Евгений Гаркушев
Грани матрицы
– Здесь же можно стоять, – заметил я. – Чего ты боишься?
– А вдруг поскользнусь и утону? – серьезно спросила Инна.
Да уж…
Аккуратно переступая, девушка подошла ко мне. Приблизилась почти вплотную. От нее легко пахло дорогими духами, дыхание было свежим.
– Хочешь, продемонстрирую тебе возможности техники будущего? – тихо спросила она.
– Хочу.
– Закрой глаза.
Я послушно закрыл – что мне оставалось делать?
– Нет, не верю, – тихо вздохнула Инна. – Я сама…
Мягкая нежная ручка легла мне на глаза. Девушка была рядом, меня касались не только руки, но и ножки, и что-то еще…
– Сейчас мы переместимся на тропический остров. Куда ты хочешь – на Гавайи, на Карибы или на Фиджи?
– Конечно, на Фиджи, – не задумываясь, выбрал я. Послышался легкий шум, подул ветерок.
– Смотри!
Я открыл глаза. Над головой – звездное небо. Вокруг – океан. Точнее, с одной стороны – остров с низким песчаным берегом и теряющимися во тьме пальмами. Но с трех других сторон – океан. И никого вокруг.
Наверное, я должен был испытать романтический восторг. Да, вокруг было очень красиво. Но мне стало не по себе. Даже жутко. Я вспомнил об акулах. Аккуратно взял Инну за талию и предложил:
– Может быть, выйдем на берег?
– Нельзя, – покачала головой девушка.
Глаза ее мечтательно закрылись, рот, напротив, полуоткрылся. Блеснули ровные белые зубки. Безумие… Я, наверное, сошел с ума. Но она хотела, чтобы я ее поцеловал. И я это сделал. На краю бескрайнего океана. В том месте, которого не должно было существовать…
* * *
Минуты две мы целовались. Девушка тихонько мурлыкала. По-моему, она не так уж и боялась потеряться или утонуть. Что довольно-таки странно для человека, не умеющего плавать. А потом я вдруг осознал, что мы продолжаем стоять на гладком кафельном полу.
Да, вода вокруг колыхалась, как в океане. Да, дул легкий ветерок с некоторыми обобщенными тропическими запахами. Но дно океана было выложено кафелем!
Я выпустил Инну и поглядел под ноги. Маленькие цветные рыбки сновали над белым кафелем. Время от времени рыбки тыкались носами прямо мне в ногу, но я этого не ощущал. А некоторые рыбы буквально вплывали в ноги.
– Голограмма? – догадался я. – Но ветер? Волны?
– Специальные установки, – объяснила Инна, проводя пальцем по моей щеке. – Техника очень дорогая. Чтобы купить такой бассейн, мне пришлось выложить полугодовую зарплату. А в «Институте К» я зарабатываю хорошие деньги… Хочешь посмотреть, как все на самом деле?
– Еще бы…
Инна взяла свисток, болтающийся на шее, поднесла к губам, что-то шепнула, и тропический океан исчез. Резко придвинулись стены. От неожиданности со мной едва не приключился приступ клаустрофобии. Потолок был в метре над головой. Бассейн – размером три метра на три.
– Но как я плавал здесь? Я ведь плыл до середины бассейна долго! А этот бассейн я могу преодолеть в два гребка!
Девушка покачала головой, лукаво поглядывая на меня.
– Компьютерная система создает незаметное, но мощное течение, фиксируя твое положение и скорость. Ты работаешь «мышкой» на коврике – система вычисляет, куда ты должен добраться согласно созданной иллюзии, соответственно изменяет картинку, а ты плывешь практически на месте из-за течения воды. Но тебе кажется, что не вода течет навстречу тебе, а ты рассекаешь ее. Картинка же постепенно смещается. Такое вот применение теории относительности. Если знаешь, в чем дело, часто подмечаешь «краевые эффекты». Когда подплываешь к бортику, по стенам идет рябь. Когда резко останавливаешься, инерцию преодолеть практически невозможно, Бывает, волной тебя даже выбрасывает на стену. Впрочем, все почти безопасно…
– Ты и правда не умеешь плавать?
– Умею. Кто в своем уме станет покупать такую дорогую вещь, если не сможет ей пользоваться? У меня по плаванию первый разряд. Но и ты плаваешь очень неплохо. Хорошая техника.
– Тренировался в свое время. Инна продолжила объяснения:
– Тебя я просила не отходить потому, что бассейн предназначен для одного человека. Для двух наблюдателей на такой площади невозможно поддерживать достоверную иллюзию. Только в том случае, если их движения согласованны и они перемещаются в одну сторону. Поэтому для двоих предназначены только статические пейзажи.
Инна опять поколдовала с непромокаемым пультом управления, и вокруг появился еще один ночной ландшафт: звезды, ивы на берегу реки, медленно текущая вода… Я вновь попытался обнять девушку, но она выскользнула и растаяла в туманном мареве. Сделав несколько гребков, я так и остался среди тумана. Тогда я увеличил темп, поплыл быстрее. Вода вокруг забурлила, и внезапно я наткнулся на стену. Вокруг была все та же река, а передо мной небольшим островком вырос кусочек стены. Двигаясь вдоль него, я на ощупь нашел коридорчик и поднялся по лестнице. Инна была уже там – вытирала волосы большим махровым полотенцем. На поверхности бассейна, положение краев которого теперь было трудно определить, играли лунные блики.
– Не хочешь больше купаться? – спросила девушка.
– На сегодня, наверное, хватит.
– Тогда пойдем ужинать.
* * *
Я бы, конечно, хотел организовать ужин при свечах. Или пойти в ресторан. Но на рестораны у меня не было денег. Да и на домашний ужин тоже. Не я был здесь хозяином, а в чужой монастырь со своим уставом не лезут.
Инна выставила на стол странные отбивные – не иначе, растительного происхождения, капустный салат и хлеб, оставшийся от завтрака. Девушка, наверное, строго следила за своей фигурой. Я после целого дня работы и купания съел бы больше, но приходилось довольствоваться тем, что имелось. Попросить добавки я стеснялся.
Когда с едой было покончено, хозяйка отвела меня в маленькую комнатку с кроватью, тумбочкой, небольшим шкафом и конечно же панелью жидкокристаллического монитора на стене.
Взяв меня за руку, Инна улыбнулась и сказала:
– Твоя спальня.
После чего упорхнула так стремительно, что я не успел даже ничего сказать. Некоторое время посмотрев телевизор, я лег. Ночью ко мне приходили, к сожалению, только кошмарные видения. Хозяйка скрылась у себя и не показывалась.
Утром я проснулся очень рано. Солнце лишь немного поднялось над горизонтом.
Вставать я не торопился. Лежал, размышлял. Что со мной происходит? Как я дошел до жизни такой? Кто на самом деле моя хозяйка? Откуда у недавней студентки просторные хоромы почти в центре Москвы? Вряд ли в последнее время жилье здесь подешевело… Объяснений найти можно немного: богатые родители, богатый любовник, хорошие заработки… Последняя версия выглядела чересчур фантастичной.
Солнечный луч из окна дополз до моей щеки. Я уже подумывал было подняться, когда на пороге появилась Инна. Сейчас она была не просто хорошенькой, а красивой. Брови вразлет, яркие полные губы, строгий деловой костюм из серой шерсти, который подчеркивал все достоинства ее фигуры.
– Мне пора на работу, – улыбнулась она. – Отдыхай. К вечеру я приеду.
– Ты обещала мне карточку-проездной, – напомнил я. – Мне нужно кое-куда съездить. И еще – как мне вернуться? Договоримся на определенное время, или мне ждать тебя у подъезда?
Инна достала из сумочки пластиковую карточку и связку ключей, которые, собственно, тоже представляли собой карточки разных размеров и форм, и бросила их на кровать.
– Мне бы не хотелось, чтобы ты куда-то ездил сегодня. Но если нужно – действуй. Я не вправе тебе указывать. На карточке – сто рублей. Это четверть моей зарплаты в институте. Как пользоваться карточкой, разберешься.
– Спасибо, – кивнул я.
Девушка ушла, а я устремился в гостиную, к телевизору. Компьютер быстро сообщил мне, каким образом пользоваться кредиткой и получать информацию о том, сколько денег на ней осталось.
Неименную кредитную карточку – а Инна дала мне как раз такую – можно было «подзаряжать» деньгами. И рассчитываться с ее помощью почти за все. Даже в «пульте дистанционного управления» компьютером-телевизором обнаружилась щель, куда можно было засунуть любую кредитку и оплатить большинство услуг. Но большей популярностью пользовались именные кредитки – ими не мог воспользоваться никто посторонний. Да и идентификатор открывал доступ к счету в государственном банке. Но условия пользования этим счетом были жесткими, и счета на идентификаторах использовались редко, в экстренных случаях.
С помощью компьютерной сети или по телефону, что, в общем-то, было одно и то же, прямо домой можно было заказать практически любую вещь: продукты, одежду, мебель, технику, цветы. Для мелких вещей рядом с дверью был вмонтирован приемный короб – чтобы не отвлекаться, открывая курьеру.
Мне сразу же захотелось заказать Инне цветы. Но по трезвом размышлении я решил этого не делать.
Конечно, ласка и внимание приятны даже кошке. Только вот покупать девушке цветы за ее же деньги… Возможно, я не тяну на рыцаря, но и альфонсом никогда не был. Вот съезжу за деньгами, обещанными мне неизвестным доброжелателем, тогда и будем думать о подарках.
Компьютер выдал мне и информацию о том, как управлять режимами бассейна. Нужно было всего лишь произносить в «свисток» ключевые слова, активирующие разные голограммы. А скачивались они из Интернета. Или моделировались на компьютере с помощью специальных сервисных программ.
Я пошел и искупался в бассейне – зачем отказывать себе в небольшом удовольствии? Создал небольшую голограмму: озеро на дне пещерного грота, ледяные сталактиты и сталагмиты вокруг. Наскоро позавтракал, оделся, вышел из квартиры и, небрежно поглядывая по сторонам, отправился к метро. У меня не было с собой идентификатора, но я не собирался шарахаться от людей. Чем естественнее ты себя ведешь, тем меньше вероятность привлечь внимание представителей правоохранительных и карающих органов.
* * *
Поездки в метро не так уж сильно отличались от прежних, пятьдесят лет назад. Когда я спускался сюда вместе с Инной, было, откровенно говоря, не до того, чтобы глазеть по сторонам. Сейчас я мог осмотреться. Народу прибавилось, и публика попадалась весьма странная. Я имею в виду одежду, то, что люди с собой тащили и как они себя вели.
В вагонах встречалось очень много пожилых людей и стариков. Пожалуй, дело не в том, что всем им срочно куда-то пришлось ехать. Общество постарело. Рождаемость, как и предполагали демографы, снизилась. Благодаря достижениям медицины люди стали жить дольше. Поэтому бодрые старички доминировали в общественном транспорте. Ну и, наверное, у них все же имелось больше свободного времени.
Вместо разовых и долговременных карточек для расчетов при входе в метро использовались универсальные кредитки. Как в добрые старые времена, проезд стоил копейки. Правда, не пять, а пятнадцать.
С двумя пересадками я добрался до станции, на которой покупал фрукты перед днем рождения двоюродного брата. Метро «Алексеевская» – я едва не забыл само название, но хорошо помнил линию и расстояние от кольцевой.
Конечно, пейзаж вокруг изменился. Исчезли лотки, появилось несколько новых стеклянных магазинчиков. А вот планировка станции, на мое счастье, осталась прежней.
Урн вокруг оказалось порядочно. Но уж если следовать некой абсурдной логике, в прошлый раз я уделил внимание одной из них – выбросил туда коробку из-под сока. Запомнилось мне это потому, что тогда урн было не так уж много, и эту пришлось поискать. Не люблю мусорить на улицах!
Урна стояла в нише, образованной стенами станции и соседнего магазина – древней, устаревшей постройки. Она была переполнена. Вокруг бежало по своим делам порядочно народа.
Казалось бы, чего проще – опрокинуть урну, забрать из-под нее обещанную карточку, да и идти восвояси… Но что-то мешало мне это сделать. С минуту я торчал на виду, разглядывая голую стену. Потом наконец решился, подошел к урне, аккуратно высыпал ее содержимое на землю. Перевернул стальной контейнер и увидел прикрепленный к дну конверт из плотной коричневой бумаги.
Поспешно оторвав конверт от дна урны, я открыл его. В нем обнаружились две карточки и еще один конверт – поменьше. Одна карточка была расчетной, но не такой, как дала мне Инна, а с золотой полоской по краю. Другая, со сложным орнаментом, весьма походила на пресловутый идентификатор. Конверт я сунул в карман джинсов, а карточки собирался положить в карман рубашки, когда меня твердо взяли за руку.
Сердце едва не выпрыгнуло из груди. Я обернулся. Сзади стоял полицейский, а за его спиной – еще один. Они с интересом наблюдали за тем, как я замер над мусорной кучей, которую сам же и устроил.
– Какие-то проблемы, гражданин? – подозрительно спросил полицейский.
– Зачем вы опрокинули урну? – строго спросил другой.
– Мы давно за вами наблюдаем, – объявил первый. – Что вы здесь ищете?
Сбить с ног первого, бежать, игнорируя второго? Оружия у них вроде бы не было… Но куда я убегу? Да и зачем бежать?
– Ваш идентификатор! – потребовал между тем державший меня полицейский.
С замиранием сердца я протянул ему карточку. Хорошо, если будет девичья – скажу, что случайно поменялся с женой. Впрочем, в противном случае придумаю каких-то других родственников.
Офицер взял кусочек пластика, сунул в устройство наподобие того, что я уже видел у полицейских на станции. И на миниатюрном дисплее я вдруг увидел свою фотографию и колонки цифр сбоку от нее.
– Зачем вы опрокинули урну, гражданин Карку-нов? – строго спросил полицейский, возвращая мне идентификатор.
– Если вы наблюдали за мной, должны были видеть. Я выбросил туда жвачку, а вместе с ней полетела кредитная карточка. Что же мне, оставлять ее в мусоре?
Полицейские переглянулись.
– Большинство граждан так бы и сделали. А меньшинство сплюнуло бы жвачку прямо на асфальт. Карточка ведь защищенная? Проще выписать новую…
– Мне – не проще, – сурово ответил я.
– Но обойдется дороже, – не менее сурово ответил полицейский. – За нарушение чистоты улиц мы штрафуем вас на пять рублей. Выписать новую карточку обошлось бы в два раза дешевле. Нужно держать себя в руках, гражданин! Уронили карточку. Обидно, я понимаю. Но зачем же высыпать из урны весь мусор!
Я решил не усугублять конфликт и протянул карточку с золотой полоской.
– Извините. Погорячился.
– Ого! – присвистнул второй полицейский, выглядывая из-за плеча первого. – Такую действительно жаль терять…
– Это не освобождает его от ответственности, – хмыкнул первый. – Мусор ведь рассыпан! Введите код своей рукой, – предложил он мне, протягивая свою машинку. – Я штрафую вас на пять рублей.
– Если бы я его помнил, – вздохнул я.
Лица полицейских вытянулись. Я решил, что напрасно решил откровенничать со стражами порядка. И ввел цифру: 250486. Приборчик тонко пискнул, полицейские стали еще внимательнее. Второй даже положил руку на шоковую дубинку. А я понял, что памятную мне дату, о которой неведомым образом сообщил мне неизвестный доброжелатель, нужно вводить полностью. И набрал 25048619. Приборчик свистнул, огоньки на нем вспыхнули и погасли.
– Мы уже думали, что карточка краденая, гражданин Каркунов, – простодушно сообщил первый полицейский. – Или что вы полезли в урну за чужой.
Не преступно, но и не похвально. Не выбрасывайте больше кредитки. Разоритесь.
Полицейские пошли высматривать следующую жертву, а я вытер рукавом обильно выступивший на лбу пот. Едва не попался. Но откуда здесь взялся идентификатор на мое имя с моей фотографией? Кто и когда мог его сделать? Или он принадлежал мне прежде?
* * *
В квартиру Инны я вернулся без приключений. Не стал ничего покупать на улице. Не пошел в театр и в кино, несмотря на навязчивую рекламу. Не поддался на уговоры посетить распродажу. Я слишком плохо ориентировался в сегодняшней жизни.
Впрочем, уже приехав на нужную станцию, я решил провернуть одну операцию.
Разумно было предположить, что фамилия Каркунов на карточке – не настоящая. Но эта фамилия послужит мне верой и правдой в дальнейшем. Как я надеялся, она «не засвечена». «Засветиться» она успела в одном месте – у полицейских, рядом с карточкой с золотой полосой, к которой стражи порядка проявили должное уважение.
Если теперь я буду использовать эту карточку на терминале в квартире Инны, то есть вероятность, что, выйдя на нее, вычислят и меня. Узнают мою нынешнюю фамилию, подадут в розыск – и прощай, «чистый» идентификатор! Поэтому, возвращаясь «домой», я подошел к банкомату (на улицах их сейчас стояло не в пример больше, чем в свое время – обменных пунктов), и проверил наличность на «золотой» карточке. Результат впечатлял. Там лежало тридцать тысяч рублей! А рубль сейчас был гораздо «тяжелее» доллара.
В банкомате я заказал три безличные карточки по двести рублей (услуга стоила пятьдесят копеек). Переводить деньги на счет Инны, компенсируя те деньги, что я проездил на метро, не стал. Мелочность в таких вопросах никому не нужна и может даже обидеть человека.
Конечно, существовала вероятность, что безличную карточку тоже можно вычислить. В том смысле, что банкомат выдаст информацию, с какой карточки переводился платеж за нее. Но я надеялся, что хотя бы немного замел следы.
Электронными ключами, что дала мне Инна, я открыл дверь в подъезд. Поднялся по лестнице, а не на лифте, как мы сделали в прошлый раз, вошел в квартиру. Хозяйка еще не вернулась. Я вновь уселся за компьютер. Или перед телевизором – кто разберет?
Используя безличную карточку, я произвел массовые закупки. Купил еды, безалкогольных напитков, бутылку коньяка и бутылку вина, заказал букет голландских роз (его голографическое изображение меня весьма впечатлило) и фигурные свечи для ужина.
В ценах я ориентировался не очень хорошо. Хотя и ясно было, что рубль – это много, пожалуй, больше, чем доллар в то время, которое я помнил, дорого ли было заплатить десять рублей за букет? Возможно… Но деньги имелись, хотя происхождение их было весьма туманным.
Инна говорила, что сто рублей – четверть ее заработка. И еще говорила, что зарабатывает она неплохо. Стало быть, четыреста рублей получает высококлассный специалист. Ну, пусть пятьсот. В год – шесть тысяч. Для того, чтобы заработать тридцать тысяч, он должен работать пять лет, не тратя ни копейки. Мне досталось целое состояние. Кто выступил спонсором?
За всеми волнениями, тревогами, общением с полицией и приятными хлопотами с покупками я совсем забыл о письме, что положил в задний карман джинсов. Смешно будет, если оно потерялось в метро! Или если его вытащили, решив, что у меня там деньги. Хотя были ли сейчас деньги в их обычном понимании?
Достав мятое письмо из кармана, я разорвал конверт и вытащил из него желтоватый лист бумаги.
«Евгений!
Передаю тебе идентификатор и деньги. Надеюсь, ты мне поможешь в одном деле. Я связан условиями контракта и не хочу их нарушать. Мне предложили сделать нечто противозаконное, но сообщать об этом властям я не хочу и не буду. Тебя также прошу этого не делать.
Выясни все, что сможешь, о термоядерной электроцентрали (ГигаТЭЦ) на Печоре. Что она значит для страны, в чем заключается интерес Америки, каковы могут быть последствия термоядерного взрыва (реально, а не по заявленным данным).
И постарайся подольше не попадаться властям. Если сумеешь разгромить «Институт К», буду тебе признателен. Но вряд ли это получится в одиночку – займемся им позже.
Отслеживай ситуацию в стране. Постарайся взломать сервер ГигаТЭЦ (независимых хакеров найдешь сам). В случае необходимости сбрасывай мне информацию на телефон 125-315-321. Оставь номер для связи с тобой».
Подписи не было. Почерк подозрительно напоминал мой. Впрочем, у меня такой плохой почерк, что любой другой плохой без ярко выраженных особенностей довольно похож на мой. Может быть, я написал это письмо сам. Для себя. Но зачем я тогда темнил?
Пока я читал письмо, по телевизору шли последние новости. Опять войны, опять теракты. Несколько катастроф. Теория Гроссмана относительно роли средств массовой информации в формировании цивилизации зрителей находила на современном телевидении яркое подтверждение.
Вдруг трансляция прервалась и на экране появилась Инна. В том самом сером костюме, в котором она вышла сегодня из дома. Видно было только лицо и шею, но воротничок-стойку я сразу узнал.
В первую секунду я испытал настоящий ужас. Что случилось? Как девушка попала в новости? Или она в розыске? Или с ней случилось что-то по-настоящему жуткое, о чем необходимо сообщить на весь мир?
– Привет! – улыбнулась Инна, глядя прямо мне в глаза.
«Она ведущая шоу», – подумал я.
– Что молчишь? – еще шире улыбнулась девушка. – Ты меня не слышишь? Евгений!
– Я?
– Конечно, ты! Я иду домой! Буду минут через двадцать.
– Ты звонишь мне по телефону! – понял я.
– Конечно, – слегка удивилась девушка. – Телефон напрямую подключен к главному домашнему компьютеру. Камера – над экраном. Я прекрасно тебя вижу и слышу. А что, в твое время телефонов еще не было?
– Были. Немного не такие, – тихо ответил я.
* * *
В коробе возле двери лежали почти все продукты и вещи, которые я заказал. Прекрасный букет роз – в картонной коробке, чтобы не помялся. С ним я дождался Инну в прихожей, Похоже, от цветов она была в восторге.
– Мне ни разу не дарили таких букетов, – зачем-то прошептала она мне на ухо.
«Зато я дарил не раз», – подумал я, но вслух сказал совсем другое:
– Ты гораздо красивее, чем эти розы.
Не звучало ли это высокопарно? Возможно… Но я действительно так думал в тот момент. А кто считает иначе, пусть найдет розу красивее, чем женщина. Или женщину красивее, чем роза. И лишний раз убедится в относительности понятия красоты.
Вместе с Инной мы приготовили ужин. Я пожарил яичницу с сыром и помидорами, Инна заварила настоящий листовой чай. Когда я стоял у плиты, девушка бросала на меня странные взгляды. Наверное, теперь все пользовались замороженными, уже приготовленными продуктами. А мужчины не могли разогреть даже их.
– Мне бы хотелось пригласить тебя в ресторан, но я не знаю, что сейчас модно, – улыбнулся я, снимая сковороду с электроплиты. – Да и не уверен, что все приготовят так, как нужно.
– И из дома выходить не хочется, – хихикнула девушка. – Ты, наверное, так и просидел перед телевизором весь день?
– Деньгами я разжился. Вот твоя карточка, и в компенсацию долга хотел бы тебе кое-что предложить…
– Никаких компенсаций! – строго заявила Инна, взяв свою карточку и отталкивая другую, на предъявителя. – Я виновата перед тобой гораздо сильнее. Деньгами морального ущерба не исправить, но все же…
– В чем же ты виновата? – заинтересовался я.
– В том, что участвовала в проекте… Согласилась опекать тебя…
– Лучше было бы бросить?
Хозяйка хотела что-то сказать, осеклась, мило улыбнулась и предложила:
– Но мы могли бы пойти в какой-нибудь ночной клуб. Позже.
– В каком проекте ты участвовала? – все же переспросил я.
– О котором я тебе никогда не расскажу. От меня ты о нем ничего не узнаешь.
Инна взяла меня за руку, и спорить сразу расхотелось.
– Ты заказал какой-то редкий напиток? Наливай.
Я плеснул в бокалы коньяка. Коньяк сейчас, наверное, и правда редкость. Бутылка обошлась в девяносто рублей. Но зато он был настоящим – не водочной настойкой. Маслянистая влага со стенок бокала сползала медленно, красиво…
Девушка с интересом понюхала, смело отхлебнула, сильно закашлялась.
– Что это? – сквозь слезы спросила она.
– Коньяк. Ты что, никогда его не пила?
Сейчас еще выяснится, что я спаиваю малолетних. Может быть, у них напитки крепче девяти градусов положены только гражданам за сорок?
– Не доводилось. Я до сих пор вращалась в приличном обществе…
Это что, намек? Инна, видно, сама поняла, что сказала что-то не то, и с испуганной миной погладила меня по плечу:
– Не хотела сказать ничего плохого…
– Да нет, ничего. Мне, наоборот, приходилось бывать в очень разных компаниях. Но коньяк у нас пили люди высшего света.
– У нас, у вас, – вздохнула Инна. – Давай не противопоставлять… Мне кажется, ты сможешь жить здесь. А вот я слишком привыкла к удобствам, безопасности…
– Кстати об удобствах, – воспользовавшись случаем, перешел я к интересующей меня теме. – Сейчас все живут в таких квартирах? Имеют собственные бассейны, столовые, телевизоры во всю стену, неограниченный доступ в Интернет?
Инна задумчиво вертела в пальцах свой бокал, в котором маслянисто поблескивали, переливаясь по стенкам, остатки коньяка.
– Вопрос сложный, на него однозначно не ответишь. Квартиры имеют, конечно, не все. Жилплощадь, особенно близко от центра, в большом дефиците. Квартира моя принадлежит отцу, он преуспевающий нейрохирург, много зарабатывает. Сами они с мамой живут сейчас в Германии. Соответственно, и столовую имеют не все – большинство питается по-простому, на кухне. Как и я в детстве – мы не всегда жили богато, отец всего добивался сам. Бассейн может купить почти каждый, кто работает в приличной фирме. Вопрос лишь в том, куда его установить. Была бы площадь – а бассейн не проблема. Ну а телевизор во всю стену стоит копейки и есть почти у каждого. Как и доступ в Сеть. Только доступ бывает разного уровня.
– А можно сейчас снять квартиру? Небольшую, чтобы тебя не стеснять?
Девушка вздрогнула и посмотрела на меня так, будто я ее серьезно обидел.
– Ты хочешь уехать?
– Не то чтобы хочу… Но не могу же я все время жить у тебя!
– Вот как? – Лицо Инны стало холодным. – Поступай как тебе захочется, имеешь право. Пользуйся всем, чем хочешь. Чувствуй себя как дома.
Произнеся эту тираду, Инна резко встала и скрылась у себя в комнате. Я растерянно посмотрел ей вслед. Что я сделал не так? Сказал, что хочу съехать? Но разве это обидно? Или ее смутило что-то другое?
* * *
Всю ночь я просидел у компьютера. Не так-то просто найти удобное, во всем подходящее жилье даже в век победивших информационных технологий. В одном месте жилье сдавали очень странные хозяева. В другом владельцы предлагали жалкую лачугу с маломощным компьютером и ограниченным доступом в Сеть. Третьим владельцам недвижимости нужны были безупречные рекомендации – а откуда бы я их взял? Четвертые предоставляли все, что угодно, но требовали таких денег, что даже с моими тридцатью тысячами я крепко задумывался, стоит ли идти на столь крупные траты.
Пожалуй, тот, кто передал мне деньги, надеялся на более разумное их вложение. К тому же я не слишком хорошо ориентировался в современной жизни. Скажем, объявление «квартира с пансионом и милой хозяйкой» за сто рублей в день, по-моему, представляла собой своеобразный санаторий для мужчин, уставших от службы в столице и от жены. Впрочем, я мог и ошибаться.
К полуночи я нашел двухкомнатную лачужку с душем, кухней и «отличной линией связи с Интернетом». Располагалась она где-то на выселках: километров сто по Ленинградскому шоссе от кольцевой автодороги. И просили за нее поэтому умеренно: двести рублей в месяц. Вперед – за три месяца.
С помощью дистанционных камер я осмотрел жилье, перечислил сторублевый задаток в риэлторскую контору, сняв деньги со своей безличной карточки на предъявителя, и пошел спать. Было мне довольно грустно, хотелось ласки и утешения… Поэтому ничего предосудительного в том, чтобы постучаться в спальню хозяйки, я не увидел. И постучался.
Надо ли говорить, что Инна мне не открыла? И правильно, в общем-то, сделала… Тем более странной показалась мне утренняя сцена.
Хлопнула одна дверь, другая, и меня стали резко встряхивать, ухватив за плечо. Я открыл глаза. Представшая передо мной картина оказалась настолько соблазнительной, что спать сразу расхотелось. Моя хозяйка в полурасстегнутом пеньюаре, босая, сразу видно – только что из постели, хватала меня обеими руками – руки были мягкими и горячими – трясла и жарко шептала: «Да просыпайся ты наконец!»
Но только я хотел обнять такую приятную и доступную девушку, к тому же неожиданно воспылавшую ко мне горячими чувствами, как она выскользнула у меня из рук и заявила:
– Только что кто-то вошел в подъезд, воспользовавшись служебным магнитным ключом. А у дома стоят две подозрительные машины.
– Пришли за мной? – коротко спросил я.
– Скорее всего.
– Уходим, – сказал я. – Попытаемся прорваться.
– Постарайся уйти ты. Я останусь и задержу их.
– У тебя будут неприятности.
– Если тебя не поймают – нет. Я или буду отрицать, что ты вообще у меня появлялся, или скажу, что ты заставил меня помочь. Но они наверняка у входной двери! Как ты уйдешь? Вверх по лестнице не получится – ты не выйдешь из квартиры. Сейчас я посмотрю информацию с внешней камеры слежения…
– Не надо. Как-нибудь уйду! – уверенно заявил я, хотя настоящей уверенности не испытывал.
Подхватил с пола пакет со своими вещами, сгреб со стула брюки и рубашку, которые снял перед сном, кинул в пакет туфли. Хорошо, что мне часто приходилось вести кочевую жизнь и я привык держать одежду в сумках, а не в шкафах, как изнеженные комфортом путешественники!
В это время раздался гулкий сигнал гонга. Наверное, так у Инны звучал звонок. Но обычно, по всей видимости, звонили с улицы. А сейчас, как я знал благодаря девушке, незваные гости дежурили под дверью в квартиру.
– Ты не успеешь! С ними нельзя драться, они вооружены!
– Иди и открой дверь. Поговори буквально десять секунд – мне их хватит. Ну, конечно, открывай в том случае, если это не бандиты, а представители власти, – предупредил я. – Свяжусь с тобой позже.
Глупо драться с вооруженными представителями спецслужб. Положим, я их не очень боялся, но не стоит и надеяться, что одолеешь нескольких профессионалов, готовых к драке и вооруженных, когда на тебе только трусы, а в руках ты держишь пакет с одеждой.
Вместо этого я помчался в бассейн. Некоторые могли бы, наверное, задержать дыхание и переждать опасность в теплой дружелюбной воде[2]. Но мне почему-то казалось, что пришедшие сюда ребята обыщут все – в том числе и спустят воду из бассейна. Поэтому я на ходу снял с гвоздика пульт управления голографическими образами и приказал домашнему компьютеру синтезировать изображение, максимально приближенное к реальному положению вещей в бассейне. Такая голограмма нужна была мне лишь для того, чтобы замаскировать окно.
Вместе с пакетом, в котором лежала одежда, я прыгнул в воду, быстро достиг противоположной стены, вылез на бортик и на ощупь нашел небольшое зачерненное окно. Открыл щеколды и распахнул его. Иллюзия на мгновение была нарушена, но очень скоро компьютер компенсировал лишнее освещение.
Третий этаж – это, к счастью, не очень высоко, хотя и не очень низко. Прямо под домом проходила асфальтовая дорожка, чуть дальше располагалась поросшая редкой травкой клумба. Не слишком раздумывая, я выбросил на клумбу пакет с вещами, влез на подоконник, кое-как прикрыл за собой окно, выдохнул и прыгнул сам.
Летел долго, осматриваясь по сторонам. Похоже, с этой стороны дом не охраняли. Приземлился не очень хорошо. В ноге что-то хрустнуло, появилась резкая и сильная боль. Я невольно вскрикнул. Но нога оставалась в рабочем состоянии. Оглянувшись на полуоткрытое окошко, я отметил, что в глаза оно не бросается. На дворе – лето.
