Развитие языка – Гай Дойчер
Язык – величайшее изобретение человечества, вот только его никто никогда не изобретал. Этим парадоксом обусловлен наш интерес к языку, а также с ним связаны многие из его загадок.
Кто все-таки придумал столь сложную и многоуровневую систему, как язык? Можно ли проследить происхождение его структуры? Или он имеет божественное происхождение и был ниспослан Адаму в готовом виде? Как язык определяет образ жизни человека и судьбу народа? Почему одни языки сильно меняются со временем, а другие остаются практически неизменными? Какую роль играют метафоры в формировании языковых структур? В чем суть такого масштабного феномена, как отличие порядка слов в разных языках?
Эти и другие вопросы, опираясь на актуальные исследования в современной лингвистике, автор рассматривает на страницах своей книги.
При всех своих достижениях, лингвист XIX века Август Шлейхер с неприличным рвением отстаивал идею о языке как живом организме, который зарождается, достигает некоего пика и постепенно увядает. Полтора века спустя Гай Дойчер наводит микроскоп на эту сомнительную теорию и преподносит ее в новом свете: человеческий язык действительно можно рассматривать в контексте биологических циклов, но если это и растение, то, скорее, постоянно мутирующий многолетник, который претендует на ведущую роль в Plants vs. Zombies. Автор честно признает, что современная наука не в состоянии ретроспективно отследить развитие цветочка до оригинального семени или хотя бы до корешка, но героически выстраивает хитроумные гипотезы, призванные пролить свет на то, как язык мог перейти от базовых конструкций условного типа «человек видеть мамонт» (т.е. сочетаний простых слов-объектов и слов-действий, с которых по идее должна была начинаться речь) к сложносочиненному синтаксическо-морфологическому комплексу, отягощенному всякими там временами, модальностями и придаточными. Еще одним характерным фактором языковой эволюции оказывается вечное движение от реального к абстрактному, которое влияет не только на лексику, но и на саму структуру языка (а поподробнее о лингвистической метафоричности можно почитать у Лакоффа и Джонсона ). При этом Дойчер старается не брать ничего с потолка, а вооружается компаративистикой и этимологией, пытаясь отыскать веские улики в механизмах ныне существующих представителей ветвистого лингвистического древа. Что же касается постоянных мутаций, то здесь, по мнению автора, виноваты такие удобрения носителей, как стремление к экспрессии, поиску аналогий и банальной лени (вежливо названной здесь «экономичностью»). Языки страдают от разнообразных разрушительных сил на всем протяжении своего существования, но именно эти деструктивные процессы зачастую и в ответе за их обогащение – таков один из ироничных выводов этой книжки. Вдобавок ко всему, будучи специалистом по семитским языкам, Дойчер не мог не рассмотреть в эволюционном контексте и структуру типичного семитского глагольного корня из трех согласных – и в отличие от остального текста, более-менее дружелюбного к нелингвистам (к коим, несмотря на соответствующий дипломчик, я все еще причисляю себя, мырхырхыр), здесь среднестатистический читатель рискует слегка увязнуть в технических подробностях.