Геннадий Александрович Семенихин
Комиссар

 
Врагу не сдается наш храбрый «Варяг»,
Пощады никто не желает.
 

И вот поверьте, что нас, уставших смертельно и надломленных, будто кто подменил. Будто и силы прибавились, и рука винтовку тверже держать стала, и враг не таким уже страшным представился. Снова бежим на фрицев в атаку. Они по пас из пулеметов и автоматов без перерыва строчат, а мы винтовки наперевес и во весь голос «ура»!

Глянул я на комиссара, а у пего глаза выкатились, застыли, а по щеке кровь. Сразила его вражья пуля в самый разгар атаки, и упал наш комиссар навзничь, как скошенный, руками вперед. Тут кто-то и крикнул: «Ребята, комиссара убили! Не посрамим чести Армии Красной, отомстим за него!» И словно еще свирепее мы стали.

Бежим вперед, земли под собой не чуем, прямо на фашистскую цепь бежим. Не выдержали фрицы, назад пустились. Ну, тут и пошло. Кого штыком, а кого прикладом, много мы положили их в тот трудный час.

А когда вернулись на старое место – видим, комиссар уже холодный, не дышит, а глаза так и остались открытые. Будто видит он нас, сказать что-то хочет, но не может. Смотрят они совсем как живые, и столько в них твердости, словно вот-вот комиссар поднимется и крикнет.