Геннадий Головко
Снайперы
В лагерь она пришла, когда уже начало смеркаться. И, первым, кого она увидела, был, конечно, Шон.
– Ну, как поживает наш русский медведь? Не съел еще тебя? Говорят, медведи любят человечину? Особенно, русские. Он явно готовил эту речь заранее, и Джейн это прекрасно понимала.
– За целый день мог бы придумать что-нибудь пооригинальнее.
– А ты… А ты… тоже мне. Шон покраснел, и не знал, что сказать в ответ.
– Я не поняла, кто и на кого сердится? Сам отсыпался, пока я дежурила. Или ты забыл приказ полковника? А, вот, кстати, он и идет к нам. Здравия желаю, господин полковник! Джейн козырнула командиру.
– Желаю, желаю, нехотя ответил Морган. Ну, докладывай, что там у тебя на посту? А то я что-то только от тебя ни одного доклада за эти дни не услышал. У Джейн лихорадочно запрыгали мысли, но она сумела собраться и отрапортовала:
– Докладываю. На посту все спокойно. Наладила связь с той стороной. Т.е., с русским снайперов. У нас договоренность, как бы… о ненападении. Дали добро на то, что мы будем дежурить на нашей стороне, не мешая друг другу.
– Молодец! И, все-таки, женщина может гораздо больше, чем мужчина. Договориться с кем угодно, о чем угодно, и без единого выстрела выиграть дуэль! По возвращении, буду ходатайствовать о твоем поощрении.
– Спасибо, сэр!
– Молодец, девочка! – Морган потрепал ее за плечо. – А как твой оруженосец?
– Все в порядке, сэр. Только вот сейчас его роль стала не актуальной, – неожиданно для себя выпалила Джейн скороговоркой. – сейчас мирное время, противника уже нет, и меня не от кого охранять. Разве что, от медведей, – она хитро покосилась на Шона. Тот стоял бледный, с белыми, как мел губами. – Так что, если вам нужен человек, можете его забрать в свое распоряжение, где он будет больше нужен. Шона как молнией ударило. Он краснел, бледнел, но был не в силах что-либо вымолвить.
– Прекрасно, моя девочка! Мне как раз на кухню нужен работник, а то повар не успевает делать заготовки дров. Ну, теперь мы с голоду не умрем! Пойдем со мной, унтер-офицер. Покажу тебе новый фронт работы. Шон вяло поплелся за полковником, то и дело, оглядываясь на Джейн. Та, издевательски показала ему язык и рассмеялась. Как здорово все получилось! Теперь мне никто не будет мешать и докучать своим детским нытьем!
Следующее утро выдалось солнечным и жарким. Захватив с собой все необходимое для стройки наблюдательного пункта, Джейн буквально долетела до полянки. Первым делом, конечно же, она кинулась к своему картонному письму. На нем ничего не было написано, зато, в самом его углу кнопкой была прикреплена маленькая фотография изображением вниз. Сердце Джейн так застучало, что, казалось, вылетит из груди. Она осторожно открепила фотографию и внимательно на нее посмотрела. На фотографии был молодой человек в военной форме с нашивками старого образца лейтенантского звания с короткой стрижкой (видимо, сразу после призыва), пронизывающими серыми (как ей показалось) глазами, четким прямым носом, волевым ртом и подбородком. Короче, красавец! Господи, какой красавец! Она не могла оторвать от него взгляд. А вот тут что-то написано на картонке. «Это я в 41-м, сразу после призыва. Фото сделано в Москве, перед отправкой на фронт. Сейчас я капитан». Ого! Уже капитан! Но как красив! И как же хочется с ним встретиться! А, будь, что будет! «Нам нужно обязательно встретиться. Давай завтра на нейтральной территории, 250 м. от меня влево на 35 градусов, возле пруда в 7.00. Я буду одна». Господи, что я делаю? Но у меня просто разрывается душа – как хочется его увидеть! Немного успокоившись, она собралась с мыслями, начала строительство шалаша, а когда он уже был практически завершен, ее вдруг осенило: а зачем ждать его ответа до завтра? Ведь он все прекрасно видит! Тогда, нужно показать ему мой ответ. И тут она помахала ему рукой, ожидая ответа. Солнечный зайчик не заставил себя долго ждать. Он радостно запрыгал в районе середины огромной березы. Джейн вытащила из-за спины картонку и показала ее «зайчику». Тот исчез. Дура. Какая же я дура! Я же его напугала! Нельзя быть такой настойчивой! Фу, как некрасиво! Ты же девушка! И сама первой предлагаешь парню свидание! От досады и стыда она готова была провалиться сквозь землю. Все понятно. Парни не любят таких настырных, и правильно. Получается, что я первая вешаюсь ему на шею! Какой стыд! Уйти, немедленно уйти! Она начала торопливо собирать вещи, как вдруг что-то ослепило ее на мгновение. Конечно же, это ты, дорогой мой заяц! Он снова запрыгал, но теперь уже, как настоящий – снизу-вверх. Значит, он согласился?1 Ура! Согласился! Джейн на радостях замахала ему руками! До встречи, мой сероглазый заяц!
Обстановка в лагере была какой-то напряженной. Все вокруг о чем-то тревожно шептались. Джейн примкнула к одной из групп. Оказывается, откуда-то поползли слухи о ом, что японцы собираются вернуться на остров. Откуда они взялись? Неужели их не всех перебили? И, чтобы окончательно поставить все токи над i, полковник Морган несмотря на поздний час, объявил общее построение.
– Слушайте меня, сынки! До нас дошли слухи, что узкоглазые снова могут сделать попытку захвата нашего острова. Не знаю, правда это, или нет, но мы должны быть к этому готовы. Поэтому, с завтрашнего утра мы усиливаем все посты, организуем дополнительное патрулирование. Связистам, держать постоянную связь с землей! Всем все понятно? Ну, тогда, можете отдыхать. И, смотреть всем в оба! Потом, подойдя к Джейн, спросил: – Ты вот отдала своего охранника. А справишься сама?
– Конечно, сэр! – бойко ответила Джейн. В крайнем случае, помогут русские. Ведь они круглосуточно следят за нами, и не в их интересах, чтобы японцы вновь захватили остров.
– И то верно, – пробурчал в ответ Морган. – Ладно, спокойной ночи! И – береги себя, девочка.
– Спасибо, сэр! Хороших снов!
Следующее утро выдалось ветреным и прохладным. Слава богу, в своей лачуге я теперь одна. Холерика – Шона переселили в палатку поваров, поближе к кухне. Хотя, жаль мне его, беднягу, я уже к нему где-то привыкла. Надо бы с ним поговорить. Позже. А сейчас – на боевую позицию! То есть, на свидание! Господи, как же давно я не была на свидании! А на таком необычном вообще никогда! Как романтично! Рассвет, еще пахнет войной, но уже поют птицы, благоухает природа. Да и принц мой не совсем обычный. То есть, даже совсем необычный – русский! Я их, в принципе, никогда и не видела. Ну, не считая, конечно, одного недавнего раза. Об этом думала Джейн, идя уже знакомой тропинкой. Однако, нужно дойти до пруда. Интересно, он уже там, или мне придется его ждать? Нужно было, наверное, немного опоздать. Ну, минут на 10-15, как и принято воспитанной девушке. Ну, о чем ты говоришь! Мы еще практически на войне! Какое тут опоздание (это самооправдание)? А если он придет, а меня нет? Подумает, обманула, пошутила, обидится, и я его больше никогда не увижу. Нет, не дай бог! Шире шаг! Последние метры давались ей с большим трудом. Сердце колотилось, как язык в брюхе колокола и, казалось, его грохот его разносится по всей округе, а ноги сейчас подкосятся, не выдержав напряжения. Ну, вот и оно, озерцо. Небольшое, но, как оказалось, очень чистое, прямо девственное. Вокруг него несколько березок и густые кусты на другой стороне. И где же мой кавалер? Никого. Не может быть. Ровно 7.00. Испугался? Опоздал? Не отпустили? Мысли летали в голове, как стая ведьм на шабаше. Настроение испортилось. Ладно, подожду 5 минут и пойду. Больше такой глупости я не сделаю никогда! Какая дура! Опустилась до того, чтобы самой назначать кавалеру свидание! Да еще и незнакомому, и иностранцу! Провалиться мне от стыда сквозь землю! И тут. Она вдруг четко ощутила чье-то присутствие. Резко обернулась. Он стоял почти вплотную к ней и улыбался.
– Господи, как же ты меня напугал! Василий был точно, как на фотографии. Только немного постарше, помужественнее, что ли. И волосы. Хоть они были под пилоткой, его волосы были густые, почти черные. А глаза! Да, она угадала. Они были серо-синими, глубокими и какими-то удивительными, добрыми и внимательными.
– Извини, что напугал. Но я же снайпер и умею маскироваться. Я уже час тебя жду. – его голос отдавал бархатным баритоном, был каким-то манящим и вкрадчивым. Ему хотелось верить. Да и его английский был вполне сносным.
– Прости, я просто не ожидала, что ты появишься так…
– Как приведение? – рассмеялся Василий. Они оба залились смехом, как будто, с них спала тяжелая ноша скованности.
– Присядем? – Василий показал на упавшее дерево на берегу пруда.
– Присядем, – улыбнулась Джейн.
– А ты еще красивее, чем в прицел. И тут, поняв, какую глупость он спорол, Василий осекся. – Извини, ради бога, неудачное сравнение.
– Да уж. Ничего, я же тоже привыкла смотреть в прицел. Только на врагов. А с друзьями я привыкла общаться, глядя глаза в глаза.
– Я за. Тогда, будем друзьями? Он протянул ей руку.
– Давай, – она протянула свою в ответ
– Какая у тебя нежная рука. И глаза…
– Что глаза?
– Карие, темные и очень красивые. А рука маленькая и нежная. Я уже забыл, когда в последний раз держал в своей руке женскую руку.
– И много ты рук передержал?
– Да нет, смутился Василий. – Не успел. Ускоренные курсы в 41-м и сразу на фронт. Так что, не довелось. Ни пообщаться, ни жениться.
– Мне тоже. Тоже не успела. Все война. Ну, вот она и закончилась и скоро мы все разъедемся по домам.
– Да, а ты из какой Америки? Извини, ты смуглая и похожа немного на индейцев.
– Так оно и есть. Мой отец из племени уичито, это в штате Канзас. И город наш называется так же. Ты когда-нибудь был в Америке?
– Конечно, нет. Хотя, очень хотел бы. Наверное, у вас тоже красиво?
– Почему тоже? У нас очень красиво. И зимой, и летом. Правда, иногда случаются торнадо. Это потому, что живем мы между Канадой и Мексиканским заливом. Нас называют «люди южного ветра». А откуда ты?
– Я тоже из южных краев. Только России. Судя по твоим описаниям, наши с тобой местности очень похожи.
– Скучаешь по своим?
– Конечно. У меня дома отец, его новая жена и ее сын. Но, все равно, я их люблю, как родных.
– А у меня семья большая. И все братья. Их у меня трое. И все младше меня. Слава богу, что им не пришлось воевать. Хоть живыми остались. Отца тоже не призвали. Он у меня инвалид, повредил ногу, когда свалился с лошади. Теперь хромает. А мама – красавица, с Севера.
– Видимо, своей красотой ты удалась в нее?
– Может быть, – Джейн кокетливо улыбнулась. – Но только не характером. Он у меня в отца, горячий и свободолюбивый. Кстати, это про тебя говорил твой друг, что ты убил больше 300 фрицев?
– Ну да, я же воюю с 41-го, прошел всю Россию на Восток, когда отступали, потом обратно до Берлина, когда гнали немцев, а теперь вот здесь. Но, кажется, уже отвоевались. Вот и подруга моя верная – винтовка Мосина уже 4 года со мной. Бок о бок. И в бою, и в праздник.
– Ух ты, какая! Можно посмотрю? Какая интересная. Помощнее моей будет. А вот эти насечки на прикладе?.. Убитые? Ну да. А я как-то об это и не думала. Да и не стоит марать свой приклад пятью насечками.
– Это правильно. Гордится этим не нужно. Каждая человеческая жизнь бессмертна. Но, если в этой жизни нет ничего человеческого, тогда и не нужно ему топтать Землю, занимать чье-то место.
– Как странно ты говоришь… И ведь все верно.
– Ладно, хватит об этом. Может, перекусим?
– Ой, а я ничего и не взяла с собой! Растяпа! Наверное, и жена из меня будет никудышной…
– Не говори глупости. Ты очень добрая и по духу очень на меня похожа. Ты будешь прекрасной женой и мамой. Я тебе это точно говорю. Нет, опыта у меня нет, я просто чувствую. Ты на мою матушку похожа. Такая же добрая и красивая. Она у меня была казачка. По-вашему, воительница, род такой. Лихой, смелый, решительный. И женщины в роду все ярко-красивые, гордые и независимые.
– Точно. Точно, как у меня. Ну, и сколько же у меня будет детей? – Джейн хитро прищурилась. Василий, подыграв ей, тоже внимательно оглядел ее с ног до головы:
– Трое. Две девочки и один мальчик.
– А откуда ты знаешь? – не унималась Джейн
– По глазам. А еще потому, что я так хочу. Джейн резко покраснела и смутилась.
– А при чем тут ты? Ты что, мне в женихи набиваешься?
– Набиваюсь. Нравишься ты мне, – Василий смутился, – а я?
– Что? – одними губами прошептала Джейн
– Ну. Это… я тебе как? В смысле, ну, ты, короче поняла. – Василий залился краской.
– Не знаю, – Джейн встряхнула головой и, дразня, посмотрела на него. – Еще не разобрала. Она громко рассмеялась. – А давай искупаемся?
– А обед?
– Потом пообедаем. Смотри, какая водичка! Чистая, как слеза! Я еще ни разу не купалась в Японии. Когда еще доведется?
– Я тоже. Слушай, так как же мы купаться будем без купальников?
– А очень просто. Ты на одной стороне, а я на другой. Только, чур не подсматривать!
– Ну. Вот еще… Хорошо, договорились.
Василий перебежал в кусты на ту сторону пруда и стал быстро снимать с себя пропахшее гарью и потом обмундирование. Тем временем, Джейн быстро скинула с себя все и кинулась в прозрачную воду. Вода оказалась бодрящей и свежей, как будто бы она состояла из миллиона щекочущих пузырьков. От счастья даже захватило дыхание и захотелось крикнуть что-нибудь такое!… Но из груди вырвалось только томное мурчание. Боже, какой кайф! А кто это фырчит на той стороне пруда? Ай да Василий! Он был счастлив, как ребенок, и издавал звуки моржа в проруби. Это было незабываемо. Они плавали и дурачились, поднимая брызги воды во все стороны. Но дистанцию держали, как равнение в строю. Известное дело, военные люди. Хоть и разнополые. Когда вылезли из воды, амуницию пришлось одевать на мокрое тело. Это было ужасно, а так хотелось еще побыть без этой кольчуги и тяжеленных сапог! По крайней мере, сейчас бы подошли легкие летние туфли и прозрачное ситцевое платьице. Ничего, ничего, нужно еще немножечко потерпеть. Василий вытащил из рюкзака две банки тушенки, полбулки хлеба, кусок сала и, зачем-то кусковой сахар. Ловко открыв тушенку штык-ножом и порезав хлеб и сало, молодые люди накинулись на пищу. Еще бы! Молодые, вечно голодные дети войны, да еще и после водных процедур…
