«Ситуация, – отметил про себя старик. – Эка она какими словесами шпарит!»
Его взгляд, минуя светлые локоны молодой женщины, устремился в окно, за которым шумела предвечерняя улица, бледный рот покосился.
– Две ситуации, – машинально повторил он, – и вы спрашиваете совета, какую из них выбрать. Скажите, а у человека, который вам столь дорог, супруга есть?
– Да.
– А дети?
– Тоже двое: мальчик и девочка.
Старик пододвинул к себе прислоненную к ближнему книжному шкафу толстую коричневую палку, сцепил на ней желтеющие жилистые ладони, уткнулся в них подбородком.
– Так, – произнес он врастяжку, – итого четверо взрослых и четверо детей. Слишком велика доля риска.
– Я вас не понимаю, – пролепетала его собеседница.
Он резко оторвал подбородок от сцепленных ладоней.
– А чего же тут понимать! Вы подумали о том, как трудно будет ему, тому, кто вас любит, бросить своих детей и привыкать к вашим? А если новая любовь окажется несостоятельной и скоро даст трещину?
Молодая женщина вызывающе встряхнула головой, и светлые ее волосы рассыпались.
– Что же, вы считаете, что у меня не может быть любви такой, как у Анны Карениной?
– Э… милочка! – ответил старик с дребезжащим смехом. – Не ворошите, пожалуйста, прах Анны Карениной. Иные времена – иные песни. Я не знаю, какую бы ситуацию предпочла бы сейчас Анна Каренина, окажись она в ваших обстоятельствах, но под электричку она явно не бросилась бы.