачем мы в этот Мир приходим?
И для чего нам жизнь дана?
Ответ не скоро тот находим,
Не сразу истина видна…
Владимир Жуков
С какого возраста человек начинает запоминать всё, что с ним происходило в детстве? Говорят, что с трёх лет. Но Егор Палин уверен, что значительно раньше. Во всяком случае, себя он помнит с грудного возраста. Конечно, не всё, а лишь отдельные эпизоды или фрагменты из жизни, но помнит…
Егорка открыл глаза. Он лежал в люльке, и его взор был устремлён в потолок. Потолок был неровно оштукатуренный и побелённый известью. Кое-где побелка начала шелушиться. По центру потолка от стены до стены проходила матка[1]. В неё был закреплён крюк. На крюке висела большая стальная пружина, от которой лучами отходили четыре ремня. На этих ремнях и висела Егоркина люлька – самодельная детская кроватка. Это простое и одновременно гениальное изобретение предков, взрастившее миллионы людей.
Егорка пошевелился, гукнул и прислушался. В доме было тихо. Никого не было, лишь за стеной слышались голоса. Был ранний вечер. Солнце опускалось к горизонту, и его лучи стали бить прямо в окно. Окно было небольшим, несмотря на это, вся комната оказалась залита светом. Это был не яркий дневной свет, а уже вечерний, подкрашенный заревом заката. Он играл на стенах и потолке разными узорами. Егорка зачарованно смотрел на эту игру солнечных лучей и вертел головой.
Но тут раздался звук, который он ненавидел с рождения. Это было жужжание мухи. Большая муха с перламутровыми крыльями билась о стекло, пытаясь вылететь наружу. Изредка муха резко отлетала от окна по направлению к люльке, но тут же возвращалась назад, снова пытаясь выбраться наружу. Так продолжалось несколько минут. Егорке стало одиноко и немного страшно от тишины в доме, блуждающих по потолку и стенам разноцветных узоров, а особенно от этого нудного и противного жужжания. Он заплакал, но никто не появился на его плач, как обычно бывало. Тогда Егорка схватился руками за ремни люльки, подтянулся на руках и сел, продолжая плакать всё громче и громче, одновременно дёргая за ремни. Люлька начала хаотично раскачиваться вверх – вниз, направо – налево. Егорка продолжал реветь уже во всю мощь своих лёгких, однако никто так и не появлялся. Напротив, на крыльце послышался чей-то громкий смех.
Противная муха отчаялась биться о стекло и стала метаться по комнате, делая резкие и непредсказуемые круги вокруг Егорки. От этого ему стало ещё страшнее. Он перехватился руками повыше по ремням люльки, насколько это удалось, и, отчаянно рванувшись, встал на ноги. Никогда раньше он не вставал самостоятельно. Он стоял, переступая ногами, и ревел уже благим матом. Наконец в сенях послышался быстрый топот старшей сестры. В это время болтающаяся из стороны в сторону люлька вывернулась, и Егорка с рёвом грохнулся на пол. Одновременно с этим распахнулась дверь, и в комнату вбежала сестрёнка, которая была старше на восемь лет и частенько нянчила его.
– Мама, мама! Егорка выпал из люльки, – закричала сестра.
В комнату вбежала мать, быстро подняла его с пола, прижала к груди и стала успокаивать…
Фунино
Поставьте памятник деревне
На Красной площади в Москве…
Николай Мельников
Село, в котором родился Егорка, расположилось на возвышенности, разделявшей две небольшие речки. Более полноводная имела доставшееся ей с давних времён название – Сунгай[2]. Другая, почти пересыхавшая в засушливые годы, имела чисто русское название – Чудотвориха. В месте впадения Чудотворихи в Сунгай и раскинулось село. В двенадцати километрах от него начинались отроги Салаирского кряжа, где брали своё начало упомянутые речки. Основателем села был Фунин, работавший пасечником у богача Барышникова, жившего в Старо-Кытманово – центре Верх-Чумышской волости. В конце XVIII века Фунин облюбовал это место, богатое медоносными травами, расположил здесь пасеку и построил дом.
Первые поселенцы, основавшие деревню в районе пасеки Фунина, появились лишь через полсотни лет. Их было десять человек, в том числе Асфат Палин со взрослыми сыновьями Иваном и Петром. Все поселенцы являлись обрусевшими сибирскими татарами – телеутами[3]. Деревня стала называться Фунино.
Места были богаты ценной строительной древесиной. Лес на строительство дома заготовляли исключительно зимой, когда прекращалось сокодвижение. Далее он складировался, высыхал и только после этого строили дома, которые стояли более ста лет. Асфат с сыновьями построил добротный дом, сыновья обзавелись семьями. В конце XIX века у Ивана родился сын Михаил. В 1898 году в Старо-Кытманово построили кирпичный церковный храм, а деревянный перевезли и поставили в Фунино. Деревня обрела статус села.
Сплошной полосы пахотных земель в Сибири ещё не было. Многие земледельческие районы находились в таёжной зоне, где климат мало благоприятствовал развитию сельского хозяйства. Более плодородные земли Южной Сибири – это лесостепи Алтая. В то время они были слабо заселены, поэтому сюда стремились попасть переселенцы из Вятской, Пермской, Курской, Тульской, Самарской и других губерний. Труд на земле исстари был очень тяжёлым, однако это обычное состояние, форма бытия крестьян того времени. Чтобы начать пашенное дело, надо было отыскать елань[4], расширить её, вырубить ближайший лес, выкорчевать пни и кустарники, подготовить пашню. Землю приходилось двоить или троить[5].
В 1882 году из Новониколаевска в Фунино пришёл Яков Рыков – переселенец из Тульской губернии. С ним было три взрослых сына: Семён, Захар и Яков-младший. Они построили избы, позже сыновья нашли себе жён, образовались новые семьи.
С началом русско-японской войны 1904–1905 гг. Иван Палин и Захар Рыков были мобилизованы в армию. Иван погиб в августе 1904 года в сражении под городом Ляоян, а Захар вернулся в село с двумя георгиевскими крестами на груди. Мужиком он был сильным и ловким. Первый крест получил за то, что в рукопашном бою в сражении на реке Шахэ уничтожил несколько японских солдат, а второй – за участие в разведывательной операции в том же районе, когда война перешла в позиционную стадию.
У Захара Рыкова и его жены Агафьи родилось восемнадцать детей, была даже тройня, но большинство из них умерло в детском возрасте. Естественный отбор – выжили только абсолютно здоровые дети. Зрелого возраста достигли пятеро: Николай, Марфа, Василий, Наталья и Никифор. Рыковы жили многочисленной и дружной семьёй. Агафья и девочки с ранних лет поочерёдно готовили пищу, выполняли другую женскую работу. Захар с сыновьями пахали, сеяли, заготавливали дрова, сено, строили избы и другие хозяйственные постройки. Благодаря трудолюбию хозяйство имели большое и крепкое. Кроме всего прочего завели пимокатную[6] и пасеку, разводили пчёл. В Медовый Спас Захар приглашал на пасеку деревенскую детвору, угощал мёдом и приговаривал:
– Угощайтесь, детки! Пчёлки ноне знатно поработали. Медоносов вокруг полно. И пчёлкам на зиму, и нам с вами хватит.
Особенно любил Захар общаться с парнями на осенних проводах в армию. Угощая их медовухой по этому поводу, изрядно выпивший, он напутствовал:
– Главное не дрейфить, парни. Русский мужик тяжёлым трудом воспитан, всё может. Верно служите царю и Отечеству. Не опозорьте нашу сибирскую землю. Вот во время русско-японской подняли нас в атаку, побежали мы навстречу японским пулям. Кто сдрейфил, замешкался – считай, покойник. Я заскочил в ихний окоп… – в который раз разглагольствовал он, рассказывая про свой подвиг.
Пьяное бахвальство Захара вызывало неподдельный гнев жены Агафьи – женщины властной и строгой:
– Хватит сто раз одно и то же рассказывать! Всё село это уже наизусть знает. И не наливай ребятам больше. Им завтра в волость ехать, – говорила она, убирая бутыль с медовухой со стола.
Численность населения в Фунино росла быстрыми темпами. За шестьдесят лет оно превратилось в крупное село, в котором проживала почти тысяча жителей. Местность в районе села была холмистой, склоны покрыты березовыми рощами, изредка осиной. Долины рек и ручьёв, впадающих в реку Сунгай, заросли мелким густым кустарником: ивой, акацией, калиной, рябиной, черёмухой, шиповником и малиной. Рядом с селом в пойме реки Сунгай был реликтовый лес, состоящий из кедра, сосны, пихты, лиственницы. Этот сохранившийся островок первозданной природы, носивший название «Кедровая согра», строго оберегался. Луга славились богатым травостоем, достигавшим высоты одного метра, что давало возможность в любой год заготавливать достаточное количество сена для домашних животных. В близлежащих лесах росли грибы и ягоды. Люди, жившие в Фунино, сеяли хлеб, пасли скот, растили лен, косили сено, выращивали овощи, собирали грибы, ягоды, кедровые орехи, хмель. Тайга начиналась в двенадцати километрах от села в предгорьях Салаирского кряжа. За грибами и ягодами ездили в тайгу на телегах, на которые ставили кадушки[7], чтобы привезти собранное.
Климат был резко континентальным. Самое продолжительное время года – зима, длящаяся пять месяцев. В январе нередко морозы доходили до минус сорока градусов. Метели и вьюги могли гулять по полмесяца, особенно в феврале. По этой причине зимнюю одежду шили из овчины и в дальнюю дорогу брали шубы и тулупы. Тулупы были просторные и длинные, до пят. Надевались они поверх зимней одежды. Севший в сани ездок укутывал ноги полами этого тулупа. Зимой носили пимы, пимокаты были востребованными и уважаемыми в этих краях людьми.
Вместе с тем земля успевала давать урожай. Лето было коротким, но жарким.
В 1930 году Фунино было переименовано в село Сунгай…
В 1908 году по аграрной реформе Петра Столыпина из Архангельской губернии в деревне Закатилово появились Афанасий и Аграфена Копровы. До переселения они жили неподалеку от Холмогор. Афанасий услышал хорошие отзывы от переселившихся ранее в эти края крестьян и соблазнился.
Закатилово «закатилось» под начинавшиеся горы Салаирского кряжа. Ближайшей была гора Вострушка, а далее «синела» более высокая – Синюха. Начинавшуюся с этих гор тайгу, чёрной, зловещей полосой видневшуюся на горизонте, в народе называли Чернь. Закатилово разместилось в двенадцати километрах от Фунино вверх по течению реки Сунгай, у впадения в неё небольшой пересыхающей летом речушки Канадаихи. В народе чаще всего называли эту деревню не Закатилово, а Канадаиха по названию речушки.
Копровы достаточно быстро встали на ноги. Афанасий был очень предприимчив и трудолюбив. Ему удалось построить мельницу на берегу реки Сунгай, перегородив её невысокой плотиной и заставив воду вращать жернова. Со всех окрестных деревень и сёл на мельницу съезжались крестьяне молоть зерно. Особенно многолюдно было осенью, после уборки урожая. Все стремились заготовить муку на зиму. Это был источник хорошего дохода. Аграфена была замечательной портнихой, способной сшить любую одежду, даже изящное зимнее пальто на вате. Её труд также был очень востребован. Они построили первый в Закатилово двухэтажный дом, в одной из больших комнат которого на первом этаже разместилась швейная мастерская Аграфены. Позже по заказу Афанасия местные умельцы изготовили красивый и богато украшенный конный экипаж, можно сказать карету, которую они давали желающим напрокат по особо торжественным случаям. Сначала у них родился сын Василий, а в 1917 году дочь – Пелагея.
В 1913 году в Закатилово переселилась младшая сестра Афанасия – Мария с мужем Фёдором Берсенёвым. Они были впечатлены успешной жизнью родственника и тоже, благодаря молодости и трудолюбию, укоренились на новом месте.
Рогов
Этих лет не смолкнет слава,
Не померкнет никогда!
Партизанские отряды
Занимали города.
Марш времён Гражданской войны
История человечества – это история войн и военных конфликтов, больших и малых. Вследствие них образовывались и исчезали государства, распадались империи. Войны развязывают сильные мира сего, желающие приобрести больше территорий, богатств, власти. За десятки тысяч лет существования на Земле человека разумного наберётся, пожалуй, всего несколько столетий, когда на нашей планете не было войны.
Нужна ли война простому человеку-труженику? Нет, не нужна. Ему нужно, чтобы была семья, дети, чтобы они были живы и здоровы, имели пищу и кров над головой. Ради этого он живёт и трудится.
Разве может быть что-то страшнее войны, когда десятки, сотни и даже тысячи абсолютно здоровых и дееспособных людей мгновенно лишаются жизни, когда взорвавшаяся бомба или снаряд в клочья разрывают только что говорившего и улыбавшегося человека, когда ежедневно видишь кровь, раны и смерть своих товарищей и невольно, психологически готовишься к ней сам. Но, пожалуй, самой ужасной, самой бесчеловечной из всех войн является война гражданская, когда идут отец на сына, брат на брата, когда единокровные люди убивают друг друга. К ужасам войны добавляется богопротивный акт убийства родного человека, гражданина своей страны…
* * *
Гражданская война в России 1917–1922 годов унесла свыше десяти миллионов жизней российских граждан, причём большинство из них были молодые, трудоспособные люди, а свыше двух миллионов не согласных с новой властью граждан эмигрировали.
Мирная жизнь сибирского крестьянства, ненадолго наступившая после двух революций 1917 года, была прервана Гражданской войной. В конце мая 1918 года вооружённые силы белочешского корпуса и внутренняя контрреволюция выступили против новой власти в Поволжье, на Урале, в Сибири. Начался возврат прежних порядков, был установлен колчаковский режим. Второго сентября 1918 года в ответ на мобилизацию в белогвардейскую армию взбунтовались крестьяне Славгорода и села Чёрный Дол в Алтайской губернии. Восстание было жестоко подавлено, но борьба за советскую власть не прекратилась, а наоборот, усилилась. Село Рубцовка и железнодорожная станция, насчитывавшие свыше семи тысяч жителей, оказались одним из центров, где группировались белогвардейцы. Отсюда карательные отряды белых выступали на подавление крестьянских волнений. На железнодорожной станции постоянно находились один-два бронепоезда. Из Рубцовки колчаковцы совершали налёты на окрестные деревни, отнимали у крестьян лошадей, фураж, продукты, насильно мобилизовывали крестьянских парней в Белую армию. Уклонявшихся от мобилизации и выполнения приказов драли плетьми и шомполами, активистов и сочувствующих большевикам расстреливали без суда и следствия. В Причумышье карательные отряды колчаковцев дислоцировались в крупных сёлах Тогул и Сорокине.
В ответ на репрессии крестьяне и немногочисленные рабочие Алтая развернули массовое партизанское движение против колчаковской диктатуры. За лето 1919 года в различных районах Алтайской губернии образовались партизанские отряды. В Славгородском уезде развернул боевые действия отряд Ефима Мамонтова, в Каменском уезде – Игната Громова, в предгорьях Горного Алтая – Ивана Третьяка, в При-чумышье – Григория Рогова.
* * *
Гришка Рогов родился в селе Жуланиха, Мариинской волости, граничившей с Верх-Чумышской, Барнаульского уезда. Его родители – крестьяне-бедняки переселились в Жуланиху из Томской губернии. До призыва в царскую армию в 1900 году Григорий работал в своём хозяйстве и самостоятельно постигал азы знаний. Юношей он был любознательным.
Долгие семь лет Григорий служил в царской армии. Пришлось повоевать в русско-японскую войну 1904–1905 годов, на которой за храбрость и отвагу его наградили тремя георгиевскими крестами. В 1907 году Григорий демобилизовался со службы в звании фельдфебеля и стал работать продавцом в казённой винной лавке, женившись, жил здесь же, много читал. В 1914 году лавку закрыли, и Рогов с женой Александрой, двумя дочерьми и тремя сыновьями остался без работы и крыши над головой. Родственники помогли построить дом. Роговы обзавелись скотом, стали заниматься сельским хозяйством, но Первая мировая война нарушила эти планы. Григория вновь мобилизовали в царскую армию.
Далее были три года очередной для Рогова войны с её смертями, насилием и нечеловеческими условиями жизни. Достаточно быстро ему присвоили звание зауряд-прапорщика. На фронте пытливый Григорий, будучи человеком с активной жизненной позицией, попал под влияние пропаганды революционно настроенных эсеров и большевиков. После Февральской революции 1917 года он примкнул к эсерам, а после Октябрьской – стал поддерживать большевиков. Самоучка Григорий не обладал достаточным объёмом знаний, чтобы глубоко разобраться в происходящих событиях. Да и кто мог тогда в этом разобраться!
Вернувшись в 1917 году с фронта, Григорий Рогов развернул в своём селе активную пропаганду новой жизни без попов и белоручек. В начале 1918 года он избирается членом губернского земельного комитета Алтайской губернии от Мариинской волости, а несколько позже делегируется на первый Кузнецкий съезд Советов. На съезде он разрывает с большевиками и заявляет о поддержке анархизма. Григорий, самоуверенный и властолюбивый по характеру, не желает подчиняться чьей-то воле, диктатуре пролетариата и большевистским принципам.
В июле 1918 года Рогов организует в Жуланихе группу по борьбе сначала против Временного Сибирского правительства[8], а затем – против Колчака. С этой целью он создаёт партизанский отряд. Колчаковцам было трудно справляться с партизанами. Они воевали в хорошо известных им местах, имели обширную разведывательную сеть из числа местных жителей. При малейшей опасности отряд Рогова уходил в Чернь, где найти их было не только трудно, но и опасно.
Со второй половины 1919 года Григорий Рогов уже командует объединённым партизанским отрядом в Причумышье численностью до пяти тысяч человек. Его отряд освобождает от колчаковцев восемнадцать волостей на правобережье Оби, проведя при этом двадцать сражений. В бою под Сорокине он разбил отряд поручика Романовского в полторы тысячи штыков, под Зыряновкой – отряд голубых улан атамана Анненкова численностью 700 бойцов, в селе Тогул разгромил сильный гарнизон колчаковцев численностью свыше тысячи солдат и офицеров.
Однако эти победы ничего хорошего местному населению не несли. Руководствовавшийся анархическими идеями, наслаждающийся властью и вседозволенностью, зачерствевший душой после десяти лет службы в царской армии и двух войн, привыкший убивать и казнить без суда и следствия – Григорий Рогов не пресекал многочисленных грабежей, зверских убийств зажиточных селян, бесчеловечных расправ над священниками и надругательств над церковными святынями. Свой лозунг о новой жизни без попов и белоручек он реализовывал в буквальном смысле. Население Причумышья было запугано действиями его партизан. Они были не менее жестоки, чем колчаковцы.
В июне 1919 года Барнаульский комитет РКП(б) принимает решение о большевизации отряда Рогова и внедряет в него двенадцать большевиков во главе с Матвеем Ворожцовым, принявшим партийную кличку – Анатолий.
В сентябре 1919 года с отрядом Григория Рогова соединяется отряд анархиста Ивана Новосёлова. Командиром отряда становится Рогов, его заместителем – Новосёлов, а роль комиссара выполняет Анатолий. Анатолий пытался переманить Григория на сторону большевиков, но Рогова, попавшего под влияние Новосёлова, переубедить не удалось.
За спиной у анархистов Анатолий с большевиками создавали сельские Советы, подчиняя их краевому съезду Советов. Узнав об этом накануне III съезда Советов Причернского края в начале декабря 1919 года, Григорий Рогов выгоняет из отряда всех большевиков. Отряд разделяется на две части, около тысячи партизан остаются с Анатолием, а около двух тысяч под командованием Григория Рогова и Ивана Новосёлова уходят на Кузнецк[9]. Позже Анатолий создаёт Первую Чумышскую Советскую партизанскую дивизию.
Двенадцатого декабря 1919 года двухтысячный объединённый отряд Григория Рогова и Ивана Новосёлова вошёл в Кузнецк. Партизаны оцепили город и разоружили формирования ревкома. Знаменитая «роговская чистка» длилась трое суток. Смертные приговоры были вынесены колчаковским офицерам, служившим в органах власти в 1918–1919 годах, местным жителям по жалобам за буржуазную пропаганду, милиционерам, торговцам, местному духовенству. Одновременно отряд проводил реквизицию и экспроприацию. Партизаны паковали трофеи. Роговцы подожгли тюрьму, Спасо-Преображенский собор, Одигитриевскую церковь. По разным данным из четырёх тысяч жителей Кузнецка за три дня были убиты от трёхсот до семисот человек. На четвёртый день отряд Григория Рогова разделился. Часть партизан повезла реквизированное имущество в Барнаульский и Бийский уезды, а основные силы двинулись на север, на Щегловск[10]. После ухода роговцев из Кузнецка в него вошли колчаковцы. Они разграбили то, что ещё можно было ограбить: лавки, склады, аптеки, жителей города и окрестных деревень. Подозрительных, по их мнению, людей они убивали без суда и следствия.
Двадцать первого декабря 1919 года роговцы штурмом выбили из Щегловска пехотный полк колчаковцев, но через день у станции Топки в бою с отступавшими частями белогвардейцев понесли большие потери. Около ста партизан было убито, многие ранены.
Двадцать пятого декабря по приказу Реввоенсовета 5-й армии отряд Рогова должен был войти в подчинение командования 35-й дивизии Неймана. Рогов отказался выполнить приказ, и двадцать девятого декабря был арестован. Пятого января 1920 года, уже будучи арестантом, он возвращается в частично сожжённую партизанами тюрьму разграбленного Кузнецка для расследования его прегрешений перед советской властью и трудовым народом. Вскоре его этапировали в Новониколаевск[11]. В тюрьме его сильно избивают, однако в феврале реабилитируют и даже выдают десять тысяч рублей из партийной кассы Новониколаевска за заслуги перед революцией. На предложение вступить в партию большевиков и перейти на работу в советские органы власти Григорий Рогов ответил отказом и уехал в Жуланиху.
По приезде в Жуланиху Григорий некоторое время болел, дало знать пребывание в тюрьме, но от своей мечты – создать в своём селе истинную трудовую коммуну без белоручек, кулаков и попов – он не отказался. Вокруг него снова образуется группа единомышленников и бывших партизан отряда.
Четвёртого мая 1920 года Рогов с небольшим отрядом предпринимает дерзкое нападение на село Тогул, громит все советские органы и учреждения, забирает их деньги и имущество. На борьбу с ним направляется отряд ЧОН[12]. На сей раз отряд Григория Рогова был слишком мал, чтобы оказать серьёзное сопротивление новой власти, они пускаются в бега. Два месяца Рогов, преследуемый чоновцами, прячется по окрестным деревням, в основном у бывших партизан своего отряда. Третьего июля они вместе со своим командиром эскадрона Возилкиным заночевали на сеновале в деревне Евдокимово Дмитро-Титовской волости Барнаульского уезда у хорошо знакомого им крестьянина Евгения Тагильцева. Опасаясь за свою жизнь, Тагильцев сообщил об этом председателю партячейки Дмитро-Титово Полетаеву, который застрелил Рогова при задержании. Получалось противозаконно, поэтому, по официальной версии, Григорий Рогов вырвался из окружения милиционеров и побежал к реке Чумыш. Его ранили в ногу. Поняв, что он не сможет дойти до реки и, не желая быть схваченным, Рогов застрелился.
Так оборвалась жизнь, безусловно, знакового, влиятельного, авторитетного персонажа Гражданской войны на Алтае – Григория Рогова.
* * *
В Гражданскую войну на Алтае создалась и успешно действовала против «белых» не Красная, а своя – повстанческая армия. Известно о ней куда меньше, чем о повстанцах батьки Махно. В советское время тему крестьянского повстанчества в Гражданской войне не жаловали. Повстанцев называли «зелеными» и фактически приравнивали к бандитам, иногда смешивая ещё и с «белыми», хотя, если говорить об Алтае, именно повстанцы освободили регион от «белых», подготовив почву для установления здесь советской власти.
Схожей с судьбой Рогова была участь и других командиров повстанческих отрядов. Когда на Алтае была восстановлена советская власть, Ефим Мамонтов получил назначение помощником инспектора пехоты 5-й армии, затем – начальником отдела снабжения запасных частей 5-й армии. В отличие от Рогова, Мамонтов был более сговорчив с красными, но это ему не помогло. Несмотря на то, что с июня по сентябрь 1920 года Мамонтов был командиром Первой отдельной красной добровольческой Западно-Сибирской стрелковой бригады, сражался против врангелевцев, затем командовал бригадой в составе 27-й стрелковой дивизии войск внутренней службы, 25 декабря 1920 года его арестовали органы ВЧК в Барнауле. Позже Мамонтова освободили, но в конце февраля 1922 года он был убит в деревне Власиха под Барнаулом. Точные обстоятельства убийства бывшего повстанческого командира неизвестны. Есть версия, что он стал жертвой агентов ВЧК, расправлявшихся с неподконтрольными и ненадежными бывшими партизанскими командирами.
Алтайская губчека намеревалась ликвидировать и Ивана Третьяка. Однако этого не произошло, поскольку чекисты Власов и Петухов отказались выполнять такое распоряжение. Они заявили, что если человек виноват, то его надо судить, а не убивать из-за угла. Позже, 20 августа 1937 года Ивана Яковлевича Третьяка всё-таки расстреляли как японского шпиона.
Советская власть боялась подобных людей – «буйных» фронтовиков, полевых командиров, пользовавшихся большим авторитетом среди крестьянства и имевших личные заслуги в борьбе с «белыми». Ведь многие из таких командиров никогда не скрывали своего несогласия с большевистской политикой, считая её наступлением на интересы трудового крестьянства, тогда ещё составлявшего основное большинство населения России.